Индустриальная магия

ИДЕЯ НЕ К МЕСТУ

Назад в Майами мы летели самолетом Кортесов. Точно так же как пребывание в их больнице, вопрос использования их самолета был вопросом безопасности. Хотя… Кто знает, в каком случае меня ожидает большая опасность – при полете самолетом Кортесов или в обычном рейсовом? Я предпочла бы обычный – не потому, что ожидала во время полета атаки головорезов клана, а потому, что не люблю привлекать слишком большое внимание к своему здоровью. Но Лукас со мной не согласился, и, учитывая, что прямо я могла сидеть не более нескольких минут подряд, вероятно, был прав.

Когда мы вернулись в Майами, Беницио приложил все усилия, чтобы помириться с Лукасом. Сделать это он мог одним способом – организовать для нас встречу с Вебером. Такое сотрудничество могло бы только радовать, если бы в основе его не лежала голая межклановая политическая борьба без малейшей заботы об интересах дела. И никто, даже сын главы Кабал-клана, не мог подобраться к Веберу без согласия всех кланов.

Я думала, что мы просим о простой вещи. Мы обещали соблюдать все меры предосторожности и выполнять требования охраны. Мы ведь все работаем на одной стороне. Более того, без нас с Лукасом кланы не получили бы Вебера. Тем не менее, стало очевидным, что это скорее мешает нам, чем помогает. Кабал-клан Кортесов добился большого успеха, обнаружив Вебера, и другие Кабал-кланы, казалось, отказывали нам просто из злости.

Следующий день мы провели в клинике, прорабатывая детали, связанные с делом, а Беницио тем временем от нашего имени вел переговоры с Кабал-кланами. Лукасу удалось раздобыть ингредиенты для припарки и лечебного чая. Я приготовила их сама, и он не спорил – для их приготовления требовались ведьминские заклинания, и хотя он знал процедуры, у меня получалось лучше. Нет, я не хвастаюсь – просто у ведьм лучше получается ведьминская магия, а у колдунов – колдовская. Еще я впервые применила на практике более сильный лечебный заговор, который нашла в колдовских книгах третьего уровня, обнаруженных мною этой весной. Я наложила его на припарку. Он должен был не только ускорить лечение, но и действовать как поверхностное обезболивающее средней силы. К моей радости, заговор сработал даже лучше, чем я ожидала. К концу второго дня я встала с постели, оделась в обычную одежду, я почувствовала себя скорее отбывающей заключение, чем больной. Отца Даны еще не удалось известить о случившемся. Ее мать… О ней я старалась не думать. Находясь в клинике, я порой навещала девочку. Ей это было безразлично, она ничего не воспринимала, но я все равно заглядывала.

В тот вечер я убедила Лукаса, что достаточно хорошо себя чувствую и могу сходить куда-нибудь поужинать. Чтобы как можно сильнее растянуть экскурсию на волю, я заказала десерт. После этого мы долго пили кофе.

– Похоже, твой отец очень старается помочь нам в этом деле, – заметила я. – Ты до сих пор думаешь, что он имел какое-то отношение к тому налету на дом?

Лукас отпивал кофе мелкими глотками.

– Я не исключаю возможность его участия, хотя признаю, что отреагировал слишком резко. Ты пострадала, я испугался и набросился на того, кто подвернулся. Просто… у меня есть веские основания не доверять отцу.

Я улыбнулась:

– Правда? А поподробнее?

До того как Лукас успел ответить, зазвонил его мобильный телефон. После двух «нет», одного «спасибо» и одного «мы придем» он отключил связь.

– О черте речь – а черт навстречу? – спросила я.

Он кивнул.

– Это насчет Вебера. Они не разрешают. Хуже того, суд перенесли на завтра.

– Что?

– Говорят, суд перенесен потому, что обе стороны оказались готовы раньше, чем рассчитывали. Но я подозреваю, что это из-за наших усилий добиться встречи.

– Значит, они не дают нам встретиться с Вебером, перенося слушание на более раннее время. – Я откинулась на спинку стула, скрывая готовую отразиться на лице боль, которую вызывало движение. – Значит, все пропало.

– Еще нет. Как сказал мой отец, если Вебера признают виновным, всегда остается возможность подать апелляцию. По крайней мере, процесс даст нам шанс узнать детали. Если обвинение представит конкретные доказательства виновности Вебера, мы можем апелляцию не подавать.

– И избавить всех, включая нас самих, от забот.

– Вот именно. Если же они не обнаружили ничего нового и остается вероятность, что Вебер работал вместе с истинным убийцей или, не зная настоящей цели, собирал для него информацию, – мы можем апелляцию подать. – Он опять глотнул кофе. – Как ты думаешь?

– Давай посидим на судебном процессе – если ты этого хочешь.

Начало слушания назначили на восемь утра. Лукас заверил меня, что это обычно для слушания дела в Кабал-кланах. В отличие от дел об убийствах в человеческих судах в Кабал-кланах они никогда не затягиваются на недели или месяцы. Слушания происходят с восьми утра до восьми вечера, и прилагаются все возможные усилия для завершения процесса за день или два.

