Империя Женщин

Глава 18

Я неторопливо ехала, среди лавров, что окружали поместье Густов. И думала, очень крепко.

Момент, когда я понимала, что чувствую привязанность к своему новому увлечению всегда был для меня самым печальным.

Ведь после этого я всегда разрывала отношения и разбивала очередное сердце доверенное мне. Раньше, я относилась к этому с эгоизмом и равнодушием. Стараясь обжечь ядовитыми словами расставания душу очередного возлюбленного. Чтобы он поскорее забыл обо мне. Но сейчас — чувствовала что не могу поступить так с ним. Чувства душили меня изнутри, разрывали грудную клетку, хотелось плакать от того как несправедлива судьба. Хоть слезы женщине и не к лицу.

Я не была уверена взаимны ли мои чувства. Или Астор просто охотник за моим положением.

Но понимала — ради своей семьи и его самого, я должна покончить с этим, как можно скорее.

Каждый раз видя его в поместье, я пыталась завести разговор, но каждый раз сдавалась, только он поднимал на меня взгляд своих белых, змеиных глаз.

Чтобы не навоображал себе Астор — он никогда не сможет быть моим мужем. Даже если допустить совершенно безумную идею что он герцог, да даже княжич и равен мне по положению…для матушки это не имело никакого значения. Ведь вероятность того, что Астор одновременно и княжич и нужная цель ее политических игр стремилась к нулю.

Я бы конечно могла выкрасть его, и выйти замуж тайно, но при всем своем эгоизме я всегда ставила на первое место семью. Я — единственная наследница княгини Левицкой. Будущая правительница Ливандии. Брак со мной — мощное оружие моей семьи. Рисковать им я не имела права.

Оставался вариант оставить Астора своим любовником. Но во-первых это уничтожит его жизнь, репутацию и будущее, лишит его права стать счастливым в законном браке. Лишит возможности иметь детей. Я не хотела заводить бастардов. Это неприемлемо растить своих детей, не давая им все, что я могла бы дать. Конечно я могла бы их признать…но каково это жить, когда твой отец не имеет никакого статуса?

А во-вторых княгиня сквозь пальцы смотрела на мои легкие увлечения. Но позволить мне держать при себе постоянного любовника — означало запятнать честь моего потенциального мужа. Этого мать допустить точно не могла.

Поэтому после того как мы вернулись в имение, я игнорировала Астора как могла. Он довольно быстро разобрался с моими делами. Рассортировал бумаги, подвел отчётности, написал письма, которые я откладывала с момента отьезда княгини.

Елена, глядя на то, как хорошо Астор справляется, разве что не молилась на него. Я бы не удивилась, поставь она за его здоровье лампаду в храме. Настолько моя камердинес была впечатлена парнем, что смог разгрести завалы в моих делах.

Когда он закончил, я попросила Елену завалить его работой по дому, лишь бы не пересекаться с ним лишний раз.

Разумеется Астора это не устроило. Он не нарушал мой приказ, но количество случайных встреч с ним выросло настолько, будто в моем поместье жило сразу десять белых змеев. И все они регулярно сталкивались со мной.

Очаровав камердинес, парень смог получить лояльность и остальных слуг. Кроме Юла, что на дух того не переносил.

Так что можно считать — белый змей буквально выселил меня из моего же поместья. А я, так храбро стоящая перед целым войском, трусливо сбежала, лишь бы не объяснятся с ним.

Признаться никогда еще у меня не было настолько жгучего желания ударить себя по лицу.

Ноги моей послушной кобылки сами привели нас в поместье Густов. Ромула знала куда я езжу чаще всего, и пошла проторенной дорогой, когда хозяйка безвольно отпустила поводья.

— Княжна! Княжна Левицкая приехала! — мое прибытие сопровождалось выкриками слуг, что сразу побежали извещать хозяев.

