Хочу влюбиться...

Глава 26

София

На зло всем врагам решила блистать. Ссадина на скуле после удара Андрея затянулась и почти не видна. Открыла шкаф. На кой черт столько вещей, они решили оставить меня на вечное содержание или, чтобы не бузила и не причитала, что надеть нечего. Такое чувство, что у меня есть возможность каждый день выгуливать наряды. Собаки и так на меня внимания не обращают, охранники же заметят изменения в моем внешнем виде только если я буду ходить голой.

Беру первое попавшееся платье. Белое платье-рубашка с цветочной аппликацией, контрастный воротник, рукава три четверти, то что надо. Очень нежное и лёгкое. Смотрю на бренд. Дьявол носит Prada? Блин и цена, чтоб вам, обрезать не могли? И как я натяну на себя платье за почти четыре тысячи евро? Вздохнула. А что делать? Рыться в шкафу и выбирать подешевле? Ага, сейчас. Все, одеваю это. Раз повесили мне, значит и одену я.

Уложила волосы. И вечерний макияж. Не очень ярко: выделила глаза, и подкрасила блеском губы. А мамка у тебя красотка, эй, слышишь, малыш? И вот с какого перепугу, я вдалбливаю себе мысль, что беременная? У врача не была, тест не делала, может это гормоны шалят, на нервной почве?

Без пяти восемь вышла из комнаты и пошла в столовую. Андрей громко сглотнул и поплелся за мной. Что хороша Маша, да не ваша? Вообще, скромность не мой конек.

За столом уже сидели мужчины и одна молодая курица. Я стала в двери и жду приглашения, куда мне сесть.

В столовой я никогда не ела, еду всегда приносили мне в комнату. Да и вообще весь дом я толком и не видела — гостиная, спортзал, да моя комната, а, ну и подвал-пыточную, как я могла за него забыть. Поэтому решила рассмотреть комнату. Дорогая мебель, явно с позолотой, огромный обеденный стол, уставленный фарфором, хрустальные бокалы переливаются под ярким светом. Отдельное внимание заслуживает люстра, которая ярусами свисает с потолка, и каждый кристалл сверкает ярче бриллианта. Шик. И не скажешь, что в лесу. Прямо фешенебельный ресторан в центре.

— Добрый вечер, София Сергеевна, — говорит Ахбаров., - мы толком не познакомились в прошлый раз. Меня зовут Валид, — он махнул рукой, поднялся Глеб и отодвинул мне стул рядом с собой. — А это мой друг Борз, ты не против, что без отчества, — спрашивает он его.

— Нет, — отвечает этот самый Борз, — такая прекрасная дама должна обращаться ко мне только по имени, — а его курица только кудахнула. — А это моя жена, Марго.

Я кивнула в знак приветствия.

Глеб по-хозяйски, не спрашивая моего мнения, положил мне в тарелку всего и много. Я с ним себя чувствую, как с братом. Вот он, сделал бы точно так же… Глянула на него с благодарностью, что-что, а есть я люблю. А последние дни как я думаю, что беременная, меня тянет пожрать с удвоенной силой. Как будто организм дал отмашку — “жри”.

— А ты Соня, замужем, — спрашивает курица Марго.

Вот..., уже пошла светская беседа.

— Собиралась…, - стараюсь говорить так, чтобы было понятно, что поддерживать беседу не намерена.

— Да? — она так удивилась, что я засомневалась в свое привлекательности, или возрасте, короче сразу и во всем. Ей на вид лет двадцать, на голове блондинистый блонд, губы алого цвета, собственно, как и платье, которое так и норовит сползти с ее груди четвертого размера. О длине платья даже и гадать не надо, короче короткого…

— Да, представляешь Марго, есть ещё в нашей стране смелые мужчины, которые женятся на разведенках с ребенком.

— У тебя ещё и ребёнок есть? — а себе думаю, что скорее всего уже не один.

— Ну, когда женщине под сорок у нее вполне может быть уже и не один ребенок. И предугадывая твой следующий вопрос, отвечу сразу, да, мне под сорок, — пока Марго думала, чем меня можно уколоть ещё, Борз решил перевести тему.

— Чем вы занимаетесь София?

— В данный момент сижу за столом и пытаюсь ужинать, — он понял, что душу перед ним открывать я не намерена. Глеб только хмыкнул, вот один человек за столом, с которым хоть не противно рядом сидеть.

— А кроме этого?

Тут его перебивает Валид, наверное, боится, что сболтну лишнего.

— София Сергеевна на госслужбе.

— Ага, на службе в очень-очень бюджетной организации, — говорю я, — бумажки с одной стопки в другую перекладываю.

— Деловод, что ли? — уточняет Борз с улыбкой. По глазам видно, что он знает кто я и чем занимаюсь, в свободное от ужина время.

— Во-во, деловар, точнее будет.

Глеб смотрит на меня со смешинками в глазах, а Валид напрягся. Не надо было звать меня к столу. Сам виноват. А то вывели меня, как зверушку на потеху.

— Что заставило вернуться тебя в город, — спрашивает Валид у Борза, явно переводит тему, ну и отлично, не очень-то и хотелось с вами трепаться, — проблемы в бизнесе?

— Нет. Проблем нет. Марго заскучала… А мне все равно, где быть. Тем более мы купили новый дом, — и в этот момент он пристально посмотрел на меня, — сейчас там делают небольшой ремонт, и мы сможем вернуться.

