Хочу влюбиться...

Глава 22

София

Уже ровно шесть дней пятнадцать часов и сорок три минуты я нахожусь в этом доме. Меня кормят, поят, не грубят, самое главное не пытают. А ещё, мне выдали новую удобную одежду, планшет с книгами, но без выхода в интернет.

Моя надежда быть спасенной через пару часов после пленения, растаяла как дым. Отбросив лишнюю шелуху из злости и обиды, я реально понимаю, что вычислить мое местоположение не так уж и просто. Из окна второго этажа, на котором находится моя комната, запертая на ключ и охранником за ней, я вижу лес. Нет не просто лесополосу, а реально густой, дремучий лес. Стены у дома такой толщины, что ни то что сигнал моего маячка не пробьет ее, а и по телефону, чтобы поговорить, нужно, наверное, залезть на самую высокую ель, ещё и подпрыгивать. Мне надоело сидеть в четырех стенах. Надо выбить себе кусочек свободы и выйти на улицу, оглядеться.

Стучу в дверь. Открывает детина выше меня на две головы.

— Что вы хотели?

— Я хочу выйти во двор, подышать воздухом.

— Откройте окно и дышите, — вот черт упертый. Но, я-то упертее.

— Я хочу выйти и пройтись по двору, — повторяю я.

— Не было указаний.

— Ну так свяжись по рации и скажи, что я хочу.

— Нет.

— Ну нет, так нет, — вот сука противная. Я сейчас тебе покажу Нет.

Делаю вид, что разворачиваюсь, собираюсь зайти опять в комнату. Резкий поворот, удар в солнечное сплетение. Охранник начинает сгибаться пополам, и я бью локтем между лопаток. Он падает переломанной березкой на колени, а я спокойно обхожу его и иду к лестнице.

Спускаюсь по ступенькам. Или дома никого нет, или все страшно заняты своими делами, но по пути я никого не встречаю. Открываю входную дверь и выхожу на крыльцо. Вдыхаю полной грудью. Хорошо. И тут встречаюсь взглядом с Глебом, который идёт по дорожке к дому. Его взгляд прожигает меня насквозь. А я — что, я — ничего. Стою и жду пока он подойдёт. Тут сзади слышу топот, охранник видно очухался и мчит вершить правосудие. Он вылетает на крыльцо, держась за грудь и тяжело дыша. И тоже видит Глеба.

— Что здесь происходит? — спрашивает Глеб сверкая зло глазами.

— Я просто хотела выйти во двор, размять так сказать ноги.

— Босс, да она чуть не убила меня, — хрипит охранник.

— Я просила его спросить разрешение, он отказался, — говорю и пожимаю плечами.

— А вы не сильно ли злоупотребляете нашим гостеприимством, София Сергеевна, — интересуется Глеб.

— Я же не попросила вас открыть мне ворота, и отпустить на все четыре стороны, а просто дать возможность выйти на улицу. Вы видите здесь криминал?

— Теперь, зная на что вы способны, даже просьба о стакане воды, вызовет у меня напряг, — сообщает мне он. — Миша, можешь быть свободен, сдай смену Андрею. Пусть придет во двор, София Сергеевна будет ждать его там.

Проходит мимо, толкая меня плечом. А Миша одарил взглядом презрения и желания придушить. Я только хмыкнула и пошла изучать местность.

Весь участок был огорожен высоченным забором, метра под три. С моим ростом, я буду на него карабкаться как лягушка на бордюр. А сам участок, был раньше просто лесом, так как весь усажен соснами, только более все облагороженно, не так, как за забором — джунгли. Смотрю на дом со стороны, он большой, двухэтажный, но имея темно-зеленую крышу и цвет покраски под дерево, он как бы теряется на общем фоне. Короче, замаскировались, твари. И даже если с воздуха будет лететь дрон, то он ничего не увидит. Лес и все.