Перед домом, под белыми зонтами от солнца, мсье Лапуш читал стихи на голивском. Три рыжих юноши — Инвар, Фогель и Лука с тоской слушали его. Но как только я появилась, урок тут же был сорван

— Ари приехала! — радостно вскочил Люка, и тут же получил оплеуху от голивца — не Ари. А мадамес великая княжьна Ариана Левицкая. Вас я учу этикьету, а толку всё нет и нет! — неестественно бледный Фогель тоже улыбнулся мне. А вот Инвар демонстративно отвернулся. Надо же, до сих пор обижается. Стоит поговорить с ним как нибудь. Все же…не дело оскорблять чужие чувства. Жаль, я поняла это только когда сама серьезно влюбилась. Первый раз в жизни.

Я спешилась. Лучше уж самой подойти, чем мучить Люку, который со своей больной ногой и на костылях, точно побежит мне на встречу.

— Пойду скажу Бриссе, что вы приехали — не глядя в мою сторону, и поджав губы, сухо произнес Инвар. Благовидный предлог чтобы уйти и не нарушить этикет. Я кивнула и он направился в дом. Голивец почтительно отошел в сторону.

— Княжна — Люка улыбался мне по прежнему. Значит и в доме всё в порядке. Фогель подошел и поклонился.

— Я как раз хотел просить Бриссу отвезти меня в поместье Левицких, чтобы поблагодарить вас лично за спасение. Счастлив, что вы тут, и целы!

— Больше не совершайте таких глупостей, баронет. Даже ради любви — важно произнесла я. Да да, та самая я что в свое время подожгла карету одного герцога, лишь бы привлечь его внимание.

Фогель смущенно опустил взгляд.

— Как только братец очнулся, ему поочередно прочитали нотации ма, па, Брисса и мсье Ляпуш. Будьте не так строги к нему, княжна.

— Поправляйся — улыбнулась я, собираясь последовать за Инваром.

— Ваша Светлость? — я повернулась. Фогель мялся, но наконец спросил с надеждой в голосе

— Вы говорили что с княжной Ирмой всё в порядке…она ничего не упоминала обо мне?

— Не переживайте, баронет. Как только все прояснится, я постараюсь устроить так, чтобы вы могли объяснится с сестрой.

— Благодарю вас- Фогель сделал глубокий поклон

— Княжна, не уходите, иначе нас снова запытают литературой! — обиженно попросил Люка

— Молодой господин, всего через полгода вам исполнится восемнадцать и вы выйдете в свет. Только подумайте сколько баронесс ждут, чтобы обсудить с вами голивскую литературу — улыбнулась я задабривающе

— Клянусь, я лучше выйду в окно, чем выберу такую жену! — гордо ответил Люка — моя будущая жена должна быть веселой, а не скучной любительницей поэзии. Как вы, княжна! — я печально выдохнула

— За весельем, всегда следует расплата, дорогой мой друг. Хорошего вечера — я кивнула им и пошла к поместью.

Много лет я прожила рядом с Густами. И знала их привычки наизусть. Где искать Инвара я тоже знала. Тем более подбежавшая слуга предупредила меня — Брисса говорит с маменькой. И видимо по важному поводу, раз попросила меня подождать. Так что времени у меня хватало.

У каждого Густа была своя любимая часть дома.

Барон больше всего любил сад, баронесса — беседку, откуда сад было видно лучше всего. Фогель пропадал в музыкальной гостиной. Люка обожал шумно веселится в компании слуг или играть в шахматы в классной.

Бриссу проще всего найти на заднем дворе, где она упражнялась в фехтовании. Старший сын Густов, Герд, до женитьбы пропадал в библиотеке.

А вот Инвар… предпочитал оранжерею. Самое дальнее и тихое место в имении.

Я открыла стеклянную дверь и вошла. Зимний сад, был любим бароном только до весны, как замена саду основному. Как только распускались цветы на деревьях, Милон Лизаветыч терял интерес к оранжерее. И она стояла заброшенная до первого снега. Так что кроме слуг поливавших цветы и растения, никого тут обычно не было.

Инвар с книгой сидел в плетеном кресле под широкими листьями монстеры и пил чай, периодически ставя чашку на кофейный стеклянный столик с витражными боками.

