Грязный адвокат

СМЯГЧАЮЩИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

УСЛОВИЯ ИЛИ СОБЫТИЯ, КОТОРЫЕ НЕ ОПРАВДЫВАЮТ ПРЕСТУПНОЕ ПОВЕДЕНИЕ, НО УЧИТЫВАЮТСЯ ИЗ МИЛОСЕРДИЯ ИЛИ СПРАВЕДЛИВОСТИ ПРИ ОПРЕДЕЛЕНИИ СТЕПЕНИ ТЯЖЕСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Элизабет

Я смотрела в окно в то время, как Дэмиен пробирался сквозь пробки.

Потягивая остатки кофе, я почувствовала, что мой телефон вибрирует у меня на коленях.

Я вздохнула. Это была моя приемная мать.

Я пропустила уже десять ее звонков, и, хотя мы не были близки, мне нужно было отвлечься.

— Алло? — ответила я.

— Привет, солнышко! — промурлыкала она. — Как ты сегодня?

— Я в порядке, а ты?

— Мы с твоим отцом собираемся покататься на его новой лодке у побережья Мэна.

— Звучит весело.

— О, так и есть. Я помню, как ты любила это, когда была маленькой девочкой.

— Да… — я вспомнила, как они говорили мне, что я никогда не смогу поехать. — Я тоже.

— Ну, я просто хотела убедиться, что ты еще жива, солнышко, — сказала она. — Мы с твоим отцом все еще ждем, когда ты пригласишь нас посмотреть на твою работу на сцене!

Никогда.

— Это займет еще немного времени, — сказала я. — Я третий дублер в следующей постановке, но мой сценарий прошел в финал конкурса «Слоняющиеся под Бродвеем», так что я дам вам знать, если что-то изменится.

Дэмиен посмотрел на меня и приподнял бровь, перестраиваясь в другую полосу.

— Ты всегда была больше склонна к творчеству, — пролепетала она. — Жаль, что юридический жучок не укусил тебя, как укусил… — ее голос прервался, как это всегда бывало, когда поднималась самая болезненная тема в нашей жизни. Мы не говорили об этом, не упоминали, и с тех пор я научилась держать свою карьеру после колледжа при себе.

— Режиссер-постановщик скоро вернется с правками, — сказала я, спасая ее от предлога закончить разговор или сменить тему. — Мне нужно идти.

— Я понимаю.

— Мы поговорим позже.

— Конечно.

Мы оставались на линии еще несколько секунд, слова «Я люблю тебя» были в пределах досягаемости, но мы не сделали ни одного движения, чтобы добраться до их.

Я повесила трубку, когда Дэмиен остановился перед парковочным автоматом. Он наклонился и открыл центральную консоль, доставая коробку и маленькую камеру.

— Тебе нужно надеть это, когда мы войдем внутрь, — он протянул мне пару медицинских перчаток. — Следующих десяти минут никогда не было.

— Мы частные детективы или адвокаты?

— Зависит от того, какой сегодня день недели. Ты должен провести свое расследование, независимо от того, что тебе говорит клиент.

Словно предчувствуя мой следующий вопрос, он посмотрел на меня.

— И иногда приходится проводить расследование самому.

Он вышел из машины, и я последовала за ним в многоквартирное здание.

Он провел меня вверх по четырем лестничным пролетам, а затем остановился перед квартирой 14В.

Я ждала, что он постучит, но он надел перчатки и взломал замок за десять секунд.

Затем он затащил меня внутрь и закрыл дверь.

О Боже… Весь воздух высосало из моих легких от открывшегося перед нами зрелища.

Все стены были забрызганы ярко-красной кровью. Еще свежей, несколько капель стекали на пол.

В коридоре валялись разбросанные туфли. Два чемодана лежали широко раскрытыми, они были доверху набиты рубашками и брюками, словно кто-то не успел удрать.

