Карнавал тварей

Шоу должно продолжаться.МЭГ

— Ты уверена, что хочешь это сделать.

Голос Раффа звучал издалека, хотя он стоял прямо рядом со мной.

— Я хочу это сделать, — Машинально ответила я, не отрывая внимания от кольца.

— Тогда почему ты не смотришь на нас? — Спросил Рифф. — Ты почти не взглянула в нашу сторону с тех пор, как мы облачились в костюмы.

Я оторвала взгляд от работников сцены, готовившихся к нашему представлению, и заставила себя взглянуть на срывающий трусы вид Риффа и Раффа в их новых костюмах.

Их глаза были накрашены кроваво-красной краской, отчего белые контактные линзы очень выделялись. А обнаженную грудь пересекали черные кожаные ремни. Еще красная краска была нанесена на их соски в виде буквы Х. На предплечьях были толстые железные наручи, с маленькими петлями на запястьях, к которым крепились цепи.

Босые, и единственным предметом одежды на них был ремень-цепочка, свободно перекинутый через бедра, оставляя на виду большую часть этой восхитительной буквы V, проходящей от тазовых костей к низу. Спереди и сзади цепочки были задрапированы одним куском длинной черной ткани, обнажая мускулистые бедра.

Судя по всему, это была типичная одежда королевских придворных куртизанок высокопоставленных высших демонов Нижнего мира.

Я ненавидела то, как сильно меня возбуждало, когда я увидела их в такой одежде. Зная, что когда-то их заставляли постоянно так одеваться — то, что они были вынуждены делать, пока они были в подобных костюмах.

Рифф приподнял бровь, его вытатуированное имя сморщилось.

— Как ты себя чувствуешь?

Как я себя чувствую? Обычно это был бы глупый вопрос для инкуба. Но я целенаправленно сдерживала свою похоть, насколько могла.

— Хорошо, — Ответила я отрывистым голосом, снова обращая внимание на кольцо. — Просто нервничаю.

Мы стояли за шатром и разглядывали ринг через задний вход. Был антракт. Работники сцены передвигали на арену мебель, делая ее похожей на адскую спальню, похожую на ту, что была в фургоне Алистера. Сегодня вечером аншлаг.

Они все пришли посмотреть мое первое выступление в роли Адской летучей мыши.

Это не должно было быть чем-то особенным. Как и другие наши номера, этот был развратным, запретным. Типичный сексуальный образ, который можно найти в центре нашего черно-белого большого шатра… За исключением одного маленького поворота.

— Черт возьми, посмотри на меня. — Сильные пальцы сжали мой подбородок и перевели мой взгляд на Раффа. — Ты цирковое отродье. Выступать перед публикой для тебя так же легко, как дышать. И твоей крови суккуба наплевать на живые выступления. Они для тебя как десерт. Так что не выдавай это за обычное волнение на сцене.

— Я… — Слова, которые я хотела сказать, застряли у меня в горле.

Рифф откинулся на гору ящиков, скрестив руки на груди.

— Ты же знаешь, что можешь рассказать нам что угодно, да? Так как насчет того, чтобы перестать быть такой упрямой и просто поговорить о своих чувствах?

Возможно, это было тепло искренних глаз, растопившее лед в моем горле. Может быть, я так устала держать все в себе. Вероятно, и то, и другое.

— Я так скучаю по Демону, что это причиняет боль. Алистер по-прежнему не говорит мне, где он, черт возьми, и я чувствую себя беспомощной. Мне нужно это, чтобы отвлечься.

Большой палец Раффа погладил край моей челюсти, а его хвост обвил мое бедро и скользнул под юбку. Стон застрял у меня в горле, когда его хвост задел мою дырочку.

— Есть много других способов отвлечь тебя, Адская Летучая Мышь.

— Мне нужно именно это, — настаивала я, мои щеки горели. — Я имела в виду именно это, когда сказала, что хочу помочь вам, ребята, исцелиться от вашего прошлого.

Близнецы, притворившиеся рабами для секса на ринге, были способом взять власть над тем, что случилось с ними в прошлом. На их условиях. Они казались особенно настойчивыми после того, как узнали, что являются собственностью еще одного демона.

Быть любимцем настоящего бога, конечно, было большим повышением по сравнению с рабами для секса Всадника Чумы, но, тем не менее, осознание того, что ты не полностью свободен, было способом выебать себе мозги.

Их терапия — высмеивание своей боли и замалчивание болевой точки из прошлой жизни.

Я здесь ради этого.

Чего я не ожидала, так это того, насколько меня возбудит вся эта концепция — насколько меня взволнует возможностью поменять наши обычные роли.

Рифф и Рафф обменялись взглядами. Прошло несколько секунд молчания, и казалось, что весь разговор они вели только глазами. Когда они снова посмотрели на меня, их губы растянулись от уха до уха в одинаковых ухмылках.

