Идеальная кровь

Глава 20

В фойе было темно, потому как в нем до сих пор не было ни света, ни окон, и я вежливо улыбнулась Дэвиду, почти выпихивая его за дверь. Мой уже недействующий браслет глухо звякнул в кармане. Дэвид не хотел уходить после того, как привез меня от Трента, и хотя присутствие уверенного в себе, красивого мужчины в церкви всегда было удовольствием, я находилась почти на грани, пытаясь завершить проклятия, пока он маячил рядом и украдкой поглядывал на мои рецепты. Я продолжала повторять ему, что все хорошо, но он знал, что это не так, даже если каждый раз, когда я тянулась к лей-линии и находила ее ждущей меня — по мне пробегал жар от волнения.

Я знала: разрушенные чары Трента не магическая пилюля, которая делает все лучше, но, сейчас, когда возбуждение рассеялось, мне пришлось иметь дело с расстроенным вампиром, переживающей о том, как удержать Нину от тюрьмы, и Вэйдом, который дулся в своей комнате, поскольку меня похитили в сотне футов от него. По крайней мере, Дженкс простил меня за то, что Трент снял свои чары без него. И я до сих пор не могла понять, почему прикоснулась к Тренту так… бесцеремонно.

Но что беспокоило меня больше всего, так это демонские тексты, лежащие открытыми на кухонном столе, заставляющие меня задуматься, что мне, возможно, придется сделать, чтобы сдержать обещание. Нормально ли использовать демонское проклятье для ловли группы людей, совершивших ужасное преступление? А что, если проклятье выглядело безвредным? Не аморально ли использовать «ногу мертвого мужчины», если его родственники сознательно продали его на органы? Было ли нормально, если они не продавали, но такое нестандартное применение не даст сбрендившей организации совершить еще больше таких трагедий, как Вайнона? Я не знала, но слишком устала разбираться с этим. Не удивительно, что Трент всегда выглядит напряженным под маской спокойствия. Найти эффективные проклятья, которые не будут нарушать мой моральный кодекс, становилось все труднее, но я не собиралась поддаваться быстрой, легкой, дешевой и морально неправильной магии. Я демон, но я не жестока.

— Еще раз спасибо, что подвез домой, Дэвид, — сказала я, положив одну руку на дверной косяк. Стоял ранний вечер, холодный воздух скользнул внутрь — в нем был намек на недавно прошедший дождь. Солнце близилось к закату, и небо было невероятно розовых, синих и белых цветов, ветер надвигал темноту на него. Сама улица была серой и тихой — выжидающей, возможно, и я застряла в церкви, делая проклятия, в то время как все искали ЛПСО. Возможно, именно поэтому Девид уехал не сразу, желая удостовериться, что я не отправлюсь на их поиски в одиночку. Тем не менее, Дэвид подозрительно посмотрел на меня, застыв в нерешительности на крыльце, он выглядел аппетитно и привлекательно в своем стиле одинокого волка.

— У нас правда все хорошо, — солгала я, сморщившись, когда над нами из церкви вылетела пронзительно кричащая волна пикси, испытывающих свою устойчивость к холоду.

Подтянув воротник пальто повыше на шею, Дэвид покосился на меня.

— Только одна не выходи, — сказал он, глядя мне за спину в святилище, освященное электрическим светом. — Даже со своей магией, тебе нужно быть более осторожной, как минимум. Тот парень. Элой. Он снайпер. От этого ты не сможешь защититься. Пули летят быстрее звука.

Я хмуро посмотрела на его серую спортивную машину на обочине, желая, чтобы он побыстрее залез в нее и уехал, и я смогла бы спокойно заняться своими проклятьями.

— Ты прав. Я буду осторожна.

Дэвид неловко повел плечами.

— Приглядывай еще за ОВ и ФВБ.

— За Гленном? — спросила я удивленно, и он покачал головой.

— Не Гленном. ОВ и ФВБ. Они следят за тобой сильнее чем ЛПСО теперь, когда ты получила полный доступ к магии. Они не доверяют тебе, и вероятно не зря. Как по твоему, зачем им был нужен список твоих возможностей?

Я посмотрела себе под ноги, чувствуя правдивость его слов.

— Пообещай, что будешь с Айви или Дженксом, — попросил он, трогая меня за рукав, чтобы привлечь мое внимание к себе. — За пределами своей стаи — ты уязвима. Друзья для того и нужны, чтобы приглядывать за твоей спиной.

Друзья. Мои глаза снова не смогли встретиться с ним, когда я припомнила, почему встретила Ала с Трентом, а не с Айви и Дженксом. Я не хотела рисковать друзьями. Трент не был мне другом. Не знаю, кем он был, но точно не моим другом.

Дэвид недоверчиво прищурился, и я выдавила фальшивую улыбку.

