Графоманка

Глава 4

Глава 4

Закрытый мужской клуб «Выгодный контрактЪ»? Вот прямо так, с твердым знаком на конце. Лера успела отвыкнуть от топорного креатива сибиряков и даже испытала что-то вроде ностальгии по голодному детству девяностых. Развернула листок с паролем и застыла в шаге от тяжёлой металлической двери.

Серьезно?

Лера несколько раз пробежалась по тексту, повторила про себя начертанное принтером и нажала кнопку видеофона.

- Месяц рожу полощет в луже, с неба светит лиловый сатин. Я стою никому не нужен, одинокий и пьяный, один, - продекламировала она в устройство, максимально подражая Сергею Есенину.

Дверь пикнула и поддалась. Лера шагнула в разреженную атмосферу прокуренного фойе. И обалдела! Точь в точь дореволюционная Россия, незадолго до эпохи последних двух мировых войн. Все в этом «Выгодном контракте» с «ером» на конце сделано было с таким тонким чувством стиля и знанием истории, что невольно подумалось про временнОе искажение. Недооценила, короче, Лера земляков.

- Официантка? На замену? - встретил ее невысокий человек кубической формы.

- Ну… да. - импровизировала Лера, проклиная связного за то, что не предупредил о возможном собеседовании.

- Проходи в гримерку.

- К… куда?

- Ты первый раз, что ли?

- Я… д-да! - Честно призналась Лера и нервно икнула.

Кубический оголил клык, оглядел ее строго, как физрук прогульщицу, и сказал:

- Вика, подойди.

Только разглядев в ухе у стафа шнурок от переговорного устройства, Лера поняла, что последняя реплика была адресована не ей.

А той нереально-красивой блондинке, длинноногой, как модель «Victoria’s Secret», которая впорхнула в фойе, ничуть не стесняясь своего… хм… наряда.

- К тебе, - сообщил кубический.

Официантка, (а в костюме из секс-шопа угадывалась именно она) удостоила Леру примерно того же взгляда, что и охранник несколькими минутами ранее.

- Не, ну этот Рудик совсем охренел?! - полилось из алого рта блондинки. - И как я ее в зал выпущу? У неё же даже брови дискоррект! Шугаринг давно делала? - поинтересовалась девушка в правое Лерино ухо.

Новодворская - не совсем тундра, прекрасно знала, что такое шугаринг. Но, поскольку Лера всегда осознанно игнорировала Бьюти-индустрию, как паразитирующий на комплексах бизнес, она не считала нужным выделять из бюджета средства на что-то, кроме стрижки раз в полгода. И прекрасно себя чувствовала, надо сказать.

А сейчас это пренебрежение, читающееся в голубых глазах Вики, Леру неприятно кольнуло. Она же не пещерная женщина, все-таки, а вполне соответствует адекватным нормам гигиены: ноги и подмышки бреет регулярно.

- Извините, - Лера спустила с этим словом всю нерастраченную на пищеварение желчь, - я официанткой сюда работать приехала. А не… - она взглядом разрезала блондинку пополам, - а не родине долги отдавать! Поэтому, могу и отказаться.

- Ладно, пошли, - обреченно выдохнула девушка и повернулась к Лере голым, расчерченным крупными ромбиками чёрной сетки, задом. Больше под бутафорским белым передником на ней ничего не было.

Берцы потяжелели и стали зло натирать пятки. Оставалось надеяться, что официантки здесь выполняют прямые свои обязанности. И что нимфа Вика с бахромой на сосках не имеет к ним никакого отношения…

В чёрном списке Лериных раздражителей каблуки занимали почетное третье место после мудаков и тараканов. Она даже на выпускной ходила в кроссовках. А теперь ей предстоит два часа топтаться на этих цирковых ходулях? Лера подумала, что хуже уже быть не может как раз в тот момент, когда Вика, помимо туфель, выдала ей упаковку колготок в сетку, передник и две какие-то чёрные хрени…

«Да, да, дорогая, это кисточки на соски, как у меня» - говорила Викина ухмылка. «А как ты хотела? За такие-то деньги!» - это Лера уже сама за неё додумала.

