Кровь дракона. Искры на ветру

Глава 11 Вызов принят

— Можешь выдворить мою бабушку из Драхаса, пожалуйста? — попросил Рони.

Элай мысленно отметил, что бабушкино воспитание не прошло даром: тут тебе и пожалуйста, и слегка высокопарное «выдворить». Вот Иней бы выразился куда резче.

— А что так? — ехидно поинтересовался Иней, оказавшись поблизости. — Бабуленька вытирает тебе сопельки? Заправляет майку в трусишки своему Роничке? Подтыкает одеялко, чтобы не продуло наследника древнего рода?

— И без тебя тошно, — устало вздохнул тот. — Элай, я серьезно.

— Я же не капитан, — напомнил он.

Крепость осталась без начальства, но никто и не заметил — все занимались своими делами, как и прежде.

— Зато ты принц! — воскликнул Рони, теряя терпение. — Прикажи ей уехать!

— Рооо-нааальд! — донеслось из Драхаса.

— Ладно бы я, — горячо прошептал Рони, как будто бабуля могла подслушать его из крепости. — Но она грозится воспитывать моего дракона!

— И меня, — буркнул Туч, подойдя ближе. — Представляешь, предложила мне носить парик, потому что голая кожа, пусть даже на голове, — неприлично.

— А мне вечно пуговицы застегивает на рубашке, — вспомнил Иней. — И еще расчесала меня на пробор. Надо признать, вышло даже элегантно, но я и так прекрасен.

Он тряхнул головой, взъерошил белые волосы пальцами и широко улыбнулся.

— Я не для того сбежал из дома, чтобы бабуля жила в соседней комнате, — добавил Рони. — А еще… Я слышал, как она воспитывала Вивиану! Рассказывала ей, какой должна быть благовоспитанная дама, достойная принца.

— Врешь, — ухмыльнулся Иней. — Но признаю — ход сильный.

— Клянусь кровью дракона! — воскликнул Рони.

А вот это уже серьезно. Благовоспитанная дама ему сто лет не сдалась. Ему нужна его Вивиана: милая, храбрая, пылкая… А ведь прошлой ночью Вив говорила что-то такое, мол, давай потише, разбудим Изольду… Потом, правда, обо всем позабыла, но тенденция настораживает.

— Я тоже слышал, — пробасил Туч. — Госпожа Торсон грозилась сделать из нашей Вивианы настоящую королеву.

Элай нашел Вив взглядом. Впрочем, не нашел — он точно знал, где она, чувствовал ее присутствие всем телом. Он следил за ее перемещениями по двору и ничего не мог с собой поделать: вот Вив взяла у Хильды цветастое покрывало, вот походила с ним по двору, расстелила на ступеньках Драхаса и усадила туда Камиллу. Сама тоже присела рядом, и они склонили головы ближе, живо обсуждая что-то.

А Элай подумал, что надо бы поставить лавочки. Где-нибудь в тенечке. И сам усмехнулся — дожил! Расставляет лавки для бабушек. С другой стороны — и правильно! Все, что важно для Вив, важно и для него. А Камилла Лорец успела занять место в ее сердце.

Из крепости появилась Изольда Торсон. Задержавшись в воротах, обвела двор недовольным взглядом, а после поджала губы и направилась к Элаю, мимоходом бросив какую-то фразу Вивиане. Наверняка сказала, что будущей королеве не пристало ютиться на ступеньках или что-то вроде того.

Подойдя к Элаю, госпожа Торсон остановилась, вынула из ридикюля монокль, поднесла его к глазам и поочередно рассмотрела всю их компанию.

— Где Рональд? — требовательно спросила она, и Элай растерянно оглянулся.

Только что был тут… Ага, воздух позади Туча колыхнулся, и тень на миг раздвоилась.

Что бы там Рони ни говорил, а приезд его бабули стал мощным толчком к развитию им дара иллюзий. С утра он умудрился сделать своего двойника и отправить его в Айдану, в попытке сбить Изольду со следа.

