Империя Женщин

Глава 12

Ночь преображала Парн. Из солнечного весеннего разноцветья остался лишь серый и голубоватый отсвет луны.

К счастью этого хватало чтобы видеть дорогу. Я бы не хотела чтобы Ромула повторила судьбу жеребца Бриссы, свалившись в болото.

О своих животных я тогда пеклась больше чем о людях.

Путь до гипподрома оказался далеким. Конечно камердинес Густов постаралась объяснить мне путь, но дорогу к нему давно не чистили. Тропа заросла, местами дорогу блокировали поваленные деревья.

Ромула, моя прекрасная и умная кобыла, лучше хозяйки выбирала путь, недовольно фыркая, когда я пыталась повернуть ее в сторону непроходимого бурелома.

В конце концов мне удалось преодолеть лесные тропы. Я выехала на песчаную дорогу, что вела к амфитеатру гипподрома.

Огромное здание, просмоленное пожаром, местами рухнули балки, крыша развалилась. Если бы не широкая дорога огибавшая гипподром, от такого сильного пожара загорелся бы лес. И поместью Густов, как и всем окрестным деревням настало бы большое горе. К счастью прабабка Густов оказалась умной женщиной. И огонь сожрал только остатки гипподрома, не причинив вреда лесу.

Но что тут мог искать Фогель? И был ли он здесь вообще? Стоило проверить. Всё равно не было смысла искать там же, где уже находились дядя и подруга.

Я привязала Ромулу к уцелевшей привязи из металлического прута у ворот, и отправилась внутрь.

Подмечая незначительные казалось бы детали, я отметила для себя, что вокруг как то многовато следов. Заброшенное больше полувека здание, в чаще леса. Но судя по следам на пепле, здесь было людей, как на базарной площади столицы в ярмарочный день.

В самом здании никого не нашлось. Я несколько раз позвала Фогеля, но ответом была тишина. Во внутренние помещения гипподрома я зайти не решилась. Выжженные огнем балки были слишком ненадёжны.

Так себе идея — погибать от свалившегося на голову потолка. Я уже собиралась уходить, когда заметила кое что. В одном из полуподвальных помещений, в черном от смога стекле — отпечаток ладони.

Это показалось мне странным.

— Фогель? — я села на корточки и приложила руку к отпечатку. Ладонь мужская, без сомнений. Гораздо больше моей.

На моей памяти у низкорослого и пухловатого Фогеля были почти женские руки — нежные и музыкальные. И при этом небольшие как для парня. Я пыталась рассмотреть хоть что то сквозь мутное стекло, когда до меня донесся оттуда тихий стон.

Не сомневаясь не секунды, я выбила ногой стекло, и аккуратно спустилась, стараясь не порезаться о осколки.

Тут же поднялся пепел и облепил одежду и лицо. Я закашлялась, но стон повторился, что добавило сил. Даже если это и не Фогель, я не смогла бы бросить человека в ловушке искореженных огнем стен.

До пожара тут была конюшня. Но теперь все обвалилось, вокруг стоял удушающий запах дыма пыли и гниения. Целыми остались лишь металлические части помещения. Остальное обвалилось.

— Фогель? — еще раз спросила я, аккуратно продвигаясь через развалины. Балки потолка, треснув от пожара опасно свисали, на меня падали куски сгоревшего дерева.

Даже сожженая балка, обрушившись могла меня убить. Поэтому идти нужно было аккуратно, выбирая путь не только по полу, но и потолку.

На каменном полу я заметила кровавые следы. Это заинтересовало меня, и я пошла по ним дальше. Они выглядели довольно свежими, как для здания пустовавшего полсотни лет.

Следы вели к оббитому железом столбу. А за ним, под грудой обвалившегося потолка я заметила человеческую руку. От столба туда вела цепь.

Я начала быстро, почти лихорадочно разбирать завал. Наградой за настойчивость оказался зеленый рукав камзола. Цвет Густов. И еще один обломок открыл мне бледное лицо Фогеля. Он был жив, но без сознания. Слабое, прерывистое дыхание, слабое сердцебиение. Я боялась сильно тормошить его, не зная какие у него могут быть травмы и не желая навредить еще больше.

Пришлось вернутся к лошади и принести нюхательную соль и бинты из седельной сумки.

— Я… Ирма? — слабый голос ответил мне за все мои старания. Мы с сестрой были похожи. Вот только я чертами лица больше пошла в папу, а его в юности считали первым красавцем Ливандии. Моя внешность была мягче и изящней чем у сестры.

