Иду на свет

Глава 15

Прошло две недели.

— То есть она действительно пришла к нему и заявила, что сын — его?

Альбина спросила далеко не впервые. Не впервые же получила от Санты уже даже слегка утомленное:

— Да. Действительно пришла и действительно заявила.

— Вот же сука…

Аля протянула восторженно, Санта не сдержала улыбку. Недолго просто смотрела на коктейльную пенку, потом потянула бокал к губам, чтобы отпить.

Вокруг — довольно шумно, за столиками — весело. Всё ровно так, как должно быть в хорошем баре вечером в пятницу.

Настроение у самой Санты не то, чтобы отрывное, но на предложение Альбины сходить вечером в одно хорошее место она ответила согласием. Потому что…

Вот уже две недели, как вечера у неё свободны. И вот уже две недели, как Аля знает о Даниле больше, чем сама Санта.

— И Данила от тебя это всё две недели скрывал…

— Три…

Санта поправила машинально, Аля же чуть вздернула бровь. Мол, серьезно? Это важно? А потом погасила улыбку уже о свой бокал. Потому что самой смешно, а Санте ведь реально это уточнение кажется значимым…

— Окей. Данила три недели это всё от тебя скрывал, а когда разобрался и поделился, ты собрала шмотки и ушла…

— Шмотки я оставила. А вообще… Да.

Санта знала, что у неё всегда есть опция: «это не твоё дело, Аля», но соглашаясь провести время с Примеровой, очевидно не ожидала, что Аля не коснется темы.

Да и чего греха таить, самой отчасти хотелось её коснуться.

Она, наверное, нетипичная женщина, должна бы карамелькой растекаться, но когда Данила схватил её за руку и хлопнул перед носом дверью — она испугалась.

Она правда хотела, чтобы он её пустил. А ему… Похуй.

Санта знала его достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: его реакция — не со зла. Он реально испугался, что придется её отпустить. Он выигрывал время для себя. Он хотел, чтобы она дала объясниться.

Она дала.

Его рассказ сильно отличался от тех мыслей, до которых Санта сама же себя накрутила.

Он ей, конечно же, не изменял. И даже немного стыдно, что первым в голову пришло именно это. Но дело в том, что во всем происходящем с ними виноват был он. А клокотавшую в душе обиду задушить так просто Санта не смогла бы. Впрочем, как не смогла бы надеть лицемерную улыбку в ответ на его слова, выдохнуть облегченно и так же дальше жить.

Санта почувствовала облегчение, это правда. Но боль не прошла. Она стала чуть другой.

Данила ей не доверился. Посчитал слабой. Отказал в праве быть партнером. Действовал за её спиной в том, что касается её непосредственно.

Больше в тот день Санта не бросала громких фраз и уж тем более обвинений.

— Я тебя услышала. Но ты меня пугаешь, Дань. Пусти, пожалуйста. Я одна побыть хочу…

Прося, Санта видела, как ему сложно исполнить её желание.

Когда смог — искренне поблагодарила.

Замотала головой, реагируя на глухое:

— Я тебя отвезу домой, отдохнешь…

Её: «не надо!» прозвучало резче, чем Санте хотелось бы.

Но действительно важно было на время уйти из этой квартиры, из-под его влияния.

Всё осознать, оценить и понять, как себя вести. Потому что на душе всё равно гадко. Потому что подобные утайки — не непростительная измена, но крайне тревожный звонок. Новый маркер его к ней отношения. Пища для размышлений, которую не так-то просто переварить.

Санта пыталась.

Она не рвала отношения. Она действительно оставила вещи. Наверное, взяла паузу, пусть это и не озвучивалось.

И вроде бы давно должна бы быть готовой поговорить, но прошло уже две недели, а пока… Нет.

— Скучаешь?

Санта чуть ушла в себя, Аля это заметила. Толкнула легонько плечом, улыбнулась уже иначе — с сожалением, задала вопрос, который тоже мог бы разозлить, а у Санты вдруг сжимается горло. Ответить она боится — вдруг всхлипнет, но кивает, опуская взгляд.

Да. Скучает она очень.

Данила ей постоянно снится. Ей без него плохо. Когда видятся в офисе, становится понятно: ему без неё тоже.

Его хочется обнять. К нему хочется прижаться.

Но Санта боится, что не пережитая обида будет сочиться из неё ядом, отравляя то прекрасное, что у них всё же есть — любовь.

