Измена. Чтобы разлюбить

38 глава

Мы переместились в беседку, где я помогла Марине накрыть на стол.

Потом Марина уложила малыша спать и вернулась, оставив его с няней.

Вокруг цвела и зеленела пышная весенняя растительность, светило солнышко. Потом набежали облака и во влажном воздухе птичий щебет и крик стал ещё ярче, пронзительный.

Под ногами, жалобно поглядывая на всех по очереди, сидела Очень Грустная и Голодная собачка. Культурно давала лапку, скромно била хвостом по полу и смотрела нам прямо в душу. Было сложно не подкармливать её кусочками мяса, вредными для неё.

Откуда-то прибежали кошки — соседские, вертелись вокруг стола и орали.

Мы сидели и разговаривали, как будто знали друг друга всю жизнь. Перебрасывались шуточками, смеялись, спорили. Отсюда не хотелось уходить. Я смотрела на отношения Дмитрия и Марины и снова видела смысл в дружной семье — именно такой. Когда двое решают всё вместе. Когда отец не сваливает общение с детьми на мать (их малыш проснулся, гордый отец взял его на руки и больше не выпускал). Когда все выслушивают друг друга. Когда оба отдают друг другу самое лучшее.

Я отдохнула в этой компании душой.

Нас звали приезжать ещё, мы обещали приехать.

Странным образом, чем лучше и веселее мне было, тем сильнее щемило у меня в груди. Домой я ехала тихая и молчаливая. Вспоминала милые моменты нашего общения, откладывала их в копилку памяти.

Филипп был сама предупредительность и нежность. Я, сначала напрягшись, постаралась вскоре выкинуть из головы лишние мысли и стала вести себя так, будто у нас всё хорошо, просто идеально! Отпустила себя, представила, что мы с ним идеальная пара — и всё пошло как по маслу.

Я даже удивилась, как легко это вышло. Но… все сомнения — потом. «Сейчас я буду притворяться, что мы вместе.» — думала я. Притворяться не пришлось, настолько естественно всё вышло. И хоть я понимала, что это всё временно, что потом, возможно, я об этом пожалею — но решила подарить себе этот день.

И теперь этот драгоценный подарок останется навсегда в моей памяти. Приправленный тихой щемящей тоской, что такое — не для меня.

Потому что я отчётливо поняла, что хочу идеальную семью только с одним-единственным человеком.

С Филиппом.

Но это невозможно.

Филипп тоже ехал погружённый в себя. Губы его были плотно сжаты, он смотрел не на меня — на дорогу. Руки на руле стиснуты — он был напряжён.

О чём он думал? О нас? О работе?

Раньше мне казалось, что я его понимаю.

Что ж. Хорошо, что это не по-настоящему и скоро закончится.

— Ида. — Филипп перехватил мою руку, когда я была уже у самой двери. — Давай попробуем по-настоящему?