Индустриальная магия

ПРОКЛЯТИЕ ЯСНОВИДЕНИЯ

– Напав на Дану, Эдвард сказал, что делает это ради кого-то, – вспомнила я. – Дана услышала что-то типа «Наша». – Я посмотрела на Беницио. – Что-то помешало Настам открыть офис в Цинциннати. Какую-то проблему нужно было решить перед тем, как его открывать. Пара серийных убийц-вампиров, пытающихся найти рецепт бессмертия, подойдет?

Он медленно склонил голову.

– Любой Кабал-клан всегда изучает местных представителей мира сверхъестественного перед тем, как открывать новую контору. Если из-за них возникают не слишком серьезные проблемы или они замечены в мелких правонарушениях, их обычно убеждают перебраться в другое место. Но в такой ситуации, при таких масштабах, особенно если замешаны вампиры… Решение может быть только одно.

– Убить их.

– Я должен сделать несколько звонков, – сказал Беницио. – Чтобы наши выводы не были поспешны.

– Вы думаете, что Насты откроют вам правду?

– Нет, но с таким количеством деталей, способных разбудить воспоминания, я найду людей, которые мне все расскажут.

Через полчаса Беницио подтвердил наши подозрения. Кабал-клан Настов узнал о смертоносном хобби Эдварда и Наташи и решил, что это двое не будут хорошими соседями. Источники Беницио сообщили, что изначально планировалось прикончить обоих, но вампиры перехитрили наемных убийц и покинули страну. Кабал-клан не смирился с поражением и отправил еще одного убийцу, которому удалось отрубить Наташе голову. Однако Насты допустили ошибку. Они решили не тратить денег на поиски Эдварда по всему земному шару, полагая, что, убив его партнершу, преподали ему достойный урок – урок, который он не скоро забудет. И он не забыл.

– Они убили Наташу, и он хочет отомстить, – сказала я. – Понятно… когда дело касается атак на Настов. Но при чем тут другие Кабал-кланы?

Лукас посмотрел на отца.

– Какой-то вампир просил личной встречи с тобой в июле. Наташа погибла в конце августа. Было несколько попыток покушения, значит, Насты гонялись за парочкой по крайней мере месяц. Едва ли здесь случайное временное совпадение.

– Эдвард хотел поговорить с главой Кабал-клана Кортесов? Но почему? – спросила я.

– Вероятно, чтобы попросить убежища, – ответил Лукас. – В этом нет ничего удивительного. Если тебя преследует один Кабал-клан, то помощи лучше всего искать в другом. Если Бойды и Сент-Клауды честно во всем признаются, наверняка окажется, что к ним он тоже обращался.

– Другими словами, Эдвард искал защиты у всех Кабал-кланов по очереди, и в каждом ему отказывали, даже не удосужившись выяснить, чего ему надо. И это разозлило его настолько, что он начал убивать детей? Бред какой-то.

– Для вас, – сказала Кассандра, и это были ее первые слова с начала обсуждения.

Она подошла к иллюминатору и открыла шторку. Мгновение она смотрела на улицу, затем снова повернулась к нам.

– Вам нужно взглянуть на это с точки зрения вампира. Считаю ли я такое отношение достаточным основанием для убийства чьих-то детей? Конечно, нет. Но Эдвард может, и я понимаю почему. Что для него эти дети? Они ничем не отличаются от тел, зарытых в поле за его домом. Средства для достижения цели. Он убивает потому, что хочет видеть их мертвыми? Нет. Он убивает потому, что хочет принести боль, заставить страдать тех, кто заставил страдать его. Они убили ту, с кем он провел всю жизнь. Вы вряд ли понимаете, что это означает.