Я постаралась подойти как можно тише, чтобы не спугнуть и он снова не сбежал, но мне это не удалось. Он поднял голову прежде чем я подошла и посмотрел на меня серьезным взглядом зелёных глаз. И сразу отвернулся обратно в книгу.

— Не ожидал увидеть вас тут, княжна. Чем обязан?

— Инвар — я села в соседнее кресло и сцепила пальцы на колене — я пришла поговорить.

— И о чем же? — он вопросительно поднял бровь, все еще глядя только на страницы. — вы очень ясно высказали свое мнение. И разговаривать я с вами больше не намерен. Он захлопнул книгу и собрался уйти, но я подняла руку, останавливая его

— Инвар. Я хотела извиниться.

— Не стоит — произнес он, стоя ко мне спиной.

— Послушай. Ты прав, я бываю невыносима. Но ты для меня — брат моей лучшей подруги. Я не хочу чтобы всю жизнь ты сбегал, стоило мне подойти.

— Знаете… — он положил книгу на кофейный столик. Но все еще не обернулся ко мне. — я много думал о том, что произошло. О вас, обо мне. О моей семье. И понял что никогда не любил вас по настоящему.

— Слава богине! — обрадовано выдохнула я

— Я любил образ той маленькой девочки, что всегда становилась на защиту тех кто слабее. Любил свои воспоминания о вашем смехе, о вашей искренности. О том как вы сидели у постели сестры, когда Брисса сломала руку. Я видел в вас ту женщину, которая не уведет меня из семьи, а станет ее частью. Но сейчас, я понимаю главную свою ошибку. — он развернулся ко мне

— Теша себя иллюзиями я попросту упрощал себе жизнь. Я всегда знал, вы не полюбите меня. Думаю вы в принципе не можете любить никого кроме себя. И зная об этом, я мог жить той жизнью что хотел, не уделяя внимание другим девушкам. Не раня свое сердце лишний раз. В какой-то мере все эти годы вы были моей броней от разочарований. Так что, вам не за что извиняться, княжна.

— Ты очень мудрый человек, Инвар — я уважительно склонила голову — я зря считала тебя поверхностным и скучным.

— Ваши слова — лучшая плата, за мой по глупости растраченный первый поцелуй — он усмехнулся. — но я вижу, вы все ещё грустны? Я правда не сержусь на вас больше.

— Не переживай — я посмотрела на него. И вдруг поняла что могу для него сделать. Маленькая, и всего наполовину ложь.

— Твой первый поцелуй всё еще с тобой. Ты видно так волновался, что попал в щёку. — я потянулась к нему и заговорщицки шепнула — а в щеку — не считается.

И я впервые, за много лет проведенных в поместье Густов услышала как он смеётся. Тихо, но вполне искренне.

— Даже если это неправда, я предпочту поверить вам — он поклонился мне. — спасибо княжна, вы меня утешили.

— Кто кого тут утешает? — разнесся по оранжерее грозный голос Бриссы. Рыжеволосая фурия неслась на всех парах, небрежно сбивая листья тропических растений на своем пути.

— А ну разошлись в разные стороны! — рыжая встала между нами — стоило только отвести взгляд на секунду и ты уже флиртуешь с княжной! — это был упрек Инвару. Он сохранял невозмутимое выражение, но я видела как изогнулся край его губ — едва скрывал улыбку.

— Ты — тоже хороша! — на этот раз девушка повернулась ко мне, и болезненно ткнула пальцем в грудь — сначала возьми его в мужья, а потом устраивай свидания в укромных местах сколько угодно!

— Брисса, успокойся — устало произнес Инвар

— Ничего такого, мы просто разговаривали — тут же уверила её я.

— Ещё и сговорились против меня! — возмутилась вспыльчивая подруга, прожигая нас взглядами — а ну быстро признались, что делали тут! Иначе клянусь, сейчас же позову маменьку! — угроза в виде баронессы Густы была очень даже ощутима.

Мы переглянулись. И впервые за всю мою жизнь, Инвар спас меня.

