Искушение

13

В спортзал подруги прибегали к семи утра, чтобы успеть потом в школу, которая была неподалеку. Пустые раздевалки, небрежно распахнутые дверки ящиков для одежды, тихий душ... И огромный, смирный зал, плывущий зеркально-стеклянным кораблем между соседними домами.

Катя всегда влетала в зал первой. Торопилась на встречу с любимыми - как быстро они стали такими! - тренажерами. Вера неторопливо шествовала следом. Валя семенила в самом хвосте.

- Как ваши спортивные подруги? - вежливо порой интересовался у Кати тренер Леня.

Очень скоро выяснилось, что ее просто манит в этот зал, к этим железякам. И жить без них становится невыносимо.

- Зависимость, - коротко ответил тренер Леня на ее вопрос.

Катя изумилась. Какая еще зависимость? Наркота?

- А почему вы так удивляетесь? - тренер оставался привычно невозмутимым. - Да, наркота. Разная бывает в жизни зависимость. Организм вырабатывает довольно алчные вещества, требующие своего удовлетворения. Что заставляет "бейсера" прыгать с мостов и башен? Что толкает людей носиться по узким тропкам, пугая лесных духов и рискуя "убраться" в дерево? Зачем людям тяжкая усталость после стокилометрового марафона? Почему так отчаянно тянет некоторых в горы, где можно погибнуть в два счета? Да потому, что они не в силах обойтись без определенного давления и высокогорного воздуха - вот и все. Так и спорт. Считается, что чрезмерное количество физических упражнений может быть даже вредным.

- У меня чрезмерное? - снова удивилась Катя и вспомнила, что Вера недавно с интересом заметила: "А голова у тебя болеть перестала...".

Катя действительно никогда так хорошо себя еще не чувствовала.

- Кто его знает... - тренер Леня внимательно осмотрел тощую Катю. - Наверное, именно для вас. Вы астеник. Вам надо есть больше белка, иначе мышцы накачивать трудно. Хотя самая распространенная ошибка худых в другом. Они начинают думать, наслушавшись тупой рекламы, что им занятия спортом ни к чему. На самом деле худому спорт нужен даже больше, чем толстому. А пристрастие к спорту... Нужно искать свои разумные нормы. Иногда люди занимаются так резво, что доводят себя до обмороков. Затейники! Самые уязвимые в этом отношении - пытающиеся похудеть или страдающие пищевым расстройством.

- А как определить, есть ли такая зависимость?

Леня пожал плечами.

- Довольно сложно. Общих признаков нет, но если человек заставляет себя заниматься, даже когда ему плохо, или проводит все свое свободное время в спортзале, - есть серьезный повод задуматься. Я пока мало читал статей, объединяющих две темы - спорт и наркотики. Адреналин, вырабатываемый надпочечниками, - это провокатор возбуждения и действия, а потому его обожают все экстремалы. Некоторым вообще нужны наркотики в качестве лекарства, поскольку это единственное, что может скрасить их дни.

Катя слушала очень внимательно. Подскочила любопытная Вера. Тихо подошла Валя. А тренер явно увлекся темой.

- Наверное, его наибольшую дозу я получил, впервые прыгнув с парашютом. И очень удивился, когда, закинув голову, увидел над собой приветливо распахнувшийся купол и вдруг жутко захотел сплести макраме из строп.

- Но вряд ли наркоман, "сидящий" на амфетамине, кокаине или экстази, заменит их альпинизмом или горными лыжами, - сказала Верпа.

Леня улыбнулся.

- Тем не менее, все экстремалы обязательно адреналинозависимы. А финальная точка любой наркомании - всегда передоз. Это и перебор сильнодействующего вещества, насыпанного на глазок, и потеря контроля при адреналиновой эйфории. Есть еще такой эндорфин. Его вызывают аэробные виды спорта - бег, велосипед и другие физические нагрузки, связанные с большим количеством и частотой движений. Вот вы вернулись домой с футбола или хорошей пробежки, приняли душ, бухнулись в кресло и ощутили приятную усталость и расслабленность, а заодно - подъем настроения. Поздравляю - вы под эндорфином!