– Они долго были вместе, – сказала я. – Очевидно, они…

– Не очевидно. Что вы считаете долгим браком? Двадцать пять лет – повод для большого торжества, правильно? Эдвард стал вампиром, когда на трон села королева Виктория.[21] И он был вампиром меньше десяти лет, когда отправился в Россию и встретил Наташу, которая только что сама стала вампиром. С тех пор они никогда не разлучались. Сто пятьдесят лет вместе, и больше никого рядом – ни родителей, ни братьев и сестер, ни детей или друзей. Никого – только они двое.

– И теперь, когда ее не стало, он хочет мести. Он будет убивать детей, пока не отплатит всем Кабал-кланам.

– Нет, он будет убивать, пока не умрет, – объяснила Кассандра. – Ничто больше его не остановит. Я не представляю, какой у него план, а у него вполне может быть план, но он не остановится, поскольку никогда не почувствует, что отомстил. Как он может это почувствовать? Боль, которую он принесет Кабал-кланам, никогда не сравнится с его собственной.

– Так, понятно, – прозвучал сонный голос с другого кресла. Джейми открыла один глаз. – Я все слышала про «вечную любовь», и хотя это звучит очень дико, я думаю, ты права, и мой призрак – это Наташа. Но остается еще один вопрос. Зачем ей, черт побери, помогать нам ловить ее мужчину?

– А она нам помогает? – спросил Лукас. – Не уверен, что это правильная интерпретация действий, до сих пор ею совершенных. Единственная подсказка, которую мы от нее получили, – это то, что мы имеем дело с вампиром. Несомненно, она хотела подсказать: она – вампир, а не убийца.

Я кивнула и добавила:

– Может, она думала, что если Джейми узнает, к какому типу существ она относится, то поймет, как вступить с ней в контакт.

– Так чего она хочет? – спросила Джейми. Мы все посмотрели на Кассандру.

– Я не настолько хорошо ее знала, чтобы ответить. Единственное, что я могу утверждать с какой-то долей уверенности, – это то, что она участвовала в деле не пассивно и не против воли.

– То есть трудно ожидать, что она страдает от угрызений совести и хочет помочь нам в поисках Эдварда, пока не погибли другие дети, – сделала вывод я.

– Нет, конечно, – сказала Кассандра. – Возможно, она пытается добиться для Эдварда того, чего не получила сама – защиты конкурирующего Кабал-клана, – и предлагает свою помощь при условии, что Кортесы защитят его от Настов… Или, быть может, она надеется обмануть вас и увести от него.

– Как бы там ни было, – включилась Джейми, – она нам ничего не сообщит, пока не научится передавать слова. Где бы она сейчас ни находилась, это место вне пределов досягаемости некромантов. Она очень старается это изменить, но пока не получается.

– А где она, может быть? – спросила я. – Застряла в чистилище? Или в измерении демонов? Или в каком-то особом месте, куда попадают только вампиры? Если бы мы знали…

– Можно попытаться это выяснить, – перебил Лукас. – Но ответ может оказаться недостижимым. Впрочем, сейчас гораздо важнее узнать не ее местонахождение, а его.

Мы знали, что Эдвард наверняка в Майами. Зачем куда-то отправляться, если все Кабал-кланы здесь? Но где его искать? Впору было просто взять карту Майами и утыкать ее стрелками для игры в дартс, определяя зону поиска на удачу.

Сразу после разговора Беницио ушел, чтобы со своей стороны начать поиски Эдварда вместе с Кабал-кланами – вернее, Кабал-кланами, которые еще не искали его. Предполагалось, что, услышав о «подозреваемом вампире», Насты поймут, кто убивал их детей, и сами начнут поиски. Конечно, было бы мило с их стороны, поделись они информацией. Но это также означало поделиться славой после его поимки – и принять на себя вину за то, что ему позволили ускользнуть изначально.

– Шанс поймать его появится у вас не раньше, чем он нацелится на очередную жертву, – заявила Кассандра, устраиваясь на софе в нашем гостиничном номере. – То есть вам следует установить капкан.

