Как во сне

Глава 3

Молча наблюдать за тем, как шеф напивается, было невыносимо. Во мне зудела искренняя потребность ему помочь. Но я не знала как. Сидела, молча сжимая и разжимая пальцы на руле.

– Ты не думай, Уль… Римма не такая. Сейчас она нашпигована лекарствами, а еще же и опухоль, разрастаясь, все сильнее давит на центры, отвечающие за ее личность. По факту это уже не Римма. И это хуево, Уля. Хуже просто не может быть. Моя любимая женщина еще жива, она дышит и ходит. А мне с каждым разом приходится прикладывать все больше усилий, чтобы отыскать в ней родные черты… Хоть что-то, что напомнило бы мне, за что я ее так сильно люблю. Смешно, я был готов на что угодно, чтобы ее вылечить. Но теперь совсем не уверен, что оно того стоило. Наблюдать за тем, как ее не становится, совершенно невыносимо.

Не думаю, что Эльбрус понимал, что разговаривает со мной вслух…

– Мне очень жаль, – прошептала я.

– Да… Мне тоже. Ничего. Это просто плохой день. Очень плохой день. Очередной из многих. – Калоев потер лоб и снова приложился к бутылке. – Бр-р-р… Без закуски, оказывается, пьянеешь быстро. Я в ресторане так и не успел что-нибудь закинуть в топку. Володя все мозги мне вытрахал с этими бюджетами…

Скосила взгляд на шефа. Везти его в таком состоянии в ресторан – не вариант.

– Может, свернем ко мне? Я закажу доставку. Или… поедите дома?

– А?

– Говорю, может, вы поедите дома?

– Не-е-е. Домой не хочу… Слишком много там… – Эльбрус махнул рукой, но так и не договорил, будто и без этого все было понятно. А может, просто потому, что был он изрядно пьян, у него не складывалось с формулировками... Пить-то Калоев начал еще в своем кабинете. И что хуже всего, это случилось с моей подачи. Тот самый случай, когда хочешь как лучше, а получается как всегда.

– Тогда ко мне. Но пообещайте, что домой поедете на такси. Ключи я вам не отдам.

– Ага. Закажи что-нибудь. Только что-то нормальное, а не эту свою траву.

– Могли бы и не просить. Я в курсе, что вы по мясу.

Добрались быстро. И хорошо, потому что, во-первых, надо было встретить курьера, а во-вторых, успеть уложить Калоева спать, до того как он вырубится по дороге.

– Сюда! И снимите ботинки.

Эльбрус плюхнулся на банкетку, посмотрел на носы своих туфель и покачал головой:

– Помоги, а?

– Вы со мной за это не расплатитесь, – попыталась свести все к шутке, потому что в общении с ним юмор всегда был беспроигрышным вариантом.

– Отрабатывай премию, – зевнул Эльбрус.

– Отрабатывать можно только аванс! А премия – это поощрение за проделанную работу, – назидательно заявила я, все же опускаясь перед ним на колени и стаскивая туфлю с ноги. День сегодня, конечно, интересный. Второй раз я перед ним на коленях. Какая-то нездоровая тенденция. Самое время просить прибавки к зарплате.

В дверь позвонили.

– Кого-то ждешь?

– Кого я могу ждать? Курьер, наверное.

– Откуда мне знать, у тебя вон сколько ухажеров.

– Вы издеваетесь, я сейчас не пойму?

– Чего? – хлопнул глазами Калоев. – Ты у меня красотка.

Отчего-то от этого его «у меня» что-то внутри сжалось. Наверное, любой женщине приятно, когда тебя вот так… одним словом присваивает мужчина, особенно когда он такой.

– Скажете тоже, – смутилась. И чего, спрашивается? Сама же ждала, что он заметит, как я принарядилась. Уж не в том ли дело, что наедине комплименты неизбежно воспринимались гораздо более интимно? Наверное.

– Мойте руки. Ванная прямо по коридору, – распорядилась я, перед тем как открыть дверь курьеру.

Пока я выкладывала еду из контейнеров, Эльбрус плескался в ванной. А выйдя, тяжело опустился на стул.

– Выпить есть?

– Вино только. Вам разве не хватит?

– Не хватит. Тащи давай. А почему только один стакан? Составь мне компанию, что ли.

