Кровь дракона. Искры на ветру

Глава 13 Сражение

Засады не было. Элай сделал пару кругов над горным пиком, снижаясь так близко, что Дымок чиркал когтями по серым камням, высекая искры во тьме. Выпустил столб огня в ущелья, показавшиеся ему подозрительными. Вспышка на миг озарила скалы, высветив каждую трещинку. Но на ровной, словно вырубленной площадке стоял только один дикарь. Его ящер вжался в камни, пытаясь стать незаметным, а красноперый наоборот — вышел вперед, под холодное сияние звезд.

Элай нисколько не удивился, узнав воина. Сплюснутое лицо, узкие прорези глаз, красные волосы, прежде заплетенные в косы, свободно лежали на плечах, покрытых полосами чешуи — драконья кровь в нем сильна. Элай мысленно перебрал воспоминания о прошлых стычках с дикарем: как ловко тот уклонялся от стрел и огня, как чутко реагировал его ящер. Поединок обещает быть интересным.

Дымок зарычал, зависнув над площадкой как летучая мышь. Ветер взметнул красные волосы воина, и Элай почуял запах дыма, пота и сухих трав.

Можно было бы просто легонько толкнуть дракона коленями, командуя атаку. Клацнут острые зубы — и бой будет окончен. Но это недостойно великого дракона. А Элай к тому же не выяснил, каков дальнейший порядок действий. Вот он побеждает красноперого, а затем?

Поэтому он спрыгнул с дракона и опустился на площадку, развернув собственные крылья, и на всякий случай не стал их полностью складывать, прикрывшись от возможного нападения. Дымок, недовольно рявкнув, уцепился за серый склон, вызвав небольшой камнепад, и грохот еще долго разносился эхом над скалами. Элай подождал, пока все стихнет, и произнес на степном наречии:

— Приветствую кровь дракона.

— Приветствую кровь дракона, — отозвался дикарь.

Наследник престола и вождь степного клана. Принц и дикарь. Их разделяла пропасть, но сейчас они признали друг друга равными.

Элай мельком оглядел площадку, но при неясном свете звезд сумел оценить лишь ее размеры.

— Ты принял вызов, — сказал очевидное воин.

— Ты очень наблюдательный, — похвалил его Элай. — Скажи, вскормленный кровью дракона, что будет после того, как я убью тебя?

Дикарь улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

— Когда я убью тебя, то отнесу твою голову в круг, где собираются вожди кланов, — ответил он.

Элай поморщился.

— Скажи, где этот круг. Я принесу туда тебя целиком, — пообещал он.

— Боишься испачкать руки? — насмешливо спросил дикарь. — Какой из тебя дракон, если ты боишься крови?

— В осквернении врага нет чести, — выкрутился Элай.

Хотя ему и правда не хотелось отрезать голову красноперому. Одно дело — честный бой, и совсем другое — варварство.

— Я сделаю это с уважением, — ответил воин. — Не собираюсь волочь тебя по скалам. Ты кажешься тяжелым.

— Тебе не придется, — заверил Элай. — Как тебя зовут, враг?

— Сайгат, — ответил тот.

— А я…

— Черный Огонь, — сказал Сайгат. — Мы зовем тебя так. Но сегодня ты погаснешь.

— Пусть боги решат, кто из нас великий дракон, — произнес Элай.

Ему подумалось, что это слишком смелая заявка. Два дурня встретились на скале и решили подраться. Если боги и решат посмотреть, то разве что с усмешкой. И уж точно они не обязаны выбирать великого из тех, кто сам назначил себя на эту роль.

Сайгат поднял руки к небу, прикрыл глаза, пропел нараспев молитву, слова которой подхватил ветер. Элаю хотелось обернуться и посмотреть на крепость — туда, где осталась Вив, но он не стал поворачиваться к воину спиной. И правильно сделал. Движение дикаря было таким быстрым, что почти смазалось в темноте. Лезвие чиркнуло по плечу и улетело.