– Неплохая мысль, – поддержала Джейми. – Одна из возможных целей – или две – это твои племянники, Лукас. Я уверена, твой отец не захочет использовать их как приманку, но он в состоянии обеспечить их безопасность. И если ты будешь рядом, то дети и не испугаются. Они тебя хорошо знают…

– Они меня не знают, – покачал головой Лукас.

– Ну, может, близко вы не знакомы, но ты их дядя. Они видят тебя на Рождество, на семейных пикниках, еще на каких-то мероприятиях. Они…

– Я выразился отнюдь не иносказательно: мы не знакомы. Мы никогда не встречались. Они едва ли знают о моем существовании. Более того, они едва ли знают моего отца – таким образом Гектор наказывает его за выбор наследника.

– Ладно, – вздохнула Джейми. – Но все равно Эдвард раньше или позже нацелится на этих детей. Гектор должен это понимать. Я уверена, он поможет – ведь это будет означать, что его детям перестанет грозить опасность.

– Да, помог бы, – если бы удалось не помогать при этом мне и моему расследованию.

Джейми покачала головой.

– А я-то считала ненормальной свою семью! А нет ли кого-нибудь, кто согласится нам помочь? Как насчет старшего парня Настов – того, который сюда приходил?

– Шон? – подсказала я.

– Правильно. Да, он постарше остальных, но готова поспорить – он не откажется. А Эдвард ни в коем случае не упустит возможности убить еще одного Наста.

– Не исключено, – согласился Лукас. – Но не представляю, где искать Шона. Томас увез и его, и Бриса из Майами в день убийства Стивена. Эвакуировали всех членов Кабал-кланов младше тридцати.

– Эдварду не потребуется много времени, чтобы об этом догадаться, – заметила я. – А когда он догадается, нам придется искать его не только в Майами. У нас окажется дюжина возможных жертв в дюжине различных городов.

– Нужно действовать быстро, – заявил Лукас. – У меня есть идея. Последнее средство. Ясновидящая.

– Отлично, – воскликнула Джейми. – Еще одна проблема. Найти ясновидящего будет труднее, чем Эдварда.

– Совсем нет. Среди моих знакомых есть одна.

– Ты серьезно? – поразилась Джейми. – Кто?

– Файя Эштон.

– Она еще жива? – Кассандра покачала головой. – Я рада это слышать, но не понимаю, чем она нам поможет. Она ведь сумасшедшая.

Я содрогнулась.

– Так ведь обычно и происходит, а? С настоящими ясновидящими. Видения сводят их с ума… Да и с лучшими некро… – Я замолчала.

– Некромантами, – закончила Джейми. – Не беспокойся, Пейдж, это для меня не новость. В конце жизни мою бабушку, едва ли можно было назвать образцом психического здоровья. Однако ясновидящим приходится тяжелее. Но если с Файей не все в порядке, как она нам поможет?

– Приложив некоторые усилия, она в состоянии на время прийти в себя, – пояснил Лукас. – Она предлагала мне воспользоваться ее способностями, когда возникнет необходимость. Но учитывая напряжение, которое это вызовет, и ее без того слабое здоровье, я никогда не пользовался предложением. В этот приезд я к ней даже не заглядывал – она явно слышала о расследовании и захочет помочь.

– Она здесь? В Майами? – удивилась я. Лукас кивнул.

– В частной клинике, принадлежащей Кортесам. В психиатрическом отделении.

– Твой отец о ней заботится? – спросила я.

– Кому же о ней заботиться, как не ему. Ведь именно он виноват в том, что она попала туда.

Словарь определяет ясновидящих как тех, кто способен видеть предметы или действия за пределами границ зрения. Это почти точное описание истинного ясновидящего. Будучи правильно настроенными они способны видеть глазами человека, находящегося во многих милях от них. Хороший ясновидящий способен также уловить намерения или эмоции своей цели. Это не чтение мыслей, но очень похоже.

