Ловкач. Часть 2

Глава XIX. Часть I

Эспер забрался с рюкзаком в кабину кобальтово-синего пикапа. Остальные вещи — спортивную сумку и покупки в пакетах, которые больше никуда не влезли, — уложил в багажное отделение. Огромного плюшевого Бэймакса он оставил Марло, Блю отдал девчонкам.

Усевшись, Эспер потрогал подбородок, сначала ему казалось, что у него вывих, но, похоже, Доуси не хватило сил свернуть ему челюсть, и всё обошлось простым ушибом. Ссадина под губой ныла, сверху запеклась кровь. Пока приклеивал пластырь на ранку, невольно вспомнил осторожные пальцы Райвена и его прикосновения к своему лицу в тот день после драки на фирме. Как давно это было…

Было около семи часов утра, когда водитель автобуса высадил Эспера на остановке, где они с дедушкой условились встретиться. Минут через двадцать показался знакомый пикап, от боков которого отражалось утреннее солнце.

Он договорился, что дедушка его заберёт по пути в Лондон. О причине, почему ему понадобилось уехать из лагеря на второй неделе, он не стал сообщать старику, решив объяснить всё дома. Эспер ощущал себя полностью выжатым, он был расстроен и разозлён на всех. Остаток пути он прокручивал в голове своё недавнее фиаско.

До конца отпуска Эспер согласился пожить у родителей. К счастью, на работе ему не придётся видеть никого из команды… Половина друзей сразу отвернулась, а вторая половина — стояли там, разинув рты, не в состоянии сказать ни слова. Марло молча наблюдал, как он швыряет вещи в сумку. Конечно, он понимал, что ребятам нужно дать время осмыслить… но, правда, это ужасно бесило! Почему Марло вёл себя так, словно боялся, что Эспер набросится на него? Как будто после того, как вся команда узнала, что он гей, теперь он будет лезть к каждому! До слёз обидно было видеть своих друзей такими. Можно подумать, до этого он хоть раз с кем-то заигрывал! Как будто он как-то изменился за последние пару часов! Из спокойного гомика превратился в буйного! Всё равно, каждый раз, когда он сталкивался с Марло, злость брала. Бедный, каково ему пришлось, делить один номер с извращенцем!

Вечер прошёл скомкано: нужно было собрать вещи, поужинать, привести себя в порядок. Эспер натянул длинную толстовку-платье с капюшоном и белыми надписями, чёрные джинсы и кроссовки — и он готов. Перекусить Эспер решил в кафе, тошно было от одного вида столика в ресторане гостиницы, где он столько раз бывал с друзьями, и ещё хуже было столкнуться с кем-то из них теперь.

Несмотря на ясное утро, погода быстро портилась, на выезде из Лондона всё небо заложили тучи. На погоду было плевать. Скоро он будет дома, а там, пускай, хоть океан хлынет с неба.

Всю ночь, пока ехал в автобусе, промаялся без сна и покоя. Водитель был неразговорчив, к тому же мужчина наверняка знал, что Эспера выгнали из тренировочного лагеря. Всю дорогу он чувствовал себя провинившимся, и гнетущее молчание лишь усиливало это впечатление. Каждую свободную минуту Эспер бросался к телефону в нервном ожидании сообщения или звонка от Райвена, пока не понял, что это бесполезно: Дэвис исчез практически сразу после их встречи в городе. Он не подходил к телефону, его не было в номере, он не отвечал на сообщения, и, что самое удивительное, его машина исчезла с парковки.