Пожав плечами, я послушно выставила на стол второй бокал. Немного расслабиться мне точно не помешает. Странный день. Еще более странный вечер. Ощущение дикой несправедливости разрывало грудную клетку. Не могу, когда ее чувствовала. Просто такая, блин, злость охватывала! Вот чем они это заслужили? Все же честь по чести у них. Калоев даже в церковь ходит, я знаю. Почитает старших, помогает обездоленным детям – сколько благотворительных турниров мы устраивали – я уже со счета сбилась, вот правда. Не гуляет, не пьет… В этот момент Эльбрус опрокинул в себя вино, и я сделала поправку – обычно. Не курит. Жену любит всем сердцем. Действительно, по-честному проходит с ней за руку через все испытания. Сначала бездетностью (я и не знала, что у них все так сложно), а потом и болезнью. Ну, вот за что ему это? А ей?

С психа комкаю салфетку и забрасываю, по меркам кухни, трехочковый. Калоев не без уважения кивает.

– А че ты, говоришь, из спорта ушла?

– Травма голеностопа.

– Я видел твои игры. Ни черта не секу в баскетболе, дурацкий вид спорта, но ты выделялась.

– Это почему еще баскетбол дурацкий? – возмутилась я, махом осушая бокал.

– Ну а что – нет? Десять двухметровых лосей бегают за одним мячиком.

– Еще эти самые лоси забрасывают мяч в корзину.

– Тоже мне проблема.

– Да? Ну че. Давай… – с психом пододвинула к Эльбрусу салфетницу. Он, высокомерно вздернув бровь, демонстративно скомкал бумажку и зашвырнул в сторону мусорного ведра.

– Мимо. И заметь, тебе никто не мешал.

Это был вызов! Но поняла я это, лишь когда глаза Калоева загорелись сумасшедшим азартом. А дальше… Дальше в мусорку полетело все, что попадалось под руку. Я засмеялась. Он с переменным результатом делал бросок за броском.

– Учись, мальчик, пока я жива.

Я встала и, театрально откланявшись, четким броском забросила в импровизированную корзину яблоко. Попала! Калоев еще больше завелся. Мы пили, пьяно хохотали, а когда снаряды заканчивались, возвращали их из мусорного ведра. Если я хотела его отвлечь, то у меня это получилось.

– Десять – семь. Ты опять продул.

– Я требую сатисфакции!

– У тебя было шесть попыток! – пьяно хихикнула я. – Скажи спасибо, что мы играли не на желание.

– Кто сейчас играет на желание, Уль, ты что?

– Нет? А на что тогда?

– На раздевание, конечно.

Не знаю почему, но мне это замечание показалось ужасно смешным. Зайдясь в остром приступе хохота, я повалилась на кухонный диван. Почувствовала, как тот прогнулся, потому что Эльбрус рухнул рядом. Смех стих. И его, и мой. Наши глаза встретились.

– Спасибо тебе.

– За что?

– За этот вечер. Я… – Калоев прокашлялся. – Не помню, когда в последний раз чувствовал себя так беззаботно.

У меня перехватило дыхание – настолько сильное на меня произвели впечатление его слова.

– А раз все так, как ты говоришь, почему у тебя тогда такая кислая физиономия? – попыталась свести все к шутке, но Эльбрус как будто не понял моего намерения. Или просто не захотел принять предложенных правил игры.

– Мне стыдно за то, что я могу испытывать какие-то позитивные чувства, когда моей жене так плохо.

Блин, он же, сто пудов, пожалеет об этой откровенности! Вот сто пудов. И как мне быть? Что говорить? Как его поддерживать?

– Это неправильно.

– Я знаю, – вздохнул и, резко меняя тему, вдруг предложил: – Может, кино какое-то глянем? Я сто лет не был в кинотеатре. Все новинки – мимо.

– Давай.

Диван в гостиной я никогда не складывала, потому что любила на нем поваляться. Странным было лежать на этом самом диване с кем-то. Пусть даже этот кто-то вряд ли бы посягнул на мою честь.

Решив не тратить времени на долгие поиски фильма, включили первый попавшийся. Но тот был таким скучным, что я уснула еще, кажется, на заглавных титрах.

Уснула, да... И снился мне сладкий сон. Кто-то целовал мой затылок, плечи… Задирал футболку, касался изнывающей груди, скользнул горячими сухими ладонями под широкие шорты.

Я не знаю, что сказать в свое оправдание. Я вообще не уверена, что должна оправдываться. Но, наверное, все дело в том, что мне довольно часто снились сны такого эм… содержания. И очень-очень долго, может быть, непозволительно долго я действительно не понимала, что эти руки и эти губы – вовсе не сон, а оглушающая своей чувственностью реальность.

Он был большим. В том полусне я поняла, что именно о таком партнере я всегда и мечтала. Потому что даже большие девочки вроде меня хотят порой почувствовать себя под защитой еще большей силы. И я растворялась в ней. Я подчинялась каждому его движению. Я выгибалась, ластилась как мартовская кошка, подставляясь под его ласки. И шептала:

– Еще, сильней… Пожалуйста.