Ясновидящий ближе других представителей мира сверхъестественного стоит к прорицанию. Никто из нас не умеет предсказывать будущее по-настоящему, но ясновидящий способен прогнозировать действия наблюдаемого лица, основываясь на нынешней ситуации. Например, если они «видят», что у объекта болит зуб, то могут «предсказать» в ближайшее время поход к зубному. Некоторые ясновидящие настолько оттачивают свои дедуктивные способности, что создается впечатление настоящего прорицания.

Я сама никогда не встречала ясновидящего. Даже моя мать за свою долгую жизнь знала только одного. Как и колдовские способности, ясновидение – наследуемый дар, но ген настолько редок, что в каждом поколении рождается лишь горстка ясновидящих. Они учатся скрывать свой талант с колыбели. Их дар настолько ценен, что любой, обнаруживший ясновидящего и сообщивший о нем в Кабал-клан, может рассчитывать на награду в размере главного выигрыша в лотерею.

Для Кабал-клана ясновидящий – бесценное приобретение. Живой эквивалент магического кристалла. Скажи, что замышляют мои враги. Скажи, что замышляют мои союзники. Скажи, что замышляет моя семья. Глава Кабал-клана, имеющий в штате ясновидящего, может вдвое увеличить прибыли и вдвое сократить количество внутренних проблем. Кабал-кланы отлично сознают ценность ясновидящих, относятся к ним лучше и платят больше, чем любым служащим-неколдунам. Так почему же ясновидящие прилагают огромные усилия, чтобы избежать работы, о которой другие могут только мечтать? Потому, что она будет стоить им рассудка.

Хороших некромантов осаждают требовательные духи. Некромантов учат воздвигать ментальные стены, но с течением времени в них появляются трещины, и лучшие некроманты неизбежно сходят с ума к старости. Чтобы как можно дольше оставаться в здравом уме, они должны регулярно снижать давление, открывая ворота и общаясь с миром духов. Это напоминает мне, как Саванна порой просит что-то, чего, по моему мнению, ей иметь не следует – и после того, как она мне уж слишком этим надоедает, я иду на компромисс, зная: кратковременная соглашательская политика даст мне несколько месяцев отдыха перед тем, как она снова качнет о чем-то просить.

В случае ясновидящих тоже происходит постоянное посягательство на ментальные баррикады – их штурмуют образы и видения других жизней. Однако после того, как они открывают ворота, те не всегда закрываются плотно, и каждый раз зазор получается все больше.

Кабал-кланы используют ясновидящих на всю катушку. Искушение властью настолько велико, что главы кланов заставляют ясновидящих «видеть», пока ворота не рушатся и человека не уносит в мир кошмаров и бесконечных видений. Он видит все жизни, кроме собственной.

Именно это по вине Беницио произошло с Файей Эштон, Дедушка Лукаса взял Файю ребенком и берег ее, пока она не вошла в силу. К тому времени главой Кабал-клана стал Беницио. Файя была ясновидящей Кортесов на протяжении двадцати лет. Это долгая жизнь для ясновидящей – вероятно, Беницио пытался не перегружать ее, но конечный результат оказался тем же. Она сошла с ума, и он поместил ее в приют для умалишенных, где она жила последние десять лет. У нее сохранились кое-какие способности, а вместе с ними – достаточно разума, чтобы больше никогда близко не подпускать к Беницио. Однако к Лукасу она относилась совсем по-другому. Файя знала его с детства, а кроме того, она никогда не упускала возможности помочь тем, кто сражался против Кабал-кланов. Поэтому она дала Лукасу карт-бланш на использование своих способностей – но он еще ни разу не прибегал к привилегии. Хотя Файя заверяла его, что единичное использование ее способностей не принесет дополнительного вреда уже разрушенному мозгу, он не решался. Но теперь нам было больше некуда обратиться.