Подруги засмеялись.

- Почти героиновая эйфория. Я лет шесть занимался горным велосипедом. И если хоть ненадолго прекращал ездить, начинал мучиться. Конечно, обошелся без беспричинных страхов и головокружений, но становился все раздражительнее, потом одолела вялость, настроение стало падать... Заглянул в книжку по наркологии и понял, что заработал легкую форму абстиненции. Вот перед выездом я смазываю цепь, наливаю воду во флягу, надеваю тренировочный... И все это время меня прямо колбасит: скорее, скорее, скорее.... Наверное, то же самое чувствует "варщик" вдыхая запах фиалки у края пузырька. "Торчок" всегда аутсайдер, человек вне общества. А многие ли профессиональные спортсмены гармонично вошли в обычную жизнь, оставив спорт? Таких по пальцам перечесть... Наркоман убивает себя химией, спортсмен делает то же самое, работая на износ и получая спортивные травмы - открытые переломы, разрывы связок, вывихи...

- Вы так часто травмируетесь? - ахнула Вера. - И все равно не бросаете спорт? Это прямо подвиг!

Леня вновь пожал плечами.

- Подвиг?.. Да нет... Трудно себя бывает порой заставить тренироваться. Начать утром или днем. Потом втягиваешься. Однажды я слышал, как таксист говорил о велосипедистах, занимающихся даунхиллом: "Только шизанутые могут купить велик за три тысячи долларов, кататься на нем с гор, откуда на ногах спускаться страшно, вставить пластину в череп и титановую ключицу и продолжать заниматься этой фигней". То же самое относится и к горным лыжам, и к альпинизму.

Катя таращила удивленные глаза.

- Но ведь спорт всю дорогу пропагандируют и противопоставляют наркотикам! Еще акции такие проводят. А он сам наркота?

Тренер Леня развел руками.

- Именно. Сочетание несочетаемого. Бывает довольно часто. Не замечали? Вспомните кокаиниста Марадону.

- А вы любите любой спорт? - вновь вмешалась Вера.

- Не люблю женский бокс. Женщины, по-моему, не для того рождаются, чтобы друг другу морды бить.

- Я тоже как-то покоряла гору, - объявила Вера. - И один человек у нас в группе нес громадный арбуз. Говорил: "Вот поднимемся на вершину - и будем его есть". Все тащили рюкзаки, а он - этот арбуз как величественное нечто, фетиш. Ну, покорили мы вершину. И все жаждали арбуза, все смотрели на него, главное лакомство, как на удачное завершение похода. Вроде цирковых собачек, которые, выполнив трюк, ждут вкусной награды. Мы уже вытаскивали одноразовые тарелки. И тут этот мужик с размаху, будто большой мяч, швырнул арбуз вниз в ущелье. Когда все "отвисли", машинально проводив улетевший арбуз изумленными взглядами, и вопросительно уставились на мужика, он сказал: "Зато этот арбуз вы запомните на всю жизнь!" Он не ошибся...

Все засмеялись.

- И вы не сбросили этого оригинала в то же самое ущелье вслед за его арбузом? - спросила Валя. - Или, может, он вернулся домой с синяками и шишками? Все-таки я бы его малость поколотила для острастки. Чтобы в другой раз было неповадно издеваться над людьми.

Вера хихикнула.

- Вопрос здравый. Но у всех то ли был шок, то ли группа такая попалась небоевая... В общем, никто ему не навтыкал, легко отделался...

Тренер Леня усмехнулся:

- Я бы не назвал его оригинальным. Его прямой предшественник - Герострат. Тоже большой затейник. А люди стремятся ввысь потому, что, хотя вверх идти трудно, вниз, как говорят китайцы, - опасно.

Подруги с уважением и немалым удивлением посмотрели на Леню. Эрудированный попался им тренер, необычный.