Элай поцокал языком, провел пальцем по царапине. Нож летел ему точно в сердце, но инстинктивный взмах крыльев сбил направление.

— Это ты называешь честным поединком? — с укором спросил он.

Дымок зарычал, сорвался со скал и подлетел ближе, но Элай оттолкнул чешуйчатую морду. Если вмешать Дымка, то нечего будет предъявлять кругу вождей. Ящер красноперого взвизгнул как собака, пытаясь забиться под камни, и Сайгат, бросив на него презрительный взгляд, решил пояснить:

— Это не мой дракон. Мой Ркхутан погиб в Драхасе. Я видел там рыжую женщину. Она твоя? Когда я убью тебя, то полечу в крепость снова и заберу твою женщину в свой шатер.

— Это вряд ли, — усмехнулся Элай. — Зачем ей мужчина, который слабее ее? Она врезала тебе. Моя женщина. И ты еще посмел вызвать меня на бой? Одумайся, Сайгат, признай мою силу, отведи в ваш круг вождей и стань под мое крыло.

А то ходи потом по степи с трупом врага, ищи тот самый костер…

Сайгат молча бросился на него. Похоже, это означает «нет».

Дикарь двигался очень быстро. Если бы млечники получали знаки, как кровники, то красноволосый воин наверняка мог бы похвастаться знаком стрелы, как у Ингрид. Странный удар — с растопыренными и согнутыми пальцами — будто кошачьей лапой, подрал рубашку, и Элай мысленно добавил еще один знак — коготь. Осмелев, Сайгат оказался ближе, попытался его схватить и тут же отпрыгнул, потирая ладони и шипя, точно потрогал раскаленные угли.

— Ты жжешься! — воскликнул дикарь.

— Сюрприз, — сказал Элай.

— Так нечестно! — произнес Сайгат с какой-то детской обидой в голосе.

— Еще раз тебе говорю — давай решим по-хорошему, — предложил Элай, смахивая крылом очередной ножик, летящий ему в грудь. Сколько же Сайгат их припрятал в этих камнях? — Где круг вождей, в котором ждут победителя боя?

Воин попытался ударить его ногой, но Элай уклонился и вмазал ему сам. От души. Сайгат влетел спиной в камни, хрипло застонал, и на миг Элай испугался, что прикончил беднягу, так и не выяснив, куда должен прийти великий дракон.

— У меня знак меча, — терпеливо пояснил он красноперому, хватающему воздух открытым ртом. — Драконья кровь дала мне сильный удар. Сдавайся, Сайгат. Нет никакого позора в том, чтобы склониться перед сильнейшим.

Узкие глаза кочевника остановились на нем, и суровое лицо воина исказила гримаса.

— Я должен стать великим драконом. Я! Мое имя означает Большая Удача! Ни твой меч, ни огонь не принесут победы, если боги будут на моей стороне! А меня они любят! Я верну себе клан! А потом взлечу выше! Тень моих крыльев накроет весь мир!

— Верну клан? — задумчиво повторил Элай, отмахнувшись от летевшего в него камня. — Тебя что, выгнали?

— Когда я принесу твою голову, все изменится, — произнес Сайгат спокойнее.

Он перевел дух и пошел круговым шагом, двигаясь плавно, как хищный кот, выжидающий удобный момент, чтобы напасть. А Элай выругался на чужом языке, который никогда не использовал в жизни. Он даже не был уверен, в какой стороне живет народ, говорящий на странном наречии, где слова будто выдавливались сквозь зубы, но для ругательств этот язык подходил идеально.

— Я не понял тебя, — сказал Сайгат.

Элай и сам толком не понимал. Непереводимая игра слов, из которой следовало, что это племя не любило гусей и с опаской относилось к пещерам.

— Кто-нибудь знает, что ты вызвал меня на бой? — вновь перешел он на язык кочевников.

— Узнают, когда я спущусь в степь с твоей головой.