И когда его пальцы грубо выкрутили соски, я едва не заплакала. Потому что да, мне это именно вот так было нужно. Чтоб саднило, чтобы по огненной ниточке, соединяющей вершинки груди с клитором, вместе с удовольствием текла боль. Такая нестерпимо-сладкая, что я стонала.

Я потом часто думала о том, когда же я, наконец, проснулась. Когда проснулся он?! Может быть, в момент, когда Эльбрус перевернул меня на живот и потянул бедра вверх, подстраиваясь? Нет, нет… Тогда я все-таки еще мало соображала. Меня разбудила боль. Невыносимая. Острая. Режущая. Будто меня посадили на кол. Впрочем, где-то ведь так и было.

Со мной случился шок такой силы, что я не смогла даже закричать. Кажется, Эльбрус что-то шептал мне на ухо, но я не разбирала слов и потому не была уверена, что он понимал, кому их адресует.

Рывок. Я сжала в зубах подушку. Еще один… Зарычала.

Вполне естественные движения, да, однако мне казалось, что меня при каждом толчке буквально выворачивает наизнанку, так плотно мои мышцы обтягивали его плоть. Я тогда не думала об этической стороне происходящего. Гораздо больше меня беспокоил тот факт, что я, как ребенок, проснувшийся от кошмара посреди ночи, не могла пошевелиться, не могла выдавить из себя ни слова, чтобы позвать на помощь.

– Аа-а-а! Хватит! Хватит, пожалуйста, – сумела-таки прохрипеть я, но, наверное, слишком поздно. Калоев, я уже сопоставила, что это мог быть только он, толкнулся в самый последний раз и, сотрясаемый крупной дрожью, разрядил в меня всю обойму.

И вот тогда уже он очнулся. Даже в шоке я уловила момент, когда это произошло, по тому, как напряглось за спиной его тело.

– Уля? Господи Иисусе. Ты что тут делаешь?

– Я что?! – заорала я и, с трудом отбившись от его попыток меня удержать, убежала в ванную.

– Боже мой, боже мой, божечки! – причитала я, глядя в собственные поблескивающие диким огнем глаза в отражении зеркала. Нет, я, конечно, засиделась в девках и давно хотела избавиться от девственности, но не так! Не с ним… Господи.

Не зная, как быть, просто не имея ни малейшего представления, как отсюда выйти и посмотреть в глаза шефа, я по стеночке скатилась на пол. Подо мной тут же образовалась небольшая мутно-розовая лужица. Никогда бы не подумала, что во время оргазма мужчина способен произвести столько спермы. Господи, господи… Мы еще и не предохранялись...

– Уля, открой. Нам надо поговорить.

– Я не хочу.

– Уля…

– Давайте в другой раз!

– Мне нужно убедиться, что я тебе не навредил.

Если мой голос звучал взвинченно и истерично, то в голосе Калоева вообще не было красок. Он был словно неживым. Поддавшись своим эмоциям, я забыла и думать о его. А ведь ему, возможно, было гораздо хуже. Вот только в тот момент во мне не осталось эмпатии. Все силы уходили на то, чтобы самой пережить случившееся и не сойти с ума.

Хрен с ней, с девственностью! Плевать даже на то, что мой первый секс случился по пьянке, и я едва ли не до последнего принимала его за сон. Беда в другом. Я оказалась совершенно не готова к тому, что моим первым мужчиной будет чужой мужчина! И уж тем более, что им окажется мой шеф.

А-а-а-а! Какая пошлятина. Стыд какой…

Эльбрус застучал настойчивее.

– Уль, открой. Или я выбью эту дверь.

– Со мной все хорошо, Эльбрус Таймуразович. Правда. Мы обязательно обсудим все, что вы захотите, только не сейчас, ладно? Пожалуйста. Я пока не готова… Лучше домой идите.

Может, это было глупо. Скорее даже наверняка. Но я реально не могла себя заставить выйти к нему тотчас. К счастью, Калоев пошел мне навстречу, не став на своем настаивать. Потоптавшись за дверью, он буркнул:

– Как знаешь.

И через пару минут дверь за ним захлопнулась. Я со всхлипом втянула воздух. Плечи обвалились от облегчения. Убеждая себя, что ничего непоправимого не случилось, что я все та же, и произошедшее не наделило меня свиным рылом и парой рогов, встала под душ. Долго мылась. После так же долго чистила зубы. А когда, наконец, вышла из ванной, нос к носу столкнулась с Эльбрусом, который как ребенка меня провел!