Обитель скорби располагалась в столетнем особняке, в районе, где большинство зданий уже давно стали медицинскими учреждениями или юридическими конторами, поскольку стоимость содержания этих архитектурных чудовищ значительно превышала их историческую ценность. С улицы казалось, что дом остался одним из немногих, где все еще живут – там не висело никаких табличек, а двор не превратился в автостоянку.

Мы припарковались на подъездной дорожке, за микроавтобусом. Лукас позвонил. Через несколько минут пожилой негр открыл дверь и впустил нас. Ощущения возникли те же, что при входе в здание корпорации Кортесов: здесь совершенно не слышалось шума с улицы. Похоже, в доме установлена первоклассная система звукоизоляции – а то соседи догадаются, что это не частная резиденция.

Внутри нас встретила обычная домашняя обстановка – ни приемной, ни сестринского поста, ни больничного запаха лекарств и подгоревшей еды. Дверь с улицы открывалась в уютный коридор с общей комнатой с одной стороны и библиотекой с другой. На втором этаже звучал женский смех и тихий разговор. Пахло свежими цветами и свежим хлебом»

Лукас поздоровался со сторожем, Оскаром, и представил меня. Я уже знала от Лукаса, что Оскар и его жена Джин – шаманы. Среди особенностей этой расы – способность сочувствовать страждущим, а также отменное психическое здоровье, благодаря чему они отлично подходят для ухода за безумными. В это заведение пациенты помещались надолго, сейчас их было восемь, и не приходилось надеяться, что хоть один из них выздоровеет. Все они раньше работали на Кабал-клан. Все попали сюда якобы благодаря отличным контрактам с работодателем, гарантирующим медицинский уход, но на самом деле потому, что в их психическом состоянии был виновен Кабал-клан Кортесов.

– Рад видеть тебя. – Оскар похлопал Лукаса по спине, и мы пошли по коридору. – Ты больше года у нас не появлялся, да?

– Я был…

– Занят, – Оскар улыбнулся. – Не оправдывайся. Мы все знаем, насколько ты занят.

– Как Файя?

– Не лучше, не хуже. Я сказал ей, что ты приедешь, поэтому она готова. У этого божьего одуванчика сил как у быка. Файя может быть в ступоре, но стоит мне сказать, что кто-то собирается ее навестить, как она тут же берет себя в руки. – Оскар улыбнулся мне. – Правда, только если хочет видеть этих посетителей, в противном случае притворяется больной. Вы пришли из-за убийства детей, верно?

Лукас кивнул и спросил:

– А Файя об этом знает?

– Чертова баба – ясновидящая, мальчик. Конечно, знает. Мы пытались скрыть от нее новость, но она почувствовала – что-то происходит, и пристала к кому-то из своих друзей, все еще обитающих снаружи, с просьбой все ей рассказать. С тех пор достает нас, чтобы мы нашли тебя, но мы повторяли: нет, Файя, если он захочет обратиться к тебе за помощью, то придет.

– А она… что-то видела?

– Если бы видела, я бы тебя нашел. Мы все проявляли осторожность, чтобы не сообщать ей никаких деталей. Без этого она не сможет начать рыбалку в огромном экстрасенсорном пруду и не будет перенапрягаться.

– Мы можем сообщить ей достаточно подробностей, чтобы избежать этого, – заметил Лукас. – Но если ты считаешь, что это слишком большая нагрузка…

– Не смей отвечать на этот вопрос! – крикнул пронзительный голос, и в дверном проеме появилась невысокая седая женщина в инвалидной коляске. – Если ты отправишь его прочь, Оскар Гейл, я превращу твою жизнь в ад. Ты знаешь, что я это сделаю.

– Я не собирался его прогонять, Файя, – улыбнулся Оскар. – С тобой все будет в порядке. Как и всегда.

Файя развернула инвалидную коляску и исчезла в комнате. Мы последовали за ней.