Мы приехали на такси чуть позже семи. Само здание суда и тюрьма выглядели точно такими, какими я вначале ожидала увидеть офисы корпорации, – переоборудованный склад, скрытый в промышленном районе. Лукас попросил таксиста высадить нас на тротуаре за одним из наиболее потрепанных зданий.

Обычно я настаивала на том, чтобы заплатить за такси самой, но сегодня позволила сделать это Лукасу. Ему совсем ни к чему был спор из-за оплаты проезда. У него на лице и так отпечатались все стрессы, перенесенные за последние несколько дней. Когда он отвернулся от таксиста, я заметила, что у него сбился набок галстук. Я не поверила и взглянула еще раз, чтобы убедиться.

– М-м-м? – произнес он, заметив мой взгляд.

– У тебя галстук перевернулся. Он поднял руку к шее.

– Позволь мне. – Я встала на цыпочки и поправила. – Сегодня ночью ты должен хорошо выспаться. В нормальной постели. Мы переедем в гостиницу.

– Пока ты не поправишься, мы никуда переезжать не станем.

– Я уже лучше себя чувствую. И выгляжу лучше, не правда ли?

– Неплохо. – Он слегка улыбнулся.

– Ну, тогда…

– Вы только посмотрите, – сказал голос за моей спиной. – Это же наш придурочный крестоносец!

Лукас напрягся. Я с трудом подавила искушение швырнуть за спину огненный шар. Лукас этого не одобрил бы. Однако огненный шар был бы оправдан. Неуместен, но оправдан.

Я повернулась и увидела худого, хорошо сложенного мужчину лет тридцати с небольшим. Идеальные черты его лица искажала ухмылка. За ним стоял Уильям Кортес, что позволило мне догадаться об имени красавчика – Карлос.

– Наверное, где-то проходит марш протеста, – сказал Уильям. – Там гораздо лучше оценят твои таланты, Лукас. Оставь настоящую работу взрослым.

Я сжала челюсти, чтобы не напомнить ему, кто сделал «настоящую работу» и поймал убийцу, рискуя жизнью.

– Пейдж, вы встречались с Уильямом, – сказал Лукас. – А это Карлос. Карлос, Пейдж. А теперь, если вы нас извините…

– Неплохо, маленький братец, – оглядывая меня взглядом с головы до ног, заметил Карлос. – Лучше, чем я ожидал. Наверное, у тебя все-таки имеются какие-то скрытые достоинства.

– О-о, у Лукаса точно есть скрытые достоинства, – сказал Уильям. – Примерно пять миллионов, и это только гарантированных. Может всплыть еще полмиллиончика.

Карлос рассмеялся:

– Да, очень существенное приложение. За такие деньги кто угодно ляжет в постель. Несколько минетов – не так уж много за доступ к деньгам Кортесов.

– Совсем не обязательно, – вставила я. – Судя по тому, что я слышала, за постель с Кортесом полагается значительно большая сумма. – Я встретилась взглядом с Карлосом и улыбнулась. – По крайней мере, с некоторыми Кортесами.

– Проклятье! – Выражение его лица изменилось.

– Тебе виднее.

Я позволила Лукасу увести себя прочь. Мы сделали несколько шагов, когда он склонился к моему уху.

– Можно задать вопрос? – прошептал он.

– Джейми, – ответила я. Он подавил смешок.

– Джейми и Карлос? – уточнил он.

– Нет, – покачала головой я. – Джейми и не Карлос. Она решила, что пяти миллионов недостаточно.

Тогда он рассмеялся, и от этого взрыва смеха я тоже улыбнулась и сжала его руку. Я оглянулась и увидела, что Карлос гневно смотрит нам вслед. Наверное, мне не удалось сделать его своим другом. Плохо.

– Если честно, подозреваю, что на сегодняшний день это значительно меньше пяти миллионов, – заметил Лукас. – Судя по скорости, с которой Карлос тратит деньги, я сказал бы, что это скорее пять долларов. Ему придется изрядно ограничивать себя в средствах, пока он не получит наследства.

– Я думала, что пять миллионов – это и есть наследство.

– Нет, траст-фонд. – Он слегка улыбнулся. – Наступило молчание, ибо она воздержалась от оглашения очевидного факта, а именно: ее спутник жизни не так беден, как она считала. Вспомни это, когда в следующий раз будешь настаивать на оплате такси.

Лукас открыл заднюю дверь склада, и мы вошли в холл, которому позавидовал бы любой суд небольшого городка. Там находилось несколько человек, но Лукас, не глядя по сторонам, повел меня к внутренним двойным дверям.

– Мне по-прежнему кажется, что ты не всегда способен оплатить такси, – заметила я. – Знакомый мне Кортес не станет запускать руку, ни в какой фонд. Даже если тебя захватят демоны-повстанцы, ты не возьмешь оттуда денег на выкуп.

– Правильно. – Он улыбнулся, глядя на меня сверху вниз. – Но если захватят тебя, я сделаю исключение.

Рядом с Лукасом оказался смуглый молодой человек в костюме.

– Господин Кортес?

– Да, – кивнул Лукас.

– Я работаю на Сент-Клаудов. Водитель господина Сент-Клауда.

