Как во сне

Глава 4

– Ну зачем вы? – обиженно всхлипнула.

– Теперь-то точно глупо мне выкать, не находишь, Уль? – хмыкнул Эльбрус и, в тот же миг став серьезным, обеспокоенно добавил: – Ты как в целом?

– Нормально! – пошлепала к кухне.

– Я был не в себе, – просипел он, увязываясь за мной. – Думал… А, неважно, – в несвойственном ему отчаянии Калоев зарылся руками в волосы. С моих губ сорвался очередной истерический всхлип. Потому что я, черт его дери, понимала, что он там думал – тупо принял меня за Римму. Тут не надо быть Шерлоком, чтобы проследить логическую цепочку. Наверняка из-за болезни жены Эльбрусу приходилось воздерживаться, вот и сорвало у мужика крышу… А-а-а-а-а! Господи, господи, господи… Я хотела знать, что может быть хуже? Пожалуйста – лишиться девственности с мужчиной, который принял тебя за другую.

Гася дикое желание побиться головой о кухонный шкафчик, я подошла к барной стойке и невольно поморщилась. Между ног саднило. Низ живота тянул.

– Собирайся! – скомандовал Калоев, будто коршун наблюдая за каждым моим движением.

– Куда?

– Съездим в больницу. У тебя есть гинеколог? Или я мог бы договориться с…

– Ты?! Господи! – я, как ребенок, зажала уши ладонями, отказываясь слушать этот бред.

– Уля…

– С кем ты можешь договориться, Эльбрус?! С гинекологом Риммы? Ты действительно не понимаешь, насколько это тупой стафф?

– Я просто хочу убедиться, что ты в порядке! Я был… сильным. Черт, Уля… Ты девственница!

Он как будто меня в этом обвинял. Несмотря на весь ужас ситуации, я истерически хохотнула.

– Уже нет. Ну и невелика потеря. Не загоняйся. Давай просто сделаем вид, что ничего не было, – умоляюще проскулила я.

– Не выйдет. Я поступил по отношению к тебе бесчестно.

О боги, для полного счастья мне сейчас только этих патриархальных заморочек и не хватало! Гашу закономерное желание огрызнуться, боль в глазах Эльбруса обезоруживает. Даже боюсь представить, какой внутри него ад. На фоне этого я так точно легко отделалась. Калоеву же наверняка в сто раз хуже. Потому что верность и честь – две подпорки, на которых стоит его личность. Убери одну, и все зашатается. Его моральная планка задрана так высоко, что я просто не знаю, как он справится с тем, что сделал. Просто не знаю… И если честно, у меня тупо нет сил с этим разбираться.

– Ты сам сказал, что был не в себе.

– Это меня не оправдывает, – прогромыхал Эльбрус.

– Ну, тогда и я виновата тоже.

– Ты женщина!

– И что? С меня взятки гладки? А как же «сучка не захочет – кобель не вскочит»?

И без того хмурое лицо Эльбруса еще сильнее потемнело. Крылья носа дрогнули, выдавая то, насколько же он зол.

– Прекрати! Я знаю, что тебе бы и в голову не пришло под меня лечь. Ты неиспорченная чистая девочка, Уля, и тот факт, что ты до двадцати четырех лет ей оставалась, лишний раз это доказывает. Случившееся же…

– Недоразумение, – подсказала я, даже как будто польщенная. – Давай к этому относиться так.

Калоев все-таки поймал мой взгляд, как я его ни отводила. И когда это случилось, я… Черт. Я просто в очередной раз убедилась, что этот мужик – гора. Он реально был готов заслонить меня от проблем, которые сам же мне и устроил. Как бы нелегко ему было осознавать случившееся, он не стал перекладывать с больной головы на здоровую или искать себе оправдания, а тупо взял на себя всю полноту ответственности. Да, может быть, в этом и не было ничего такого. Любой нормальный мужчина, наломав дров, на его месте поступил бы точно так же. Но когда вы в последний раз видели нормальных?! Мужчин, женщин, кого угодно…

– А сама-то ты сможешь?

– Конечно, – я пожала плечами. – Иначе бы не предлагала. Сейчас выпьем по чашечке кофе, ты поедешь домой, ляжешь спать, а когда проснешься, поймешь, что случившееся было просто кошмарным сном.

Я отвернулась к кофе-машине. Нажала на кнопку пуска. Кофемолка загрохотала, на время избавляя нас от необходимости продолжать диалог.

