Инквизиция и кошка 2: кровавая жатва

Глава 16. Часть клана

Из индивидуального бокса мы с Толлином вышли чуть не в обнимку. Зелье немного отпустило, однако же, не могу сказать, что в тот момент полностью принадлежала себе. Здравые мысли возвращались постепенно, не давая резкого перехода между вечно желающей секса Ри и Рийзе в обычном, злобно-приподнятом настроении.

Тем лучше, кажется, Толлин был готов мне рассказать нечто интересное, и сейчас главное — не спугнуть его резким приступом пренебрежения. Мы получили по конверту с оценками, и я быстрым шагом, опережая своего партнёра по занятиям, почти выбежала с аудитории, где распределяли студентов.

Глоток чистого воздуха отрезвил ещё сильнее. Стыд, отвращение, злость — и это лишь малая толика того негатива, который бесцеремонно занимал свои места, по мере того, как заканчивалось действие зелья.

Что же, на тот момент мне действительно показалось, что Толлин — именно тот человек/, с которым я мечтала переспать всю свою короткую кошачью жизнь.

— Ри! — голос сокурсника нагнал меня уже на выходе из учебного корпуса.

Я поджала губы и попыталась изобразить хотя бы мало-мальски нормальное отношение.

— Не хочешь прогуляться по Саду? — парень, похоже, принял всё, что произошло между нами, за чистую монету. Впрочем, в индивидуальной кабинке всё и было натуральнее некуда.

— Оставь меня, Толлин, — сквозь зубы процедила я. — Не трогай меня сейчас, — и, чуть подумав, добавила: — Пожалуйста.

Вернувшись в общежитие, я застала Мелоди у дверей комнаты. Сестра не торопилась заходить туда без меня. И правильно, не люблю, когда на моей пустующей территории хоть кто-то находится в отсутствие хозяйки, пусть даже гость — моя любимая сестра.

Вид у неё был жалкий.

— Что стряслось? — обеспокоенно спросила я, понимая, что вряд ли она прибежит ко мне из-за какой-нибудь ерунды.

Мелоди потупила взгляд в пол, её разодранное ушко дёрнулось в знак раздумий и глубокого внутреннего протеста, что заставило меня невольно улыбнуться: её жесты почти не изменились с тех далёких времён, когда мы жили дома. Сейчас, конечно, она повзрослела и приобрела истинно женские черты, но моя маленькая Мел так и продолжает жить упрямым и не всегда адекватным образом в сердце.

— Ну?! — прервала я молчание, попутно открывая комнату и приглашая сестрёнку внутрь. — Мне из тебя слова чем тянуть? Магией или пытками?

Мелоди вздрогнула и затараторила:

— Меня в клан не берут! Сказали, что если ты не смогла отказаться от предложения инквизиции, то я ничем не лучше, а предатели им не нужны! Я понимаю, что ты не виновата, и «Серые коготки» не имели права ставить такое клеймо, но…

— Стоп! — чуть ли не выкрикнула я, останавливая сестрёнку, и решила уточнить: — То есть причиной отказа стало наше родство?

Под слоем солёных слез, её разноцветные глаза приобретали ещё большую резкость. Вид, конечно жалкий, но ведь не конец света же! Не взяли в один клан, возьмут в другой. Да и вообще, здесь можно выжить даже без причисления себя к какой-либо группировке, если, конечно, умеешь за себя постоять… Но не с моей колокольни судить: когда проходило посвящение в «Серые коготки», их группировка отчаянно нуждалась в новых членах, что изменилось с этого времени — ума не приложу.

— Пойдём, — я крепко взяла Мел за ладошку и рывком вытянула в коридор, затем — прочь из общаги, в корпус с преподавательскими апартаментами. Мы остановились уже на втором этаже здания у высокой двустворчатой двери, украшенной мозаикой из драгоценных камней. Тут же Мел ойкнула и спряталась за меня, горячо шепча на ухо:

— А нам сюда разве можно?

— Нет, — равнодушно пожала плечами я и постучалась.

Дверь нам открыла одна из первокурсниц, служившая у Ахелия, главы клана, дежурной по мелким поручениям.

— Ахелий у себя?

— Он немного занят, — уклончиво ответила девчонка.

Поняв по реакции дежурной, что на самом деле наш глава ничем серьёзным не занят, ураганом смела молодую кошечку, за руку увлекая за собой Мел.