Первым порывом было написать Райвену и попросить, чтобы тот отвёз его в Лондон. К тому же мужчина приехал сюда ради него, значит, не будет против уехать на пару дней раньше. Но тот как провалился. Около часа Эспер провёл сидя под дверью номера Райвена — он никогда не забудет, каким брошенным и жалким он ощущал себя в тот момент. Запаниковав, Эспер пошёл на ресепшен, где выяснилось, что жилец из номера съехал этим же вечером. Парень мог понять, что тому срочно понадобилось вернуться на работу, Райвен его предупреждал, но тот не отвечал на телефон, чего раньше никогда не случалось. Если возникало что-то срочное, Райвен всегда сообщал или перезванивал потом сам. К утру Эспер накрутил себя до такой степени, что твёрдо был уверен, что Райвен использовал его и бросил. Наверняка, если тот каким-то образом узнал про скандал на тренировке, то попросту не пожелал быть втянутым. Возможно, мужчине от него нужен был только секс, после чего, вдоволь наигравшись с ним, тот попросту слился. Такой, как Райвен, мог себе позволить подобные отношения, ничем не обременённые, он даже мог вложить в любовника кучу сбережений; что для того деньги — пустяк, цветные бумажки. В конце концов, Райвен ни разу не сказал о том, что испытывает к нему на самом деле, вместо этого они разговаривали на языке тела. В то же время всё это было так нелепо: он, какой-то двадцатилетний гей, скрывавший свою ориентацию ото всех, вдруг решил, что Райвену нужно от него что-то большее, нежели секс. Вот дерьмо! Он ощущал себя обманутой девчонкой!

Совестно было подрывать деда ехать в такую даль, но других вариантов пока не было, а в Лондоне Эспер не мог находиться, он бы сошёл с ума в своей студии. Особенно теперь, зная, что ему придётся просидеть там до конца недели, без друзей, без Райвена, без тренировок, в то время как собирался отрываться на отдыхе в шикарной компании. Коллег, даже Джи, он пока не был готов увидеть. Те сразу бы начали донимать его расспросами, за что он вылетел из клуба по плаванию. А несколько дней сидеть взаперти и играть в компьютерные игры вместо того, чтобы готовиться к Чемпионату, он бы не выдержал. Что сказать подписчикам, которые так горячо желали ему успехов и ждали новостей, он даже думать не хотел.

За всю обратную дорогу никто — никто! — из команды не написал ему и не попытался узнать, как он и где. Они просто вычеркнули его из своей жизни. Только тренер в итоге побеспокоился, всё-таки Эспер выписался из номера вечером и провёл всю ночь в дороге. Он сообщил мистеру Солсбури, что его заберёт дедушка, чтобы никого не волновать. У него даже мысли не возникло удрать из автобуса. Тренер наверняка бы вызвал на его поиски наряд полиции.

— Хорошо выглядишь, — дедушка взглянул на него, сидящего в обнимку с рюкзаком. — Солнце пошло тебе на пользу. Меня не будут ругать за то, что мой внук плохо ест и не выходит на улицу.

Полностью вымотанный тренировками, а также всеми недавними событиями, Эспер отвернулся, стараясь, чтобы старик не видел его лица.

— Чего затих? — дедушка Рэнди пытался завязать с ним разговор, вот только Эспер никак не реагировал.

Эспер привалился виском к дверце пикапа. Бессонная ночь наложила на него отпечаток. Он был полностью опустошён и подавлен, после вчерашнего скандала во рту до сих пор стоял горький привкус.

— Я просто устал, — он знал, что его голос сейчас дрожит. — Вчера был очень насыщенный день.

Дедушка какое-то время молчал, после чего как бы мимоходом заметил:

— Всё, молодой человек, наигрался и хватит.

Обратная дорога не была бы такой тягостной, не брось его Райвен. Эспер испытывал почти детскую обиду. Почему Райвен исчез именно в тот момент, когда нужен был ему больше всего? Почему?!

Глаза разъедали злые слёзы, обида скапливалась в груди, распирая грудную клетку.

Он ведь не сделал ничего, что бы навредило Райвену. Неужели тот каким-то образом узнал про скандал и по-тихому свалил? Да нет, это нереально. Райвен для всего этого слишком… слишком гордый и благородный.

Горло перехватило, и прежде чем сказать, Эспер проглотил ком, вставший поперёк гортани.

— Я не играл. Я всегда относился к плаванию серьёзно. Да я не умею ничего другое!