— Рэйчел, — сказал он, маленькая, но крепкая рука легла на мое плечо. — Я знаю на что ты способна, но может стоить позволить ОВ и ФВБ самим разобраться с этим. Ты выполнила свой долг перед домом и страной.

— Забавно. Мне казалось, я ничего не сделала — меня всего лишь похитили, подстрелили, и вышла я из этого приключения прихрамывая и ни с чем.

Моя челюсть сжалась, когда пикси стаей метнулись назад, крича о приближении захватчиков. Должно быть, скауты-оборотни, снова агитирующие бутылки с шипучкой.

— ФВБ намного опережают ОВ, которые продолжают делать глупые ошибки. Мне нужно быть на следующем захвате, чтобы доказать, что они могут доверять мне. Этого я и добиваюсь. Доверия.

Он просто стеснялся выразить жалость, и я посмотрела мимо Дэвида на дизельный грузовик с надписью «Бильярдные Столы от Куле» на боку, который с грохотом остановился на обочине. Я забыла о сделанном заказе, и чуть не отменила его, когда Айви напомнила мне о нем. Но необходимость что-нибудь, что угодно, сделать и закончить, даже если это будет починка бильярдного стола Кистена, остановила меня. Дэвид посмотрел на грузовик, потом на меня, держа руки в карманах.

— Одна я не поеду, — сказала я, когда двери грузовика распахнулись и наружу вылезли три неопрятных оборотня. Похоже, их многочисленные татуировки защищали их от холода, потому что на них не было курток. У самого чистого был планшет с зажимом для бумаги — у других по сумке с инструментами.

Увидев их, Дэвид, казалось, расслабился.

— Обещаешь? — спросил он сухо, и я вздрогнула.

Из-за моего плеча донеслось крошечное «Обещаю, обещаю!» от Джиксибел — одна из младших дочерей Дженкса передразнивала серьезного оборотня. Проклятия для поиска ЛПСО лежали на кухонной стойке ожидая, пока Айви отдаст их Гленну. Оставалось только сесть в машину и кататься по городу, пока одно из них не укажет на ЛПСО, поскольку это все, что я могла сделать. Я могла сесть и смотреть фильм о природе с Дженксом и его детьми всю оставшуюся ночь, если захочу. И поверьте мне, наблюдать под крики десятков пикси, как крокодил жует зебру — незабываемо. Они неизменно болели за крокодила, а не зебру.

— Обещаю, — со вздохом ответила я, и Джиксибел взвизгнула и улетела, оставляя яркое пятно переливающегося света, медленно исчезающее с моего плеча.

— Вот это моя девочка, — сказал Дэвид. Пригнув голову из-за моего раздраженного шипения, он вышел, обернувшись на следующей ступеньке. — Татуировка красиво смотрится. Тебе нравится?

Я не удержалась от улыбки, вспомнив Трекса из автобуса.

— Да, — выпалила я, слегка касаясь тату рукой, — Спасибо. За все, Дэвид. Ты слишком хорош для меня.

Он натянул шляпу на глаза, но я все еще видела его улыбку.

— Могу сказать тоже самое, — проговорил он мягко, когда три парня по ремонту бильярдных столов пошли в нашу сторону.

— Увидимся позже, — сказала я, неловко переминаясь с ноги на ногу. Я вдохнула приближающуюся ночь, желая выйти только в случае, если удастся поохотиться. ФВБ не доверяют мне?

Дэвид направился к своей машине, на ходу кивнув оборотню с планшетом — это было своеобразное предупреждение одного оборотня другому, входящему на его территорию. Двое позади первого шагнули в сторону, давая Дэвиду больше пространства на тротуаре. Я ждала их, прислонившись к дверному косяку, пока оборотень с планшетом замешкался, наблюдая как Дэвид садится в машину. Повернувшись ко мне, этот неопрятный тип откашлялся.

— Эм, мисс Морган? — он заглянул в планшет. — Я Чак из, эм, «Бильярдные столы от Куле». Мы приехали, чтобы отремонтировать стол?

Он выглядел в понятном замешательстве. Это была церковь.

— Я Рэйчел, — я скользнула назад в фойе, заполненное пикси. — Вы приехали по адресу, — подтвердила я, стараясь не чихнуть в облаке пиксячьей пыльцы. — Заходите. Стол внутри.

Я затаила дыхание и застыла, когда пикси закружились и улетели вглубь церкви. Входящий свет погас, поскольку оборотни с шарканьем последовали за мной.

— Извините за пикси, — добавила я, когда один из оборотней закрыл дверь.