– Вас зовут Рик, я не ошибся? Молодой человек улыбнулся.

– Да, сэр. Спасибо, что помните. Я просто хотел сказать: мы очень ценим сделанное вами – то, что вы поймали этого парня. Гриффин в зале. Он сам с вами поговорит, но я хотел тоже вас поблагодарить. И… Э-э… – Он бросил взгляд на двойные двери. – И сказать, что туда можно войти и через черный ход, если вы захотите.

– Черный ход? – переспросила я.

– Э-э… да, мисс. Обойти холл перед залом суда. Там сейчас Насты и несколько Сент-Клаудов. Но в зал суда можно попасть и другим путем. Вы с господином Кортесом, возможно, предпочтете его.

– Спасибо, – поблагодарил Лукас. – С нами все будет в порядке.

– Да, сэр.

Молодой человек попятился и скользнул в боковой коридор. Я взглянула в напряженное лицо Лукаса. Вся натянутость, ушедшая во время нашей прогулки к зданию, вернулась в двойном размере, а когда мы войдем в эти двери, станет еще хуже.

Лукаса требовалось отвлечь. Я бросила взгляд на два боковых коридора, и у меня появилась идея. Не совсем уместная – но иногда, чтобы отвлечься от мыслей, требуется сделать что-то в этом духе.

– Осталось почти сорок пять минут, – сказала я. – И сидеть придется целый день. Не нужно торопиться.

– Ты как себя чувствуешь? Хочешь немного пройтись?

– Я имела в виду другое.

Я потянула его к ближнему боковому коридору. Он приподнял брови, но когда я ничего не ответила, последовал за мной. Я повернула на первой развилке, прошла к третьей двери и открыла ее. Кабинет. Попробовала четвертую дверь. Заперта. Я проговорила слова отпирающего заговора, дверь раскрылась – и нашим взорам предстала небольшая кладовка с метлами.

– Отлично.

– Я могу задать вопрос?

– Если тебе нужно спрашивать, то ты и впрямь устал. Он колебался мгновение, потом улыбнулся.

– Ну? – спросила я, проходя в помещение.

Он тоже вошел, закрыл дверь и наложил запирающий заговор. Я сделала еще шаг, но он схватил меня, притянул к себе и накрыл мои губы своими. Поцелуй длился долго.

– Черт побери, – воскликнула я, хватая ртом, воздух после того, как мы прекратили целоваться. – Мне этого не хватало, Кортес. Прошлой ночью я гадала, какой вес способна выдержать моя больничная койка. Следовало провести проверку.

– Возможно, сегодня ночью.

– Сегодня ночью мы переезжаем в гостиницу и на двуспальную кровать.

– Ты уверена, что хочешь?

Я дала понять, что хочу. После нескольких минут поцелуев я просунула руки между нашими телами, расстегнула ему рубашку и провела ладонями по его голой груди.

– Знаешь, Карлос заставил меня задуматься, – призналась я. – Если я стану женой главы клана…

– Соглавой, если не ошибаюсь?

– Прости. Соглавой. Это будет стоить мне многих минетов, не так ли?

Лукас рассмеялся.

– Да, боюсь, что многих.

– В таком случае, за несколько дней в больнице я отстала от нормы. Мне нужно наверстывать упущенное. – Я провела пальцем по груди вниз и запустила его за пояс брюк. – Врач не велел нагибаться, но насчет опускания на колени разговора не было.

Лукас резко вдохнул. Я улыбнулась ему.

– Ну, как?

– Мне очень не хочется отказываться, но ведь ты еще не поправилась. – Он завел руки под юбку и задрал ее, его губы опустились к моему уху. – Могу ли я предложить что-то требующее меньшего напряжения и усилий?

Я опустила юбку на место.

– Нет. Или минет, или ничего. – Я шагнула назад к двери. – Конечно, если мое предложение тебя не интересует…

Он притянул меня к себе, затем приложил мою руку к ширинке собственных брюк.

– Чувствуешь заинтересованность?

– Не уверена, – ответила я, проводя кончиками пальцев по набухшей плоти. – Может, немного и есть…

– Немного?

– Сложно сказать… – Я расстегнула ему ремень, затем молнию и запустила руку в трусы. – Мм, давай посмотрим. Да, можно сказать, что заинтересованность чувствуется.

Я опустилась на колени и принялась отвлекать его от дурных мыслей.

Потом мы тихо беседовали, откладывая выход из кладовки. Без пятнадцати восемь я высвободилась из объятий Кортеса.

– Осталось пятнадцать минут, – строго объявила я. – Нам пора идти.

– Через минутку. – Он поцеловал меня. – Я люблю тебя.

– Конечно, любишь. Ты должен. Это закон.

– Закон?

– Любая девушка, сделавшая парню минет в кладовке с метлами, заслуживает, по крайней мере, одного «Я тебя люблю». Независимо от того, так ли это.

Он рассмеялся и поцеловал меня в макушку.

– Это так. Ты же знаешь.

– Знаю. А еще я знаю, что если мы не попадем в зал суда до начала процесса, то там найдут причину вообще нас не пускать.