— Люка попросил назад свою глупую книгу — он ткнул мне в руки томик в бархатной обложке — и конечно же княжна тут же побежала спасать юношу в беде и сражаться за нее с драконом. Какая нелепость — он сложил руки на груди, глядя на нас так, словно мы оскорбляли его одним своим присутствием.

— Уф — Брисса подняла руку, прижимая к груди — на миг я поверила что ты, Ари, действительно решила совратить моего брата у меня за спиной! Аж сердечко прихватило!

— За такие мысли, юная леди — на нее пристально посмотрел Инвар с высоты своего роста- можно схлопотать от гувернера хорошую взбучку. Сестра, княжна — он легко поклонился — оставляю вас — и ушёл.

Рыжая села в кресло и налила себе чай в пустую чашку

— Клянусь, это семейство сведет меня в могилу. Матушка три часа к ряду отчитывала меня за то, что я с тобой сорвалась ловить асаков. Якобы опасно. И эта сказала женщина, что в честном бою один на один убила лучшего асакского генерала!

— Я так понимаю ты отделалась малой кровью — рассмеялась я. И тут Брисса скосила взгляд на книгу

— А с каких это пор Люка интересуется физической теорией? — я сама прочитала название и поняла что раскрыта.

— Хорошо. Я не хочу тебе врать. — я закрыла глаза, чтобы не видеть ее убийственный взгляд — я пришла сюда не за книгой. А что бы поговорить с Инваром и разьяснить ситуацию. Мне надоело то, что он смотрит на меня волком. Мы пришли к пониманию, что случай в беседке был ошибкой для нас обоих. Не более того. — я осторожно открыла один глаз

— И это все? — подозрительно поинтересовалась Брисса, вглядываясь в мое лицо

— Всё. Клянусь фамильной печаткой! — я вытащила ее за цепь

— Хорошо — Брисса откинулась на спинку кресла — одним беспокойством меньше. Только ты не выглядишь довольной. Или поняла что совершила ошибку и Инвар мечта всей твоей жизни? — она усмехнулась

— Упаси богиня! Я не хочу быть женой книжного шкафа! — я коснулась рукой плеча, отсылаясь к вере. — Меня действительно тревожит кое что…но это не связано с твоим братом. — я поймала ее взгляд и уточнила — ни с одним из них.

— Дело в семье? — спросила Брисса всерьёз — Я знаю, ты взяла на себя многое в эти дни. Княгине не понравилось твое самоуправство?

— Нет, это не связано с родом Левицких — вздохнула я — точнее связано, но не совсем так как ты думаешь.

— Ну? — нетерпеливо дернула меня Брисса. Тактичность никогда не была ее сильной стороной. Но она нравилась мне, такая какая есть.

— Дело в Асторе — вздохнула я и уронила голову в ладони.

— Ааа, этот необычный юноша, что строил из себя юнчжара… значит вот кто наконец похитил твое сердце! — я промолчала в ответ — Надо же, он такой женственный — холодный и рассчетливый. Не мужские качества. И все равно нравится тебе настолько, что ты в первый раз на мою память маешься от любовной тоски?!

— Кажется, так и есть — я вздохнула еще горше.

— С ума сойти! Никогда не думала что этот день вообще настанет — Брисса не переставала удивляться — где ты его раздобыла? Ты не рассказывала!

— Помнишь… несколько недель назад, я подобрала избитого парня на дороге? — я наконец решилась, и рассказала Бриссе всё. И про пари, и про свои подозрения насчёт Астора. Ну и что уж там скрывать, о причине своей печали — невозможности быть с ним.

Брисса слушала рассказ с широко открытыми глазами. На особо острых моментах вставляя удивленное «ой!» и «как так?!»

Когда я закончила, подруга подвела итог рассказа фразой

— Ну и дела-а…

— И что мне теперь делать? — я посмотрела на нее.

— Ари, знаешь, я не такая опытная в любовных похождениях как ты, но думаю, смогу тебе помочь.