Оборотни, как правило, не любят освященную землю, и три ремонтника пошевелили плечами, как будто пытаясь подстроиться под новую кожу, пока они оглядывали окружающее пространство. Скамьи давно убрали, оставляя изношенные дубовые полы, но тень от креста, который когда-то висел над алтарем, была до сих пор видна. Высокие, от колена до потолка, окна из цветного стекла пропускали свет, когда солнце стояло в небе. Небольшой рояль Айви был прямо у входа, а мой стол-бюро в одиночестве стоял на другом конце комнаты, где раньше располагалась кафедра. Напротив возвышались кофейный столик, стулья и телевизор, создавая своего рода импровизированную комнату ожидания. В центре пространства с высокими потолками, под длинной лампой стоял бильярдный стол, будто создавая алтарь памяти о Кистене.

Три парня огляделись с открытыми ртами. Пикси, играющие на открытых стропилах, не помогали воссоздать образ нормального жилища. Когда солнце сядет, там скорее всего появится горгулья. Боже, какая у меня странная жизнь.

— Ого себе, — воскликнул темноволосый оборотень со звездообразной татуировкой, когда наконец заметил порванный и потрепанный бильярдный стол. — Кто сжег ваш стол?

— Заткнись Оскар, — прорычал оборотень с планшетом.

— У нас был несчастный случай, — сказала я, глядя на кольцо сгоревшего войлока и жалея, что раньше не подчинила его. Но что-то постоянно мешало.

Дженкс слетел со стропил, до чертиков напугав Чака.

— Одна мерзкая сука из Ковена моральных и этических стандартов пыталась поджарить Рэйч, — доложил пикси, явно гордясь этим. — Я отпиксил эту взорванную Тинки членшу, а парень Рэйч, занимающийся темными искусствами, выбросил ее прямо в переднюю дверь. Бам!

Я скорчилась, когда оборотни замешкались.

— Ах, это был несчастный случай, — настойчиво повторила я. — Вы сможете его подчинить?

Дженкс засмеялся, потом улетел, крича своим детям, чтобы прекращали галдеж.

Чак провел рукой по плоской поверхности, трогая края полотна там, где оно было сгоревшим.

— Конечно, мы сможем заполнить выбоины композитом. Выровнять его. Затереть воском трещины. Постелить на него новое полотно, — он поднял взгляд, потом заморгал, посмотрев на трех пикси, которые следили за ним с верхнего света, — но из-за дыры это займет часа три-четыре, не меньше. Возможно, нам придется сделать два тонких слоя, вместо одного толстого.

— Все, что угодно, — мои пальцы прошлись по потрескавшемуся лаку. Кистен, я до сих пор скучаю по тебе. — Скажу Айви, что вы здесь. Возможно, она захочет посмотреть, чтобы убедиться, что вы его выровняли.

— Мы гарантируем это, — сказал Чак и застыл. Два хихикающих пикси взлетели с инструментом из одной из сумок.

— Эй! — закричал он, потом посмотрел на Оскара, который смотрел на них, не двигаясь — он развел руки в стороны, но явно не знал, что делать, боясь навредить малышам.

— А ну, верните это! — закричал Чак, уставившись в потолок, где зависли пикси — они кричали изо всех сил своих легких в борьбе за него.

— Дженкс! — рявкнула я раздраженно. — Возьми своих детей под контроль!

Пронзительный свист, чуть не взорвал мою голову, и детишки бросились врассыпную. Инструмент упал, и я ахнула, когда Дженкс нырнул под него — он поймал его и опустился на добрых три фута, прежде чем перевести крылья под себя и остановиться. В груди закололо из-за адреналина, и я громко выдохнула, когда Дженкс бросил прибор в руку Оскара.

— Извините, — сказал он, выглядя таким же измученным, какой я себя чувствовала. — Они весь день просидели взаперти. Я выгоню их наружу сейчас, когда дождь прошел. Три оборотня скучковались, разглядывая уровень в палец размером, как будто пикси могли его повредить.

— Спасибо, — прошептала я Дженксу, — Я не хотела кричать. Я просто…

Дженкс ухмыльнулся, разбрасывая пыльцу.

— Не волнуйся об этом Рэйч. Я постоянно кричу на своих детей.

И все же я чувствовала вину за это, но он уже молнией метнулся к началу коридора, чтобы накричать на своих детей, веля им убирать свои задницы наружу и чистить свои хижины перед зимой, пока он не выкрутил им крылья назад. Со смерти Маталины все стало по-другому, но видеть, как он управляется со своими пятьюдесятью с чем-то детьми в одиночку, вызывало у меня новое уважение к нему. Он был хорошим отцом, хоть и немного необычным.

Я с надеждой улыбнулась подозрительным оборотням, когда церковь освободилась от детворы пикси.

— Если вам что-то понадобится, я буду на кухне, — сказала я, желая сбежать прежде, чем они решат, что я слишком ненормальная и уйдут. — И спасибо, что приехали в такой короткий срок. Я действительно ценю это.

— Хорошо, мэм, — Чак бросил взгляд на стропила и единственного пикси, которому было позволено остаться.