Иначе бы молчал я столько лет, что не такой, как все?! Он не собирался докладывать дедушке обо всех своих проблемах.

Эмоции его просто душили. Если бы мог, он бы закричал.

— Из-за чего вы повздорили с тем пареньком? Доуси. Вы, кажется, с ним лучшие друзья.

Нужно же было хоть что-то сказать… пришлось объяснить, что его выгнали из-за драки с Доуси — это была чистая правда, он не хотел обманывать деда.

— Судя по тому, как разукрашено твоё лицо, драка была серьёзной, значит, и причина ей соответствует. Что насчёт тебя?

Эспер быстро смахнул слёзы и уставился в окно, почти не замечая дорогу, на которую смотрел. С улицы веяло прохладой, пахло дождём и пылью с дороги.

— Ты так вопил всегда, когда дело касалось плавания и команды. Когда тебе это нужно, ты кричишь громче всех. А теперь как воды в рот набрал. Так что же? В этот раз оказался прав кто-то другой? Поэтому ты такой смурной?

— Чего тебе от меня нужно? — огрызнулся Эспер, чувствуя, как в нём закипает злость. Он сверлил дедушку глазами, но тот лишь по-доброму усмехался.

— Чего, спрашивает… — пробормотал дед.

— Если ты устал, я сам могу сесть за руль, — раздражённо бросил Эспер, чтобы не отвечать на все остальные дурацкие вопросы.

— Сиди уж. Твой дед ещё хоть куда. За рулём от тебя больше хлопот.

Дедушка и родители были не в восторге от того, как он водит, но с чего именно это началось, Эспер не мог понять. Возможно, ещё, когда дед с отцом учили его водить. Висок начало простреливать болью, и Эспер снова привалился к окну. Ну да, плавает он куда лучше, оставалось надеяться, что с Райвеном в некоторые моменты… он тоже показал себя с лучшей стороны.

Эспер попробовал ещё раз связаться с мужчиной, но тот продолжал его игнорировать.

— «Аппарат абонента временно выключен или находится вне зоны действия сети».

Оторвавшись от дороги, дедушка Рэнди бросил на него быстрый взгляд. Слова автоответчика были хорошо слышны.

Эспер воткнул наушники в уши и оставшуюся часть дороги до Чиппинг-Кэмпден он слушал музыку. Его появление дома не останется незамеченным: мама, папа, бабушка — все они завалят его вопросами. Мама сообщит тёте Венди и кузине; родственники, конечно же, не упустят возможности перемыть ему косточки. Эспер поморщился, чувствуя, как всё запуталось.

Что ему теперь делать? Он отстранён от участия в Летней Лиге. Даже если он будет продолжать плавать где-то (в Клуб его не допустят, пока тренер не пересмотрит своё решение), время упущено, все силы, затраченные на подготовку к чемпионату, пошли коту под хвост. Вместо него на соревнования поедет кто-то другой. А потом, как он сможет вернуться? И не замечать косых взглядов? А главное, как они будут работать в одной команде с Доуси?

Он так легко подставился! Теперь ещё из-за него тёмное пятно ляжет на Райвена. По чьей-то злой иронии именно Доуси застал их.

Как он мог быть так самонадеян и не понимать, что он рискует, встречаясь с Райвеном в торговом центре? А сколько раз они могли попасться?

Он сам подстегнул Доуси своим обвинением. Это было до крайности нелепо, следовало промолчать… Они могли притворяться дальше… он мог притворяться, что ничего не знает и не видел Доуси с Амандой, а тот мог вымещать на нём своё раздражение, пока это было ещё реально выносить. Но, как сказал дедушка, он создаёт слишком много шума, он не смог бы долго это выносить и рано или поздно их придирки друг к другу вылились бы в драку.

Отправить его домой было единственным верным решением, чтобы перестать провоцировать их обоих, но постоянно избегать проблемы невозможно. А он привык разбираться со своими трудностями самостоятельно.