А вот Ирма больше походила на свою мать. Тяжелый взгляд, прямая, без особых изгибов фигура, узкие бёдра, строгие черты лица. Но издалека или в состоянии парня, нас и впрямь легко было спутать. Впрочем все ливандийки очень похожи друг на друга. Когда Ливандия была королевством, как и другие королевства что потом объединились в империю, границы ее были закрыты. А брачная традиция запрещала браки с иностранцами. В том и причина сходства.

— Беги…уходи — пересохшими губами произнес Фогель, снова закрывая глаза.

— Баронет, придите в себя. Это я, Ариана. — нюхательная соль снова сделала свое дело. Он закашлялся

— Княжна? — слабо спросил он, узнавая — тут опасно, ваше… — кашель — ваше высочество…

— Разумеется опасно! — фыркнула я — вы то что тут забыли?! Руки, ноги целы? Чувствуете их?

— Да — тихо ответил Фогель. И я начала освобождать его, аккуратно придерживая за плечо. Звякнули звенья цепи и я обнаружила очень странную вещь — юноша был связан. Толстая цепь крестом проходила через его грудь, удерживая плечи и руки. Кто посмел поступить так с баронетом в его же владениях??! Я была уверена, что Ирма тут не причем. При всей ее стервозности, я не представляла настолько злого и порочащего репутацию, поступка от неё. Тревога набатом била в ушах и сердце. Я чувствовала — эта история, отнюдь не про отношения двух влюблённых. Тут скрыто нечто большее.

Я попыталась освободить Фогеля, дернула за цепь, и на нас посыпались обломки. Прикрыв баронета собой, я постаралась раскачать ржавые звенья. К счастью мне это удалось. На цепи не было замка. Фогель никак не мог освободиться сам, но с моей помощью всё получилось.

Он кашлял и сипел. Похоже провел тут, на каменном полу много часов, простудился. И судя по расширенным зрачкам — схлопотал сотрясение, когда не него рухнули перекрытия.

Больше никаких травм при визуальном осмотре я не обнаружила. Только синяки и царапины. На подбородке расплывалось синее пятно — как от удара кулаком. Или от тяжелого предмета упавшего сверху.

Я помогла ему подняться и провела до окна. Беднягу трясло и качало, он постоянно терял равновесие.

— Будьте осторожны, тут стекло — я выбралась первая и осторожно придерживая баронета за руки и плечи, помогла выйти и ему. Сзади с грохотом обвалился столб, к которому была привязана цепь. Случись это немного раньше — боюсь не стало бы и меня и баронета.

Фогель был очень слаб. Придерживая, я довела его до лошади. Но тут внезапно он запротивился.

— Я никуда не поеду! Не узнав что с княжной Ирмой.

— Вы не в том состоянии, чтобы ставить мне условия, Фогель — рявкнула я. Но зная семейное Густовское упорство, предпочла солгать.

— С ней все в порядке.

— Хорошо — с облегчением вздохнул юноша, покорно позволяя усадить себя на лошадь. Я села позади него и дала шенкеля кобыле.

Ехать с больным было сложнее чем одной. Поэтому когда я добралась до поместья Густов, почти рассвело.

У ворот поместья стояла галдящая толпа. Слуги, рабочие и Густы в полном составе. Даже Люка был тут. Посередине людского роя стояла понурая Брисса, качая головой на вопросы баронессы.

К счастью мое прибытие быстро облегчило их горе.

— Княжна! — крикнула самая зоркая конюшая, заметив издалека — и молодой господин с ней! — Брисса обернулась, и грубо расталкивая люд, побежала ко мне на встречу. Фогель рухнул в ее объятия. И я в первый раз в жизни увидела как Брисса плачет навзрыд, гладя брата по рыжим волосам.

— С ним всё в порядке. Но его стоит осмотреть лекарке — сказала я, спешиваясь и дружески хлопая подругу по плечу.

— Спасибо, Ари — она посмотрела на меня зелеными водами глаз. Полных слез и благодарности. — Я никогда этого не забуду!

— Вот видишь, я же говорила что Ариана Левицкая — благородная воительница спасающая принцев из беды! — гордо приосанилась я. И добавила мысленно «а еще — ядовитых белых змей». Воспоминание о Асторе быстренько сбило с меня лишнюю спесь и я скромно отошла в сторону, позволяя семье и челяди окружить своих молодых господ.

В толпе только один взгляд был не направлен на них. Инвар. Я почувствовала этот взгляд затылком и обернулась. Он отвел глаза и быстро зашагал к дому.