— Госпожа Торсон, я бы хотел кое-что обсудить, — произнес Элай. — Составите мне компанию?

— О, я бы тоже хотела многое обсудить, — с готовностью согласилась она и, спрятав монокль в ридикюль, вынула оттуда неожиданно пухлый блокнот. — Я составила список замечаний. Рассортировала их по трем признакам: исправить немедленно, исправить обязательно в определенный срок, и исправить крайне желательно.

Интересно, в какую колонку попала лысина Туча.

— Госпожа Торсон, я беспокоюсь о вашем благополучии, — начал Элай. — Боюсь, Драхас — не совсем подходящее место для дамы.

— Условия в крепости ужасны. Просто ужасны! — согласилась она. — Одна душевая на все гнездо! А где ванна, хочу вас спросить? Почему нет дополнительных комнат для прислуги?

— Однако еще больше меня волнует другое. Как вы знаете, я намереваюсь побороться за свое право на трон. Ваше присутствие здесь могут оценить, как свидетельство лояльности.

Изольда помолчала, а после окинула Элая цепким взглядом.

— А отчего вы полагаете, что я не на вашей стороне? — поинтересовалась она. — Я весьма наблюдательна и уже сделала кое-какие выводы. Пусть вы далеко не идеал, Риан, но из двух зол я однозначно выбрала бы вас. А к моему мнению прислушиваются. Оно многим поперек горла, однако я имею вес. Больше скажу, трое членов совета так или иначе мне должны.

— Вот как, — сказал Элай.

— Вот так, — кивнула Изольда и с видом победительницы всучила ему свой блокнот.

Элай полистал, почитал и отдал его обратно.

— Вы можете остаться еще на три дня, а после переедете в Айдану, — сказал он. — Не стоит отвлекать наследника великого рода от воспитания дракона. Рональд — прекрасный молодой человек, умный, смелый, хорошо воспитанный.

— Так и есть, но…

— Вы уже сделали для него все, что могли, — отрезал Элай. — Когда дракон вырастает, он улетает из родительского гнезда и строит свое. Три дня. А после можете переехать в Айдану, я с удовольствием предоставлю вам для проживания свой особняк. Там есть и комнаты для прислуги, и ванна. А с Рональдом вы сможете общаться на выходных, если он захочет.

Где-то позади послышался едва различимый вздох облегчения.

— Как бывшая фрейлина королевы я могла бы научить вашу жену манерам, — сделала Изольда еще одну попытку зацепиться.

— Не надо, — ответил Элай. — Хильда научит ее всему необходимому.

— Хильда? — фыркнула та. — Она не была при дворе уже лет…

— Почти семь лет, — подсказал Элай. — Ровно столько, сколько и я. Госпожа Торсон, я был бы рад нашей дружбе, однако свое решение не изменю. Три дня.

Она поджала губы, развернулась и пошла прочь, метя длинным подолом по пыльному двору. Возле Инея остановилась, застегнула ему пуговицу на рубашке, достала из ридикюля расческу…

— Спасибо, — прошептали сзади.

— Пожалуйста, — тихо ответил Элай. — Ты как невидимость освоил, скажи?

— Это от испуга, — честно признался Рони. — Подумал — вот бы исчезнуть.

— Интересно, а ты сможешь сделать невидимым кого-то еще? — задумчиво спросил Элай.

* * *

Бабушка Рони вызывала у меня глухую тоску и желание скрыться куда подальше, а к самому Рони я прониклась искренним уважением. Только боги знают, как ему удалось вырасти адекватным, чутким и разумным человеком под прицелом всевидящего монокля бабули! И как ему хватило духу отстоять право на собственную свободу? Впрочем, эта война еще далека от завершения: Изольда Торсон твердо намеревалась вернуть заблудшего внучка под свое душное крыло.