Когда дедушка заглушил мотор, Эспер отодрал с лица пластырь, скомкал и выбросил в урну на участке. Не так он себе представлял возвращение домой.

Мама, конечно, была сильно удивлена, учитывая то, что он сейчас должен был находиться в лагере, но он так давно не был у родных, что она даже не затронула тему лагеря, вероятно, боясь, что он уедет обратно.

Абигейл была кинологом, большую часть времени она проводила в Чиппинг-Кэмпден, несколько раз в месяц она брала на обучение собак — иногда на дому хозяев питомца, иногда на нейтральной территории, где-нибудь в парке, или на специальных собачьих площадках.

— Что у тебя с лицом, золотко? Ты подрался?

— Неудачно приложился о кафель, — соврал Эспер. — Поскользнулся на мокром.

Абигейл всё время выглядела так, словно только что вернулась с прогулки с собаками или с одного из своих уроков. Всегда в удобной одежде, в брюках и какой-нибудь майке, с убранными в пучок волосами. Её кожа мгновенно покрывалась загаром; он, такой обычно-бледный, явно в папу. Хотя на солнце Бауэрман-старший всегда наливался красным цветом.

Абигейл вытерла ладони салфеткой и с тревогой осмотрела его лицо. Так, наверное, поступает большинство мам, думал Эспер. Беспокоятся по пустякам.

Не дав ему устроиться и поиграть с собаками, она повела на кухню, где минуту назад пила чай за большим круглым столом и смотрела новости по старенькому телевизору. Недавно папа купил огромный плазменный телек с широченной диагональю и поставил в гостиной, чтобы показывать гостям. Эспер без разговоров начал есть то, что дали. Абигейл крутилась между холодильником и микроволновкой, разогревая еду и выставляя тарелки на стол.

— Отлично выглядишь, милый, — встав за спиной Эспера, Абигейл поцеловала его в макушку и слегка потрепала по волосам. — Тебе надо чаще бывать на свежем воздухе. Ты так загорел, посмотри только на него!

Она поджарила бекон с яйцами, как он любил. Когда жил с родителями, кажется, только этим и питался на завтрак, помимо хлопьев.

По дороге они заезжали в «МакАвто», и дедушка решил поднять ему настроение, набрав вредной еды. С того момента, прошло немало времени, в животе скребло. К тому же вчера у него не было аппетита, а нормально он ел последний раз с Райвеном в кафе.

— Есть куриные лапки?

— У бабушки есть, хочешь, я схожу к ней, милый? Есть свиные рёбрышки, папе твоему на работу сегодня собрала.

Услышав голоса на кухне, прибежали Пуль и Дастин — щенятами их можно было назвать только с натяжкой, скорее, это были слонята — два откормленных шумных корги. Те норовили залезть к нему на колени и стащить что-то со стола.

Эспер коснулся челюсти, куда ударил его Доуси, та побаливала, но ушиб понемногу проходил. Да и зачем ему теперь беречь своё лицо? Уж точно не для съёмок во время матчей или интервью для спортивных журналов. Для кого-то? Зачем?

Ушиб вызывал неудобство во время еды. Остальное время Эспер едва ли замечал вообще хоть что-то.

Абигейл он сказал лишь то, что уехал раньше. О том, что его исключили из клуба, он решил пока не рассказывать. Её реакция была ожидаема, конечно же, мама обрадовалась: теперь вместо того, чтобы по её мнению тратить время впустую, он может заняться куда более серьёзными вещами, например, повидаться с семьёй. К тому же ей никогда не нравился мистер Солсбури и его методы, хотя именно благодаря тренеру они с ребятами взяли золото на отборочных.

После завтрака, вытащив собак с собой, Эспер наведался в дом через дорогу, к бабушке с дедом. Он не появлялся в Чиппинг-Кэмпден уже несколько месяцев. Совершив обход, чтобы посмотреть, что изменилось за время его отсутствия, Эспер поднялся в свою бывшую спальню — теперь здесь была игровая корги. Старую кровать не вынесли только потому, что ему нужно было где-то спать, когда он приезжал к родителям.

