Когда плачут цикады

Глава 13

Прошлое — два года назад

Рэм

— Мисс Уэскотт, вам кто-нибудь говорил, что у вас прекрасные глаза?

Эта суббота выходная. Такое еще существует в маленьких городках. Мы идем вдоль реки к центру города, восхищаясь по пути тем, каким оранжевым и красным внезапно стал мир — как это бывает каждую осень. Она прислоняется спиной к старому клену, и в этом мире только мы вдвоем. Она улыбается и склоняет голову, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. Уверен, что ей и раньше говорили это.

— Ну, тогда тебе говорили, что твои глаза, как это ни странно, похожи на мои?

Она тихо смеется, опустив взгляд.

— Нет, — говорит она, — никто мне никогда не говорил, что мои глаза, как это ни странно, похожи на глаза Рэмингтона Джуда.

— Они похожи, — уверяю я ее. — Думаю, они одного цвета… почти.

— Почти? — спрашивает она.

— Да, — говорю я, — у твоих есть этот легкий темный оттенок, какой бывает у неба в один из таких дней, когда ты не уверен: если небеса разверзнутся, то сбросят вниз ураганный вихрь или потоки воды?

Она просто смотрит на меня, прикусив нижнюю губу. Это приводит меня в такое смятение, что я не могу отвести глаз от ее рта, и очень быстро касаюсь ее губ своими. Поцелуй длится всего мгновение, но в этот момент мне кажется, будто он завис в воздухе, замедлился, словно птица на ветру. И мгновенно мое сердце переполняется, а моя жизнь принадлежит ей. Я знаю это. Она знает это. И без всяких слов мы оба понимаем: что бы ни произошло между нами, я всегда буду принадлежать этой девушке.

— Эшли?

— Ммм?

— Ты действительно мне нравишься, — говорю я, нежно прижимаясь к ее лбу своим.

Сердце так сильно бьется в груди, что, кажется, я в состоянии слышать его тяжелые удары. Я снова целую ее обожженные солнцем губы, потом нежно целую шею и загорелые ключицы. У меня не может возникнуть еще больше чувств к этой девушке. Я уже отдал ей все, что у меня есть. И, понимая это, мне следует быть напуганным до чертиков. Но я ни капельки не напуган.

— Откуда ты узнал мое имя? — спрашивает она.

— Что?

— Когда мы танцевали, ты уже знал мое имя. Но мы раньше не встречались.

Я смотрю вниз на траву под нашими ногами.

— Ах, это.

Она улыбается.

— Да, это.

— Я спросил, — говорю я, пожимая плечами. — Кэрол из «Сандерс Маркет» знала. Должно быть, она видела твое имя на дебетовой карте.

— Аааа, — говорит она, медленно кивая.

— Да, — продолжаю я, — впервые я увидел тебя в магазине. На тебе была футболка, завязанная внизу узлом. И была кружевная…

— Вязаная.

— Что?

— Вязаная. Юбка, — говорит она.

— Да, я так и предполагал. На тебе была вязаная длинная черная юбка и шлепанцы. Твои волосы были распущены и волнами спадали вниз по спине. И я просто… Ты посмотрела на меня… и это было, словно твои глаза пронзили меня насквозь. Знаю, это звучит безумно, но ты на мгновение отняла у меня дыхание. Поэтому, как только ты ушла, я расспросил Кэрол.

— Ты все это помнишь? — спрашивает она.

— Конечно. Как я могу забыть? Этот образ, когда ты стояла там, вытатуирован у меня на мозге. Не думаю, что смогу забыть, даже если захочу. Да я и не захочу…

Ее улыбка становится шире, когда она прижимается ко мне. Я обнял ее, позволив своим рукам расположиться на оголенной части ее спины. Она надела одну из тех обрезанных футболок. Я наслаждаюсь ощущением от прикосновений моих пальцев к ее нежной коже.

— Постой, — говорю я, немного отталкиваясь от нее. — Как ты запомнила, во что была одета, когда я впервые тебя увидел?

Она склоняет голову, а затем смотрит мне в глаза.

— Это был первый раз, когда я увидела тебя. Я была одета в белый топ и юбку. Ты был одет в серую футболку «Кардиналс» и темные джинсы. Я покупала апельсиновый сок. Ты держал в руках пакет молока. И ты остановился. Ты буквально остановился и посмотрел на меня. А я улыбнулась тебе. И ты не улыбнулся в ответ.

Я издал смешок.

— Что?

— Ты не улыбнулся в ответ, — повторила она.

— Нет, это не про меня. Я бы улыбнулся тебе.

— Ты этого не сделал.

— Это бред, — говорю я.

— Я серьезно. Ты просто смотрел на меня пару секунд, а затем перевел взгляд на свой пакет молока, словно читал его состав или что-то еще.

Я размашисто шлепаю себя по глазам и лбу, а затем ударяю кулаком в область сердца.

— Состав? Вау! И после этого ты позволила мне танцевать с тобой?

Она смеется.

— Тебе повезло, потому что это была моя первая неделя здесь, и на тот момент я думала, что это обычное приветствие здесь. Словно никто не мог решить: нужно ли со мной подружиться или сбежать от меня.

Я притягиваю ее еще ближе и касаюсь губами ее шеи.

— Нет, милая, нас просто пугают прекрасные создания, вот и все.

Чувствую, что она смеется, но просто продолжаю целовать ее шею.

— Я выделялась?

— Что? — спросил я.

— Впервые оказавшись здесь, я выглядела как-то необычно или что-то еще?

— Сладкая, — говорю я, на этот раз глядя ей в глаза, — все, кто не отсюда, выделяются.

Она опускает взгляд, и ее голос немного срывается.

— Нет, серьезно, — говорю я, возвращая ее внимание. — Ты, скорее всего, выделяешься везде.

— Что это значит? — она смотрит на меня так, словно не решается спросить.

— Это значит, что независимо от того, где ты находишься, во что одета и кто с тобой рядом, люди обратят на тебя внимание. Вокруг тебя словно… пузырь.

— Что?

— Да, — говорю я. — Не могу этого объяснить. Просто, когда ты улыбаешься мне, я словно становлюсь намного ближе к тебе — словно попадаю внутрь пузыря — и тогда все в мире становится правильным. И я точно не могу быть единственным, кто думает так же.

— Рэм, — ворчит она с улыбкой, — ты, наверное, единственный человек в этом мире, считающий, что я живу в пузыре.

— Нет, — говорю я, качая головой. — Я не могу быть единственным. Но если благодаря какому-то разладу в мыслях ты считаешь себя правой, тогда я — самый удачливый человек в мире, потому что вижу сокровище, которое не видит никто.

Она прижимается ко мне и нежно целует в щеку.

— Подожди, — говорю я, — ты помнишь первый раз, когда увидела меня?

Она смотрит мне в глаза.

— Конечно.

Я просто улыбаюсь. И несколько секунд спустя все еще продолжаю улыбаться.

— Рэм, — шепчет она, стоя на цыпочках и приблизив свои губы к моему уху. В этот момент озноб пробегает по моему позвоночнику. — Ты хочешь знать, почему?

— Да, — едва выдавливаю я.

— Ты тоже отнял у меня дыхание.

Я чувствую, как моя улыбка становится шире.

— А знаешь, что еще? — шепчет она, целуя меня в щеку, а затем заглядывает в мои глаза.

— Да?

— Ты тоже действительно мне нравишься.