– Ты могла забеременеть, – заметил тихо Эльбрус, когда машина стихла. Я зашипела, пролив немного обжигающе-горячего кофе на руку.

– Кажется, существует такое понятие, как экстренная контрацепция. Я изучу этот вопрос и приму меры. Не волнуйся.

Выждав несколько секунд, Калоев припечатал:

– Я бы попросил тебя этого не делать.

– Ч-что?

– Шансы забеременеть в первый раз невелики. А у таблеток экстренной контрацепции довольно серьезные побочки, – терпеливо объяснил мне Эльбрус, растирая переносицу пальцами. – Не стоит подвергать свое женское здоровье рискам.

Он, наверное, знал, о чем говорил. Учитывая их с Риммой бездетность и прочее, неудивительно, что Калоев с опаской относился к возможным рискам. Одно непонятно…

– И все-таки шансы забеременеть у меня есть.

– В таком случае ты сможешь полностью на меня рассчитывать.

Под его давящим расчленяющим мой мозг на атомы взглядом я медленно сглотнула. Смущенно потупившись, потерла правую щиколотку пальцами левой ноги.

– Мы ведь сейчас не аборт обсуждаем, да? – промямлила.

– Ты все понимаешь правильно. Никаких абортов, Уля. Я серьезно.

Час от часу не легче. Господи, как же я устала!

– Уля, посмотри на меня! Пообещай, что ты ничего такого не сделаешь.

– Я не могу ничего тебе обещать! – истерично воскликнула я. – Господи… Как ты понимаешь, меньше всего на свете я хотела бы родить от женатого босса. Это даже звучит пошло.

Калоев кивнул, вроде как принимая мои аргументы. И тут же, сам себе противореча, заметил тихо:

– Мне очень жаль, но я не в силах изменить произошедшее. По факту я даже не имею права просить тебя оставить ребенка… Но я прошу.

Могу только догадываться, насколько это болезненный вопрос для человека, у которого долго не получалось продолжить род. Не пойму только, в какой момент это стало моей проблемой! А-а-а-а. Скорее бы он ушел. Я бы прорыдалась, глядишь, и полегчало бы.

– Ладно. О чем мы? Сам же говоришь, что шансов практически нет. Пей кофе, и можно уже я… побуду одна?

– Я уйду, если ты пообещаешь не делать глупостей.

– Серьезно? По-твоему, мы выполнили еще не всю программу?

Юмор даже в такой сложной ситуации действовал безотказно. Калоев хмыкнул. Ну а что нам оставалось? Только смеяться в лицо судьбе.

– Ты удивительная, Уля.

Он ушел, а у меня в ушах звенело это «удивительная». Вот я и дождалась своего комплимента, блин. Всхлипнула сквозь слезы. Вытерла ладонями лицо. Зачем-то коснулась живота. Ниже пупка, там, где маловероятно, но все же во мне уже могла зарождаться жизнь.

А-а-а-а! Мы переспали с Калоевым!

И это плохо. Просто ужасно, мамочки. Хуже разве лишь то, что до того, как он втиснул в меня свою дубину, происходящее мне успело даже понравиться.

Истерично хохотнув, я осела на диван. Натянула на голову плед, обняла подушку и… едва не захлебнулась ядреным ароматом Эльбруса. Отшатнулась. Растерла лоб. И со стоном уткнулась в подушку снова. Он что, всегда так пах? Так… Совершенно особенно, крепко, дурманяще? А я не замечала?

Пять баллов, Уля. Давай еще в него втрескайся.

Ну уж нет. Зачем мне эти сложности?

Черте что! Вся жизнь перевернулась из-за одной нелепой ошибки. Да если бы я знала… То что? Оставила бы его в том состоянии, что он был, одного? Нет. Я бы не смогла. И какой вообще смысл думать о том, что могло бы быть, но не случилось? Не лучше ли сосредоточиться на фактах?

А по фактам… По фактам у нас полный швах.

Может, все-таки выпить этот… как его? Постинор. Так точно будет спокойнее.

Открыв Гугл, я решила посмотреть, о каких побочках упомянул Эльбрус. Прочитала и закрыла окно. Нет, на фиг. Это действительно какая-то лютая дрянь.

Удивительно, что никто из нас не озаботился вопросами здоровья. Мне даже в голову не пришло спросить, чист ли он. Калоеву тем более. Для него, наверное, моя девственность была лучшей справкой.

Отсутствующая девственность, на секундочку.