Катя всю жизнь боялась дач. С самой ранней молодости, когда после развода с мужем сняла на лето дачу в Томилино для годовалого Платоши.

Переехать помогала Валя. А через десять дней наведалась в гости и осталась ночевать. Катя очень обрадовалась. Ей казалось на даче немного тоскливо, хотя за стеной - у хозяина было полдома - кто-то жил. Там за высоким забором визжали и смеялись дети, назидательно выговаривала старушка, слабо полаивала собака... То ли старая, то ли больная, то ли просто патологически ленивая. Да еще зачастили холодные июньские дожди - после жаркого мая, отгоревшего на всю катушку невыносимой жарой - и Катя совсем затосковала. Зато Платоша блаженствовал в манеже, который кочевал вместе с ним из дома в сад - в те короткие сухие часы без дождя. И зубы сразу полезли, которые задерживались. Плюс высокая мокрая трава на участке - некошеном и безогородном, диковатом, запущенном, как Катя и выбирала - и старые деревья с подгнившей корой, и эти старые стены... У Кати - две комнаты и кухонька с террасой, у хозяина Михаила - еще комнатенка и терраса. Но жил он в Москве, работал в биологическом НИИ, а Кате добродушно сказал:

- Делайте здесь что хотите. У меня работы много, я сюда приезжаю редко. Но одна просьба: мне ремонт нужно начинать, я бы хотел деньги за все лето вперед...

Катя поколебалась и согласилась. Хотя Валя и Вера, дружно, в один голос, уверяли, что так делать не стоит. Это подозрительно. Но Катя привыкла всем и всегда доверять.

Как раз в ту ночь, когда у нее ночевала Валя, в окно осторожно постучали. Платоша спал, Валя подняла голову от подушки.

- Это еще кто?

- Понятия не имею... - Катя подошла к окну. За стеклом размывалась чья-то тень. До рассвета еще часа два, самые короткие ночи стоят. - Вам что нужно?

- Надю... - отозвался мужской голос.

Катя начала закипать. Запсиховала.

- Какую еще Надю? Здесь таких нет. Вы мне ребенка разбудите, уходите!

Но эти двое - а их было двое, Катя теперь хорошо рассмотрела - уходить не собирались. Не для того они пришли, чтобы сразу уходить. Перед ними стояли задачи посложнее. Хотя тоже не очень трудные.

Тени придвинулись к стеклу вплотную. Потом одна исчезла, и через минуту застучали в дверь с другой стороны дома.

- Кого они ищут? - в страхе спросила Валя, подняв голову.

- Надю какую-то... ошиблись, должно быть... - Катя быстро подошла к двери. - Здесь нет никакой Нади, я вам в который раз твержу-повторяю... Здесь я снимаю полдома... У меня маленький ребенок, подруга ночует...

- Загуляла она, Надька... - не слушая, злобно забормотал ночной гость. - Жена это моя... сказали, сюда она ходит к кому-то...

Катя совершенно вышла из себя и заорала, забыв о спящем Платоше:

- Да к кому ей сюда ходить, к кому?! Здесь даже мужчин нет!

- Открой, я проверю и уйду! - настаивал ревнивец.

И Катя решилась в полном отчаянии. Но сначала выхватила беспокойно завозившегося Платошу из кровати и заколотила ногой в стену соседям.

- К нам кто-то ломится! Помогите! Выйдите! Пожалуйста, я вас умоляю!

Соседи давно уже проснулись, поэтому отозвались тотчас.

- Кто там еще у вас?

- Я не знаю! - кричала Катя. - Выйдите! Пожалуйста!..

Сосед нехотя выполз на крыльцо.

- Мужики, в чем дело?

- Пусть она откроет! - не сдавались пришельцы. - Нам только проверить нужно...

- Откройте окно, - сказал сосед. - Я буду стоять здесь, не бойтесь...

Катя дрожащими руками распахнула раму. Валя стояла сзади, сжимая в руке прихваченный на кухне молоток. На всякий случай. От гостей вовсю несло перегаром. Они мельком через подоконник осмотрели комнату, хмыкнули и растворились в ночи.