Развернувшись на пятках, я тихо зашагала в коридор и на кухню. Айви стояла у стола в своем пальто, перебирая мои приготовленные проклятья, как будто пытаясь понять, как они работают. Ее сумка лежала на стуле, и она выглядела так, будто готова уйти.

— Ох! — воскликнула она, вспыхнув, когда уронила чары и они с лязгом вернулись к остальным. — Эм, это ребята по бильярдным столам?

Я кивнула и прошла вперед, по-прежнему чувствуя, словно мы идем по яичной скорлупе. Дженкс сказал, она страшно разозлилась, когда поняла, что меня похитили. Это была Нина — Нина, не Феликс, — кто не дала Айви навредить себе или кому-либо другому, пока она, наконец, не сломалась и расплакалась от отчаяния, прежде чем сфокусировать свою душу на том, чтобы вернуть меня. Я думала, это говорило о том, что Айви пытается помочь Нине, но оказалось, что это Нина помогла ей.

— Веди себя хорошо, — попросила я. — Они не любят церкви, а Дженкс уже превысил свой уровень «приемлемой странности».

Айви улыбнулась закрытыми губами.

— Не проблема. Эти готовы? — спросила она, поднимая те чары, которые бросила, и осторожно держа их двумя пальцами.

Кивая, я подтащила стул и повернула его, прежде чем сесть на него задом наперед.

— Аха. Если эти уроды не прячутся в лей-линии, то чары должны работать. У меня был прекрасный фокусирующий объект. — Я нахмурилась, вспомнив, как обнаружила во время душа узел ЛПСО, завязанный у меня за ухом. Это были мои волосы, но узел их. Это сработает.

Я устало поставила локоть на стол, подперев руками лоб и потирая его. Айви тронула меня за плечо, и я резко подняла голову.

— Ты уверена, что в порядке? — спросила она с намеком на улыбку от того, что удивила меня.

— Я в порядке, — ответила я горько. — Просто… беспокоюсь.

Вайнона в безопасности, но как только ЛПСО снова откроет где-нибудь свою лавочку, они искалечат кого-нибудь другого. Я должна найти их первой.

Положив руку на живот, я наблюдала как Айви начала укладывать чары в небольшой пакет с логотипом «дом чар». Я чувствовала себя плохо — нервозность из-за Бримстона и тошноту от самосознания, бьющего в меня со всех сторон. Глаза метнулись на грязную стойку, и я задумалась, примет ли Трент от меня проклятие, возвращающее ему пальцы. И почему я коснулась его лица?

Айви осторожно загнула край пакета — складываемая бумага громко зашуршала. Ее внимание перешло на мою покачивающуюся ногу.

— Я хочу остаться, пока они делают стол, но если уйду сейчас, амулеты будут на улицах уже со следующим патрулем. Не против, если я возьму твою машину?

— Бери конечно, — сказала я, останавливая движение ноги.

— Спасибо. Как только отдам их им, я хочу проверить, станет ли Нина говорить со мной. Возьму телефон на случай, если Гленн позвонит.

Мой взгляд метнулся к ней, я кивнула, рассеяно кусая ноготь. В моей памяти вспыхнула картина Нины, задушившей того человека до смерти, и я подавила дрожь. Там было ФВБ, и ОВ оказалось сложно скрыть этот инцидент — а они бы скрыли его, если бы могли.

— ФВБ уже предъявили иск? — осторожно спросила я, и Айви положила пакет в сумку.

— Если они докажут, что мужчина, которого она убила из ЛПСО, то и не предъявят. Я волнуюсь не об этом.

Айви посмотрела на мою наплечную сумку на столе, и я придвинула ее, чтобы достать ей ключи.

— У Нины неприятности, — сказала Айви, поймав звенящую связку, — у Феликса тоже, и не потому, что они убили члена ЛПСО. Он сильно недооценил свое влияние на нее, а у нее нет возможности в одиночку справиться с тем, чем он накачивал ее последние дни. Он не может просто уйти. Девушка убьет первого же, кто коснется ее не так. Чем дольше Феликс находится в ней, пытаясь дать ей контроль, тем хуже становится.

Глаза Айви стали испуганными.

— Они оба совершенно неуравновешенны. Я не знаю, как…

Слова Айви оборвались и она посмотрела на меня — в ее глазах было больше горя, чем я когда-либо видела за последнее время.

— Они не смогут этого сделать, да? — спросила я, и Айви закрыла глаза, покачав головой. Они блестели, когда она снова их открыла.

— Феликс понятия не имеет что делать. Рэйчел, Нина слишком хорошая, чтобы так умирать.

— Ты можешь помочь ей, — сказала я, и она уронила голову, ее длинные волосы скрыли лицо.