Сначала ей нужно разобраться в себе и в своем отношении. Принять его чуть обновленным. Осознать, что вот так, скорее всего, он будет действовать всегда и во всем.

Что её просьба на кладбище не недооценивать — ни о чём. Ему вроде как виднее. А ей… Никак с этим не смириться, кажется…

— Но вообще, она, конечно, королева…

Новое замечание Али прозвучало неожиданно. Санта вскинула взгляд, чуть повернув голову.

Примерова смотрела перед собой, гордо приподняв подбородок. О ком рассуждает — понятно. И пусть прошли те самые чертовы две недели — Санте всё равно дико неприятно.

Рита в её представлении — не королева, а тупая курица, которой при случае она с радостью заехала бы чем-то тяжелым по голове.

— Дико уверенная в себе королева тупорылых схем. У которой ничего в итоге не получается…

Уточнение Альбины так отозвалось в душе у Санты, что она не сдержала улыбку. Поймала ответную Алину, приподняла бокал…

— Выпьем за это…

Предложила на выдохе, а после того, как звучит легкий звон стекла, сделала сразу несколько вкусных глотков залпом.

Место это — хорошее, проверенное. Утром плохо после алкоголя не будет, а вот вечером хорошо — вполне возможно.

Санте очень хотелось, чтобы немного отпустила серьезность. Чтобы по венам побежал пьяненький жар, чтобы самой стать чуть более легкомысленной, что ли.

Когда на сцену кто-то выйдет — вероятно даже потанцевать. Переключиться. Отпустить.

На сей раз ей уже даже не смелость нужна. Просто забыть бы обиду и наслаждаться жизнью.

В целом-то всё вроде бы хорошо.

Она в принципе была бы полной дурой, надейся, что Данила станет всем и всегда с ней делиться.

Поэтому вопрос здесь не столько к нему, сколько к себе и своём отношении. Жалко только, что его изменить — не так просто.

Новый год они с Данилой провели порознь. Мама, конечно, спрашивала, почему так, но Санта съехала на обтекаемое «изменились планы». В ответ на тяжелый вздох и тихое: «поругались?», долго смотрела, а потом пожала плечами… И не поделилась.

Возможно, разговор с мамой ускорил бы её условное «прощение» (условное потому, что Санта даже не уверена, что должна за что-то прощать), но был и другой вариант — Санта могла сильнее завестись. Сильнее же обидеться, рассказывая.

Этого уж точно не хотела.

За полчаса до того, как должны были пробить куранты, не сдержалась. Сердце было не на месте. К нему тянулось.

Ни одна обида не стоит того, чтобы войти в следующий год, даже не услышав его голос.

Поэтому Санта поднялась в спальню, закрылась, набрала…

Данила взял сразу. От произнесенного им «алло, Сант» у девушки даже голова закружилась. Она безумно соскучилась по нежности, которую источает его голос. Только для неё. И только наедине.

— С Новым годом…

Санта поздравила, Данила явно улыбнулся… И снова девичье сердце в клочья, но горько из-за того, что тяжесть не отпустила. Санта её чувствует.

— И тебя, малыш.

Тогда они говорили недолго, а под бой курантов Санта от всей души пожелала, чтобы у них с Данилой побыстрее прояснилось.

Потому что она его любит. Остальное — вроде как тлен.

— Мне повторите, пожалуйста. Сант, тебе тоже?

Санта снова зависла, и снова же вернулась в реальность после обращения Али.

К их столику подошел официант, смотрел с улыбкой вопросительно на неё…

— Да. Да, пожалуйста…

Санта не сразу поняла, что речь о коктейлях. Напиваться в хлам не собиралась, но третий — не критично. Пустые бокалы у них забрали. Не прошло и минуты — принесли новые.

— Я могу у тебя спросить о личном, Аль? — после того, как они сделали по глотку из новых, Санта задала вопрос, чуть щурясь. Конечно, готова была к отказу. И даже успела увидеть его во взгляде, но Альбина моргнула, вздохнула. Посмотрела снова, выпрямляясь на диванчике, расплываясь в улыбке и чуть склоняя голову…

— Только если не о том, как по версии Ритули больше всего любит Чернов. Лучше сама разбирайся. Экспериментируй там… Изучай глубже… Ну или глубже бери…

Альбина съязвила, Санта не выдержала, чуть покраснела, чуть рассмеялась, стукнула несколько раз по виску:

— Боже, дура какая… — намекнула на то, что кому-то неплохо сначала думать, а потом говорить.