Элай еще раз ругнулся, а за спиной загудел колокол. Ну вот, теперь Хильда подняла тревогу на ровном месте. Пора кончать с этим красноперым бараном, пока весь дозор не примчался на выручку. И Вив, наверное, разволновалась…

— Выходит, если я принесу им твое бездыханное тело, то никто не признает во мне великого дракона? — уточнил Элай, не желая расставаться с надеждой.

Сайгат осклабился и, после обманного движения, кинулся на него, сжимая в руке очередной нож.

Элай ударил по нему огнем — по ногам пока что, добавил подсечку и оплеуху, от которой воин откатился назад.

— Отвечай! — приказал Элай.

Сайгат сучил ногами, сбивая огонь, сорвал сапоги и отбросил подальше. Элай шагнул ближе, сгреб его за сальные патлы, заставил подняться и добавил еще пару тычков — для ясности.

— Никакой ты не великий дракон, — прошипел ему в лицо Сайгат. — В твоем теле горит пламя, но его нет в твоей душе. С такой силой ты уже давно мог бы подчинить себе Айдану. С огнем — покорить хоть всю степь или сжечь ее дотла.

В чем-то дикарь был прав. Пока в его жизни не появилась Вивиана, Элай словно не видел перед собой цели. Но теперь-то все изменилось.

— Даже сейчас ты договариваешься со мной, — усмехнулся Сайгат, облизнув разбитые губы. — Великий дракон приказывает. А все падают ниц.

— Как скажешь, — раздраженно бросил Элай и подтолкнул Сайгата к краю площадки. — Или ты ведешь меня в клан и там признаешь великим драконом перед всеми твоими воинами, или падаешь прямо сейчас.

Он крепко перехватил красноперого за предплечья, заведя ему руки за спину, и тот взвыл от болезненного прикосновения. А Элай, расширив глаза, смотрел вдаль.

Тревогу звонили вовсе не из-за него: на Драхас, заслоняя холодные звезды, летел целый отряд драконов. Первая мысль — Сайгат отвлекал его внимание, а в это время красноперые подло напали на крепость. Но ящеры были крупнее степных. И оттенок чешуи ярче. Они грамотно перестроились в ровную цепь, словно маневр был отточен долгими тренировками. Это не дикари. Они лишь хотят ими казаться. Из крепости взмывали дозорные. Дымок, кружащий над скалами, взревел, предвкушая бой. Надо спешить.

Но удушливая волна жара прокатилась по телу, и Элай, пошатнувшись, отпустил дикаря.

Шагнул подальше от края пропасти, взмахнул крыльями, словно пытаясь охладиться холодным воздухом гор и уже понимая — не выйдет. Дракон, сидящий в его теле, проснулся, вонзил в него все зубы разом, и Элай охнул, сгибаясь пополам.

Только не сейчас. Только не это.

Сквозь пелену, застившую глаза, увидел силуэт воина, склонившегося к нему.

— Ты болен? — донесся голос Сайгата. — Какой же ты великий дракон, если корчишься точно баба в родах?

Мышцы свело судорогой все разом, Элай упал на острые камни, выгнулся, сцепив зубы, чтобы не орать от боли. Он почти не почувствовал ткнувшей под ребра ноги — ласковое поглаживание по сравнению с мукой, что терзала его изнутри.

Как же не вовремя, — подумалось напоследок. А потом еще одно — Вив.

В ночи мелькнул блеск ножа, склонившееся лицо дикаря походило на маску с прорезями для глаз. А потом все исчезло.

* * *

Гудел колокол, и от тревоги, словно пробравшейся прямо под кожу, волосы дыбом вставали. Драконята пищали, Снежинка сжалась в белый комочек. Запрыгнув в гнездо, Иней присел рядом, и она тут же затихла, ткнувшись носом куда-то ему под мышку.

Вот она — настоящая любовь. Была бы на месте Снежинки девушка, уже отправила бы его мыться: на тренировке он вспотел как собака.

Дозорные взмыли в небо, пара драконов со студентами старших курсов вылетели чуть позже. Туч на медлительном Ковшике замыкал строй, и Вив запрокинула голову, глядя ему вслед.

— Где Элай? — требовательно спросила она, повернувшись к Инею.