— Эй! А благодарность? — крикнула я вслед ему. Почему он ушел? Я же сделала все как он хотел и спасла его брата. Мужское сердце неисповедимо. Прям как судьба в руках у богини.

В любом случае я очень устала и хотела передохнуть после скачки по бурелому. Когда приходилось не только управлять лошадью, но и держать юношу тяжелее себя. Что постоянно пытался обмякнуть и свалится.

Я приказала слуге налить мне кофе и отправилась в беседку Густов. У меня было время посидеть в одиночестве и хорошенько подумать.

Дымящийся, ароматные кофе с палочкой корицы и круглыми слоеными булочками на подносе, принесла мне сама камердинес.

Олиса поставила поднос на стол и поклонилась почти до земли.

— Ваша светлость, мы все благодарим вас за спасение молодого господина! — Олиса выпрямилась и я заметила что ее глаза на мокром месте. Хоть сама камердинес и улыбалась счастливо. Преданность слуги меня тронула и я улыбнулась в ответ.

— Помогать своим старым друзьям — это честь для меня. А теперь уходи. Я хочу побыть одна — Камердинес кивнула и вышла из беседки.

Я счастливо вдохнула свежий утренний воздух и принялась за завтрак. Кофе с корицей это парнийская традиция подачи. У круглой булочки было небольшое отверстие под палочку корицы. Булочку требовалось поместить на чашку, и пока кофе горяч, она пропитывалась жаром и кофейным ароматом. Я так и сделала. Зачем нарушать традиции провинции в которой находишься? Тем более это и вправду было очень вкусно.

Все таки приятно иногда побыть героиней.

Сладкий кофе после долгой и выматывающей ночи поисков стал настоящим спасением. Я даже прикрыла глаза от удовольствия, наслаждаясь им. Вокруг бегали слуги, царил шум, гомон и переполох.

Поэтому не заметила как к беседке подошли.

Стук по витому металлу заставил меня прервать утреннее блаженство и я с недовольством посмотрела на нарушителя спокойствия.

У входа в беседку стоял Инвар. Длинные, рыжие волосы, которые почти не вились, как у остальных из его семьи, убраны за спину. Одет как всегда — скучно и неприметно. Целиком в серое. Единственное зеленое пятно — маленький платок в верхнем кармане камзола. С гербом Густов. Он держал руки за спиной и явно был очень напряжен.

Я уставилась на него безо всякого пиетета.

— И зачем вы пришли? Я не хотела вас видеть. Не нарушайте мой покой.

— Я… — он вздохнул — я приношу свои извинения, ваше высочество. Мои слова были грубы и недостойны вас.

— Ну что ж — я отложила ложечку, которой размешала кофе — я рада что ты наконец это понял. А теперь иди. У меня нет никакого желания видеть тебя.

Он развернулся, явно собираясь уходить, но сжал руки, сцепленные за спиной с такой силой, что побелели костяшки.

— Нет — он повернулся ко мне — Я должен поговорить с вами княжна. Прошу извинить, но мне придётся нарушить ваш запрет. — он зашел в беседку и встал рядом. На его каменном лице не читалось совершенно ничего. До чего же унылая личность! Я до сих пор помнила как он ровно час отчитывал меня, словно ребенка когда я случайно разбила какую-то там их родовую вазу. Он был сильно старше меня, и в том возрасте я не стала спорить. Сейчас, такого бы ему не позволила.

— Если ты хочешь прочитать мне очередную нотацию, оставь ее для брата. Фогель в ней явно больше нуждается чем я.

— Я действительно настолько противен вам, княжна? — вдруг спросил он после продолжительного молчания.

— Дай-ка подумать… — я облизнула ложку, и постучала ею по губам — Да! Ты самый скучный, самый занудный, самый не интересный из всех мужчин кого я знаю. — его ресницы вздрагивали так, словно каждое слово было пощечиной.

— А еще вы обожаете делать поспешные выводы, баронет. Может я слегка и ветренна, но не настолько чтобы винить меня в порочности и легкомыслии. — моя совесть даже не дрогнула, когда я решила соврать чтобы усилить эффект. Искушение унизить Инвара, после сказанного им ранее, было слишком велико — Я действительно направлялась тогда к Луке. Но не чтобы оправдать ваши гнилые помыслы, баронет. А чтобы расспросить его и узнать, куда направился Фогель — я развела руками, наслаждаясь тем, как это невозмутимое лицо наполняется эмоциями, которые он уже не был в силах скрыть — Как видите, мне это удалось. — конечно же я не собиралась ехать за Фогелем, и до вчерашней речи Инвара даже не думала об этом. Но признаваться не собиралась. Слишком уж редко этот благопристойный до скрипа в зубах, тип, давал повод себя в чем либо упрекнуть.

