Я перетаскивала сумки в машину Филиппа, пока он укладывал в багажник чемоданы.
Странное чувство — я ощущала себя так, будто всё предопределено. Как будто я давно к этому шла. И знала, что рано или поздно этим дело и закончится.
Я собиралась переехать к Филиппу.
Чувство, будто я иду по верёвочному мосту над пропастью, и не знаю — дойду или нет — с каждым днём усиливалось.
Тогда — мы стояли рядом и смотрели на море. Молчали. А потом Филипп начал рассказывать, как Лиза внезапно стала всё чаще появляться у их общих друзей тогда, когда там оказывался он. Заводила с ним разговоры. Интересовалась делами. Настойчиво звала на встречи.
А когда он прямо спросил — в чём же дело? Восприняла его слова, как агрессию, происходящую оттого, что он всё ещё не забыл её.
Видно, кто-то из общих знакомых рассказал, что теперь от Филиппа есть польза и Лиза решила, можно обратить на него свой благосклонный взор.
Но Филипп убедительно поговорил с друзьями, чтобы они прекратили устраивать им «случайные» встречи. Объяснил, что она ему не интересна. Что она ему неприятна.
И перестал с ней общаться.
А потом и вовсе переехал сюда.
Он думал — всё предельно ясно.
И никак не ожидал, что она сорвётся и приедет из Москвы!
— Знаешь… — задумчиво сказал Филипп. — Я так испугался тогда…
Он засунул руки в карманы, низко опустил голову, как будто рассматривал гальку под ногами — да может так и было — и слегка перекатывался с пятки на носок.
— Я подумал, что сейчас ты развернёшься и уйдёшь. Навсегда. И больше я тебя не увижу.
— Ничего страшного, ты парень видный. Быстро нашёл бы себе замену.
— Значит, всё-таки думала об этом?
— Да. Думала.
Мы опять замолчали, устремив взгляд на морскую гладь.
Должно быть, мы смотрелись здесь очень странно. Странно и чужеродно. Двое людей в офисной одежде, которые просто стоят, смотрят на море и молчат. А вокруг, несмотря на то, что вода в июне ещё недостаточно прогрелась, достаточно много народа.
— Я тоже испугалась. Что меня опять предадут. Испугалась и разозлилась. И начала на неё наезжать. Тогда и поняла, что она всё придумывает. Когда она говорила о том, что ты знаешь, что она твоя невеста, она выглядела не очень уверенно. Так что осталось только увидеть вас вместе, чтобы всё поннять. — я пожала плечами. — Зато я поняла, что не хочу быть обманутой. Это очень, очень неприятное чувство! Оно выбивает опору из-под ног. Делает мир неустойчивым и заставляет во всём искать подвох. Лишает доверия ко всем.
Пожалуйста, Филипп. Не обманывай меня больше никогда. Хорошо? Обещаешь?
Филипп несколько секунд вглядывался в морскую даль, словно пытался там найти ответ на мой вопрос. Потом покачал головой.
— Нет.