Ахелий грациозно полулежал в глубоком кресле и, медитируя на витражное окно, щипал виноградины из большой вазы с фруктами. Он лениво повернул голову в нашу сторону и сморщил тонкий, прямой нос, будто к нему крестьяне пришли милостыню просить.

Я остановилась в полуметре от него, ожидая, когда же глава закончит пережёвывать. Черный самец представителей расы кошек в школе не спешил. Медленно, никуда не торопясь, он промокнул не в меру пухлые губы вышитой салфеткой, затем вытер руки и презрительно бросил белоснежную ткань на каменный пол. Дежурная грациозно подлетела и, подобрав платок, исчезла.

— Ну? — с видом полнейшей скуки на красивом лице, начал разговор Ахелий.

— Что «ну»??! Ты зачем мелкую обидел?! — не стала отвешивать поклонов я, а сразу перешла к делу, времени, в отличие от главы, у меня было не вагон.

— Ну так… Я всё объяснил, — Ахелий демонстративно начал рассматривать маникюр, а затем приглаживать шерсть на чёрном хвосте, и без того лоснящемся и глянцевом, как лысая голова нашего бывшего декана.

Я оглянулась по сторонам. Дежурная, если и была здесь, то здорово маскировалась, потому что свидетелей быть не должно.

Отбросив руку Мелоди, я в один прыжок оказалась сидящей на кураторе, полностью лишив его возможности двигаться. Когда он оказался в моей власти, единственным свободным инструментом — зубами — привела его в чувство. В зелёных глазах Ахелия едва мелькнув, заблестели слёзы.

— Забыл должок, болезный? — прошипела я. — А ведь мне ничего не стоит сделать и обратный финт, кому ты тогда будешь нужен, роскошный ты наш?!

Ахелий дёрнулся, и снес меня с кресла, бросив так, что я покатилась кубарем и остановилась, лишь напоровшись на стену.

— Ри! — мелкая подлетела ко мне и зашептала проклятия в адрес главы «Коготков».

— Оставь, — я без её помощи поднялась на ноги и мы пустились с Ахелием вкруговую.

Ему ой как не понравилось моё обращения, но другого способа привести этого самонадеянного болвана в чувство у меня не было. Чего стоил только его сморщенный нос! И года не прошло, как я помогала ему удержаться на вершине пищевой цепи многочисленных кланов! И кто он после этого?

Хвост парня подрагивал, показывая неудовольствие, но мне было по большому счёту всё равно на его комфорт. Если бы я не поддержала его в трудный момент, кто знает, существовал ли вообще сейчас клан?

Наконец Ахелий, поняв, что неправ всё-таки он, остановился.

— Ри, ты ведёшь себя неприемлемо. Я долго мирился с твоим дурным воспитанием, но после того, как ты устроила пляски с инквизицией…

Услышав вменяемую речь, я без церемоний плюхнулась в самую мякоть глубокого кресла Ахелия и решила попробовать на вкус замечательный виноград, который наверняка был привезён с гористых провинций Малума. Отменно.

— И что? Это повод обижать мою сестру? — хищно улыбнулась я на его заявление. — Она-то здесь причём? Или власть отбила последние искры разума в твоей голове?

— Ри! Не смей разговаривать со мной так в присутствии….

— Ага, значит, как корчить из себя власть, так ты у нас смел, а как принять правду, так сразу о репутации заботишься? Нет, я рвала жилы ради другого Ахелия, а не для тебя. Решение окончательное?

Парень находился в смятении. С одной стороны, в прошлом году мы стянули под знамёна коготков почти всех кошачьих в школе и отвергать Мел — значит, вновь запустить процесс разрушения клана, который едва восстановился. С другой, ну неужели было так сложно поговорить со мной по поводу инквизиции? Разве не для этого существуют речь, язык и рот? Непонятно.

Ахелий долго мялся, но, собрав мысли в кучу, выдал:

— Нет.

— Ну так а зачем тогда всё это было? — не унималась я. — Ты не мог расспросить меня об инквизиции? Или почему это произошло? Почему Мел, которая сейчас горбатится на перевоспитании, не должна получать поддержку клана по той простой причине, что её сестра не умеет избегать неприятностей? А, Ахелий? Ответь мне.

— Мы с тобой ещё об этом поговорим. Подвинься, — глава «Серых коготков» уселся рядом со мной и жестом пригласил Мелоди. — Я в последнее время ломаю голову над одной загадкой, может, ты со свежим взглядом посоветуешь что-нибудь дельное.

— Так бы сразу, — улыбнулась я и горячо поцеловала Ахелия в щёку, — Выкладывай.