- Спасибо! - крикнула Катя соседу.

Он, ворча, ушел досыпать. А Катя и Валя глаз до утра не сомкнули. Едва рассвело, Катя встала, накормила Платошу и проворно собрала все необходимое - ту малость, что можно было унести с собой.

- Валя, помоги мне доехать до дома, в Москве такси возьмем, я больше здесь ни за что не останусь.

Дома Катя стала названивать в институт Михаилу, чтобы рассказать ему все, извиниться и попросить деньги назад. Жить на даче в одиночку Катя теперь боялась. Но дозвониться оказалось невозможно. Номер телефона был правильный, Катя и раньше звонила по нему. Просто хозяина дачи больше не подзывали к телефону, едва узнав, кто звонит. А спрашивали об этом в институте обязательно. Катя звонила день, другой, третий... А потом вдруг ясно поняла, что занимается пустым делом: Михаила ей никогда не позовут, там либо все в сговоре, либо он наплел коллегам что-то и попросил... И вообще институт ли это? И Нади никакой никогда не существовало, и ее мужа с приятелем тоже... А есть хитрован Михаил, который задумал напугать одинокую бабу так, чтобы она с дачи сбежала. Деньги ведь уже в кармане... И дачу можно сдавать снова. И так раз пять за лето.

Для проверки своей догадки Катя попросила Валю, которую там не запомнили, съездить в Томилино. Подруга к идее отнеслась с большим недоверием и скептицизмом, но поехала. Вернулась мрачная, подавленная.

- Ты была права... Дача сдана, там живет какая-то тетка с дитем лет двух... Я спросила, давно ли она здесь. Сказала, третий день, очень рада, что нашла. Удобно, от станции близко и от Москвы. Я сказала, что ищу Михаила. Он там, конечно, не бывает. Сдал - и снова в Москве. Пока эту не шуганет. Надо же... Я думала, у тебя такая болезненная фантазия разыгралась...

После того лета Катя ездила с Платошей за город на выходные, а в основном держала его в городе. Казнилась, но боялась снова попасться в ловушку. И ничего с собой поделать не могла. И поэтому, когда Акрам вдруг предложил ей пожить летом в поселке под Москвой, очень удивилась: с чего бы это?

Не умеющий врать Таишев нехотя ответил:

- Повод ищу... Вы там будете - я смогу к вам приезжать, как здесь прихожу... Мне там девчонка одна нравится... Буду и ее видеть почаще... А дачу мы вам хорошую найдем. Мне подруга поможет, Саша.

Он смотрел на учительницу с надеждой. И Катя, сначала вдруг возмутившаяся такому нелепому, дикому способу ухаживания за девчонкой, вспомнила, как пахнет июньский лес, каким горячим становится июльский песок на берегу пруда, неподвижного и зарастающего липкой зеленью, как нежно клонят головки в земле августовские астры... И сдалась.

Радостный Акрам сам помог Кате переехать. И зачастил к ней в гости.

Внезапно Катя осознала, как многие любыми способами стремятся к оригинальности, как хотят показать себя необычными, беспредельно редкими... Не такими, как все. И большинство уверено в своей обособленности и уникальности. Таких, как я, - мало, я - исключение из правила.

Почти любой поклонник рока твердит:

- Я не серое большинство, а потому не слушаю попсу. У меня музыка "не для всех"!

И твердит это совершенно искренне.

Другой, не менее искренне, повторяет:

- Я, увы, люблю попсу. Увы - ибо, конечно, масса этого не понимает и не приемлет.

Верующие часто повторяют:

- Да, с верой трудно в современном безбожном обществе.

И не менее честно стонут их современники атеисты:

- Я исповедую атеизм, хотя это сейчас трудно - когда все вокруг без конца ходят в церковь.

Гомики постоянно жалобятся на трудности в "гомофобном обществе". Нормальные мужчины и женщины так же честно задаются вопросом:

- Да остались хоть люди традиционной ориентации, или уже везде и всюду одни голубые да розовые?!