Обхожу дом. На меня в вольерах начинают гавкать собаки. Ротвейлеры не самые дружелюбные псы. Подхожу ближе, говорят собаке нельзя смотреть в глаза, так как готовясь драться с другой собакой они примеряются друг к другу именно взглядами. А мне хочется выплеснуть свою энергию, и я делаю всё в точности наоборот. Смотрю на них. Они бросаются на решетку, гавкают и скалятся. Слюна летит в разные стороны. Наверное, у меня психоз, но я резко зашипела на них как кошка, ещё и пальцы выгнула, как будто хочу поцарапать. Собаки, неожидавшие от меня подобного, просто заткнулись и стали как вкопанные, развернули головы набок и рассматривают меня, как диковинную зверюшку.

— Парни, я сама от себя в шоке, — говорю им. Разворачиваюсь и иду дальше по участку.

На мое удивление здесь оказались мягкие качели. Я уселась на них и начала раскачиваться. При желании, здесь можно улечься и спать, целый диван. Закрыла глаза и перенеслась в прошлое.

Шесть дней пятнадцать часов и уже больше чем сорок три минуты назад.

После ужина в ресторане у меня была бессонная ночь. Мне хотелось набрать Давида, услышать его голос, но глянув, что на часах три ночи, не рискнула. Мысли роились в голове. Страха не было. Просто нескончаемый поток мыслей не давал мне расслабиться. Именно в эти минуты я осознала, на сколько повезло мне, что сын за границей. Это — реальный рычаг давления на меня. За безопасность сына я сделаю все возможное и невозможное.

Утро началось как обычно. Созвон с сыном, тренажёрный зал, душ, работа.

Сегодня коллеги скупо приветствовали меня не решаясь заговорить. А мне хотелось, чтобы все испарились. Бах… и никого.

Назначенное заседание прошло в спешке. Мне не хотелось игр в разоблачение преступника. Поэтому, все четко, по учебнику. Настроение на нуле. От Давида ни слуху ни духу, папа молчит, а я на нервах. Сказывается ночь без сна.

Жду окончания рабочего дня как никогда за все годы работы в суде.

Вышла на улицу, срывается дождь. И осень не так уж мне и мила. Авитаминоз, что ли?

Выезжаю со стоянки по направлению к дому. Бросаю пару раз взгляд в зеркало заднего вида, да мне не кажется, за мной хвост. Перестраиваясь пару раз резче, чем необходимо, пытаюсь затеряться, даже проезжаю на жёлтый, здравствуйте письма счастья от ГИБДД, но они не отстают. Еду по направлению к центру города, там больше камер наблюдения. Останавливаюсь возле банка. Какой-то центральный офис, пафосное здание и главное камеры по периметру, то что надо. Жму кнопку SOS на телефоне, глушу двигатель и жду. В стекло стучат. Жму на кнопку открытия окна и вижу Глеба.

— Приятного вечера.

— Вы так уверены, что он мне понравиться?

— Определенно, — говорит он ухмыляясь, — Хочу пригласить вас в гости.

— Вы считаете, что мы перешли уже на тот уровень, когда можем ходить друг к другу в гости?

— Самое время, — ставит точку в дальнейшем споре.

— Я так полагаю, что все свои вещи я должна оставить в машине?

— Правильно полагаете, — и кивает в знак согласия.

Тянуть время нет смысла. Так же, смотря на него, нажимаю кнопку закрытия окна. Открываю дверь и выхожу. Моросит противный дождик. Благо его машина стоит недалеко от моей. Глеб открывает мне дверь, я сажусь. В салоне ещё два человека. Один за рулём, второй рядом с водителем. Глеб обходит машину и садится рядом со мной.

— Я вынужден это сделать, — говорит он. Резкий укол в плечо. Хреновая из него медсестра, больно…, - это только снотворное. Вы просто заснете…

Я медленно уплывают.

Я не знаю сколько мы едем, но просыпаюсь я от резкого торможения. Очнулась я лежащей на плече у Глеба, ещё и пускающей слюну ему на пиджак. Ну и черт с ним. Сам виноват. Поднимаю на него глаза, а рукой вытираю рот.

— Я хоть не храпела?

— Нет, ты мило сопела, пуская слюну, — со смешинками в глазах сообщает Глеб. — Да и раз мы уже вместе спали, то предлагаю перейти на ты.