А вот Камилла оказалась ее полной противоположностью. Она не выставляла условий, не пыталась меня переделать — просто распахнула свою душу, принимая меня целиком и полностью, и от этой внезапной, незаслуженной теплоты у меня сердце щемило. Я немного боялась отпугнуть ее своей навязчивостью, жадным желанием узнать все и сразу: об отце, о родных и, конечно, о легендарном аркане, который мы обе носили.

— У меня аркан на груди, — хихикнув, призналась Камилла. — В молодости смотрелось красиво, я даже специально носила платья с декольте поглубже, чтобы слегка поддразнить твоего дедушку. Сейчас — увы, возраст берет свое.

— А у меня чешуя на бедре, — сказала я. — Никому, кроме мужа, и не покажешь.

— Главное в аркане не то, как он выглядит, а то, на что он способен, — заметила она.

— У меня куда лучше получается управлять даром в критических ситуациях, — вздохнула я. — В обычной жизни я будто слишком много думаю и сомневаюсь.

— У всех так, — кивнула Камилла. — В момент опасности действуешь на инстинктах. Драконья кровь — живая, дикая. Все это обучение, по сути, лишнее. Никто лучше тебя самой не научит управляться с даром. Эту дверь можешь открыть только ты.

— Но в Драхасе мы к тому же получаем драконов, — напомнила я.

Мой взгляд сам собой устремился к запертым воротам драконятника, а в груди затрепетало от нежности. Мой маленький Тау, мой прекрасный дракончик спал, свернувшись в клубок, накрывшись синим крылом и тихонько посапывая.

Я бегала на него любоваться буквально каждые пять минут, тихонько гладила шершавую, теплую спинку, накрывала пушистым полотенцем. А потом Туч выставил меня вон. Да еще пригрозил, что пожалуется Элаю — мол, ращу домашнего котика вместо боевого дракона!

— Тау — очень красивый, — сказала Камилла.

— И очень сообразительный! — похвасталась я. — И смелый! Как он дрался — это нечто! Бросался в бой без раздумий, бодался, фыркал… У него сердце воина!

— Как у тебя, — улыбнулась она. — А вот чешуя куда мягче и уязвимее.

Камилла сделала легкое движение руками, раскрыв ладони. Воздух затрепетал, и вокруг нас расцвел сверкающий купол. Он рос словно мыльный пузырь, который медленно надували через соломинку, ловил солнечные лучи и переливался оттенками бирюзы.

— В свое время я одержимо пыталась найти информацию про легендарные арканы, — задумчиво вспоминала Камилла. — Даже мечтала обрести два других и превратиться в настоящего дракона, как короли древности. Пролететь над всей страной, поймать крыльями ветер… а может, даже куснуть кое-кого из обидчиков. — Ее лицо на миг стало жестче, и я поняла, что это только отчасти шутка. — Я выяснила, что у легендарных арканов есть одно ключевое отличие от обычных знаков дракона — у них нет предела.

А Элай все пытался выяснить, что именно я могу.

— Рано или поздно любой другой человек с драконьей кровью упирается в свой потолок, — продолжала Камилла. — Самая высокая скорость, которую может развить, самое яростное пламя, что может разжечь. И даже талантливый иллюзионист однажды с горечью понимает, что больше, сильнее, ярче он сделать не в силах. Хотя надо признать, внук Изольды — потрясающе одаренный парень. Полагаю, в этом есть и ее заслуга. Он так отчаянно хотел сбежать от бабушкиной опеки, что был готов создать собственный мир.

— А у нашей чешуи, значит, предела нет? — переспросила я, пытаясь осмыслить перспективы.

— Если ты стремишься защитить не только себя, но и тех, кто тебе дорог, — сказала Камилла, приобняв меня за плечи. — Твоя сила — в сердце, дорогая. Чем больше людей ты впускаешь в него, тем сильнее становится дар. Я, пожалуй, беру свои слова назад. Академия — это очень полезно в твоем случае. Здесь ты обрела не только знания, но и верных друзей и истинную, пылкую любовь.