— О, теперь я понял, — усмехнулся Рифф. — Наша извращенная маленькая полукровка смущена тем, что ее так возбудила мысль о нашей маленькой игре с доминированием.

Злая ухмылка тронула губы Раффа, когда его хвост проскользил по моей киске.

— Так вот почему она насквозь мокрая.

— Что мы говорили тебе о стыде? — хихикает Рифф.

— Что этому нет места в «Грешники Сайдшоу».

— Правильно. Учитывая наше прошлое, вполне понятно, что тебе немного стыдно хотеть этого. Не стоит. Есть сотни изголодавшихся по сексу монстров, которые тоже взволнованы. И поверь нам… — Рафф наклонился вперед, кончик его языка скользнул по моим губам, имитируя движение его хвоста под моей юбкой. — Никто не хочет этого больше, чем мы.

Вот так все мои сомнения по поводу выступления исчезли. В любом случае, все это их идея.

Для них выступление значит больше, чем для кого-либо еще.

Кроме того, нашим обычным занятием была жесткая игра — с метанием ножа, трюками на трапеции, а также глотанием меча и огня для разнообразия.

Единственная разница теперь заключалась в том, что я играю доминирующую роль.

— Мэг!

Я обернулась и увидела, как моя лучшая подруга проталкивается сквозь толпу за кулисами труппы. Из-за ее быстрого шага, гнездо змей на ее голове сталкивались телами и шипели от раздражения.

Она остановилась всего в нескольких футах от нас, заложив руки за спину, как будто что-то скрывая.

— Хвост, я вижу где он, Рафферти.

Услышав голос Лолли, инкуб недовольно заворчал и высунул хвост из-под моей юбки.

— Лолли, сейчас антракт. Предполагается, что ты заведуешь кассой.

— Молли сидит там. Мне пришлось вернуться сюда и подарить тебе небольшой талисман удачи… О, мой Раздор. Посмотри на себя! Ты чертовски горячая Летучая мышь. Проклятие!

На мне почти ничего не было. Грудь обнажена, и Роуч сделал мне причудливый пирсинг на сосках взамен прежнего. Их увенчивали изящные металлические цепочки, на концах которых свисали маленькие обсидиановые подвески в форме обелиска Раздора.

Юбка напоминала кольчугу: тонкие металлические обручи, сплетенные вместе, создавали что-то прозрачное и женственное, но одновременно грозное и мужественное. Что-то вроде королевы ада-суккуба.

На моей голове, между рогами, красовалась железная тиара, украшенная драгоценными камнями из обсидиана.

— Ты выглядишь как королева, — пробормотала Лолли, ее глаза расширились.

— Может быть, королева шлюх, — сказала я со смехом.

— Видите? Она ненавидит корону, — сказала Лолли близнецам напевным голосом. — Я же вам говорила.

— Я не ненавижу. Я просто не такая уж «царская» особа.

— Я предполагала. Итак, я принесла тебе…

Оба близнеца откашлялись, и она поправила:

— Извините, мы дарим тебе.

Она размахивала предметом, который прятала за спиной.

Мое сердце сжалось, когда я увидела кепку Деймона, свисающую с ее пальца.

— Как ты ее достала?

Горгона пожала плечами.

— Я попросила близнецов пробраться и украсть ее. Но это была моя идея, поэтому я хотела быть той, кто подарит ее.

Рифф снял тиару с моей головы, и Лолли подошла, чтобы заменить ее на кепку. Она возилась с моими волосами, прежде чем отступить, чтобы полюбоваться мной.

— Так-то лучше. Вам не кажется, мальчики?

— Как всегда идеальна. Но да. — Рафф медленно кивнул, глядя на кепку Укротителя Сук. — Выглядит хорошо.

Кожа пахла моей адской гончей. Темный и кожаный, со следами пота и крови. Снова вернулась боль, та, которая заставляла каждую клетку моего тела гореть от потребности.

Я скучала по сварливому альфе до боли.

Свет в шатре потускнел, и бархатный голос Алистера разнесся по пространству.

— Призраки и привидения. Подонки и придурки…

— Это сигнал для нас, Предвестница.

Рифф поцеловал меня в левую щеку и нырнул в большой шатер, чтобы занять свое место.

Рафф поцеловал меня в правую щеку со словами «Увидимся через несколько минут» и исчез вслед за братом.

— Они действительно любят тебя, знаешь? — сказала Лолли после того, как они ушли. Ее взгляд скользнул по моему обнаженному бедру, где на моей коже навсегда остался след Алистера. Она никогда не спрашивала, кому из моих людей он принадлежит, но у меня было ощущение, что она знает. — Они все тебя любят.

Я лениво потрогала тупые шипы на ошейнике Деймона.