— Надеть ему на голову мешок и отвезти на другой край страны, чтобы он не нашёл меня? — с надеждой предположила я

— Он же мужчина, а не котёнок — фыркнула Брисса — судя по тому как он смотрит на тебя, то и с другого конца страны вернётся, чтобы требовать свою награду за пари. Попробуй просто… — она сделала паузу — поговорить с ним?

— Ты что! — я замялась, смущённо дергая край камзола — Я так не могу!

— Сама посуди. Он тебе нравится, и это очевидно взаимно. Но ты уже по женски всё за него решила и придумала будущее в котором ваши отношения невозможны. — я попыталась возразить, но Брисса меня перебила

— Постой, дай я договорю. Ты ведь даже не знаешь кто он такой! Для начала выясни это, а потом решай. К тому же тебе не известно будущее. Возможно матушка сосватает тебя за такой же книжный шкаф как Инвар. Или того хуже. И твоему будущему мужу будет глубоко безразлично на интрижки жены, лишь бы ты тревожила его пореже. — зерно истины было в ее словах. Я задумалась.

— Ладно. Возможно я и впрямь решила всё за него.

— Ты женщина. Это нормально — она похлопала меня по плечу — кстати, что за история с юнчжарами? После которой ты больше не пьешь? Командор много всего вспоминала о Юнче, когда мы вместе следили за допросом. И о этом случае тоже.

— А….это — я смущённо кашлянула — даже не стоит вспоминать о такой мелочи.

— Да? Жилина сказала, что тогда настолько боялась гнева княгини, что прятала тебя в казармах неделю, пока та не остыла.

— Ну — я смутилась ещё больше — ладно. Раз уж сегодня день откровений, я расскажу. Как то раз…на балу в честь первого дня Империи, я перебрала с горячительным. И среди религиозной группы из Юнчи заметила стройного и приятного фигурой парня…

— Мне страшно спросить, что было дальше — Брисса смотрела на меня с ужасом — они же повернутые на религии монахи! И убьют любую, кто прикоснется к ним!

— Я затащила его в комнату для слуг и требовала, чтобы он показал лицо. К счастью мне хватило ума к нему не приставать. Но скандал был жуткий!

— Знаешь, за такое, маменька бы меня заживо выпотрошила, набила ватой и поставила в пару к чучелу медведя в библиотеке! А ты ещё боишься реакции княгини на Астора!

Кстати о маменьке. Она хотела видеть тебя, и как можно скорее.

— Тогда я пойду. И помни — о том, что я рассказала ни слова!

— Ты меня знаешь, твои секреты уйдут со мной в могилу. — серьезно кивнула Брисса. И я оставила ее в оранжерее, допивать цветочный чай.

Я постучала в покои баронессы, и после крика «войдите!», отворила дверь. В комнате, освещенной лампадами и свечами было тепло и уютно.

Милон Лизаветыч одевал свою маленькую сухонькую жену в большой домашний халат с кисточками. Точнее уже заканчивал, здоровенными медвежьими ручищами очень аккуратно застегивая последние пуговицы у шеи.

Я смутившись, отвернулась. Парнейцы не стесняются публично выражать супружеские чувства. Заботу и мелкие жесты. Они в принципе открытый народ.

Но я была воспитана в ливандийской традиции. Где не принято было проявлять все это напоказ.

Лишь раз за всю свою жизнь я видела как отец обнимал мою мать. И то случайно, когда маленькой забежала в кабинет во время их совместной работы. Отругана я была тогда так, что навеки научилась стучаться. Максимум что позволяли себе родители, даже при семье — иногда соприкоснутся руками. И то, только когда думали, что их никто не видит.

Я могла сколько угодно открыто флиртовать с юношами, но эта теплая, супружеская любовь после многих десятилетий вместе — иное дело. Гораздо более ценное и сокровенное.

— Подойти, Ариана, дитя — я повернулась. Милон Лизаветыч поклонился мне и дойдя до двери посмотрел на жену

— Душа моя, не забудьте сменить грелку. Холонет она быстро, а у вас суставы болят. Олиса! — камердинес тут же вышла из — за двери

— Проследи.