Я почувствовала, как заливаюсь краской, и потупила взгляд. Вот просила Элая — потише. Небось, Изольда нажаловалась на нашу пылкую страсть…

— А еще ты получила дракона, — добавила Камилла, улыбнувшись. — Когда у него очередная кормежка? Я хочу посмотреть…

Ее перебил резкий окрик:

— Элайджен!

Хильда вышла из крепости и остановилась на верху лестницы, нетерпеливо притоптывая ногой.

— Элайджен? — переспросила я, обернувшись. — Почему так официально?

— Потому что я на него злюсь, — честно ответила Хильда. — Можешь себе представить — он отправляет Чарльза на сторожевой пост! А ведь у него рана едва затянулась!

— Мазь творит чудеса… Если хочешь, я поговорю с ним.

Хильда задумалась, но мотнула головой.

— Не надо, — отказалась она. — В принципе, свежий воздух и правда не повредит. А то наш профессор только и делает, что чахнет над сочинениями. Я как-то пыталась читать — скука! Да еще и с ошибками. Элайджен, поди сюда!

Он поднялся по ступенькам, подошел к ней, и Хильда всучила ему огрызок бумаги.

— Сегодня оставили от красноперых, — сказала она. — Ты ведь понимаешь, что там написано? Они, наверное, возмущаются, почему больше нет железа.

Я встала со ступенек и заглянула ему через плечо, но Элай быстро смял клочок бумаги, как будто я могла разобрать дикарские закорючки.

— Да, — сказал он. — Ругаются, что обычные поставки прекратились. Там… неприличное.

— Ну и напиши им в ответ пару ласковых, — сердито посоветовала Хильда. — Достали.

— А как передать ответ? — спросил Элай.

— Наш покойный капитан оставлял товары на площадке перед вторым зубом, — ответила Хильда, указав на горный пик. — Но вообще я просто так ляпнула. Не надо им ничего писать. Будь выше этого, ты же будущий король.

— Ага, — задумчиво подтвердил он. А записка вспыхнула в его руке и осыпалась пеплом.

— Что ж там за забористое ругательство? — усмехнулась я, но спину пробрало холодом словно от сквозняка.

— Не бери в голову, — ответил Элай и, обняв меня, сбежал по лестнице и отошел к парням.

Я задумчиво посмотрела ему вслед. Как странно — он даже не поцеловал меня, оказавшись рядом. Отвел взгляд и будто сбежал от расспросов. Врет? Недоговаривает? Но тут ворота драконятника распахнулись, знаменуя начало кормежки, и я ринулась к своему Тау, позабыв обо всем.

* * *

Сайгат сидел на каменистой площадке, похожей на исполинскую ступеньку, высеченную в горе. За эти три дня он передумал всякого, но хитроумные планы разбивались о реальность, точно волны о скалы.

Его изгнали из собственного клана. У него не осталось ни влияния, ни воинов, ни даже Ркхутана. Ящер Тиная был послушным, точно корова, и таким же тупым. К тому же он взялся тосковать по погибшему хозяину, и Сайгату пришлось потратить немало усилий, чтобы заставить его просто взлететь. Сейчас красноперый дракон лежал на краю площадки, свесив вниз голову, всем своим унылым видом демонстрируя тоску и безысходность.

Но еще есть выход. Еще кое-что у Сайгата осталось — он сам. Его бесстрашное сердце, его острый ум, сила и ловкость, дарованная тренировками и кровью дракона. Его враг тоже силен, а еще достаточно смел и безрассуден. Сколько раз он бросался на стаю один, не дожидаясь, пока долетят остальные дозорные. Он примет вызов. Он не сможет от него отказаться.