Но на самом деле, не обиделась.

Аля расслабляет таким образом и себя, и её. Аля готова действительно о личном ответить…

— Ты специально тогда забеременела, чтобы…

Ходить вокруг да около Санта не стала бы. Спросила в лоб. У самой сердечко забилось быстрее, а у Али в глазах задумчивость. Дальше — усмешка, вздох. Рука тянется к бокалу, он же прижимается к губам…

— Специально. — И она признается в не самом благородном поступке в своей жизни. — Ну точнее не совсем. Я хотела забеременеть. Но я не спринцевалась, не изворачивалась, про таблетки не врала. Игнат сам заботился о безопасности секса. Это его осечка, не моя. Но я хотела ребенка. Дура была. Думала, что если я ему сына рожу, он бросит жену, которая родила дочек. Наследник же. Все дела. А он же повернут на ценности мальчиков… Я знала, что он хотел сына оба раза. Сам говорил. Это всё — очень сложно. Но одно могу сказать: сейчас я почти ни о чём не жалею. У меня есть Даня. Я никого в жизни так не полюблю, как его. А Игнат… Пусть на его совести будет…

— Но ты хотела бы…

— Я хотела когда-то. Я долго хотела. Просто не могла смириться, что Игнат — говно-человек. Любовь зла. Мне достался максимальный козел. Жалко, что у Дани такой отец…

Альбина снова потянулась к бокалу. Санта к своему. Ей тоже жалко.

— Но во всём есть баланс. Зато крестный — хороший…

Новый намек — безумно жирный. Аля смотрит на Санту игриво, Санта фыркает…

Ей уже немного жарко. Она машет рукой перед лицом, чтобы остыть…

— Ты не представляешь, как тебе повезло, Сант. Я лучше людей, чем твой Даня, не встречала, честно тебе скажу…

А потом замирает. Потому что голос Али — снова серьезный. Такой же взгляд. А от слов — сердце сжимается.

— Игнат тогда вел себя, как последний мудак. Не спрашивай, как я после всего могла снова с ним… Я не горжусь этим. Я знаю, что тряпка. Всё знаю. Но с тобой хочу поделиться другим. Если бы Даня не поддержал — я бы сделала аборт. Я тогда думала, что не вывезу. Мой план провалился. С ребенком я оказалась Игнату совсем не нужна. А мне тогда казалось, что ребенок без Игната мне тоже не нужен. Ну и если бы не Даня…

Аля не договорила, а у Санты по плечам побежали мурашки. Потому что даже ей страшно представить, что было бы, если не Даня…

Да и она не сомневается, что он — лучший. Просто упёртый такой… Почти, как она.

— Он поэтому крестный… — Аля закончила, грустно улыбнувшись.

Санта кивнула.

— И поэтому Даня…

Уточнила тихо, видя, что улыбка Примеровой будто дрогнула. Потом кивнула уже она.

— Как он, только Иил…

Вокруг всё так же громко и жарко. Аля произносит тихо, но Санта всё слышит. Её топит нежностью. Очень хочется взять телефон и позвонить. Очевидным становится то, как глупо терять порознь время, которое можно провести вдвоем. Но вместо этого рука тянется к ножке, Санта салютует бокалом, с улыбкой предлагая:

— За Данечек…

Прекрасно зная, что за Данечек — только до дна.

В итоге в баре они засиделись. Санта расспрашивала у Али обо всём, о чем на трезвую Примерова бы не рассказала.

О тех далеких отношениях Данилы с Маргаритой.

О том, как они с Ритой стали подругами, и как разошлись.

Даже о том, почему сама Аля с Данилой ни разу, — Санта тоже спросила. Прыснула на ответе: «мы с Черновым — несовместимы. Он недостаточно мудак для меня, зайчонок. А я для него — сука очевидная. Он любит латентных»…

Задумалась… Поняла, что, наверное, да.

Недостаточно мудак — это прямо проблема, если ты — Альбина. А умницы — те ещё скрытые суки. Что это касается в частности и её, Санту не задевало.

Своей неидеальности она смотрела в глаза. Быть хорошей во имя добра не пыталась. Только для собственной совести с теми и для тех, кто важен. Данила — слишком. Поэтому получить от неё такой же удар под дых, как когда-то нанесла Маргарита, мог не бояться. «2:0» на его телефон не пришлют.