— Да, господин — кивнула камердинес

— Ну что ж вы ворчите при ребенке на меня, Милон Лизаветыч! — фыркнула баронесса — вот вам Ариана, пример супружеской жизни — она потрясла костлявым пальцем — вечно поучающий муж!

— Не поучал бы, если б вы не забывали и пеклись о своем здоровье. — улыбнулся барон, и столько у него было тепла и любви во взгляде на жену, что я аж обзавидовалась.

— Все, иди — Баронесса махнула рукой. И барон вышел, оставив нас.

— Олеська, проследи чтобы барон свой чай лечебный выпил. Давай, ходу! — камердинес заколебалась в дверях. Получив два, противоречащих друг другу приказа.

— Иди уже, мне с княжной лично побеседовать надо. — камердинес поклонилась и вышла.

— Люба моя — баронесса подозвала меня, и взяла за руку — что же вы суета такая стали? Куда не пойдете — вечно гам и шорох! Раньше Брисса моя как не придумает что — хоть стой, хоть падай, а ты моя девочка, тихонькая всегда была. А сейчас? Ишь что удумала — посреди ночи асаков ловить!

— Простите, баронесса — я покаянно склонила голову — но это было необходимо, чтобы защитить наши границы. И Парн, тоже.

— Ты хорошая девочка, очень хорошая — Баронесса ласково потрепала меня по макушке — будь только осторожней, наводя свои порядки в Серолесье. При нас лично, без чужих ушей, скажу Верга Левицкая — та еще гадюка! Ждать от нее можно всего. Лучше сразу донеси на ее безрукость Императрице. Иначе крайней окажешься!

— Знаю — вздохнула я — но она моя семья. Я не могу ее подставить. И буду защищать перед Императрицей. Это мой долг, как Левицкой. — баронесса вздохнула явно огорченная моими словами.

— Есть весточка, что именно там случилось? — я покачала головой

— Отправила туда отряд, но они еще не вернулись. Дорога долгая, туда и обратно — несколько дней.

— Хорошо. Силами богини, никто и не заметит этого прорыва. — я попросила Бриссу ничего не говорить про приказ матери. И судя по реакции баронессы, подруга сдержала слово. Во всем повинной Густа считали только мою тётку. И меня это полностью устраивало.

— Дитя, подай мне вон тут саблю. С малахитовой рукоятью — я как раз хотела попросить баронессу провести меня в инфотеку, но та меня прервала. Пришлось подходить к увешанной оружием стене.

Нужная сабля оказалась парной. Я сняла одну со стены и принесла баронессе. Старая женщина привычным движением выхватила лезвие из ножен, я еле успела отшатнуться.

— Недурно — похвалила она меня — жаль здоровье меня совсем подвело. Не встать теперь, и не показать молодежи как держать оружие в руках — она вернула саблю в ножны и подала мне

— Теперь она твоя. — я встала на колено, принимая подарок с огромным уважением. Всё оружие что висело тут, было боевым, прошедшим войну вместе со своей хозяйкой.

У меня даже пальцы дрожали, держа в руках настолько благородное оружие.

— Все что я прошу у тебя — сруби этой саблей головы оставшимся двум асакам. Напомни этому лезвию что такое асакинская кровь.

— Я постараюсь — пообещала я, не вставая и рассматривая оружие в руках. Прекрасная вещь. В отличном состоянии, благородный металл, легкая рукоять, декорированная малахитовой пылью. Небольшой изгиб. Прекрасно ложится в руку.

— Но это оружие парное — заметила я

— Верно — улыбнулась баронесса — вторую я подарю Бриссе, когда передам ей титул. И молюсь богине, чтобы эти две сабли никогда не схлестнулись в бою. Берегите вашу дружбу, как самое ценное из сокровищ.

— я встала и поклонилась

— Так и будет.

— А теперь мне пора ко сну. Если останешься у нас, позови Олеську, пускай подготовит гостевую.

— Я поеду домой. Но перед тем как уехать, хотела бы у вас кое что попросить.