Индустриальная магия

МАСТЕР МАНИПУЛЯЦИИ

Мы забронировали билеты на самолет, вылетающий в Майами, затем договорились, что Саванна переночует у подружки, позвонили ей в школу и сообщили новость. Час спустя мы уже были в аэропорту.

У нас не возникло проблем с покупкой билетов перед самым вылетом, да мы и не думали, что они будут. Чуть больше месяца назад самолеты террористов врезались в башни Всемирного торгового центра, и теперь многие путешественники предпочитают не подниматься в такие недружелюбные небеса, если этого можно избежать. Мы прибыли заранее, зная, что проверка вылетающих пассажиров займет гораздо больше времени, чем раньше.

Сотрудник службы безопасности открыл багаж Лукаса, осмотрел его, вынул картонный тубус. Провел по нему металлоискателем, осторожно снял крышку и заглянул внутрь.

– Бумага, – сказал он своему напарнику.

– Это свиток пергамента, – сообщил Лукас.

Проверяющие гневно посмотрели на него, словно он произнес название нового автомата.

– Лист бумаги с древним текстом, – пояснил Лукас.

Сотрудник достал свиток и развернул его. Новый блестящий пергамент был покрыт ровными строками каллиграфически написанных символов. Проверяющий поморщился.

– Что здесь написано? – спросил он.

– Понятия не имею. Это на иврите. Я перевожу это для клиента.

Сотрудник вернул свиток, не свернув и не помяв. Пока проверяли мой ноутбук и сумку, Лукас свернул лист. Когда досмотр закончился, Лукас подхватил обе сумки и направился в зал ожидания.

– Что это? – прошептала я. – Мое заклинание?

– Я подумал, что после сегодняшнего тебе нужно немного отвлечься.

Я улыбнулась ему.

– Спасибо. А для чего оно предназначено?

– Я думаю выбрать вариант два.

Я вспомнила, как мы играли по телефону вчера вечером, и рассмеялась.

– Слишком поздно, Кортес. Мы договаривались, что ты расскажешь мне о заклинании вчера вечером. Сейчас ты дома, поэтому свиток и так мой.

– Я бы выбрал этот вариант вчера, если бы ты меня не отвлекла.

– Что? Перечисляя варианты, я помешала тебе выбрать один из них?

– Вот именно. Вариант два.

– Давай сюда свиток, Кортес.

Он вложил его в мою протянутую руку.

– Меня обокрали.

– Вопрос решаемый. Можешь раздобыть для меня еще одно заклинание.

– Какая ты жадная, – сказал он. – У тебя патологическая жажда заклинаний. Хочешь силы и разнообразия. Это не очень хорошо для наших отношений.

– Почему? Потому что ты такой же?

Сделав два шага, Лукас встал передо мной и уставился мне в лицо, приподняв и изогнув одну бровь.

– Я? – переспросил он. – Едва ли. Я – дисциплинированный и осторожный заклинатель, прекрасно сознающий свои ограничения и не желающий их преодолевать.

– И ты можешь говорить это совершенно спокойно?

– Я что угодно могу говорить совершенно спокойно, поэтому я такой талантливый лжец.

– Так сколько раз ты пробовал мое заклинание?

– Пробовал твое заклинание? Это было бы неправильно. Неблагоразумно, не говоря уже про невежливо, вроде чтения романа перед тем, как завернуть его в красивую бумагу и подарить кому-то на Рождество.

– Два раза?

– Три. Следовало остановиться после второго, но мне чуточку повезло при второй попытке, поэтому я предпринял третью. Но успеха не добился.

– Так для чего используется это заклинание?

– Вариант два.

Я ударила его по руке и начала разворачивать свиток.

– Это колдовское «ледяное» заклинание уровня «гамма», – пояснил Кортес. – Если направить его на предмет, действие напоминает «ледяное» заклинание уровня «бета», то есть предмет замерзает. А если на человека, то оно вызывает кратковременное переохлаждение организма и человек теряет сознание. Вчера ты предлагала мне четыре варианта на выбор, если не ошибаюсь?

– Три… Нет, если посчитать кинотеатр, то четыре.

– Четыре варианта на выбор. Значит, если я обеспечу тебя четырьмя заклинаниями…

– И кто у нас жадный?

– Я всего лишь хочу выяснить, распространяется ли обещание обмена одного заклинания на занятие любовью в одном из предложенных тобой мест на четыре заклинания, и будет ли это означать, что четыре заклинания обеспечат мне…

– Ой, ради всего святого, давай остановимся на чем-нибудь. Я не к тому, что ты не получишь всего, что захочешь, когда угодно…

– Правильно, – согласился Кортес. – Но мне нравится преодолевать трудности. Четыре заклинания за четыре варианта.

– Это не…

– Наш рейс.

Он подхватил наши сумки и отправился на посадку, так что я не успела вставить ни слова.