Ещё Санта много спрашивала у Альбины про своих братьев. Не то, что видела своими глазами — вечные склоки с отцом, игру на его нервах, брезгливость по отношению к ней и Елене, а то, что знала Аля. Какими были студентами. Какими стали юристами. Какими, в принципе, получились людьми…

Чем увлекались, о чём шутили…

В этом же ключе спросила о Максиме. Потому что категорически не смогла разобраться, как её Даню можно было променять на такого заурядного «соперника».

Слушала колкий рассказ Али, чувствовала, как кровь с каждым сердечным толчком разносит по клеткам всё больше адреналина. Ведь все истории Али — будто визуальны. И Санте очень жалко, что когда студенческая жизнь бурлила у все у них, когда они влюблялись, сходились, расходились, предавали, она в прямом смысле ходила пешком под стол.

С другой стороны, будь она тогда взрослой — пришлось бы наблюдать, как её Даня любит другую. Как о другой заботится. С другой планирует. С другой ссорится…

— Hi, flower! Why are you so beautiful and so sad?

На протяжении вечера к их столику уже несколько раз подходили. Здесь было много иностранцев, поэтому обращение на английском не удивило. Санта даже улыбнулась, видя во взгляде вопрошавшего молодого человека смешинки, пусть он и хмурится…

И это мило… Прямо очень… В её голове чуть туманно, а в флирте нет ничего ужасно, но Санта дальше ответной улыбки не идет. Мотает головой, говорит громко, перекрикивая шум вокруг:

— The flower is missing it's gardener. He's on a business trip… — пожимает плечами вроде как с сожалением, а на самом деле — абсолютно не жалея. Зачем ей трогательные ямочки на чужих щеках, если всё сердце изъедено тоской по тем, которые она обожает выцеловывать?

Санта следила, как тот самый парень отдаляется, продолжая думать о свое Даниле, когда над ухом раздалось громкое:

— Машину я вызвала, Санта Петровна, можем допивать, расплачиваться и собираться…

Это Альбина вернулась с перекура. То ли ещё села, то ли уже грациозно упала на диванчик. Санта уловила, что от её кожи и одежды исходил морозец и легкий запах табака.

Самой было так жарко, что она с радостью бы обняла «собутыльницу», но приходилось держать себя в руках, пусть это и сложно. Потому что выпили они прилично. В голове — наконец-то желаемая легкость и пустота…

Отреагировавший на взметнувшуюся руку Альбины официант подошел почти сразу. Почти сразу же вернулся с терминалом.

Альбине перезвонили, когда они с Сантой шли к гардеробу. Верхнюю одежду просто набросили.

Поблагодарили улыбками охранника, придержавшего для них двери…

— Курить так хочется…

Альбина призналась, когда они с Сантой шли от бара в сторону проезжей части. Заведение — в одном из внутренних Кращетицких дворов. Одно из тех, которые сложно найти, легко потерять и невозможно забыть. А ещё невозможно не вернуться.

У Санты в голове мелькнула мысль, что вот бы сюда же с Даней…

Она не сомневалась, что мужские коктейли тут тоже отменные. Кухня — пальчики оближешь. Атмосфера — располагающая. Весело, не грязно. Публика хорошая. Ему могло бы понравиться…

Но для этого им с Даней надо бы поговорить… А у них как-то… Пока никак.

— Ты же только что курила…

Санта ответила резче, чем стоило бы. Уловила удивленный Алин взгляд. Мол, с чего вдруг раздражение?

Но объясниться не смогла бы.

Обидно, что действие у алкоголя и душевных бесед совсем недолгое. А через двадцать минут она вообще попадет в свою квартиру и будет там изнывать…

— Санта Петровна, вы куда?

Когда они с Альбиной вынырнули из арки, Санта машинально повернула не в ту сторону. Затормозила тут же. Тут же оглянулась.

Сначала уставилась на сияющую монетой такую же пьяненькую, как сама, Альбину…

Потом — за её плечо.

Туда, где стоит белый внедорожник. Рядом с которым…

— Ты посмотри, кто тут!!!

И снова на Альбину. Которая улыбается шире. Хлопает в ладоши. И максимально палевно делает вид, что она тут ни при чем…

— Аля…

Санта шипит, понизив голос, чувствует, как накатывает злость и упрямство. Она не просила Альбину играть в сваху. И с Данилой она сейчас говорить не хочет.

Она — пьяная. Смешной выглядит, наверное.