«Прости, бабуль, мне жаль, что ты это всё видишь».

Вика сплела руки на красиво сделанной груди, прислонилась плечом к стене, наблюдая за перевоплощениями Леры в женщину со взломанными нуждой принципами.

- Это своя такая? - присвистнула Вика.

- Что? - не поняла Лера.

- Сиськи, говорю, свои?

- У соседки одолжила.

- А ты точно официантка?

Ну вот, ещё не хватало, чтобы вся операция накрылась медным тазом.

- Ну, конечно нет! Я дочь одного вашего гостя. Пришла папочке сюрприз сделать. Заколебал уже с контролем и денег не даёт, козел!

Блондинка смерила Леру еще раз оценивающим взглядом, будто искала на ней какие-то следы безбедной, беззаботной жизни мажорки.

- Олега Анатольевича, что ли? - неуверенно спросила она.

- Его самого, - не моргнув, продрожала развлекаться Новодворская, чтобы хоть как-то сбросить нервное напряжение.

- Я думала его дочери лет тринадцать…

- Чужие дети быстро растут. Восемнадцать, - как ни в чём не бывало отрубила себе Валерия Ильинична десять лет жизни.

Девушка ещё раз отсканировала собеседницу.

- Слушай, - нахмурилась барби, - мне проблемы здесь не нужны…

- Да расслабься, я пошутила. Это, - она обвела носом пространство «гримерки», - временная подработка. А вообще, я - блогер.

- Правда?! - Вика, вдруг, просияла и хихикнув, радостно шепнула: - Прикинь, я тоже.

Как бы не протестовало все нутро, а снять лифчик и нацепить на соски шелковые кисточки все-таки пришлось. Следующим на повестке стоял вопрос в какую из областей груди крепить «мушку», так, чтобы ее не заметили? Вот тут, к Лериному изумлению, она испытала трепетную благодарность к бахроме. Решение пришло откуда не ждали.

Зайдя в кабинку туалета, Новодворская аккуратно достала передатчик из пакетика. Поразилась миниатюрности девайса и закрепила его клейкой стороной в основании кисточки на правом соске. Подёргала «бусинку». Вроде держится. Сняла мембрану.

«Ну, ребята, надеюсь, ваша техника фурычит! Главное - к зеркалу не подходить!»

Пакетик Лера выбросила в ведро. Спустила воду в унитазе для правдоподобности и вышла.

- Нет, он такие сиськи не пропустит… - задумчиво проговорила Вика, оглядывая с ног до головы готовую к труду новенькую официантку.

- Кто? Ты о чем? - спросила Лера, рефлекторно прикрывая локтями грудь.

- Да так… - Вика погрызла губу. - Если Граф обратит внимание, ломаться не советую, - она ухмыльнулась, - он этого не любит. Будешь послушной - не обидит. Ещё никто не жаловался…

Нормальное напутствие, в самый раз, когда поджилки и без того трясутся, как заведённые.

- Я думаю, мне на сегодняшний вечер впечатлений уже хватает, - грустно пошутила Лера, ощущая, как нарастает внутренняя тревога.

В ее положении обращать внимание на такие мелочи, как интуиция, обойдётся в кругленькую сумму, которую она не получит. Так что, чувствительную на всякие предупреждающие сигналы пятую точку Лера начала усиленно игнорировать.

И то, как посмотрела на неё Вика, только утвердило в решении постараться подольше не попадать барину на глаза: сделать дело и смыться. А то, что при таком внимательном изучении Лериного сокровища девушка не обнаружила на нем ничего постороннего, наводило на мысль, что интересуется сиятельством, возможно, само Величество! Судя по нано-размерам штучки - это явно госзаказ.

Новодворская, беги!