— А я почем знаю, — буркнул в ответ, обнимая белую дракошу и маясь от тоски.

На них снова напали, а Иней, как всегда, был не у дел. Хорошо хоть на этот раз трезвый…

— Не похожи они на красноперых, — подал голос Рони, который тоже при звуках колокола примчался к своему Монти. — Ты видел размах крыльев? Готов поспорить, это северные крылатки, я уверен на девяносто пять процентов. Посмотреть бы на них поближе…

Иней досадливо цыкнул.

— Посмотришь, — мрачно пообещал он. — Когда они разгромят дозорных, то примутся за крепость. И тогда ты увидишь, кто тебя съест, во всех подробностях. Сомнений не останется.

А ему остается только сидеть и ждать — невыносимо! Надо что-то придумать, что-то сделать…

В драконятник вбежала Берта, расхристанная, растрепанная. Иней невольно пробежался взглядом по вырезу ночной рубашки, обнаружившему неожиданно сочные округлости, по голым ногам. Или Берта, в принципе, ничего, или у него слишком давно не было секса.

— Вив! — завопила она и, схватив рыжую, затащила в гнездо. — Сиди здесь!

— Я тебе что, собака, что ты мне приказываешь? — возмутилась Вивиана. — Ты не видела Элая?

Небо озарило огненной вспышкой, и ее лицо осветилось радостью. Но огненный шар врезался в крепость.

Берта взвизгнула, Вив распахнула щит, инстинктивно укрывая и гнездо с малышами, и Берту, и полдраконятника в придачу.

— Это не Элай! — выкрикнул Рони, задрав голову к небу.

— Его ты тоже по размеру крыльев определил? — едко уточнил Иней. — Конечно, не Элай! Он бы не стал шмалить по своим! Но это и не красноперые! Боевых магов у них нет!

Еще один огненный шар ударил по башне левого гнезда, пламя облизало каменные стены, и Иней стиснул зубы. Он должен быть там, в небе. Сражаться с врагами. А не сидеть в гнезде как квочка. В конце концов, у него не цыпленок растет, а драконица. Он должен показать ей пример.

— Папочка уйдет ненадолго, — пробормотал Иней, погладив Снежинку и выбираясь из гнезда.

Схватив Рони за шиворот, потянул его за собой. Подтолкнул к каменному загону, где серебрилась чешуя Сильвы.

План был так себе, но чем сидеть, сложа руки, можно хотя бы попытаться.

— Мы же не станем просто смотреть, как наших бьют? — спросил Иней.

— А что ты предлагаешь? Оседлать Сильву? — Рони подался вперед, к загону, но драконица тут же вытянула голову в их сторону и злобно зашипела, щелкая зубами. — Иней, без вариантов.

— Помнишь, ты цеплял иллюзию Ингрид? — выпалил Иней.

Рони кивнул, но тут же покачал головой.

— Драконы ориентируются на целый спектр чувств, — возразил умник. — Я могу нацепить ее внешность, но есть еще запах, голос…

— Попытаться можно, — настойчиво произнес Иней. Оттащив Рони в сторонку, сказал: — Давай просто попробуем.

Иллюзия легла на Рони второй кожей. Волосы потемнели, вытянувшись короткими жесткими прядями, в глазах разлилась яркая синева. Рубашка встопорщилась на груди приятными бугорками, а брюки тесно облепили длинные стройные ноги.

— Ох, я по ней даже скучаю, — вздохнул Иней, накрывая ладонью упругую грудь.

— Руку убрал, — прошипел ему в лицо Рони, отталкивая его прочь.

— А все остальное ты тоже изменил? — хмыкнул Иней, оглядывая его с интересом. — Ты прям похож! Даже, я бы сказал, симпатичнее. Лицо такое приветливое.

— Это как-то нездорово, ты не находишь? — спросил Рони, поправляя брюки, впившиеся слишком сильно.

