Коварная одержимость

22

— Тебя когда-нибудь наказывали? — Голос Ары хриплый и грешный.

Я выдавливаю из себя жестокую улыбку.

— Все, кто пытались, давно мертвы.

Мои колени вдавливаются между ее бедер, узкое кожаное платье сводит меня с ума. Бесконечное притяжение и отталкивание между нами. Я хочу понять, что творится в ее голове. Чего она хочет от меня. Потому что люди всегда хотят только брать. И все же я не могу сопротивляться ей или той власти, которую она имеет надо мной. Мое любопытство превратилось в глубокую одержимость. Потому что больше я ничего не могу ей предложить. Особенно когда я знаю, чем все закончится. Один из нас умрет. И это буду не я.

Я осторожно целую ее, ощущая вкус яда, которым является Арабелла Бароне. На вкус она как смесь алкоголя и пряного аромата орхидей.

— Это платье опасно, — шепчу я ей в губы.

Она запрокидывает голову, открываясь мне. Как бы сильно она ни сопротивлялась, как бы ни ненавидела меня, как бы ни желала моей смерти, она не может отказать мне. Я прижимаюсь своим языком к ее языку, подавляя ее всеми возможными способами, и расстегиваю молнию на ее платье спереди.

Из меня вырывается голодное рычание, когда я смотрю на ее прозрачную бронзовую кожу. Под ней нет трусиков.

— Для кого твой наряд? — Шепчу, сжимая зубы. Два имени всплывают в памяти, которые Дмитрий назвал мне сегодня. Она уничтожила обоих, но ее ошибкой было то, что она позволила одному из них прикоснуться к ней.

— Вероятно, для кого-то милого, — огрызается она. — Кто-то, кто умеет говорить красивые вещи и знает, как обращаться с моим телом.

Я прикусываю ее подбородок, изучая каждый изгиб и уголок. Когда дело касается этой женщины, мне всегда недостаточно. Я опускаюсь на колени, мой член болезненно упирается в брюки.

— Я знаю, как обращаться с твоим телом, детка.

Без предупреждения я прижимаюсь губами к ее киске, посасывая клитор. Она шипит, проводя рукой по моим волосам.

— Я знаю, как заставить тебя развалиться на части, — напоминаю я ей, проводя пальцем по ее влажным складочкам, и говорю с удовлетворением. — Ты уже такая влажная для меня, детка.

— Приятно, когда тебя называют как-то иначе, а не шлюхой, — огрызается она в ответ.

— Зачем притворяться, если тебе нравится, когда тебя трахают как шлюху? — Спрашиваю я, вводя второй палец, продолжая посасывать ее клитор. Она выгибается навстречу мне, издавая тихий стон. — Твоя сладкая киска скучала по мне?

Она ахает, когда я добавляю третий палец, растягивая и раздвигая ее киску. Прикрыв глаза густыми ресницами, она наблюдает за тем, как я быстро управляюсь с ее телом. Эта маленькая гадюка может стать моей погибелью, и все же я снова стою на коленях перед ней.

Когда я встаю, она тут же тянется к моему ремню, но я перехватываю ее запястья и прижимаю их над головой к зеркалу.

— Скучала по мне? — Требую ответа я.

Ее дыхание тяжелое и поверхностное.

— По твоим губам, — говорит она с хриплым вздохом. Ее взгляд опускается на член, который упирается мне в брюки. — И по твоему члену.

Я прижимаю большой палец к ее губам, задумчиво размазывая красную помаду. Затем смотрю в зеркало и снова на себя, замечая, что красная помада размазана по моему рту. Я переворачиваю ее лицом к зеркалу и раздвигаю ее ноги.

— Руки на раковину, — приказываю, срывая с нее платье.

Она смотрит на меня через зеркало, ее красивые, идеальные сиськи приподняты, и я расстегиваю ремень и освобождаю свой пульсирующий член. Ее изгибы подходят мне идеально. Блядь. Я никогда не насыщусь этим телом.

— Ты будешь смотреть, как я трахаю тебя, как хорошая девочка. Поняла?

Она прикусывает нижнюю губу, и мне хочется наказать ее за это. Эти чертовы грешные губы. Сначала я собираюсь трахнуть ее сладкую киску, чтобы она знала, кому принадлежит.

Мой член входит в нее, и эти плотные стенки сжимаются вокруг меня. У нее перехватывает дыхание, когда я растягиваю ее, чтобы вместить себя, пока не оказываюсь внутри на всю длину.

— Видишь, твоя киска создана для моего члена, Ара. Она моя, чтобы ее разрушить.

В ее зеленых глазах бушует буря. Я вижу, что она не хочет этого признавать. Однако, что остается невысказанным, так это то, что ее задница прижимается ко мне. Умоляя о большем. Желая, чтобы я трахнул ее.

Ее бедра двигаются взад-вперед, пока она смотрит на меня в зеркало. Я начинаю подстраиваться под ее ритм, мои руки на ее бедрах, притягивают ее ближе. Ее грудь подпрыгивает при каждом толчке. Каждый раз, когда я погружаюсь в нее, у меня перехватывает дыхание.

Я обхватываю ее горло, и она вздыхает, будто ей становится легче от моего властного прикосновения.

— Тебе нравится, Ара? — Я полностью расстегиваю ремень, и она замирает. — Этот ремень оставит следы на твоей идеальной попке. А потом я обмотаю его вокруг твоей шеи, как ошейник. Поняла?

Она сглатывает, но ее влагалище сжимается вокруг моего члена.

— Ты собираешься меня задушить? — С вызовом спрашивает она. — Или у тебя такой фетиш?

