Логово серого волка

Глава 41

Руфь много говорила о своей любви к мужу, так естественно и беззастенчиво, что сразу было понятно, это чувство глубокое и сильное. Она часто при этом заливалась нежным румянцем, но сразу было очевидно, не от стеснения, а от только ей одной известных приятных мыслей. Ее не смущало количество слушателей и недоверчивые взгляды женщин из человеческих семей. Она лучше нас знала, что любовь есть, и как выглядит на самом деле. Я не раз пыталась набраться смелости, и спросить какая она. Хотелось знать, чтобы не дай бог не пропустить, возможно, единственный шанс в жизни. Но так и не спросила.

Но теперь мне не нужны знания других, я понимаю, что любовь для каждого своя. Моя любовь, как вода. Свежая, живительная, бодрящая, глубокая и обволакивающая. Понимание пришло само в тот момент, когда я, глядя в пылающий камин, своим обнаженным телом ощущала Грея за своей спиной. Смотрела в огонь и чувствовала, как прошлые остатки страха и неуверенности сгорают в этом огне. Есть он и я. Есть здесь и сейчас. Именно тогда я открыла в себе то озеро любви, которое долгое время скрывалось за буреломами одиночества и недоверия. Это озеро широко раскинулось, заливая берега, до самого горизонта. Глубокое и кристально чистое.

Грей вел себя так бережно и осторожно, что гладь моей любви не тронуло рябью. Мне давали возможность осознать, решить, прочувствовать. Его сильные руки были на удивление нежны со мной. Его тепло, согревающее не только тело, но и душу. Его губы ласкающие и клеймящие одновременно. Все это было ново и волнующе. Но уверенность, которая втекала в меня волнами, была еще более ценна для меня. Уверенность в себе, в нем, в нашем будущем.

Вкус и жар его поцелуев заставили забыть обо всем. Об осторожности и о девичьем смущении. И как бы сильно он не прижимал меня к себе, меня все равно словно раскачивало на волнах. Прибой шумел в ушах и накрывал с головой, заставляя захлебываться эмоциями. Где поверхность и где дно было уже не разобрать. Я чувствовала только губы, руки, гладкость кожи и упругость мышц под своими ладонями. Контролировать свое тело было невозможно, и я продолжала извиваться, будучи не в состоянии остановиться. Хотела прижаться еще теснее, хотела почувствовать его руки на себе. Я горела и тонула одновременно.

— Покажи мне, — не сдержала я просьбу.

Он прервал поцелуй на мгновение, а мне оно показалось вечностью. «Не останавливайся!» хотелось взмолиться мне. Тело ныло от непонятной жажды, и я понимала, что только Грей может ее облегчить. Словно лиана обвила его тело своим, цепляясь крепче, отвечая увереннее. Я плыла по течению, подталкиваемая инстинктами.

Грей глухо зарычал, заставляя вынырнуть из бурлящего потока. Горящий желтый взгляд выдал очень близкое присутствие волка. Я не раз видела, как люди и оборотни пытались слиться со стеной или уменьшится до размеров былинки, встречая этот взгляд. А мне не было страшно, совсем. Его руки по-прежнему бережно поддерживали меня под бедра. Да и взгляд не выражал агрессию, скорее собственническое желание завладеть и спрятать ото всех. Невероятное чувство гордости и удовольствие растеклось по жилам. Такой сильный, смелый, властный и весь мой.

Захотелось успокоить, приласкать, изнежить. Захотелось поделиться покоем и уверенностью. Показать, что ласка привязывает не меньше силы. Я вдыхала в него свои новые знания тихого озера поцелуем. Делилась радостью единения с самим собой.

«Люблю тебя» сказал он мне в самые губы. И я ощутила себя парящей в небесах. Хотелось расправить крылья и взмыть еще выше, взяв его с собой. Я не могла объяснить свои чувства словами, и мне казалось этого ничтожно мало. Я словно стояла на скалистом утесе над океанскими глубинами с намерением прыгнуть. Уйти с головой в тот водоворот чувств, что бушевал в моей душе. И стоило ему закрепить свои слова жадным поцелуем, как я сделала этот шаг вперед. Я нырнула, не глядя, зная, что меня поймают.