Официальный визит под названием «знакомство с родителями». Была ли когда-нибудь большая пытка в истории знакомств? Я говорю по слухам, не по опыту. Да, мне случалось знакомиться с родителями бой-френдов, но я никогда не проходила официальной церемонии представления. Чаще всего мы сталкивались на выходе из дома. «Мама, папа, это Пейдж. Пока», – обычно меня представляли так.

Я уже встречалась с матерью Лукаса, но к той встрече я не готовилась. Она появилась у нашей двери с подарками на новоселье. Если бы я знала, что она собирается приехать, то пришла бы в ужас. Вдруг ей не понравится, что я не латиноамериканка? Не католичка? Живу с ее единственным ребенком после ровно нуля недель свиданий? Но оказалось, что беспокоилась я зря. Мария счастлива, если счастлив Лукас.

У Кортесов все происходило по-другому. У Беницио было четыре сына, Лукас – младший. Трое старших, как и надлежит членам главной семьи, работали на Кабал-клан. Поэтому Лукас уже выделялся из общей массы. Его не оправдывало то, что Беницио и Мария никогда не состояли в браке, потому что на момент зачатия Лукаса Беницио состоял в браке со своей женой, и поэтому Лукас оказывался… не самым популярным парнем на семейных мероприятиях.

В главной семье Кабал-клана, как в королевской семье, вопрос наследования считается очень важным. Предполагается, что сын главы клана, обычно старший, унаследует бизнес. Но Беницио распорядился иначе. Три старших сына всю жизнь напряженно трудились, стараясь увеличить богатства семьи, а кого Беницио назначил своим наследником? Незаконнорожденного младшего, который посвятил себя разрушению семейного дела или, по крайней мере, нанесению ему серьезного вреда. Это противоречило здравому смыслу – но не для Беницио. Он или поразительный мастер манипулирования семьей, или у него с головой не все в порядке. Обычно я так ни про кого не говорю, но иногда по-другому не скажешь.

У аэропорта мы поймали такси и отправились в город. Лукас попросил водителя высадить нас у кафе, где предложил выпить чего-нибудь холодненького, поскольку температура была градусов девяносто,[6] а на солнце, похоже, не меньше ста – что было особенно ощутимо после прохладной осени в Орегоне. Я говорила, что со мной все в порядке, но он настаивал. Он тянул время. Я едва могла в это поверить, но через двадцать минут в открытом кафе, где мы сидели, притворяясь, что пьем кофе-глясе, я знала, что это так.

Лукас говорил о городе, о том, что тут хорошего, что плохого, но говорил поспешно, слова лились из него потоком, словно он в отчаянии пытался заполнить время. Когда он глотнул холодного кофе, скорее рефлекторно, чем сознательно, щеки у него побледнели, и мгновение мне казалось, что его сейчас стошнит.

– Мы не обязаны это делать, – заметила я.

– Но сделать это нужно. Я должен тебя представить. Нужно пройти определенные процедуры, оформить бумаги. Все должно быть официально – иначе ты не будешь в безопасности. – Он поднял взгляд от столешницы. – Есть еще одна причина, почему я привез тебя сюда.

– Мне нравится честность, – заметила я.

– Я знаю. Я просто боюсь, что если ко всем проблемам из-за меня добавится еще одна, ты с криком понесешься назад в Портленд и поменяешь замки.

– Не получится. Ты положил мой обратный билет в свою сумку.

Он тихо рассмеялся.

– Бессознательное, но многозначительное действие. К концу дня ты вполне можешь захотеть его забрать. – Лукас отхлебнул кофе. – Как мы и предполагали, моего отца совсем не радуют наши отношения. Я не хотел говорить об этом лишний раз.

– Это была данность. Было бы странно, если бы Беницио вдруг обрадовался тому, что его сын встречается с ведьмой. А громко ли он жалуется?

– Мой отец никогда не произносит возражений громче шепота, но это хитрый, коварный и постоянный шепот. На этом этапе он просто «выражает беспокойство». Однако меня беспокоит, что, съездив в Портленд, он, похоже, оценил твое влияние на меня. Если он решит, что это негативно сказывается на наших с ним отношениях или на возможности для меня унаследовать…

– Ты боишься, что мне угрожает опасность, если твой отец решит, что я встаю между вами?

Лукас замолчал.

– Честно, ты не забыл?

Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Да, я беспокоюсь. Нужно убедить его, что это не так. Еще лучше, если он увидит, что наше с тобой счастье выгодно ему. Что эти отношения не подрывают другие мои связи.

Я кивнула, словно все поняла, хотя на самом деле не разобралась в сказанном. Я не могла понять таких отношений с родителями, когда простой визит, требовалось планировать как военную операцию.

– Я надеюсь, это не значит, что ты собираешься взяться за предлагаемое им дело, – заметила я.

– Нет. Я собираюсь просто не отказываться так яростно, как обычно, а то отец обвинит тебя, как бы нелогично это ни было. Я выслушаю его и попытаюсь не противиться его отцовскому вниманию – насколько смогу.

– Ага.

