Грандиозный план

8

Рэнсом Уэлмен ворвался в кабинет главного редактора «Нортуэст кантри» подобно порыву ветра.

Брайан оторвал взгляд от стопки свежих гранок и вопросительно поднял бровь.

— Вообще-то, в эту дверь положено стучать, мистер Уэлмен, — веско произнес он.

— Я пришел узнать, — заговорил Уэлмен, не обращая внимания на его слова, — почему в нашей газете не напечатано ни строчки об ужасном преступлении, потрясшем город?

— О каком преступлении вы говорите? — спросил Брайан, устало потирая виски.

— О нападении на клуб Рут Остин, разумеется, — презрительно ответил Уэлмен. — Возможно, вы не в курсе, Стоунер, но все только об этом и говорят.

— Могу вас заверить, мистер Уэлмен, — холодно ответил Брайан, — что я сам был на месте преступления вместе с полицией и не нашел в нем ничего интересного для наших читателей. Это самое обычное хулиганство, и я не думаю, что полиции удастся найти злоумышленников. У Пита Нордхауза сейф забит подобными делами.

— Тогда вам, наверное, будет интересно узнать, что я встречался с бывшим мужем владелицы этого клуба, неким мистером Глоссопом, и он сообщил мне много интересных подробностей об этой Рут Остин. Вы в курсе, что у нее уже бывали неприятности с полицией?

— В курсе. И еще мне известно, что последняя из них произошла, когда ей было около шестнадцати лет.

— Это доказывает только то, что она научилась лучше скрывать свои темные делишки, — пожал плечами Уэлмен. — Я не понимаю вас, Стоунер. Из этого материала можно сделать такую конфетку, что конкурентам останется только завидовать. Между прочим, полиция придерживается версии, что это было сведение личных счетов. Почему бы не пойти дальше и не предположить, что за четыре года, проведенные в Сиэтле, эта женщина впуталась в какие-то махинации и теперь ее дружки наконец-то добрались до нее? Мистер Глоссоп утверждает, что вокруг нее постоянно вертелись всякие подозрительные личности. А если это не так, то откуда у нее взялись деньги на то, чтобы открыть свое дело?

Со слов Синди Брайан знал, с каким трудом Рут заработала эти деньги, поэтому гадкие намеки Уэлмена вызвали в нем гнев и отвращение. Ему хотелось заступиться за Рут перед этим похожим на крысу негодяем, но он понимал, что не может позволить себе этого. Если правда о его отношениях с Рут выплывет наружу, он и дня не продержится на посту главного редактора, и тогда Рут останется беззащитной перед нападками Уэлмена. Уж тот постарается окончательно испортить ей жизнь, из одной только ненависти к нему, Брайану.

Он медленно поднялся и всем телом навис над столом.

— Никогда, — медленно произнес он, — «Нортуэст кантри» не опустится до того, чтобы распространять злобные сплетни и высосанные из пальца сенсации. Никогда — пока я остаюсь ее главным редактором.

— В таком случае тебе недолго оставаться им! — задыхаясь от ярости, выкрикнул Уэлмен. — Как только я проведу собственное расследование и докопаюсь до истины, всем станет ясно, кто из нас двоих должен сидеть в этом кресле!

— Пока что в нем сижу я! — прорычал Брайан, понемногу начиная выходить из себя. — И будет лучше, если ты поспешишь закрыть за собой дверь, пока я не дал тебе пинка под зад и ты пулей не вылетел из моего кабинета. И не трудись приходить ко мне со своими гнусными статейками об этом деле — я все равно не приму их!

— Я пойду с ними прямо к мистеру Макмиллану, владельцу «Кантри», — прошипел Уэлмен. — И тогда мы еще посмотрим, кто кому даст пинка под зад!

И он, выходя, так сильно хлопнул дверью, что в стоящих в кабинете книжных шкафах зазвенели стекла.

Брайан был недоволен собой. Ему не следовало давать волю раздражению. Он прекрасно понимал, что теперь их молчаливое противостояние с Уэлменом переросло в открытую войну, в которой может пострадать Рут. И он дал себе слово, что приложит все усилия, чтобы защитить ее.

Его жизнь в Лонгвью никогда не была простой и легкой, но сейчас Брайан чувствовал, что она заметно осложнится. Он смутно подозревал, что, каким бы ни был дальнейший ход событий, рано или поздно ему придется оказаться у дверей дома Рут Остин.