Я одариваю ее демонической улыбкой.

— Хочешь стоп-слово, детка?

Ее брови приподнимаются в легком удивлении.

— Удивлена, что ты вообще спросил.

Я выхожу из нее, складывая ремень вдвое.

— У тебя осталось совсем немного времени его придумать, детка, прежде чем я отшлепаю твою задницу.

С абсолютной уверенностью она говорит:

— Твинки — мое стоп-слово.

Шлепок.

Ее глаза расширяются, и она вздрагивает от зуда на коже. Мой член дергается. Блядь. Все в ней создано специально для меня. Я тру покрасневшую кожу, и она шипит. Она не протестует, в ее взгляде — решимость. Нет. Она не позволит мне ее сломать.

Я поглаживаю ее по левой ягодице, предупреждая, что эта сторона будет следующей. Она сглатывает, и я снова шлепаю ремнем по ее заднице. У нее вырывается крик, а на глаза наворачиваются слезы. Преодолевая волну ее болевого шока, я засовываю свой член в ее влагалище, наполняя ее каждым движением, и слышу приглушенный стон.

Боль и наслаждение.

Неопределенность.

Осознание того, что ей это нравится. Моя девочка.

Я обматываю ремень вокруг ее шеи и придерживаю его одной рукой. Удивительно, но, как и было сказано, ее руки остаются на раковине, пока я продолжаю трахать ее сзади. Моя девочка.

Ее лицо начинает краснеть, но я стараюсь дать ей достаточно воздуха, чтобы она оставалась в сознании. Ее глаза не отрываются от моих, пока я наблюдаю за ней, и моя идеальная гадюка испытывает меня на прочность с каждым толчком.

Она чертовски мокрая. Ее сиськи подпрыгивают, когда я вгоняю в нее свой член. Затем ее глаза медленно закрываются с выражением чистого экстаза. Я крепче сжимаю ее бедра и ускоряю темп. Я хочу, чтобы ее киска высушила меня до последней капли.

— Черт, Лука, — еле выдыхает она. — Черт, я сейчас… Я близка…

Я шлепаю ее по заднице с такой силой, что она вздрагивает и кричит. Я безжалостно врезаюсь в нее, одновременно взрываясь. Я отдаю ей все до капли, пока она содрогается подо мной, затем поддерживаю ее за бедра, когда ее тело начинает обмякать. Она, наконец, позволяет себе расслабиться, погружаясь в экстаз, когда я ослабляю ремень на ее шее.

Все еще находясь внутри нее, я притягиваю ее ближе, чтобы она оперлась спиной на мою грудь. Держу ее за шею, разворачивая лицом ко мне, и ловлю каждый ее затрудненный, жадный вдох.

Ее язык скользит по моим губам, обжигая, пока она не расслабляется, удовлетворенная и ленивая.

Когда я отпускаю ее и смотрю в зеркало, то понимаю, что ее волосы по-прежнему идеально собраны в высокий хвост, ни волосинки не выбилось. И мне снова хочется разрушить ее аккуратный внешний вид. Я вдвое шире в плечах и почти на две головы выше. Она просто не отступит. Мне придется ломать ее снова и снова, чтобы окончательно усмирить.

Я целую ее в подбородок и выхожу из нее.

— Я же говорил: ты моя, и только я могу тебя разрушить.

Она пытается отстраниться, но я преграждаю ей путь.

— Собираешься снова сбежать, милая?

Она потрясенно смотрит на меня.

— Разве ты не получил все, что хотел?

— Пока что. Сегодня ночью ты вернешься ко мне домой.

Она усмехается, протискиваясь мимо меня, чтобы забрать свое платье, и на этот раз я позволяю ей.

— Ни за что. Шлюхи не ходят в гости с ночевкой.

— Тогда сегодня ночью ты будешь моей пленницей.

Она бросает на меня убийственный взгляд, надевая свое красное кожаное платье и застегивая его спереди. Будь я проклят, если позволю какому-нибудь другому мужчине смотреть на нее сегодня вечером. Особенно когда она уже полна моей спермы.

— Ты получил, что хотел, так что теперь можешь уходить, — говорит она, скрещивая руки на груди.

— Моя сперма стекает по твоим ногам. Ты поедешь ко мне, — говорю я без намека на снисхождение.

Она издает безумный смешок.

— Откуда мне знать, что ты не собираешься меня убить?

— Если бы я хотел тебя убить, не думаешь, что я бы сделал это в тот момент, когда ремень был обмотан вокруг твоей шеи? С другой стороны, похоже, тебе понравилось?

Ее щеки мгновенно заливаются краской.

— Большинство людей, которые боятся за свою жизнь, как правило, пытаются сбежать. Ты сама во всем виновата, Ара. Тебе следовало уехать из города в тот момент, когда ты перешла мне дорогу.

Она вызывающе хмурит брови и надувает губы.

— Я тебя не боюсь.

— А следовало бы, — говорю я, подходя к двери и открывая ее. Лоренцо стоит на страже снаружи. Из клуба доносится музыка. Я снимаю пиджак и бросаю его ей. Она ловит его с растерянным видом. — Чтобы прикрыть следы на шее.

Она испуганно оглядывается в зеркало. Синяков не будет так быстро. В отличие от ее ягодиц.

— И если не пойдешь по-хорошему, я закину тебя на плечо и унесу сам.

— Ты не посмеешь! — Огрызается она в ответ, неохотно натягивая мою куртку и подтягивая ее к шее. Я бросаю на нее многозначительный взгляд.

— Уж к этому моменту ты должна была понять, что я всегда сдерживаю обещания, милая.