— Могу, — сказала она тихо, — Рэйчел…

С тяжестью в груди, я покачала головой. У Айви была огромная потребность давать, заботиться. Часть нее шла из ее вампирской природы, но большинство из сердца. Она горевала о своей потерянной невинности, обвиняя монстра, в которого ее превратил Пискари, сделав неспособной любить не причиняя боли, чего она желала больше всего. Ей стало лучше, но если она сможет помочь Нине, это даст ей возможность увидеть красоту собственной души.

— Если ты можешь ей помочь, то ты должна, — сказала я, одновременно боясь за нее и любя за жертвы. — Ты знаешь, как справиться с силой и страстью. Я хотела сказать… если захочешь.

Айви подняла голову, отказываясь смотреть на меня.

— Когда-то я была точно такой же, — прошептала она. — Это было тяжело. Я не знаю, смогу ли помочь ей, не став снова той.

— Я знаю, ты сможешь, — сказала я уверено. — Ты выжила. Нина тоже выживет, с твоей помощью.

— Да, но… — она помедлила, ее взгляд, наконец, упал на меня. — Я выжила, потому что влюбилась.

«В тебя» осталось недосказанным.

Сердце заболело, но я продолжила улыбаться. Это хорошо. Айви необходимо думать о себе, и это может, наконец, доказать ей, что она заслужила положительные моменты в своей жизни.

— Ну иди, — сказала я, и она опустила взгляд на свои руки.

— Я буду с Ниной, если понадоблюсь тебе, — произнесла она, и я удивленно моргнула, когда она наклонилась и целомудренно поцеловала меня в щеку, как делают любые подруги при расставании. В водовороте вампирского ладана, она ушла, каблуки ее сапог застучали в коридоре.

— Спасибо, — прошептала я, прикасаясь к щеке. От моего шрама не было никакой реакции. Не знаю, хорошо это или плохо. Демоны не могут быть привязаны, а следовательно, я тоже. Может токсины наконец выветрились, или она действительно отпустила меня?

Я осталась на месте, на мгновение прислушиваясь к ее разговору с оборотнями, а потом дверь захлопнулась, оставляя только оборотней, разговаривающих между собой. Мое сердце заныло, но это было старое чувство, и теперь к нему примешивалась гордость за Айви. Урчание двигателя моей машины было еле слышным, и потом оно исчезло, оставляя мягкий гул говорящих оборотней и поднимающийся запах консервирующего полимера.

В кухне был беспорядок — она была также дезорганизована и перемешана, как мои мысли, потому что я ничего не убирала, пока готовила чары, как я обычно делала. Горло сжалось и я вскочила на ноги. Если поднапрячься, я наведу здесь порядок за десять минут. Вздохнув, я осмотрела беспорядок. Может, за двадцать.

В передней части я услышала, как ребята входят и выходят, принося больше инструментов. Я была рада, что Айви движется дальше. Правда. Мне просто жаль, что мне так одиноко.

Один из оборотней выкрикнул:

— Красный или зеленый, мэм?

— Зеленый! — закричала я, глядя на открытые демонские тексты; мои пальцы судорожно сжались, когда я провела ими по темному, возможно основанному на крови шрифту. Мне удивительно повезло найти проклятие, мешающее чарам памяти. Демоны явно не любили забывать. Это было коллективное проклятье. Скажи слова и заплати цену, и можно двигаться дальше. К тому же, я избавилась от проклятого браслета.

Было ли это легко, как загадать желание? Или оно использовало мои ресурсы, чтобы использовать свои возможности по полной?

Я больше не знала. Но я знала, что не хочу быть невежественной и непомнящей о том, что произошло, когда все будет сказано-сделано. У ОВ не было проблем с использованием нелегальных чар памяти, и я хотела сохранить воспоминания.

Проведя пальцем под шрифтом, я прошептала слова, пытаясь потренироваться в модуляции, прежде чем встать на линию и начать колдовать. Я не обращалась к коллективу с момента снятия браслета, и последнее что мне нужно — это сделать его неправильно и привлечь внимание. Certo idem sum qui semper fui. Я такая же, как была раньше — или что-то вроде того. Мой латинский — отстой.

Встав у центральной стойки, я сделала глубокий вздох и встала на линию, проходящую в задней части сада. Я не смогла не закрыть глаза и не улыбнуться, когда поток энергии влился в меня, как будто принося с собой сверкающее, чистое ощущение тонкого, молодого льда. Каждый раз оно было разным и все же одинаковым. Я позволила линии курсировать сквозь меня, гудя, как пульс Вселенной. Спасибо тебе, Трент, подумала я. Спасибо, что забрал это чувство, чтобы я поняла, какой это подарок.

Моя довольная улыбка постепенно испарилась и глаза открылись. Что-то слабое на краю моего сознания резонировало неправильно — не в этой линии, где-то в другом месте. Разрыв, подумала я, и живот скрутило. Я исправлю его. Как-нибудь.