Посреди пола лежал парень, половина его головы была размозжена.

Я уставилась на его грудь, наблюдая за тем, опускается она или нет, чтобы узнать есть ли у него еще шанс на жизнь.

Он оставался неподвижным, как камень, его пальцы были растопырены на дереве.

Я наклонилась, чтобы проверить пульс, но Дэмиен схватил меня за запястье.

— Не надо, — сказал он. — Не трогай ничего в этой комнате, пока я тебе не скажу, и не наступай на кровь.

— Может, стоит позвонить в полицию? — спросила я.

— Для чего?

— Кто-то убил этого человека.

— Какое проницательное наблюдение, мисс Таннер.

Он щелкал фотоаппаратом, ловко маневрируя по полу и не задев ни капли крови своими ботинками, как будто делал это уже бесчисленное количество раз.

С окна на меня смотрели два кровавых отпечатка рук. Под ним лежала бейсбольная бита с окровавленной рукояткой.

Мой каблук зацепился за край ковра, и Дэмиен поймал меня, прежде чем я упала вперед.

— Мне нужно, чтобы ты сосредоточилась на том, чтобы ничего не трогать, — он сузил глаза. — Никто не должен узнать, что мы здесь были.

Я кивнула, и он медленно отпустил меня.

Он сделал еще несколько снимков, наклонился и нащупал что-то под диваном. Вытащив чехол от AirPods, он положил его в пластиковый пакет и спрятал в карман.

Затем он кому-то позвонил.

— Есть что-то еще, что вы можете сообщить мне до приезда полиции? Мы вернемся в фирму через час, и вы встретитесь с моим партнером за чашечкой кофе, — он посмотрел на меня. — Возьми зонтик, который позади тебя.

Я повиновалась, и он положил его в пластиковый пакет, прежде чем закончить разговор.

Он взял меня за руку и помог обойти брызги, после чего закрыл дверь. Затем он вернулся на лестничную площадку, и я последовала за ним к машине.

— Вы собираетесь рассказать мне, что мы только что сделали? — спросила я. — Или сейчас вопросы запрещены?

— Мы помогли нашей клиентке, мисс Таннер.

Он выехал на улицу.

— Наша клиентка — убийца?

— Я не защищаю убийц.

— Человек на полу мог бы думать иначе, если бы был жив.

— Он мертв уже четыре часа, — он сделал паузу. — Кто-то ударил его по голове бейсбольной битой.

— Наша клиентка, верно?

— Прокурор наверняка так думает.

Позади нас завыли сирены, и я увидела, как в зеркале заднего вида заплясали синие и белые огни.

Я покачала головой, когда полицейские машины остановились перед тем же зданием, из которого мы вышли. Через несколько секунд внутрь ворвались десятки офицеров в форме.

— Послушайте, — сказала я, — я не знаю, почему у вас в списке клиентов полно сомнительных личностей, но я провожу черту, когда занимаюсь подобными вещами.

— Какими именно, мисс Таннер?

— Ложь.

— Значит, в твоем мире приемлема только ложь о поддельных рекомендациях?

— Это преступление без жертв.

— Скажи это человеку, который мог бы заслужить твое место, — ответил он. — Каждый готов нарушить закон в тот момент, когда это ему выгодно.

Я сдержала вздох.

— Мы просто прошлись по всему месту преступления и забрали то, что выглядело как улики.

— Я не помню, чтобы я этого делал, — его голос был бесстрастным.

— Очевидно, что тот, с кем вы разговаривали, сделал это, и он заслуживает тюрьмы.

— Может быть, — он повернул направо. — Иногда виновные выигрывают, а невиновные проигрывают. Я стараюсь никогда не проигрывать.

— Но как вы сможете спать по ночам, если когда-нибудь приложите руку к тому, чтобы посадить невиновного человека? Или позволить виновному разгуливать на свободе?

Он не ответил.