— Мы ж для дракона, — напомнил Иней. — Сделай лицо более злобным, а то Сильва не поведется. И, знаешь, надо действовать быстро, чтоб не принюхалась. А то от тебя после тренировки тоже несет. Впрочем, и Ингрид не цветочками пахла…

— А потом? Вдруг это нанесет Сильве душевную травму? — продолжал сомневаться Рони.

— Главное, чтоб она не нанесла нам травму физическую. Вив, а ты куда собралась? — спросил у рыжей, которая невесть откуда появилась рядом.

— А я с вами, — заявила она. — У меня чешуя, я прикрою.

— Сильва троих не потянет! — возразил Рони. — И если ты полетишь с нами, то кто прикроет детей?

— Бабушка, — ответила Вив, махнув рукой назад.

Камилла Лорец и правда сидела в гнезде, окруженная драконятами, которые настороженно ее обнюхивали. Снежинка уже жевала подол длинного платья, синий головастик Вивианы устроился на руках у дамы, как кот-переросток.

— А я легкая, — добавила Вив. — Сильва меня и не заметит. Если, конечно, у Рони получится ее обмануть. Выглядишь просто жуть как похоже, — добавила она. — Аж мороз по коже.

— Это от меня холодом веет, — сказал Иней, разминая пальцы, на которых вспыхивали морозные иголки. — Рони, просто подними в воздух эту серебряную крылатую махину, и я отморожу все вражеские задницы, Снежинкой клянусь!

Полоса огня вновь прорезала небо, надежда вспыхнула в глазах Вив — и погасла. Зато пламя в левой башне разгоралось сильнее. Такими темпами они спалят весь Драхас!

— Нет, я не могу так поступить, — заявил Рони. — Это жестоко! Подарить надежду, а потом снова ее отобрать.

— Послушай, — Вив схватила его за щеки, разворачивая лицо к себе. — Ты сможешь с ней попрощаться. От лица Ингрид. Сильва почему так переживает — потому что все оборвалось внезапно. А если ты поговоришь с ней, то она сможет жить дальше.

— И что я ей скажу? — промычал Рони.

— Представь, что перед тобой девушка, которую ты собираешься бросить, — посоветовал Иней. — Вам было хорошо вместе, но пришла пора идти дальше. Ты должен сделать это нежно, со всем уважением, но при этом так, чтобы она потом не бегала за тобой по пятам.

— Я никого не бросал! — пискнул Рони.

— Я буду подсказывать, — пообещал Иней. — Все, хватит сопли жевать. Пошел!

Он схватил его за шкирку и подтолкнул к загону с серебристой драконицей. Та подняла голову, уставилась на Рони и, словно не веря, моргнула.

— Сильва, — выдавил Рони и, прислушавшись к шепоту Инея, сказал: — Дело не в тебе, а во мне.

Драконица подалась вперед, расширила ноздри, принюхиваясь.

— Ты прекрасна, — заверил Рони. — Идеальна. Само совершенство. Сверкающая чешуя, глазки, зубки, — выпалил он, когда Сильва дыхнула на него из приоткрытой пасти.

Иней невольно поморщился от рыбной отрыжки дракона. А Роничка ничего, держится: и сам устоял, и иллюзия не поплыла. Прямо настоящая Ингрид, хотя голос чуть не похож. Она говорила резче и крайне редко кого-то хвалила. Сам Иней удостоился этого лишь однажды, но после той ночи еле сумел встать с постели.

— Хвост так вообще великолепен, — добавил Рони, сглотнув. — Такой длинный.

Сильва утробно зарычала, и он поспешно добавил:

— Да, меня долго не было, прости. Мне надо было побыть одному. Одной. Подумать. О том, о сем. Чего я хочу от жизни…

Пока Рони забалтывал Сильву, Вив, прижавшись к стене, тенью проскользнула в драконье стойло, стащила с крюка седло и набросила на серебристую спину. Сильва даже не заметила. Она во все глаза смотрела на внезапно объявившуюся хозяйку, и такое пристальное и подозрительное внимание нервировало. Рони сбился, запнулся, умолк, а после страдальчески покосился на Инея.