Я снова посмотрела вниз на слова, чувствуя вину не за прореху, а за это проклятье, которое подействует только на демона.

— Прекрати, — прошептала я, склонив голову над текстом, и энергия линии возросла во мне, требуя действий. Вина. Буду ли я чувствовать вину за все? Я демон, черт побери. Мне бы даже не понадобилось это проклятье, будь я нормальной ведьмой.

Подняв голову, я запихнула вину поглубже. Если ОВ сотрет воспоминания Дженкса и Айви, я найду способ помочь им. Очень важно, чтобы кто-нибудь помнил.

— Certo idem sum qui semper fui, — сказала я мягко, задрожав, когда почувствовала, как кусочек моего сознания отлетел от меня, пронзая теоретический коллектив шепчущих демонских мыслей, направляясь вниз в темное крыло, куда никто не ходил. Я вздрогнула, мои пальцы скользнули по тисненой бумаге. Появилось ощущение, будто моя душа тает вокруг сохраненного проклятия. А потом, как окутывающее пространство, осколок моего сознания и моя душа слились воедино, как капли воды, навсегда оставляя проклятье во мне.

— Я принимаю цену, — прошептала я, быстро моргая от ощущения проклятия, распространяющегося во мне с чувством жгучего тепла — оно покалывало сквозь кожу и отскакивало от границ моей ауры. Оно сделано. Я больше никогда не забуду.

Может поэтому Тритон сошла с ума, подумала я, с излишней спешкой разрывая связь с линией. Кто-то почувствовал мое проникновение в коллектив, и заинтересовался.

Тихий шорох ботинок в коридоре наждачной бумагой прошелся по моему сознанию, и я захлопнула книгу дрожащими пальцами. Ничего не изменилось, но я чувствовала себя по-другому. Я уже использовала проклятья, но это всегда сопровождалось излишним копанием в душе. Сейчас… я просто использовала их.

Это был Вэйд, и, не поднимая взгляда, я поставила книгу на полку, где стояли остальные демонские книги вперемешку с обычными поваренными. Не знаю, скажу ли об этом Айви или Дженксу. Еще один выбор. Больше вины.

Вэйд остановился на пороге, и я подняла взгляд, когда он кашлянул. Он весь день носа не высовывал из колокольни, и я не собиралась поддерживать его жалости к себе. Да, меня похитили, но это не его вина. Это я виновата. Естественно, телохранитель выглядел раздраженным, и его поза была напряженной.

— Уже перестал дуться? — спросила я, отправляясь обратно к столу и остальной демонской библиотеке.

— Все было бы иначе, если бы я был с тобой, — сказал он, все еще в дверях.

— Конечно, — я не могла создать чары против чар памяти для Трента, но я обещала вернуть ему пальцы. Это мой конек, детка. — Ты мог бы остановить их.

Я подняла взгляд, видя его удивление.

— Айви сказала тебе, что у их охранника через улицу была снайперская винтовка, и он был готов снять своих собственных людей, если не сможет убить всех, кто их держит?

Вэйд молча почесал бороду. Были причины тому, что он не был на сцене, и это одна из них. Расправив руки, он выпрямился в полный рост.

— Чары поиска уже забрали?

— Ммм-хмм, — я не видела необходимости говорить ему, что это были проклятья. Я вытащила верхнюю книгу, положила ее на колени и начала листать страницы. Обычное проклятье трансформации справилось бы, и оно вернуло бы Трента к первозданному состоянию, пальцам и все такое. Вопрос вот в чем: во что его превратить? Может в лису?

Явно испытывая неловкость, Вэйд поднял грязный тигель. Я подняла голову и он пожал плечами.

— Я голоден. Не против, если я уберусь, пока ты будешь читать?

А он учится, подумала я, улыбаясь. Смешивать еду с готовкой заклинаний — плохая идея.

— Спасибо, — сказала я с серьезным видом, переворачивая страницы. — Я действительно ценю это.

— Круто, — его глаза прошлись по кухне, и я почти увидела его расстановку приоритетов. Он действительно умный мужик, хорошо обращающийся со своими руками и быстро соображающий. Чувствуя вину, он хотел сделать что-то для меня, и я не скрыла выражение усталости на лице, когда он поставил самый большой котел в раковину.

— Моя сестра всегда становилась королевой сук, если кухня в автобусе оставалась грязной, — сказал он, и я послала ему еще одну улыбку, когда он поймал меня на мыслях о нем.

Поставив локоть на стол, я опустила голову на свою руку. Его сестрой была Рипли — барабанщица Такаты. Я узнала это в прошлом месяце.

— Должно быть, было забавно так расти, — произнесла я, — в автобусе. Каждый день где-то в другом месте. Все это творчество вокруг тебя.