«Самая дорогая вещь в этом мире - это информация!» - любил повторять профессор кафедры журналистики Минаев, лекции которого Новодворская никогда не пропускала и при случае доставала из памяти. «В вашей жизни часто будут возникать ситуации, когда ни репутация, ни статус, ни счёт в банке, ни всё вместе взятое, не будут стоить ничего, в сравнении с одним словом, подкреплённым достоверными фактами. Информация - это самое рентабельное вложение. Пруфы - самый ходовой товар. Мы живем в эпоху, когда одни делают целые состояния на защите данных, а другие - на их добыче».

Минаев только не рассказал, как далеко пролегают границы морали у журналистов. И можно ли зайти за них, добывая информацию? Оставил это на суд совести студентов.

Вика собрала Лере волосы в высокий хвост, как у себя. Профессиональной рукой блогера-визажиста припудрила ей лицо, расчесала Лере брови и аккуратно обвела красной помадой губы.

Новодворская подняла глаза на своё отражение. Интересно, это уже та самая граница морали, или есть ещё куда ступить? На какие жертвы она готова пойти за миллион?

Лера с собой не кокетничала. Она прекрасно знала, что ее тело при другой голове могло бы стать постоянным источником дохода. Грудь, которую она тщательно скрывала за оверсайзом была упругой, идеальной троечкой с аккуратными сосками цвета кофе с молоком. За утрированным милитари пряталась тонкая талия; в карго-штанах - крепкие округлые бедра и стройные, длинные ноги. Новодворская даже платья никогда не носила. А тут - каблуки, колготки в сетку, мини-передничек и кисточки на сосках!

Чёрт!!!

Она отпрыгнула от зеркала, вспомнив, что на ней камера. Ладно… пусть это будет то самое дно, ниже которого уже не упадёшь! Пожалуйста!

Лера сложила вещи в ячейку, закрыла ее на кодовый замок, как велела Вика, и пошла следом за ней, еле передвигая ногами в высоченных каблуках.

Как они на них ходят?

Но, буквально через пару минут Лера забыла про неудобства и негнущиеся колени. Проблема с координацией отошла на второй план.

В интерьерах, стилизованных под бордель конца девятнадцатого века, на его диванах и креслах чилились шесть разномастных сибирских денди.

Тво-ю-мать!

Штук восемь голых девушек в кожаных сбруях и без ползали на коленях перед мужчинами, словно они гончие верные суки, ожидающие от хозяев угощения за примерное поведение.

В затмении лилово-красных фонарей Лера видела каждого мужчину только в общих чертах. Всем примерно от сорока до пятидесяти. Четверо плюс/минус одного возраста, двое - чуть постарше. В одном из них Лера признала мэра. И то, только потому, что весь день изучала городские новости.

Отличненько! Ещё неизвестно, кто тут основная цель. Но, скорее всего, здесь их несколько.

Государственное лицо выражало удовольствие. Лицо его зама - искреннюю заинтересованность в удовольствии шефа. Остальные чувствовали себя, как дома. В самом дальнем по центру угадывался вожак стаи. Лера не могла видеть детали с этого расстояния, но, несмотря на расслабленную уверенность мужчины, он казался высеченным из целого куска гранита. Граф (а это точно был он, без сомнений) сидел так, будто под ним прогнулся не диван, а весь мир (ну, или ладно, пока только город), и скучающе наблюдал за вакханалией своих холопов.

Пару раз показалось, что Граф чиркнул по ней взглядом, отчего нагота на Лере начала потихоньку тлеть и она поспешила перевести своё журналистское любопытство с центра на периферию.

Справа от главаря располагалось лысое тело, масштабов, определённо, космических, вокруг которого двумя спутниками кружили абсолютно голые девицы.

Слева невысокий мужик, оскалом и волосатостью похожий на чёрта, одной своей частью тела с трудом помещался у пышной чернокожей красотки во рту. Рядом другая, не менее одиозная фигура мужского пола, ничтоже сумняшеся, поглощала кровавый стейк.

Новодворской в очередной раз пришлось напомнить себе, что она не тундра и ещё не полностью ханжа, но относиться к происходящему с нейтралитетом не помогал даже предстоящий миллион. Лерин взгляд искал спасения в госслужащих, но и там тоже всё было в лучших традициях отношений народа со своими слугами (кто понял всю иронию, тому пирожок! - прим. авт.)