Со стоном откинувшись на подушку, я попыталась взглянуть на ситуацию при помощи иной оптики. Ну вот, например, если отстраниться от всего остального, каким был мой первый опыт? На ум пришло слово – впечатляющим. Даже учитывая, что большую его часть я была уверена, что сплю, подробности произошедшего довольно детально отложились в памяти и были весьма шокирующими. Кто бы мог подумать, что Калоев такой в постели?! П-ф-ф. Не знаю. Может, кто-то и мог. Я просто вообще о нем не думала в таком ключе. И хорошо, конечно. Вспоминать случившееся тоже не стоит. Правда, я пока не понимаю как… Как не вспоминать это каждый день, по сто раз его перед собой видя.

Сменить работу? От этой мысли стало до того себя жаль, что я, только успокоившись, опять чуть не расплакалась. Стоило представить на моем месте кого-то другого – и меня охватывало чувство острой ревности. Не для того я вложила столько сил в то, что делаю, чтобы вот так запросто взять и подвинуться. Я люблю свою работу! Хотя поначалу, после травмы, когда стало понятно, что я уже никогда не вернусь в спорт, и пришлось заново себя пересобирать, я даже представить не могла, что что-то может захватить меня так же, как баскетбол. А вот же. Увлекалась… И жизнь с окончанием спортивной карьеры не закончилась, просто стала совсем другой.

«Ты как?» – пришло на телефон ближе к обеду. – «Может, все-таки в больницу?»

«Нет. Уже все нормально. Правда».

«Ладно. Еще раз извини».

Я закатила глаза. Дрыгнула ногой, избавляясь от пледа, под которым мне вдруг стало ужасно жарко. Пожевала губу и все-таки решилась:

«А это правда, что Римма заболела из-за ЭКО?»

«Есть мнение, которое, впрочем, никем не подтверждено, что гормональная стимуляция может спровоцировать образование глиобластомы. Но вообще это тебя не касается».

Я смутилась. И правда, блин, ну куда я лезу?! Зачем поддаюсь любопытству?

«Ясно. Извини. Больше не повторится».

«Не обижайся. Просто это неправильно».

Обсуждать проблемы жены с любовницей? Да, наверное. Но ведь это был вовсе не праздный интерес. Я просто хотела разобраться с тем, что Эльбрус чувствует, и немного лучше его понять. Только ли любовь им руководила? Или, может, вина? А впрочем, что это меняет? Он – чужой мужчина.

«Я тебя поняла».

«Мне, кстати, перезвонили от Крючкова».

«Правда?! Супер!»

Я действительно очень порадовалась, что мы заручились поддержкой министерства в вопросе реконструкции четырех тренировочных баз. Да и в целом рабочие вопросы мне было гораздо привычнее обсуждать с шефом, чем… все остальное.

Отложив телефон, я пообедала остатками нашего ночного пиршества, убралась на кухне и, не в силах сидеть без дела на одном месте, собралась и рванула на тренировку. Игра требовала концентрации и не позволяла думать ни о чем другом. Да и телу после всего хотелось дать нагрузку на более привыкшие к тому мышцы. Но в тот вечер полностью отдаться игре не вышло. За что я тут же и поплатилась. Мало того, что неудачно столкнулась с девочкой из команды соперников, так еще и ногу подвернула. Пришлось накладывать тугую повязку, которая стала моим единственным спасением. Я не знала, можно ли принимать мои обезболы беременным, так что на всякий случай не стала рисковать.

Ехала домой, и никак в моей голове не укладывался тот факт, что я могу быть беременной. Вот это скорость развития событий! Учитывая, что на таймлайне моей жизни практически ничего не происходило, тут, можно сказать, случилась сенсация. Даже если потом окажется, что Бог миловал, я вряд ли когда забуду эти свои эмоции.

А если нет? Мне же полностью придется менять трек жизни! Разве я к этому готова? Не уверена. Да и как объяснить семье, что я принесла в подоле? Родители у меня, конечно, современные, но… Сами счастливо прожив в браке вот уже почти сорок лет, родив четверых детей и дождавшись, наконец, внуков, вряд ли они смогут с легкостью принять тот факт, что я родила для «себя». А то, что я, говоря словами бабушки, «спуталась» с женатым, вообще станет для них ударом. Им же не объяснишь, что в случившемся не было моей вины. Черте что.

Нога все сильнее ныла. Я попросила таксиста остановиться у аптеки. Осталось решить, что покупать. Обезбол для беременных или все же средство экстренной контрацепции?

Новогодние чудеса, говорите? М-да…