— Я не готов к серьезным отношениям, — подсказал Иней, и Рони, облизав губы, понятливо кивнул.

— Ты очень дорога мне, Сильва. Я бы хотел… хотела быть с тобой, вместе, навсегда, но обстоятельства складываются против. Ты — уже взрослая драконица, а мне еще надо учиться, встать на ноги. Ты летаешь слишком высоко для меня, Сильва.

Хмыкнув, Иней кивнул. А ведь неплохо. Надо запомнить на будущее, вдруг пригодится. Тебе мол нужна семья и дети, а я — юный сорванец. Он приметил в Айдане одну знойную вдовушку, и хотя у них еще ничего не началось, неплохо бы заранее подготовить изящные пути отхода.

— Ты создана для великих дел, для полета к самым звездам, — уже увереннее бормотал Рони, входя во вкус. — Ты еще встретишь того самого драконьего всадника, с которым ваши сердца забьются в унисон. Я заранее ему завидую, но, с болью в сердце, отпускаю тебя.

Гляди-ка, какой Роничка романтичный. Все же у этого ботаника, который иногда бесил до дрожи своим занудством, очень неплохой потенциал. А Вив тем временем застегнула ошейник на шее драконицы, перекинула вожжи и, поймав взгляд Инея, подняла большой палец. Драконица же вновь принюхалась, едва не ткнувшись мордой в Рони, и с подозрением прищурила глаза. Пора приступать к главному.

— Нам лучше расстаться, — шепотом подсказал Иней. — Я тебя недостоин. Ты — небесное создание, я — ничтожный червь. Но перед этим…

Сильва рыкнула и шагнула вперед.

— Но перед этим, как насчет… полетать еще разок? — пролепетал Рони, послушно повторивший последнюю фразу, и Сильва яростно взревела и рванула через загон, ломая перегородки.

— Оба! К бабушке! — выкрикнула Вив.

Уцепившись за вожжи, она ловко вскарабкалась по чешуйчатому боку, забралась в седло. Оказавшись на свободе, Сильва мотнула головой, дернула шеей, пытаясь стряхнуть наездницу. Серебряный хвост сердито ударил о скалы, высекая сноп искр и кроша камни шипами.

— Вивиана, спрыгивай! — Камилла Лорец вскочила, выставив мерцающую сферу, прикрывшую и гнездо с драконятами, и Инея с Рони, которые шарахнулись прочь от разъяренной драконицы. Сильва взревела, на миг заглушив шум битвы, бушующей в небе.

— Последний раз полетаем? — возмущенно выпалил Рони. — Это хоть когда-нибудь прокатывало⁈

— Тебе просто не хватает харизмы! — заявил уязвленный Иней. — Надо было говорить увереннее, с напором. А ты блеял там, как козленочек перед волком.

— Сам ты козел! — возмутился Рони. — Манипулятор и лгун!

Иллюзия слазила с него клочьями: волосы окрасились в каштановый оттенок и завились мягкими локонами, на щеках вспыхнул возмущенный румянец, которого у Ингрид отродясь не было, а грудь вновь стала плоской. Этого Инею было искренне жаль.

— Слушай, а ты можешь иногда, просто так, делать себе сисечки? — спросил он. — Ну, по приколу. Для атмосферы.

Рони бросился на него, но Камилла Лорец быстро встала между ними.

— Нашли время для дурацких разборок! — прикрикнула она. — Будете кулаки друг о друга чесать, пока моя девочка улетела воевать, вместо вас, мужчин⁈

Иней обернулся и увидел серебряный силуэт, взмывший к звездам. Огненный шар прочертил полосу в небе, но Сильва заложила вираж, уходя от столкновения, и взлетела еще выше. А пламя ударило в Драхас, расплылось гигантской огненной кляксой и медленно угасло, оставляя на каменных стенах черный горелый подтек.

— Есть еще гениальные идеи? — холодно поинтересовался Рони.

— Если такой умный, так давай сам что придумай, — огрызнулся Иней.

— Хорошо, — кивнул Рони. — За мной!