Получалось, что только сиятельство было индифферентно к мероприятию.

Оно изучало Леру…

И она физически ощущала, как под кожу пробирается жгучий лед его внимания. Как назло, иммунитет от подобных взглядов остался там, в ячейке гримерки и теперь дьявол его знает, какая зараза и в каком месте ее организма пустит корни. А когда-то в раннем детстве, чтобы исчезнуть, достаточно было просто закрыть глаза.

- Ты чего спишь? - раздалось у уха Викино шипение. - Бери напитки, неси за столик. И пустую посуду забери, не забудь.

Леру вдруг резко перестала радовать единица с шестью нолями. Она мучительно сглотнула душившую ее жабу и заставила себя расправить задеревеневшие плечи. Взяла из рук Вики поднос и поковыляла вперёд, проклиная всё на свете. Израненная, изломанная холодной войной с одиночеством, Новодворская давилась своей гордостью и шла. И с каждым шагом ощущала, как пол под каблуками становится сначала мягким, как зефир, потом вязким, как карамель и исчезает совсем, как сладкая вата.

***

- Эй, ты живая? - сквозь рябь зрительного канала она различила очертания нависшего над ней мужчины. Облака обморока чуть расступились и Лера увидела холодный, жесткий блеск стальных глаз. - Ты кто такая, блять?

С ювелирно-ухоженной бороды мужчины капнуло вискарем прямо ей в рот. Лера почавкала, повращала глазами, определяя свое положение в пространстве. Оказалось, что оно очень и очень затруднительное. Такое, что лучше бы ей вообще никогда не рождаться.

Она лежала на полу между столиком и диваном, а Граф стоял перед ней - распластанной, на одном колене, обтекая алкоголем, и сжимал ее мокрое липкое горло в руке.

- Официантка… - просипела Лера, глядя, как над ней раздуваются крылья сломанного когда-то носа.

- Считаю до трёх, ты говоришь, что ты тут делаешь и откуда у тебя это? - он проверил Лерины зрительные рефлексы, поводив перед глазами кисточкой.

- Инвентарь, - ляпнула она, почувствовала, как тиски на шее сжимаются. - Мне здесь выдали.

- Ты дуру мне не показывай, у меня она больше! - он тряхнул ее слегка, но этого хватило, чтобы осознать всю серьёзность ситуации. - Тебе все равно не жить. Но рекомендую облегчить себе последние минуты, чтобы все случилось быстро и не больно. Говори, сука, кто тебя надоумил прийти сюда с этим?

Однажды профессор Минаев сказал ей, как лучшей своей студентке: главное кредо журналиста - ложь. Ты тогда достигнешь мастерства, когда сумеешь ложь превратить в правду, и наоборот, так, чтобы этого никто не заметил. А если заметят - стой до конца, даже если за руку поймают, как воришку. Даже под дулом пистолета, стой. Только ложь должна быть во благо.

- Клянусь, мне такой дали. Я думала на другом такой же должен быть, но потерялся.

- Найди эту… белобрысую! - приказал он кому-то, не спуская глаз с Леры.

В зале поменялось освещение, зажглись верхние люстры. Леру, как ковшом подняло вверх и сгрузило на диван. Она села и с трудом подавляя тошноту и головокружение, огляделась. Девочек с банкета, как ветром сдуло, а вместе с ними и всю мэрию.

Прибежала бледная Вика, встала перед Графом, как вкопанная. В глазах слёзы и ужас.

- Я ее не знаю. Я попросила у Рудика замену. Пришла эта, - всхлипывала она и трясла головой.

- Я нашёл, - раздалось вялое справа. - Но должна была быть не эта. Маринка должна была приехать.

- Передаю вопрос, - граф вытер лоб салфеткой и провернулся всем корпусом к Новодворской.

- Ка-кой?

- Почему ты с такими буферами и не в основном составе? - он шагнул к ней, снова навис дамокловым мечом, заставляя сжиматься в точку. - И где Маринка?

- Чего? - Лера максимально сильно сжала колени и закрыла грудь, перечеркнув себя локтями.