Внезапно боится на него смотреть. Зная, что он-то ничего не боится. Смотрит спокойно. Курит на тротуаре.

— Что, Аля? Ей-богу, Санта… Палец соскочил, наверное… Я такси «Босс» вызывала, а настоящий босс приехал…

Альбина врет в лицо, в него же улыбаясь. Играет отвратно. Ни в один театр не взяли бы. Разве что устраивать интриги. Но выяснять же не будешь…

Данила уже приехал…

— Пойдем, Санта Петровна…

Аля протянула руку, кивая головой назад. На всё тот же джип. На всё того же мужчину.

Когда Санта накрыла ладонь Примеровой своей, была далеко не так уверена, как самой хотелось бы.

Но и унижать Данилу показательными выступлениями — дурацкая идея. Он не заслужил.

В конце концов, приехал. Хотя мог ведь вести себя, как она. Отмалчиваться дальше. До бесконечности. Осознавать, что не настолько уж она ему необходима. Без неё — тоже ок…

— Не упрямься, моя глупая святая девочка, будь умницей. Перестань заморачиваться, удовольствие получи и всё. Потом ещё спасибо тёте-Але скажешь…

Альбина шептала Санте на ухо, обдавая тем же запахом, который скорее всего исходит и от неё.

И перед Данилой за это состояние Санте было стыдно. Ведь как бы ни обижалась, не хотела быть в его глазах дурочкой под градусом…

— Как вы удачно мимо проезжали, Данила Андреевич!!!

Когда они подошли достаточно близко, Альбина произнесла громко и радостно. Санта же внутренне замерла, смотря на него, впитывая…

Видела сегодня в офисе — мимо пробегал. Мазнул взглядом, кивнул. Был хмурым. Любимым. И сейчас тоже любимый, но вроде как хмыкает…

На подколку Али не отвечает.

Только открывает заднюю дверь, давая понять, что можно нырять. И Аля снова делает это условно-грациозно. Только Санту рядом с собой видеть не хочет…

— Санта Петровна, вы простите, но я бы лучше ножки вытянула… Могу на вас, конечно…

Вместо ответа от Санты ей достался тяжелый взгляд, который вряд ли способен впечатлить.

Аля собой довольна.

А у Санты нет выбора.

Ей только страшно посмотреть на Даню, который стоит рядом. Чтобы она смогла сесть вперед — ему нужно отступить…

— Тебе по жизни обязательно в говно. Да, Аль?

Данила спрашивает, Аля на заднем смеется, театрально взмахивая рукой.

— Я создана, чтоб высоко лететь, Чернов!

Отвечает Примерова, а стыдно почему-то Санте. Или может это не стыд, но щеки горят, она смотрит снизу-вверх, улавливает, что Данила тут же тоже с заднего сидения переводит взгляд на неё.

И в своем — просто топит. Ласкает. Гладит. Хочет её — умирает просто. Скучает.

И она тоже…

— Я спереди сяду.

Санта шепчет, краснея сильнее, потому что губы Чернова дрожат.

Она норм так дыхнула. Он норм так вдохнул…

Может и ей сказал бы что-то «лестное», но у них сейчас слишком всё хрупко, а он слишком хочет мира.

Поэтому захлопывает заднюю дверь, делает шаг назад, открывает переднюю, не глядя на неё. Зато во все глаза — на Санту.

— Прыгай, холодно…

Данила кивает на манящий теплом и светом салон, а сам продолжает смотреть.

Санта уже давно не ловила себя на подобных мыслях, но ей вдруг как когда-то становится важно сесть красиво. Не хочется вызывать снисходительную улыбку. Хочется, чтобы всегда вот так смотрел…

Только непонятно, что же она за дура-то такая? Что ж её вот так штормит?

Когда и её дверь тоже захлопываются, в салоне становится тихо-тихо, Санта жмурится. Ей резко хочется отрезветь во всех смыслах. Но силой мысли это не делается…

— Ну хоть кто-то сегодня потрахается… Аж завидно… Какая ж всё же Аля молодец…

Комментарий с заднего прилетает, когда Данила огибает капот.

И он настолько неожиданный, что Санта не сдерживается: оглядывается, смотрит округлившимися глазами. Шипит:

— Молчи ты, схемщица. Просто молчи!

Альбине достается её возмущение, а самой Санте приходится стиснуть коленки. И держать их сжатыми всю дорогу до квартиры Али.

Конечно же, её Данила решил завезти первой.