Прищурив глаза, Сайгат посмотрел на крепость вдали, залитую алым светом заката. Солнце тонуло в море, широкая багряная дорожка бежала по морю до самой гавани Айданы. Сайгат увидел в этом добрый знак: он прольет кровь врага, и она откроет путь к заветному городу. Он принесет в лагерь голову Черного Огня и докажет свое право вести клан. Воины пойдут за ним, и они разгромят крепость. А затем обрушат все силы на город. Великий дракон вернется в этот мир.

Сайгат принялся расплетать косы, провел пальцами по длинным красным прядям, изрядно засалившимся от пота. Воины распускали волосы, когда понимали, что битва может стать последней. Они пели, призывая богов потешиться. Сайгат точно знал — чем бы ни закончился бой с Черным Огнем, там будет на что посмотреть. Если только он примет вызов. Если он прилетит.

Но Сайгат так долго думал перед тем, как составить послание. Он наврал, конечно. Пообещал поддержку всех кланов, если враг проявит силу и смелость. Если придет. И пусть все решится. Честный бой. Без драконов. Один на один.

Если Черный Огонь возомнил себя великим королем, пусть докажет. Пусть рискнет.

Сайгат тоже рисковал. И куда сильнее. Черный Огонь может прийти с поддержкой. Видят боги, Сайгат бы так и сделал. Черный Огонь может натравить на него своего дракона — и ящер Тиная отправится вслед за хозяином по ту сторону бытия, а следом за ним и Сайгат.

Так себе смерть — быть сожранным ящером, не получить даже достойной могилы. Но если он погибнет в честном бою с заклятым врагом, итог по сути один.

А вот если он победит… Сайгат улыбнулся и запел последнюю песню воина, покачиваясь из стороны в сторону, точно степная трава, которую колышет ветер. Он пел громко, набирая полную грудь воздуха, и его голос, резкий и хриплый, подхватили горы, понесли к небу. Дракон поднял голову и посмотрел на Сайгата. Пусть и боги посмотрят. Пусть увидят. Сайгат больше не боится! Он бросил вызов! Он сразится с врагом и победит. Он чует в себе великую силу. Ему тесно в степи, ему скоро станет тесна и Айдана. Он расправит крылья, и их тень укроет весь мир!

Если только Черный Огонь примет вызов. Должен принять. В нем течет та же горячая кровь, его мучит та же неуемная жажда. Он придет. Сайгат пообещал честный бой. Он много наврал в той короткой записке.

* * *

Послание красноперых сгорело, но Элай помнил каждое слово. Он взвешивал письмо и так, и эдак, и по всему выходило, что принимать вызов млечника — полное безрассудство! Там наверняка засада, и из каждой щели полезут вооруженные до зубов дикари. Или не полезут: ограничатся одной точной стрелой.

Но, в принципе, он может просто слетать посмотреть. Если там правда засада — сжечь все к драконьей матери. После нападения на Драхас красноперые напрашивались на жесткий ответ, и они не знают, на что он способен. Если его ждут, он сожжет и гору, и всю их великую степь до самого горизонта.

Но если нет… Если там и правда всего один красноперый, вождь клана, за которым идут млечники, как за родным отцом… Если победа в этом бою даст ему целое войско… Тогда он получит возможность прийти в столицу и надрать зад Тириану. А лучше выставить ультиматум: трон или война. Армия красноперых окончательно склонит чашу весов в его сторону. Он старший сын, наследник, он займет место отца по праву.

Элай обернулся и, поймав настороженный взгляд Вивианы, улыбнулся.

Надо слетать. Хотя бы посмотреть, что к чему. Иначе будет корить себя за упущенную возможность.

Ворота драконятника открылись, и Вив понеслась кормить Тау. Все так увлеклись драконятами, что никто и не заметит, если он улетит на чуток.

Дикарь обещал честный бой. Но вообще-то он будет нечестным. У Элая огонь, у него меч, крылья. Да он уделает этого млечника как ребенка! Даже немного неловко, но раз тот сам напросился… Элай посмотрел на зуб горы, где дикарь обещал ждать его после заката.

Да, он придет. Он примет вызов.