Наверное, я пьяна? Нет, точно пьяна. Ничто другое не могло объяснить тех ощущений, которые терзали меня. Невероятное слияние чувства расслабленности с напряженным ожиданием. Словно я куда-то тороплюсь, но при этом хочется растянуть момент достижения цели. Холодные волны, сопровождаемые зябкими мурашками, сменялись знойными порывами. Мгновения то тянулись как густой мед, то неслись, обгоняя друг друга. Хотелось смеяться и плакать, молчать, чтобы не упустить ни единого касания губ и кричать в небо. Я точно пьяна. Абсолютно и всецело. Пьяна им.

А может быть, я больна? Как иначе объяснить лихорадку и озноб, сменяющие друг друга. Кожа горела и покрывалась испариной. Сердце стучало, пытаясь разогнать кровь, которая стала патокой. Низ живота скручивало голодом, который мне был прежде неведом. Там все ныло, тянуло и ждало. От каждого нового прикосновения, от каждой очередной ласки и горячего шепота моя таинственная болезнь становилась все острее. Он провел пальцами вдоль бедра от колена до мягкого живота, и новый голодный спазм заставил выгнуться как струна лютни. Грей причина моей болезни. Я больна им.

Заласканная, залюбованная, занеженная, я могла только следовать за ним. Идти туда, куда он вел меня. Как рыба в шелковых сетях. Я не хотела свободы, я хотела пройти этот путь до конца.

Я сама обвила его талию ногами, сама потянула его на себя, когда тело уже изнемогало от жажды. Но он не торопился, словно задавшись целью свести меня с ума и заставить молить об освобождении. Стоны из моего горла раздавались все громче, и я даже не пыталась их заглушить. Слишком измучена я была ожиданием. Я не знала, что со мной творится, но понимала — изведать незнакомые просторы я хочу только с Греем.

Его ладони блуждали по моему телу, изучая и исследуя. Каждое прикосновение его губ было подарком, словно влага для иссохшей земли. Цепочка поцелуев тянулась от виска к губам и ниже, от шеи к груди. Первое прикосновение его губ к твердым соскам вырвало громкий стон. Он был настолько хриплым и резким, что я не узнала своего голоса. А может, стонала совсем не я? Мой крик заставил Грея замереть, и я видела, как блеснули желтизной его глаза перед тем, как он встряхнул головой, прогоняя волка. Я тихо захныкала, мучимая болью в напряженном теле от его бездействия. Но Грей чутко ощущал мое состояние и потому, не став меня мучить, продолжил свою блаженную пытку. Я дернулась в его руках, когда зубы оборотня сомкнулись на моей груди. Не больно, но так шокирующее откровенно, что сдержаться и не запустить руки в его волосы, заставляя его повторить, не могла. Я выгибалась и стонала, запрокидывала голову и вытягивалась в струнку под ласковыми умелыми руками, и уже не помнила кто я и где.

Железные, гладкие мышцы его плеч и спины под ладонями резко контрастировали с легкой щетиной на щеках Грея. Руки, сильные и ласковые, дарили нежность и удовольствие. Колючий подбородок натирал чувствительную кожу, а поцелуи залечивали ее.

Я закусывала губы и зарывалась пальцами в простыни, пока Грей исследовал своим ртом мой живот. Его руки обнимали мои бедра, не позволяя двигаться, но лежать спокойно не удавалось. Пальцы на ногах подгибались, и мышцы ног непроизвольно подрагивали. Поцелуи на бедрах, коленях, щиколотках и я лежу перед ним обнаженная. Но я уже была в таком диком лихорадочном состоянии, что не почувствовала ни капли смущения. Лишь точное осознание, что мне мало, мне все еще мало всего.

Медленно и размеренно Грей проделал тот же путь в обратном направлении. Он уже знал мое тело лучше меня, и каждое его прикосновение раздувало бурю все сильнее. Это уже не были волны бушующего моря. Нет. Это было зарождающееся цунами, которое грозило обрушиться на меня не щадя.

Его рука задержалась на бедре, нежно, но настойчиво отводя его в сторону. Раскрыв меня своему взгляду, он безошибочно нашел место, которое болело и тянуло больше всего. Ладонь накрыла влажные кудряшки, и я прогнулась, задохнувшись собственным всхлипом. Он поймал мой стон губами, дрожа всем телом, как и я под ним. Он хрипло дышал, прислонившись своим лбом к моему, и только капельки пота скатывались по его вискам.