Я посмотрела на брякающие котлы в раковине.

— В группе? — переспросил Вэйд, повернувшись ко мне спиной, когда он включил кран. — Нет, не очень. Это было по-своему пакостно.

— Неужели так плохо? — удивилась я, пытаясь представить это — а потом я заморгала, когда он наклонился достать из-под раковины моющее средство. Черт, он классно выглядел в обтягивающих джинсах.

Поднявшись, мужчина брызнул слишком много средства в котел и закрыл бутылку.

— Люди становятся небрежными из-за нехватки стабильности, — сказал он, поставив тигели на раковину, чтобы наполнить их. — Если каждый день ты где-то на новом месте, ты не чувствуешь ответственности. Тебе не важно, кому ты причиняешь боль. Делаешь, что хочешь и посылаешь остальных, потому что потом тебя там не будет.

Мой взгляд затуманился, когда я подумала о демонах. Они никогда не переезжали, но имели то же отношение. Может, они бежали от своего прошлого?

— Слишком много наркотиков, слишком много бессмысленного секса, — Вэйд прислонился к раковине, когда начали появляться горы пузырей, — музыка высасывает из человека все соки, пока он или она не вступит во что-то большее.

Наши взгляды встретились, и он улыбнулся.

— Как твой отец. Он как задница черной дыры, выбрасывающая внутренности вселенной в мир.

Я не удержалась от смешка.

— И все же, — сказала я, не веря в то, что это может быть так плохо, — ты многое видишь. Ты часть чего-то, что касается людей. Одна только музыка…

Вэйд прикрыл воду. Взяв кухонное полотенце, он смял его и начал вытирать центральную стойку.

— Таката был крут, — сказал Вэйд, сбрасывая весь мусор со стола на пол. — Он относился ко мне как к младшему брату. Присматривал за мной. Каждый знал, что моя сестра разобьет свои барабанные палочки об, эм, их носы, если они навредят мне. Но музыка? — Вэйд пожал плечами, — не совсем. Блеск… он фальшивый, ты знаешь?

Он оперся спиной о стойку, как будто это напрягало его.

— К тому времени, как ее загнали в микшеры и синтезаторы, упаковали в пластик, она умерла. Магия, которую давал Таката почти ушла, даже, когда он заводит тысячи человек. Его лучшие концерты всегда были тогда, когда он был настолько обкурен, что забывал, где зрители и просто изливал свою душу богам, ища ответа и по случайности захватывая остальных с собой.

Вэйд отвернулся, стоя спиной ко мне, он окунул тряпку в горы пузырей.

— Но по большей части, это всего лишь работа, — сказал он, стоя перед потемневшим вечерним окном. — Тяжелая работа, оставляющая его эмоционально и физически опустошенным после каждого выступления.

— Интересно, почему он не ушел, — подумала я, размышляя о годах между смертью моего папы и недавно выясненным фактом, что Таката мой биологический отец. Иметь второго родителя было бы хорошо. Но потом, вспомнив оранжевый комбинезон Такаты, я засомневалась в своей логике.

Вэйд вернулся к стойке, вытирая ее во второй раз.

— Наверняка из-за денег. Иногда толпа возвращает душу, оживляет ее. На минуту или две, Вселенная отвечает. Год ада стоит трех минут на небесах. По крайней мере, так они говорят.

Вэйд хитро улыбнулся мне из-под своих светло-рыжих бровей и отвернулся. Закатав рукава, он погрузил руки в пену и начал чистить мой беспорядок. Я молчала, книга на моих коленях была забыта, пока я раздумывала над его словами. Мой разум начал блуждать, возвращаясь к нему. Он выглядел хорошо там, с растрепанными волосами и сексуальной задницей. Его рукава были подняты, показывая некоторые из его татуировок, которые обычно я не видела.

Прекрати, Рэйчел, подумала я, и опустила глаза на книгу на своих коленях.

— Так, эм, почему ты ушел? — спросила я. — Устал проводить год в аду за три минуты рая?

Вэйд копался в ящиках в поисках сухого полотенца, вытаскивая золотое, которое было рваным, но действительно хорошо впитывало воду.

— Меня попросил Таката, — сказал он, начиная вытирать самый большой тигель. — Он сказал, что его дочери нужен кто-то, способный оттащить ее от края сцены прежде, чем она упадет.

Я нахмурилась, гадая, будет ли Трент против побыть размером с фею. Он мог бы поговорить с новыми жильцами в своем саду.

— Ну спасибо, — пробормотала я кисло.

— Ну а ты? — Вэйд перегнулся, чтобы поставить тигель между нами на стойку. — В том, чтобы вырасти крутым сыщиком должны быть свои приколы.