- Я те всеку щас! - ледяным тоном проговорила светлость и сразу стало ясно, что всечёт. - Кто прислал?!

- Мне кто-то позвонил, назвал пароль и адрес и что заплатят после работы хорошо, - протарахтела Лера.

- Сколько? - брызнул Граф слюнной и обжег обнаженную девичью грудь яростью. Новодворскую отчаянно зазнобило.

- Шесть тысяч в час, - брякнула не думая она.

- Лет тебе сколько? - рыкнул мужчина. - Восемнадцать есть?

Спасибо вам, конечно же, за комплимент,

но он совсем некстати перед смертью.

Сострить про палача, восхищенного шеей приговорённой к казни жертвы Лера не успела. В зал вошел кубический с её шмотками в руках и передал любителю сырого мяса. Тот пустился в спелеологическое исследование многочисленных Лериных карманов. Раскопки увенчались небольшой кучкой бесполезной всячины, не представляющей никакой материальной или исторической ценности.

Но Граф протянул руку к кучке, подцепил двумя пальцами смятую бумажку с паролем и завалявшуюся Лерину визитку.

- О, я тоже уважаю Есенина. Давно ты увлекаешься поэзией? - он глянул на визитку, - Валерия Но-во-двор-ска-я? Да у нас тут пресса, ребята!

Лера не сразу поняла, что он разговаривает с ней. Она почему-то залипла на его руки, крутившие грязно-белый, потертый прямоугольник картона. И живо представила их на своей шее.

- Я не понял, Новодворская, ты уснула там или адвокатам звонИшь, что ли?

«ЗвонИшь!» - автоматически отметил внутренний Лерин филолог. - Говорить будешь? - Граф пощёлкал пальцами перед ее носом.

- А смысл? - усмехнулась Лера, - ты же сам сказал, мне не жить. Да и зачем? Этот мир уже не изменить. Всегда и везде будут править такие упыри, как ты и твои товарищи. Давай! - Лера гордо вскинула подбородок, подставляя шею, как для топора, каким-то чудом сдерживая слезы за веками. - Только быстро, как обещал. А то я устала…

- О, что-то новенькое, - прокомментировал лысый толстяк и потёр лапками, как муха перед трапезой.

- Шалтай, захлопнись!

Граф хищно прищурился и наклонил голову набок.

- Ну, никто не обещал, что будет легко, Леррра. Где телефон?

- Дома.

- Адрес?

- Промышленная, пять, двенадцать, - шмыгнула носом.

- Рудимент, метнись, - бросил он волосатому гному. - Оденься. А то меня это отвлекает.

Он швырнул ей шмотьё и Лера, путаясь в рукавах и штанинах, начала облачаться в мирское, боясь лишний раз поднять голову.

- Пока выясняются все обстоятельства твоей биографии вплоть до сегодняшнего вечера, так и быть, будешь жить... У меня, - гулко прозвучало сверху.

Лера даже расстроилась. Плоский юмор Графа сбил налёт героизма с решимости пасть жертвой борьбы с преступным произволом. Неожиданно стало просто очень горько и немного смешно.

- Дядя, ты женских романов перечитал что ли? Выясняй свои обстоятельства без меня, пожалуйста. Сделай милость, пристрели уже, а. Я жить не хочу в принципе. Ты не понял?

Графья клешня мгновенно вернулась на шею Новодворской, сдавила так, что глаза двинулись из орбит и Лера забилась в агонии, уверенная, что это последние ее муки…

- А ты, акула пера, решила, значит по-легкому отделаться? - прошипел он в Лерин открытый рот. - Нет, дорогая. За свои поступки отвечать придётся. А пока воздух есть, скажи мне, сколько тебе обещали за это?

- Хочешь знать, сколько стоит дурная слава? - прохрипела Лера, истратив последний кислород.

- Нет. Хочу знать, во сколько ты себя оценила.

За секунду в угасающем мозгу сочинился целый сборник остроумных ответов, ни один из которых не появился на свет.

Поскольку его кто-то выключил…