"Гламурные" "мажоры" бормочут:

- Ну, что делать! Не экстремалы мы, нам бы в клуб сходить да пива попить. Так что лезьте без нас в горы, но не обсмеивайте со всех сторон.

И столь же правдиво признаются их противоположности:

- Мы сейчас очень нетрадиционные - в походы ходим, на горы поднимаемся, а не как остальные, которым лишь пивко подавай да ночные клубы с музыкой.

Подобные примеры легко множить и дальше. Любому носителю какого-либо настроения кажется, что он - в "оппозиции", "нонконформист", нетрадиционщик. Но Сент-Экзюпери сказал, что в реальности все не так, как на самом деле...

У каждого из нас - минимум три характера: который нам приписывают, который мы сами себе сочиняем и который есть в действительности. В каждом из нас притаилось множество самых разных людей: и хохотун, и плакса, и такой пень, которому все равно, что ночь, что день. В каждом из нас - и волк, и овца, и собака, и тихоня, и забияка. Но один из этих двадцати сильнее всех и, присваивая себе право говорить, остальным девятнадцати он грубо затыкает рты.

Хотя если вспомнить другие примеры... Рыба, которая не желает быть такой, как все рыбы, выбрасывается на берег и погибает. Тигр, который не хочет быть таким, как все тигры, спускается с гор в город, к людям, и там попадает в клетку. И мудрый не сильно отличается от обыкновенных людей.

Люди делят себя на умных и глупых, правых и неправых, красных и белых, а жизнь, по примеру Симонова, делит их только на живых и мертвых.

И насчет новых знаний... Насколько неизвестное интереснее уже открытого и привычного? Новое будоражит мыслит и чувства, рождает удивительные фантазии, оно обещает что-то, манит куда-то... Неизвестное мерцает огоньком станции в черном провале ночи, которую режет летящий вперед поезд. И оно, уже открытое и познанное, вдруг становится плоским, скучным и неразличимо сливается с серым фоном плывущих будней.

Еще всегда очень удивляет, как быстро, прямо моментально исчезают волны восторга. Грызть и ругать себя и других, нудить и зудеть можно часами и сутками, а восторг приходит - и мгновенно тает во тьме. Калиф на час...

Катя, человек излишне эмоциональный и восторженный, точно так же легко впадающий в депрессию, быстро поняла пагубность, никчемность и кратковременность всех земных страстей. Понять поняла, но избавиться от них никак не получалось. Это оказалось довольно сложно.

А чтобы страсти не вредили, нужно жить так, словно тебе осталась на Земле лишь одна неделя.

Тренер Леня предложил Кате ходить не только на "качалки", но и на ушу. Увидел, как Катерина узлом завязывается на паласе, разминаясь перед тренажерами. Катя задумалась. Три раза в неделю тренажерный зал плюс еще два раза ушу... Не жирно ли ей столько?.. Так совсем про ребенка позабудешь... Правда, есть мама...

- Ты пойдешь во вторник на ушу? - заглянула ей в глаза Вера.

Катя покачала головой.

- Не знаю... Пока думаю... А что?

- Я пойду с тобой! - заявила Вера. - И Валька тоже. Хотим себя попробовать. Хотя у нас, как у тебя, не получится. Ты идешь прямо с мужскими нагрузками. Вон какие "блины" ногами на тренажере отжимаешь! И потом ты ему нравишься.

- Тренажеру? - попыталась отшутиться Катя.

- Да ладно, не придуривайся! - махнула рукой Вера.

На ушу пошли втроем. Только после двухчасовой тренировки скисла даже Катя. Две другие волонтерки вообще были еле живы.

- Больше ни за что! - сказала Валя.

- Нет, надо попробовать еще... - пробормотала Вера.

- Как ваши спортивные подруги? - вежливо справился у Кати после тренировки Леня.

Катя немного смутилась.

- Это очень тяжело... Вот уж не думала... Мне казалось, я более выносливая...