— Ой, мы с таким трудом нашли этот дом, — защебетали курица, — Борз имеет дело только с проверенным агентством, нам дома показывал сам хозяин, а потом почему-то перекинул нас на своего работника. Я говорила Борзу, что …

Но не может быть настолько тесным мир, чтобы этот самый Борз оказался клиентом Давида, и был тем самым важным писюном… И сейчас, по чистой случайности оказался здесь, не пойми где, в лесу. Пристально смотрю на него, а он на меня. Я пытаюсь уловить в его глазах нужный мне посыл.

— Марго, я думаю им не очень интересно слушать о посторонних людях, — он специально заткнул ее, чтобы не озвучивала имена.

Я кивнула, все ясно. Он здесь не просто так.

Пытаюсь наслаждаться едой, но она мне поперек горла. Сразу вспомнила Давида. Как я по тебе скучаю… Как он там без меня. У меня сложилось такое чувство, что я не за Игорем была замужем двадцать лет, а за Давидом. Вот такой родной, знакомый, понятный, короче — мой. Знаю, что если говорит, что любит, значит — любит, доверие сто процентов. А я себе-то, если что, доверяю процентов на семьдесят…

Пытаюсь тайком рассмотреть этих двух архаровцев. Да, между Борзом и Валидом не особо просматриваются дружеские отношения, скорее всего вечные конкуренты, а может и тайные враги. Из серии, мы дружим с тобой сегодня, но против кого-то. А когда у каждого все хорошо, будем друг друга ненавидеть и топить по тихой.

— Я слышал у тебя проблемы с сыном, Валид, — интересует Борз, — может нужна помощь?

— Нет, друг, — да, другу так слово “друг” не говорят, — у меня есть решение этой проблемы. Пару дней и я увезу его. Он болен, ему нужно лечиться, я присмотрел одну клинику за границей.

— Да, я помню, что его проблемы с психикой начались после смерти твоей сестры Леи… Он стал агрессивным и неконтролируемым.

— Лея, была светом и все к ней тянулись, — говорит Валид, — после ее смерти, мы все осиротели. Ты же знаешь, что мать рано умерла, ей и трёх лет не было. Мать была центром нашей семьи. Потом, когда отец умер, а Лея подросла, она, как единственная женщина в нашей семье и объединяла нас — братьев. И муж ее очень страдал, да так и помер в тоске…

Ох, чувствую я, что история не так проста.

В общем беседа проходила, из серии — ни о чем. Марго щебетала о тяжёлой жизни на туманном Альбионе, говняном характера англичан и много-много всякой ничего не стоящей информации. Но, главное я поняла, что Борз знает Давида, он здесь не случайно и что-то обязательно произойдет, после его появления. Нужно быть начеку.

Уже прощаясь, Борз подтвердил мои предположения своей фразой.

— София, вы прекрасная женщина, будь я на месте вашего кавалера, тоже рыл бы землю и достал бы звезду с неба. Вы из тех женщин, ради которых стоит рисковать, — загадочно прищурил глаза, наклонился и поцеловал мне руку, а курица Марго только недовольно засопела.

Когда “гости” укатили Валид позвал меня в гостиную, ну хоть не в подвал.

— София, — начал он, — через два дня суд и вы, поедите туда с охраной. Вам ничего не нужно делать, только выполнять указания. Судья, который будет вести заседание все сделает сам. Решение вы вынесете этим же днём, когда оно вступит в силу, то я переправлю сына за границу, и вы будете свободны.

— Вы хороший отец?

— Худший в мире, — отвечает он, наливает себе выпивку и садится в кресло. Жестом приглашает занять кресло напротив. Сажусь, в ногах правды нет, — я никогда не принимал участие в воспитании сыновей и вот результат.

— А что изменилось сейчас?

— Старость… Осознал, что денег просто море, сыновей двое, а положиться и передать дело некому.

— Иногда проще сделать хорошо новое, чем переделать хреновое старое…

— Тут вы правы, но возраст, здоровье, образ жизни — все наложило отпечаток, поэтому имею, что имею. И работать придется с готовым материалом, — задумчиво произнес он и отпил из стакана.

— Материал ведь, даже и не глина, а так … говно, прямо скажем …

— А вы всегда говорите, что думаете?

— Стараюсь… А вы не думали, что, сейчас делая псевдо добрые дела, вы не обеспечите себе место в раю. Я уверяю вас, фразу: “Бог — простит” — придумали грешники и душегубы. Если в жизни никто и ничего не прощает, почему ОН, — и показываю пальцем вверх, — должен. Я думаю, что он — не лох позорный, а умный чувак. Он создаёт иллюзию прощения, а потом, Бах…. И пиздец вашей грешной душе.

Подзавис бедняга. Я не верю, что он прислушается ко мне и все получат по заслугам. Этот человек сильно испорчен властью, безнаказанностью, пороком, в худших его проявлениях. И жизнь после…, его беспокоит также сильно, как бомжа Петра с Казанского вокзала экономика Гондураса.

Я уверена, что его мозг выстроил свой идеальный план и все, что не вписывается в рамки, просто прекратит существовать.

Смысла в дальнейшей беседе я не видела, поэтому решила уйти. Меня никто и не держал. Далее, я просто поднялась в свою комнату и больше меня не тревожили. У меня много мыслей, которые нужно обдумать.