Лукас улыбнулся.

– Другими словами, я попытаюсь хорошо себя вести. – Он отодвинул полупустой стакан на середину стола. – Нам нужно пройти несколько кварталов. Я знаю, жарко. Можно поймать такси и…

– Пройдемся пешком, – перебила я. – Хотя могу представить, что стало с моей прической от этой влажности. На встрече с твоей семьей я буду, похожа на пуделя под током.

– Ты выглядишь отлично.

Он сказал это так искренне, что, уверена, я покраснела. Я схватила его за руку и заставила встать.

– Давай с этим покончим. Мы знакомимся с семьей. Мы оформляем документы. А потом находим гостиницу, покупаем бутылку шампанского и смотрим, как у меня получится новое заклинание.

– Уверена, что получится?

– Не хочу тебя оскорблять, Кортес, но на иврите ты говоришь ужасно. Наверняка половину слов произнес неправильно.

– Или это, или просто у меня нет твоего опыта.

– Я этого не говорила. Ну, по крайней мере, сегодня. Сегодня я с тобой очень мила.

Он рассмеялся, мазнул губами меня по лбу и последовал за мной из кафе.

Я никогда раньше не бывала в Майами, а когда мы въезжали в город на такси, он не особенно мне понравился. Просто скажу, что если бы у машины спустила шина, я не стала бы выходить из нее, даже имея на вооружении несколько заклинаний для создания огненного шара. Однако теперь мы шли по юго-восточной части центрального района, вдоль впечатляющего ряда стеклянно-стальных небоскребов, которые выходили на поразительно голубую воду Бискайского залива, причем стекло было зеркальным. Трехполосные магистрали выглядели чисто, а те немногие люди, которых мы видели на тротуаре, попивали кофе (пять долларов чашка) в открытых кафе. Даже навесы над прилавками с хот-догами были сделаны по индивидуальному проекту. Я ожидала, что Лукас поведет меня в не внушающую доверия часть города, где в каком-нибудь старом складе хитро укрыт офис Корпорации Кортесов. Вместо этого мы остановились перед небоскребом, который напоминал монолит из необогащенной железной руды, выросший из-под земли. Состоящие из зеркальных окон башни отражали солнце таким образом, что здание окружал светящийся ореол. Перед зданием находился оазис: карликовые деревья в горшках, огромные папоротники, деревянные скамейки и круглый водопад, окруженный покрытыми мхом камнями. Над водопадом возвышались две гранитные буквы «К», означавшие «Корпорация Кортесов». Над широкими стеклянными дверьми висела латунная табличка, провозглашавшая просто и чуть ли не униженно: «Корпорация Кортесов».

– Черт побери! – воскликнула я. Лукас улыбнулся.

– Теперь задумываешься, стоило ли давать клятву никогда не становиться женой главы Кабал-клана?

– В общем, нет. Хотя могу рассмотреть вариант совместного управления Кабал-кланом.

Мы вошли. Как только двери закрылись за нашими спинами, шум улицы исчез. В помещении работали кондиционеры, звучала тихая музыка. Я оглянулась и увидела, что внешний мир на самом деле исчез за темным зеркальным стеклом.

Я осмотрелась, очень стараясь не пялиться. Хотя я была бы не одинока – прямо перед нами группа туристов вытягивала шеи, рассматривая тропические аквариумы высотой в двенадцать футов, которые рядами шли по двум стенам. К группе приблизился мужчина в деловом костюме, и я напряглась, уверенная, что их сейчас вышвырнут отсюда. Вместо этого он поздоровался с гидом и указал на стол, где немолодая дама разливала воду со льдом.

– Группы туристов? – прошептала я.

– На девятнадцатом этаже находится обсерватория. Она открыта для всех желающих.

– Я пытаюсь не разевать рта, но все равно – это впечатляет, – призналась я.

– А ты напоминай себе, откуда эти деньги. Очень помогает.

Я так и сделала, и невольное восхищение тут же исчезло, словно мне на голову вылили графин воды со льдом.

Когда мы приблизились к столу администратора, мужчина лет тридцати с улыбкой ведущего программы новостей чуть не сбил с ног коллегу – так спешил выбраться из-за стойки. Он бросился к нам, словно мы только что нарушили меры безопасности, что мы, вероятно, и сделали.

– Господин Кортес, добро пожаловать, – сказал он, загораживая нам путь. – Рад видеть вас.

Лукас пробормотал себе под нос приветствие, затем подтолкнул меня влево. Мужчина поспешил за нами.

– Кого-нибудь вызвать, сэр?

– Нет, спасибо, – продолжая шагать, ответил Лукас.

– Я сейчас вызову лифт. Он сегодня медленно ходит. Может, хотите по стаканчику холодной воды, пока ждете?

– Нет, спасибо. Мужчина бросился впереди нас к лифту, помеченному «Для служебного пользования». Лукас протянул руку к кнопкам, но клерк опередил его и набрал код. Лифт открылся, и мы вошли.