Леня улыбнулся.

Катя не поверила заявлению Веры насчет тренера.

И Катя, и Валя прекрасно видели - а что здесь незаметного? - как Вера старательно вьется вокруг тренера. О муже она как-то непонятно давно умалчивала, хотя он оставался на своем месте.

- Давай не пропускать занятия совсем, - предложила Вера.

- Как это? - не поняла Катя. - А... эти наши несколько дней в месяц?

- Глупости! - уверенно заявила Вера. - Ничего страшного!

В принципе Катя считала точно так же и обрадовалась славной мысли. И подруги начали ходить в спортзал без перерывов и пропусков. Гигиенические средства есть, плотные трусики тоже. Не в каменном веке живем. Валя выразительно покрутила пальцем у виска. Но тренер Леня быстро раскусил новый маневр.

- Что-то вы ко мне зачастили, - спокойно заметил он Кате.

- Да, - согласилась она. - Решили отменить все критические дни.

- Не получится, - без обиняков заявил тренер. - Подниму все записи посещений и сам все вычислю. Вы учтите: в эти дни заниматься спортом нельзя ни под каким видом! Ишь, затейницы! В такое время человек не очень владеет координацией, а значит, способен запросто уронить себе на ногу гантель или защемить руку тренажером. Мне потом за вас отвечать? Так что, повторяю, все вычислю и в эти дни вас пускать в зал не буду! И вашу спортивную подругу тоже.

С хорошей идеей пришлось расстаться.

Через полгода после начала занятий Вера внезапно устроила Кате допрос.

- Давай начистоту! Тебе Леня нравится? Только не мнись, как ты умеешь и любишь. Салфеткой станешь!

Катя действительно растерялась.

- У тебя семья, дочка...

- А ты мне морали не вычитывай! Подумаешь, чистенькая! Просто ловко скрываешь все свои романчики. А я не хочу. Но все-таки бороться с тобой - давней подругой - за мужика не стану. Это уже полная низость. Так что выкладывай свои мысли и чувства!

Вера раскраснелась и вытерла лицо носовым платком. Смотрела на подругу в упор, чтобы в любом случае доискаться правды.

Катя колебалась. Тренер Леня ей нравился, но... Сколько их было, этих "но"... Что-то Катю неизменно останавливало, сдерживало, а что - она не могла себе сама объяснить.

- В общем, все ясно, - объявила Вера. - Можешь дальше не мучиться и слов не подбирать. Я все поняла. А как он к тебе относится, Катерине-веревке, знают даже тренажеры. Мне иногда кажется, что они к тебе приветливее, чем к остальным. Прямо сами идут в твои руки. Зря ты не занялась спортом профессионально, теперь поздно. А то глядишь, сияла бы сейчас в переливах славы, как Светлана Хоркина и Алина Кабаева, и заседала бы в Думе или в Совете Федерации. А еще лучше - вышла бы замуж, как Ирина Винер, за миллиардера вроде Усманова. И жила бы припеваючи. Упустила ты свое счастье, Катька! Но тебе это свойственно.

Новая гимназия... Вера... Зоя... Почему Катя так не любит эту молоденькую англичанку? Просто не переносит... Заснуть невозможно... а потом рано вставать... глаза не раздерешь... голова сама падает на подушку...

Катя встала, вышла на кухню, вдохнула ледяной воздух, плывущий из окна... Как хорошо... Мы все, выросшие среди разгульной непогоды, любим холод, к нему приучены... Потом всю ночь будет сниться еда - большая и вкусная... какая-то жирная рыба... огромным куском... кажется, семга... Но этого есть нельзя, печень этого не переносит, и поджелудочная тоже... съешь - и тогда смерть в мучениях... У желудка тоже давно осложнились отношения с едой... А желудок надо тренировать... да нет, беречь его нужно...

Катя уже списана в архив. Что за глупость?.. Нет, это правда...