— Боже! Как же сильно я хочу тебя, — его рык был мало похож на человеческую речь.

От вибрации его голоса волна жара прошлась по телу, разливаясь внизу живота пожаром. Его пальцы слегка надавили и прочертили круг между моих ног, и словно молния ударила в меня. Я задыхалась, пока тело металось в судорогах невероятного удовольствия. Чуть не раскрошив себе зубы, боролась с желанием кричать в голос.

— Да, любимая, — просипел Грей, пробиваясь через туман в моей голове.

Я качалась на волнах, слепо смотря в потолок и раскинув руки в стороны, и могла только глубоко дышать. Я не сразу обратила внимание, что Грей опустился на меня, старательно опираясь на локти, чтобы не давить всем своим весом. Он нежно покусывал мои губы, выпивая тихие стоны, которые сама никак не могла заглушить.

— Люблю тебя, — выдохнул он, перед тем как сделать резкий выпад бедрами.

Боль оглушила. Я мгновенно сжалась в комок, судорожно цепляясь за плечи своего оборотня.

— Прости. Прости. Прости, — шептал он мне, покрывая лицо короткими поцелуями. Большая ладонь смахнула с моего лица невольно выступившие слезы.

— Все хорошо, — прохрипела я, борясь с собственным телом.

Болезненные, мучительные спазмы скручивали мышцы, отчего я сильно сжимала ноги, что он не мог не заметить, став пленником этих тисков.

— Девочка моя, я больше никогда не сделаю тебе больно.

Мука в его голосе больше чем слова говорила о том, что он не врет. Грей мелко дрожал, с трудом сдерживая инстинкт, который заставлял его продолжить начатое. Но он, как замершая скала в центре стихии, был неподвижен. С болезненным стоном он опустил лицо к моему плечу.

Я не знаю, сколько времени прошло до того момента, когда я привыкла к новому ощущению наполненности, и боль отступила. Тело медленно расслабилось, позволяя мне делать глубокие вздохи и вытянуть судорожно сжатые ноги. Грей заметил перемены во мне, но все также неподвижно нависал надо мной, не шевелясь. Сильный волк гораздо хуже перенес мою боль, чем я сама. Мышцы его плеч подрагивали от напряжения, и дыхание, сбитое борьбой с самим собой, красноречиво говорили о том, как тяжело ему далось ожидание.

Со всей той нежностью, которая была во мне, я провела рукой по его покрытой испариной коже, и слегка повернув голову, поцеловала его в висок, выдохнув:

— Все хорошо.

Он вздрогнул и, протяжно застонав, сгреб меня в охапку, плечи сдавило железным захватом. Быстрые короткие поцелуи обрушились на меня дождем. Возможно, это был звон в ушах от переизбытка эмоций, но мне слышались тихие, жалобные поскуливания, пока они не переросли в хрип и рычание.

— Девочка моя, — послышался лишь сип, перед тем как с рыком и воем Грей обрушился на меня всей силой давно сдерживаемой страсти.

Боже, как это возможно, сдерживать такую мощь в своем теле? Даже сейчас, в пламени дикой животной страсти, я четко понимала, что он все равно бережет меня. Хрипы, вырывающиеся из его горла, отдавали болью и агонией. Но и остановиться он уже не мог. Он не мог, а я не хотела, чтобы он останавливался.

— Ромашка! — как заведенный повторял он, сопровождая выкрики ударами бедер.

А я не могла даже этого. Я горела и плавилась, таяла и растекалась. Я словно обезумела. Рвалась ему навстречу, ведомая инстинктами, и хотела дотянуться до вершины, которая была так близка и так сильно манила нас к себе.

Обняв его талию ногами, сама приподнималась, ловя его выпады, пытаясь потушить огонь, горящий в теле, который стал таким неистовым, что причинял боль. Напряжение, достигшее своего апогея, вылилось в сильный сокрушающий спазм, и лава растеклась по венам. Заглушая свой крик, я укусила Грея за плечо, чувствуя, что он следует за мной.

Это было похоже на прыжок в бездну, когда ты не знаешь где дно, но сам полет прекрасен. Каждый вздох наполнен сладостью блаженства, как последний. Тело пылает, но при этом свободно в своем падении. Ты ничего не видишь и не слышишь, и только в душе шорохи и отголоски того, что ты еще не в состоянии осознать. И я упала. Упала в свое озеро.