Разыскать Таффи Глоссопа в пятницу вечером было не труднее, чем найти свинью в курятнике. Маленький бар на Кинг-Джеймс-драйв, где коренные обитатели Лонгвью обычно собирались по вечерам, чтобы перекинуться в покер, был и его любимым местом.

Брайан спустился по узким ступеням в маленький прокуренный зал и направился прямиком к стойке, за которой со скучающим видом протирал бокалы знакомый бармен. Усевшись на высокий табурет и заказав пива, он завел с барменом дружескую, ни к чему не обязывающую беседу, исподволь оглядывая помещение.

— Ты не меня ли ищешь, приятель? — Рука, опустившаяся на плечо Брайана, указывала на то, что вопрос относится к нему.

Брайан обернулся и оказался лицом к лицу с Таффи. Тот, похоже, уже успел хорошенько выпить. Его щегольская шляпа съехала на затылок, а развязанный галстук сиротливо болтался на шее. Бывший муж Рут явно находился в той стадии опьянения, когда человека разбирает охота поговорить.

— Так и знал, что теперь все журналисты начнут бегать за мной, — заявил Таффи, не без труда взобравшись на соседний табурет. — Я ведь еще много чего знаю про мою ненаглядную бывшую супругу. Но только ты зря стараешься. — Тут он погрозил Брайану пальцем. — Я обещал моему дружку Уэлмену, что ни с кем, кроме него, не буду говорить об этом. Ловкая бестия, этот Уэлмен, — добавил он, покачиваясь на табурете, — но платит хорошо, этого у него не отнять.

При этих словах Таффи засунул руку в карман пиджака и извлек оттуда горсть мятых зеленых бумажек.

— Вообще-то, я вовсе не за этим пришел сюда, — произнес Брайан, изображая простодушную улыбку. — У меня сегодня в кои-то веки выдался свободный вечер, и я не желаю даже слышать ничего о работе.

— Вот как, — хитро прищурился Таффи. — Значит, так-таки и не желаешь? А я тебе скажу, что полицейские зря оставили в покое этого парня Винтару или как его там. Он все притворялся, будто не интересуется женщинами, а сам так и норовил шмыгнуть в гримерную к моей жене.

— Действительно? — равнодушно спросил Брайан.

— Ну да! — воскликнул Таффи, все более распаляясь. — А эти олухи из участка не хотят меня слушать. Требуют, чтобы я позволил им снять у меня отпечатки пальцев. Но только ничего они этим не докажут. Я частенько бывал в этом бабском клубе — просто заходил навестить Рут. Имею такое право, ведь верно?

— Угу, — отозвался Брайан.

Выбранная им тактика пока полностью оправдывала себя. Если Таффи и впрямь обещал Уэлмену не разговаривать с другими журналистами о Рут, то явно не сдержал своего обещания. Похоже, ему нелегко было держать язык за зубами, и незаинтересованный собеседник оказался как раз тем человеком, который ему требовался.

— И потом, у меня железное алиби, — самодовольно усмехнулся Таффи. — Я был с такой шикарной девчонкой, какая тебе и во сне не приснится! Не чета Рут, хотя в той тоже что-то есть. Знаешь, — доверительно сообщил он Брайану, — я был готов дать ей еще один шанс после того, как окончательно порвал с Нэнси. А она имела наглость заявить мне, что ей было бы слишком трудно удержаться от соблазна однажды ночью придушить меня моей же собственной подушкой.

Брайан отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Да, это было очень похоже на Рут. И надо признать, ее ядовитые замечания звучали куда забавнее, когда были обращены на кого-то другого.

— Не могу понять, чем она меня так зацепила, — пробормотал Таффи.

У Брайана имелись на этот счет свои соображения, связанные в основном с возможностью для Таффи тратить заработанные Рут деньги, но он предпочел держать их при себе. Придя к выводу, что сегодня вечером ничего более ценного ему узнать от Таффи не удастся, Брайан кинул на стойку несколько монет и направился к выходу.

— Ничего, мы еще посмотрим, как она приползет ко мне, умоляя о прощении! — крикнул Таффи ему вслед.

Брайан хмыкнул, даже не замедлив шага. Ползать и умолять о прощении было совсем не в характере Рут, уж в этом он не сомневался.