— Я бесконечно виноват перед вами — он плавно опустился на одно колено. Это утро стало ещё лучше. Я расправила плечи и великодушно произнесла.

— Извинения приняты. Это всё что вы хотели сказать? Тогда уходите.

— Нет…не совсем — он опустил взгляд.

— Ну что ещё? — раздраженно вздохнула я. Сколько времени эта ходячий свиток пергамента отнимет у меня, пока мне не удастся его выпроводить? Он сжимал кулаки. Я пила кофе.

— Если вы сейчас же не скажете в чем дело, я прикажу слугам насильно увести вас — пригрозила я. — Левицкое терпение тоже не безгранично, знаете ли. — эти слова заставили его резко вскинутся и посмотреть на меня. Он придвинулся очень близко, почти касаясь моего колена. Из за его высокого роста, мы были наравне.

— Княжна. Я давно хотел сказать вам. Но не решался…а сейчас, после того что вы сделали…

— Инвар, если ты сейчас первый раз в жизни не скажешь все сразу и прямо, клянусь, я вылью на вас кофейную гущу! — выдохнула я раздраженно.

И тут произошло нечто, чего я точно никогда в жизни не могла предположить.

— Вы можете быть ехидной, легкомысленной и даже жестокой. Но я знаю — в глубине сердца вы хороший человек. — он замолк и сделал паузу, видимо решаясь.

— И я очень давно люблю вас. — он придвинулся ко мне настолько быстро что я не успела отшатнуться, еще шокированная таким признанием. Он поцеловал меня в краешек губ.

От такой наглости и нарушения всех возможных правил, да еще и Инваром, я впала в ступор.

Поцелуй — это не то, чем разбрасываются благовоспитанные дворяне. По всем традициям его дарят в первую брачную ночь своей жене. На крайний случай — невесте, когда брак уже заключен, но ещё не было самой церемонии.

Поступок Инвара был настолько из ряда вон, что клянусь, меньше удивилась бы солнцу, что внезапно взошло глубокой ночью.

Он сразу осознал что натворил, и отшатнулся от меня так, словно его укусила змея. Впервые в жизни я видела Инвара таким растерянным, пунцовым и несчастным. Мне пришлось лихорадочно думать, чтобы понять как поступить в этот момент.

Инвар был не из тех, кого можно заподозрить в легкомыслии. Скорее всего он искренен. И что же делать тогда? Он не был мне даже симпатичен. Но при этом — он брат Бриссы. Разбивать сердце Инвару значило сделать подругу несчастной. Но лучше так, чем он будет жить до глубокой старости лелея пустую надежду. Неужели он действительно отказывал всем и вел себя с женщинами так отстраненно и холодно, потому что все это время любил меня?! Это даже в голову не укладывалось. Я выдохнула, подбирая слова. Пусть лучше возненавидит меня и переключиться на другую девушку, пока его возраст еще позволяет сделать это.

— Инвар Густа! — я влепила ему пощечину, вскочив со скамьи. Девушка благородных кровей никогда не поднимет руку на мужчину. Но я оказалась в безвыходной ситуации и должна была использовать всё возможное. Даже если придется себя опозорить. Моя репутация это точно переживет. Не то что его.

— С каких это пор, баронет Густа ведет себя как юноша для развлечений?! — он встал, хмуро глядя на меня. — Я и подумать не могла, что вы настолько легкомысленны! Обвиняете меня в пороках, а сами!!

— Княжна. Я не хотел огорчить вас. Я лишь пытался доказать, что мои слова — правда.

— В чем правда?! В том, что уже второй баронет из вашей семьи пытается поправить свое положение, вцепившись в княжну Левицкую? Сначала Ирма, потом я?! Вы вовсе утратили всякий стыд?! Я сейчас же пойду к баронессе и расскажу чем вы тут занимаетесь! — я сделала вид что собираюсь уйти, но Инвар поймал меня за руку.

— Простите меня, княжна, я был глуп, наивен и не думал о последствиях. Мои чувства к вам, они только мои, я не навязываю их.

— Какие чувства? О чем, ты Инвар? — я посмотрела на него надменно — хочешь я скажу кто я? Ты был прав. Я самое избалованное, порочное и эгоистичное существо во всей империи. И даю тебе слово — никогда никого не полюблю. Больше всего на свете я ценю свободу. И единственное на что я готова ее поменять — положение в обществе выше моего!