— Валяй…, - поднимаюсь и принимаю сажусь ровно. От греха подальше, отодвигаюсь как можно дальше от него.

Машина стоит перед высокими воротами. Водитель сигналит, выходит охранник и заглядывает в открытое окно водителя. Затем возвращается опять к воротам, что-то там нажимает и они разъезжаются в разные стороны.

Выходим из машины и проходим в дом. Ночью все мрачненько. Свет горит не во всех комнатах, которые мы проходим, поэтому оценить — нет возможности. Спускаемся в полуподвальное помещение. Прямо пыточные какие-то, ей-богу. Большое темное помещение. Посередине стоит длинный стол. С потолка свисают две длинные лампы, поэтому светло только над столом и немного вокруг. Меня сажают в кресло за столом с одной стороны, Глеб обходит стол с другой, и садится напротив меня. Я ощущаю волны прожигающие, оценивающие меня и я понимаю, что в темной стороне комнате есть ещё люди, но я их не вижу. Только чувствую.

За моей спиной становятся те парни, что ехали с нами в машине. Не люблю быть уязвимой. Опускаюсь как можно ниже в кресле, чтобы в случае захвата со спины иметь возможность лавировать. Глеб видит мои ерзанья, и так как он бывший военный, то сразу понимает ход моей мысли. Он ухмыляется. А мне что-то не весело…

— Ты слишком активна, София. От тебя много проблем. Твой отец пытается поставить палки в колеса и поэтому, ты просто поживешь в этом доме до судебного заседания. Потом, тебя туда отвезут, вы втроем примите нужное решение, и…

— Пристрелите меня?

— Ну, почему же именно пристрелить …

— Да-да, я уверена, что у вас богатая фантазия.

Тут из темноты выходит парнишка лет двадцати пяти. Такой плотный, накачанный. И явно у него проблемы с манерами. А ещё, у него расширены зрачки... Нарик...

— Что вы с ней панькаетесь, — и самое интересное разговаривает с кем-то из темноты. Подходит ко мне с левой стороны, ставит руки на стол и начинает шипеть как змей. — Если ты не поняла, сука, то я объясню. Ты, тварь, будешь делать то, что тебе говорят, иначе пойдешь по кругу. А потом, будешь развлекать за дозу в борделе и молить о смерти.

Я прикрываю глаза. Нельзя показывать слабость... Резким ударом выбиваю руки, которыми он опирается на стол и он смачно шмякается мордой и давлю на болевую точку на шее. С силой толкаю кресло ногой, приостанавливая охранников сзади.

Парнишка начинает хрипеть. Больно, я знаю. Терпи, казаком будешь.

— Всем стоять на месте, — кричу я, чтобы перекричать парня, — если я додавлю — он труп.

Все замерли на месте. Глеб только удивлённо приподнял бровь, но с места не двинулся.

Слышу хлопки в ладоши из темноты. И этот голос. Даже видеть не нужно, и так понятно, это властный, самоуверенный, взрослый, непривыкший к поражению мужчина лет за шестьдесят. И выходит на свет.

— Браво, София. Если б мне Аллах дал такую дочь, я был бы только горд. Отпустите этого остолопа и кивает на парня на столе. Мой сын глуп и не понимает как нужно себя вести с достойными людьми.

— Могу только посочувствовать, — говорю я, отпуская парня. Он шарахается от меня, как от прокаженной.

— Да, сына два. И проблем в два раза больше. Один ждёт суда, второй сильно горяч…

— Ахбаров, ваш сын? — это главное действующее лицо этого долбаного чеченского дела.

— Да. Поэтому, вы живёте здесь и не причиняете неудобств обслуживающему персоналу, в дальнейшем приходим к нужному решению проблемы и вы свободны.

— А как же последствия, не боитесь?

— Нет. Россия не единственная страна в мире, — замолкает на пару минут и прожигает меня взглядом, который не сулит ничего хорошего, — Глеб, проведи гостью в ее комнату.

Вот такие дела.