— Ага. Знаю.

— Он вернется, ты же знаешь. Он всегда возвращается.

— Э-эм, извините, что опоздал, мисс Мэг, — прогремел позади меня гортанный голос Ларри с легким ирландским акцентом. Я обернулась и увидела приближающегося гиганта с головой кабана.

Сегодня вечером наш милый фомор был одет не как Мясник. Он появлялся в нашем представлении, и вместо забрызганного кровью фартука на нем была крошечная набедренная повязка, которая едва могла скрыть его «свиной рулет», как это называли близнецы.

Его клыки были украшены железными браслетами с более тонкими цепочками, похожими на мои украшения для сосков, которые звенели при каждом его тяжелом шаге.

С заточенной алебардой в руке он выглядел довольно угрожающе. Хотя слабый запах капусты от него немного смягчил остроту.

— Ларри, сколько раз мне придется тебе говорить? Просто Мэг.

Он переминался с одной ноги на другую.

— Мне очень жаль, мисс Мэг… Черт! — Красные пятна расцвели под грубой шерстью на его щеках и распространились на морду. — Мэг, — поправился он. — Просто Мэг.

Лолли положила руку на бедро и недоверчиво покачала головой, глядя на гиганта.

— Ларри, детка. Ты действительно слишком хорош для этого места.

Алистер закончил объявлять номер, и шум аплодисментов стал для нас сигналом к ​​входу. Лолли посоветовала мне сломать ногу или «как там говорят в шоу-бизнесе», а Ларри вывел меня на ринг.

В тот момент, когда мы прошли через вход шатра, поведение Ларри изменилось с неловкого и милого на холодное и властное. Он был чертовски хорошим актером.

Его шаги сотрясали, а наконечник копья лязгал о землю при каждом шаге. Пирсинг на моих сосках мягко звенел, когда я шла за ним, следуя к центру ринга.

Бабочки в моем животе превратились в шершней, когда я увидела сцену, ожидающую нас под ярким светом прожектора.

Кровать была одной из самых больших, которые я когда-либо видела, сделана из грубого железа и снабжена прозрачными красными занавесками, которые были подвязаны, чтобы с каждого места в шатре был беспрепятственный вид.

Рифф и Рафф стояли посередине кровати на коленях, со связанными запястьями и склонив головы. На шеях у них были закреплены металлические ошейники, каждый из которых был прикреплен к балдахину кровати тяжелой цепью.

На лицах были надеты черные маски в стиле Ганнибала Лектора, рты закрывали металлические прутья, а на волосах и за головами были застегнуты толстые ремни. Выкрашенная в красный цвет часть их лиц выглядела невероятно великолепно, выглядывая из-под черной кожи.

Основная история заключалась в том, что Адская летучая мышь была недавно объявленной супругой и королевой Раздора. Очевидный след на моем бедре был частью костюма. Зрители даже не знали, что это не грим.

— Подарок от твоей пары, Моя Королева, — прорычал Ларри своим сценическим голосом. — Они братья и хорошо обучены искусству удовольствия.

Я поймала изумрудный взгляд Алистера, прожигающий меня из тени, где он притаился на дальней стороне ринга. Рядом с ним сверкали два блестящих красных глаза его тени. След на моем бедре зажил и превратился в серебристый шрам, но каждый раз, когда инспектор манежа смотрел в мою сторону, шрам обжигал так, словно был новым.

Теперь, когда он пометил меня, я решила, что мы стали ближе. Ложная мысль. За последние несколько дней мы едва обменялись несколькими словами.

Честно говоря, я злилась на него. Он сказал мне, что признается в том, что скрывал от меня относительно моей матери и причины, по которым она зачала меня, как только Демон вернется.

Так где, черт возьми, он?

— Они ждут тебя, Моя Королева, — прошептал Алистер.

Я кинула на него убийственный взгляд, настолько свирепый, насколько смогла со своими розовыми глазками.

У меня были все основания ненавидеть статус питомца этого темного бога. Но я не ненавидела.

Независимо от того, насколько он меня расстраивал и смущал, мне нравилось принадлежать ему. Нравилось, что он, казалось, был одержим желанием делить меня с другими своими любимыми питомцами.

Я охотно продала свою душу дьяволу и его маленькому цирку грехов. И я была чертовски благодарена, что это произошло. Я нашла свою семью, своих друзей. Цель…

Так почему же я не могла избавиться от тошнотворного чувства, что я на грани потери всего этого?

Было ли это просто посттравматическое стрессовое расстройство после того, что случилось с Уокером? Даже если на горизонте «Грешники Сайдшоу» замаячит гибель, что мне оставалось делать, кроме как крепко держаться за свою новую семью и продолжать улыбаться публике? Потому что даже если мир вокруг нас начнет рушиться…

Шоу должно продолжаться.

21