А это невозможно. Потому что выше — только императорская семья. Ты это понимаешь? — он мрачно кивнул.

— Я никогда, ни при каких обстоятельствах не возьму тебя в мужья, Инвар. Забудь об этом. Женись на хорошей девушке своего круга, порадуй свою мать. И никогда и никому не говори о том, что сегодня произошло. Ты понял меня? — он посмотрел на меня с печалью, болью и злостью во взгляде. Последнего я и добивалась.

— Да. Я понял. — он отпустил мою руку и резко зашагал к дому. Сзади кашлянули. Я обернулась и увидела через плетеную решетку беседки Бриссу. Ее взгляд заставил меня нервно сглотнуть. Что она видела? Неужто поцелуй? Она же меня закопает заживо! Рыжая фурия надвигалась на меня с таким взглядом, словно собиралась испепелить на месте.

— Ариана Левицкая! Если бы ты не спасла Фогеля, клянусь я бы вызвала тебя сейчас на дуэль!

— Брисса, это несправедливо — вздохнула я — ты же знаешь что я проигрываю тебе два раза из трёх. Ты совсем не ценишь мою жизнь? — Брисса зашла в беседку и толкнула меня в плечо, усаживая меня на скамью. Сама села рядом и мрачно захрустела слоеной булочкой.

— Как там Фогель? — невинно поинтересовалась я, стараясь перевести тему.

— Уже лучше. Лекарка дала ему снотворное, он спит. Ты вовремя спасла его. — она сделала паузу и добавила — Спасибо.

— Знай, я сделала это только ради тебя — я приобняла ее за талию и положила голову ей на плечо. — Ну не злись, Брисса! — рыжая дернула плечом.

— Заметь, я сразу отказала Инвару. А не стала играть его чувствами. А ведь могла. — я сдула рыжую кудряшку, что лезла мне в нос.

— Я убью этого дуралея! — Брисса допила мой кофе и откинулась на спинку скамьи. — с ума сойти! Он таки решил признаться! Я думала он никогда этого не сделает.

— Постой, ты знала?? — удивилась я — и ничего не сказала??

— Не заметить всех его печальных взглядов украдкой, могла только такая бесчувственная девица как ты! — Брисса постучала мне пальцем по лбу, и я чувствовала что она уже не злится. Поэтому обняла ее еще крепче. Подруга вздохнула — я думала, со временем он сам поймет что ты ему не пара и перестанет впустую страдать. Может это и к лучшему. Думаю ты поступила правильно.

— Ну уж спасибо. А то сначала мне показалось ты собираешься оторвать мне голову!

— Была такая мысль — улыбнулась Брисса и скорчила мне рожу — И даже не смей больше трогать моих братьев!

— Все все — я отодвинулась показывая раскрытые руки — я точно пас.

— Если ещё и Лука в тебя влюбится, я точно тебя убью — грозно пообещала Брисса

— Думаю твоему младшему брату хватает ума этого не делать — рассмеялась я.

— Ох этот Инвар! — Брисса стукнула кулаком по столу — Кажется самый спокойный, никаких проблем, а потом как взорвется!

— Что поделать. Он Густа. Как и ты, подруга. Характеры похожи, кровь одна, чего еще ожидать — я подбадривающе улыбнулась.

— Кстати. Я чуть не забыла зачем пришла. Ари, твой человек приехал из поместья. Говорит, что принес письмо от князя Левицкого.

— Папа написал! — я радостно вскочила. — где посыльный?

— Там, стоит у яблони — Брисса указала кивком. — он приехал ночью на лошади из твоего имения. Так удивительно для мужчины.

— Постой, он? — страшное подозрение тут же прокралось в сердце. Неужели…да быть того не могло! Только деревенские мужчины умеют ездить на лошадях, и то не все. Даже слуг этому не учат, так как верховая езда считается уделом женщин. Кавалерия это всегда женщины. Мужчины — пехота.

Только одному мужчине в поместье Левицких хватило бы наглости и бесстрашия приехать ночью, через лес и реку сюда.

— Астор! — практически прорычала я, вылетая из беседки.

По дороге в поместье суетились слуги, множество рыжих голов. Красные, апельсиновые, золотистые и жгучего цвета шафрана.

И только он стоял под яблоней и ждал меня, глядя прямо в глаза, так, что я чувствовала его взгляд даже на расстоянии.

Да, это действительно был он.

Моя белая змея