— Ну да, — сказала я сухо, потирая лоб. — Я была в больницах почти до восемнадцати лет, или Таката не сказал тебе? Большую часть времени я училась дома, но с достаточным количеством общественной школы чтобы узнать, что значит быть побитой.

Вэйд вздрогнул, движение ткани замедлилась на следующем тигеле.

— Взрослеть дерьмово.

Я потянулась за одной из самоклеящихся бумажек Айви и начала составлять список. Кери знает это проклятье. Она поможет убедиться, что я сделала его правильно. Я, пробующая проклятья на себе — это одно. На Тренте — совершенно другое.

— Я бы многое отдала, чтобы каждый день быть в новом месте, где никто не знал кто я, что мой отец мертв и мать сумасшедшая.

— Так плохо, да?

Неожиданно, я пожалела, что сказала так много.

— Не совсем, — произнесла я, пытаясь выскользнуть из своей небольшой жалостливой вечеринки. — Сегодня вечером, я — королева драмы. Форд, психолог из ФВБ, сказал бы, что мое детство дало мне ценный опыт доверия, но прятки от моей мамы, когда меня побили или я прогнала мальчишек с липкими руками дали мне лучшее представление о том, что действительно важно. Этого я не стала бы менять.

Я давным-давно не говорила с Фордом, и я задумалась, как у него дела с Холли. Неожиданно я поняла, что куча моих друзей нуждаются в няньках и пообещала себе начать проверять свои звонки. Все, что мне нужно — это чей-то ребенок на моих коленях, чтобы побить удивленного наемного убийцу.

Вэйд поставил третий котел внутрь остальных и опустился, чтобы поставить их туда, где они стояли на нижней полке.

— И какой вывод, Рэйчел Морган? — спросил он, и я посмотрела на него сквозь открытые полки.

— Друзьям можно доверять, — я постучала карандашом по книге. — Может Форд был прав.

Вэйд молча бросил тряпку и вернулся к пене, чтобы помыть более мелкую утварь.

— Я хочу поймать этих ребят, Вэйд, — сказала я в тишине, думая о Крис, танцующей от восторга, пока Вайнона билась в агонии и превращалась в чудовище. — Я хочу, чтобы они поняли, что не могут безнаказанно делать то, что они сделали с Вайноной.

Мои руки сжали демонскую книгу, и я заставила их разжаться. Страницы начали светиться. Похоже, они отвечали на мою злость, хотя сейчас я не вставала на линию? Черт, я скучала по странным вещам, вроде этой. Все было связано. Я забыла, каково это чувствовать.

— Ты поймаешь их, — сказал Вэйд стоя спиной ко мне и лязгая металлическими предметами.

— Не уверена.

Что-то всегда будто нарушало их след. ЛПСО были как мята. Ты можешь выдрать ее, но через шесть месяцев, она вернется, еще здоровее, чем раньше. Хотя от мяты пахло приятней, и из нее можно сделать джулеп (прим.: напиток из виски или бренди с водой, сахаром, льдом и мятой). Не знаю, что я могла бы сделать из ЛПСО. Наверное, компост.

— Сполоснуть их в соленой воде? — спросил Вэйд, поднимая мои ложки.

— Да, но сначала смой с них пену, — ответила я, глядя на капающие пузыри.

Вэйд молча включил кран, на мгновение оставляя ложки лежать на сухой ткани, пока он мыл ступку и пестик, даже надев для этого резиновые перчатки.

— По крайней мере я снова могу встать на линию, — сказала я, потирая ногу и кружа пальцами по тому месту, где должен был находиться шрам от пули, но его не было. — Трент не считает, что он что-то сделал, но это так.

Зачем я говорю Вэйду об этом? — спросила я себя, но я не могла поговорить на эту тему с Айви или Дженксом. Они бы сделали неправильный вывод. Засуетившись, я посмотрела мимо Вэйда в темную ночь, желая только быть там, снаружи.

— Я доверяю ему, — сказала я, думая, что Форд может мной гордиться. — Он позволил мне по-своему справиться с Алом.

Я усмехнулась, вспомнив магический шар Трента, рикошетом отлетевший в его аквариум.

— По большей части.

— Секс меняет людей сильнее войны, — сказал Вэйд, вытирая руки, потом окуная ложки в соленую воду.

Я заморгала.

— А при чем тут секс?

Стоя спиной ко мне, Вэйд выпрямился в полный рост, замешкавшись так, будто он собирался с мыслями. В передней части церкви зазвонил большой колокол, который мы использовали как дверной звонок.

— Дженкс! — закричала я, все еще гадая, куда завели Вэйда его мысли. — Посмотришь?

Через некоторое время Дженкс воскликнул:

— Это Трент! Что, черт побери, ему надо?

Мои глаза расширились, и я замерла; Вэйд хмыкнул, разворачиваясь с горстью мокрых ложек.

Трент? Здесь? Зачем?