Компрессионные колготки. Ежеутренний ужас перед их надеванием. Натягивать - только в резиновых перчатках, ни в коем случае не обрезать нитки, не тянуть, не выжимать, не сушить возле батареи... В общем, не дышать на них. А цены... Немецкие Меди Бауер - от двух с половиной до четырех с половиной тысяч , швейцарские Сигварис - от трех восьмисот. Итальянские Релаксан тоже перемахнули за две тысячи. Первая компрессия, конечно, дешевле, но нужна вторая. И как минимум - две пары. Каждый день стирать. Надевать только лежа. Ой-ой-ой... Муки всех, у кого работа "на ногах".

Катя извернулась и нашла в ортопедическом салоне испанские Орто. За тысячу. Радовалась очень. Ровно одну неделю. Через семь дней колготки на ней лопнули... На другие фирмы денег не было, и рисковать такими суммами... Да провались они, все компрессии и колготки на свете!..

- На здоровье экономить нельзя! - солидно изрек Платоша.

Конечно, нельзя. Но мы будем. И на здоровье, и на еде. Потому что ничего другого нам не остается делать. А еще эти дрязги врачей... Понятно, что во всех коллективах всегда возникают и конкуренция, и ревность, и зависть... Но если от этого страдают больные... Хотя кому какое до них дело...

Один всероссийский медцентр, оказывается, не доверял ЭХО кардиограммам другого великого института. А Катя чем виновата? Только ей пришлось повторять ЭХО в центре, поскольку пришла она туда со своей кардиограммой из сердечно-сосудистого института, - а это стоит тысячу... Тысяча там - тысяча здесь...

А потом кардиолог центра, глядя на Катю невинными глазами, развела руками:

- Ну, надо же! Наше ЭХО почти в точности совпало с институтским!

На здоровье нельзя экономить...

Она психанула и больше к этому кардиологу не пошла. Хватит с нее! Обойдется районкой. И вообще пора уже догнивать себе потихоньку, раз лечить тебя не собираются, а только тянут из тебя деньги, деньги и деньги... А лекарства?.. Они даже не подлежат никаким подсчетам. И трудно понять, помогают ли они. Ведь неизвестно, что было бы без них. Платон вечерами рассеянно перебирал Катины таблетки на кухонном столе и мурлыкал:

- Кто грызет, а кто глотает, кто за щечкой их катает...

Стоило бы вернуться к занятиям спортом. Все вокруг о нем лишь и твердят - надо, надо, надо... Катя верила. Понимала. Знала. Но какой и когда спорт, если она вечно, как внук Клары Трофимовны, опаздывает на работу? Утром, что ли, у нее будет теперь этот спорт, когда она едва успевает, с трудом проснувшись, ноги в тапочки всунуть? И что делать? Работа "от" и "до", а деньги надо в дом приносить. Она человек вечерний. Второй половины дня. Утро для нее - зряшнее время и напрасно прожитые часы. Но школа всегда с утра...

А нестиранное белье уже выбегает за дверь за порог и догоняет Катю на лестнице. И борьба с пылью всегда заканчивается ее безусловной победой. Разбить пару яиц в один клик, и скорее их на сковородку... И чем меньше у человека времени, тем больше он успевает. Просто очень плотный рабоче-хозяйственный график.

- Мам, ты классическая "сова"! - объявил Платон.

- "Сова"? - пробубнила Катя. - Скорее, жаворонок с обтрепанными крыльями. Потрепанный жизнью.

Тяжкий страх перед метро, ужас равнодушной давки - ежеутренний разбухший вагон, куда нужно воткнуться, вползти ужихой любой ценой... Иначе опоздаешь на первый урок. Толкаться в метро - это на очень большого любителя. Лишь бы удачно ссыпаться вместе с толпищей по лестнице или слететь с эскалатора... А на обратном пути всю дорогу убедить пакет, перегруженный продуктами, потерпеть и не оборваться до подъезда дома.

Хотя когда-то давно... огромный стеклянный зал на "Октябрьской"... тренер Леня... Подруги называли Катю женщиной-веревкой.

Давно это было.