— Наследие мистера Гамильтона заключается в том, что никто не стоит выше закона, — воскликнула я. — Так что если наша клиентка ответствена за сцену, которую я там видела, то по закону я обязана…

— Наша клиентка — жертва изнасилования, которая не знала, что ее бывший муж вышел по УДО на этой неделе, — он пристально посмотрел на меня. — Он пришел вчера и избил ее до полусмерти пистолетом, потом изнасиловал бейсбольной битой, а потом сказал, что вернется, чтобы закончить работу утром. И она решила избить его. Что было бы справедливо в этой ситуации для нее, мисс Таннер? Должны ли мы приложить все усилия, чтобы ее отправили в тюрьму?

Я промолчала.

— Я так и думал, — он перевел взгляд на дорогу. — Закон не бывает черно-белым. Это уродливый оттенок серого.

Было около полуночи, Дэмиен наклонился и отстегнул мой ремень безопасности.

Мы сидели возле роскошного отеля в Вест-Энде во время слежки. Кроме того, что он спросил меня, не слишком ли мне жарко или холодно, мы почти ничего не говорили друг другу.

Я все еще молча обдумывала его предыдущие слова, а его телефон был практически бесконечной горячей линией для клиентов.

Не успела я спросить, можно ли мне немного пройтись по кварталу, как мужчина, которого мы искали, — муж нашей клиентки — вышел из отеля.

Сидя, я наблюдала, как он прошагал к выходу, а потом помахал кому-то вдалеке. К нему подбежала женщина в красном платье, он заключил ее в объятия и глубоко поцеловал, мгновенно подарив нашей клиентке пять миллионов долларов в соответствии с пунктом о неверности в их душераздирающем разводе.

Дэмиен позвал одного из членов нашей команды, а я взяла камеру и стала делать снимки.

— Я не понимаю, как можно однажды сказать кому-то «да», — произнесла я, — а потом, спустя годы, ненавидеть этого человека и желать, чтобы он горел в аду.

— Это буквально определение брака.

— Так вот почему вы не женат?

— Нет, — он взглянул на меня. — Но если у меня когда-нибудь возникнет желание сделать кому-то предложение, я просто сниму все доллары со своего банковского счета и подожгу их. Это практически одно и то же.

Я сдержала смех.

— Могу я спросить вас о чем-то личном?

— Нет.

— Мы должны притвориться, что между нами ничего не было в вашем офисе на днях?

— Могу поклясться, что я сказал «нет».

— Мне просто нужно знать, думали ли вы об инциденте, который произошел днем.

— Инциденте?

— Да, тот неуместный инцидент в вашем офисе.

— Ты имеешь в виду, когда мы занимались сексом?

— Да. Это.

— Ты сожалеешь об этом?

— Нет.

— Тогда почему мы должны говорить об этом?

— Потому что я… — я посмотрела на него. — Мне хотелось бы знать, так ли вы обычно действуйте, когда речь заходит о работе в этой фирме.

Он изогнул бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Спите с тем, с кем работаете.

Он некоторое время смотрел на меня с озадаченным видом.

— Забудьте, что я об этом заговорила.

Я взяла камеру и сделала еще несколько снимков.

Когда пара исчезла, Дэмиен взял меня за подбородок и повернул мою голову к себе лицом.

— Я никогда не спал ни с кем из тех, кто работал в этой фирме, — сказал он, — и, между нами говоря, я также никогда не спал с коллегами-юристами. Но да, давай притворимся, что этого не было, потому что я могу пообещать тебе, что этого больше никогда не случится.

— Хорошо, потому что я встречаюсь с другим, и мне бы не хотелось вступать в конфликт.

— В таком случае, он знает об этом инциденте? — он опустил руку.

— Нет.

— Хорошо, — он свернул на улицу. — Никогда не говори ему.

— Почему?

— Потому что ему не нужно знать, что он никогда не станет лучшим парнем в твоей жизни.