Свои вещи он сгрузил в комнате на пол. Едва не споткнулся о собачью подстилку в виде сэндвича, брошенную прямо на ходу.

Погода на улице окончательно испортилась, было пасмурно, и моросил холодный дождик. Эспер лежал на спине, вытянувшись на кровати, и наблюдал за тенями на потолке. Он пребывал в каком-то эмоциональном трансе. Чувствуя со всех сторон тепло собачьих тел, он пытался не дать своему сознанию соскользнуть в тягостный сон. Щенки ворочались и вскидывали свои лисьи морды, фыркали и перекладывались.

Впервые с шести лет у него было столько свободного времени для себя, но о себе думать совсем не хотелось.

Лёжа в одиночестве, жалел себя и проигрывал их стычку с Доуси в голове снова и снова.

Эспер, как же ты жалок… Ты всё испортил. Он не собирался винить кого-то, кроме себя. Жалел ли он о том, что не отстоял свои интересы и не стал подогревать конфликт? Принять капитуляцию оказалось сложнее, чем он думал. Может, в самом деле, он ощущал себя виноватым? Перед тренером и командой, перед друзьями, от которых скрывал правду.

Один раз он подорвался, когда просигналил мобильный. С колотящимся сердцем подскочил на кровати. Острое разочарование. Всего лишь обновление в лентах.

Снова улёгшись, он периодически подносил телефон к лицу, с напряжением всматриваясь в экран.

— «Абонент временно недоступен, пожалуйста, перезвоните позднее», — уже что-то новенькое, но до Райвена по-прежнему нереально было дозвониться. Дерьмо!

Дэвис обещал, что не даст его в обиду, и где же он?..

Таращась в потолок, размышлял, каково это — не ощущать хода времени. Райвену неприятно ждать, не потому что он нетерпелив, а потому что его время рассчитано по минутам.

Он только и мог, что думать о мужчине вместо того, чтобы как следует пораскинуть мозгами над тем, что делать дальше и как быть с его занятиями плаванием. А, главное, где он теперь будет плавать? И будет ли вообще? Было настолько непривычно взять и оставить занятие всей жизни, сейчас он даже вообразить не мог, чтобы забросить всё. Фактически впервые остаться без дела было просто невыносимо.

Как же ему было хорошо в лагере, с ежедневными тусовками, любимым мужчиной и чётким представлением своего будущего…

Сам не заметил, как задремал.

Эсперу снилось, как он плавает в незнакомом бассейне, никого нет, неожиданно у него немеет рука, и он медленно опускается на глубину. Он знает, что за ним наблюдает Райвен, тот сбрасывает обувь, отстёгивает часы, кидает на скамейку — Эспер видит всё через толщу воды — и бросается к нему. В следующий момент они стоят по грудь в воде. Неожиданно Райвен касается его губ своими и приникает ртом. Это даже не поцелуй, а знакомство. Мужчина проводит ладонью по его груди, животу, и Эспер опускает лицо, наблюдая за его рукой. Блики от воды скользят на смуглой коже. Но что-то не так… и он не может понять, в чём дело. Пытается — всё тщетно.

Просыпается он весь в поту, вскакивает на кровати; плед, подушка — постель просто кувырком, словно он реально плыл. Сердце безумно бьётся, он помнит все свои ощущения так отчётливо, словно до сих пор находится там. Нечто похожее ему снилось в лагере.

Что теперь, мне постоянно будет сниться бассейн?!

Реальность не имела ничего общего со сном и обрушилась всей своей тяжестью. Голова сразу же наполнилась обидой, сожалением, злостью… в голову лезли сплошные проблемы.

Мама не успела застелить постель к его приезду, он так и уснул на покрывале. Эспер огляделся: Пуль перевернулся на спину и теперь спал белым брюхом кверху на скомканном одеяле без пододеяльника, которое почти всё съехало на пол, Дастин лежал на голом матрасе, подложив лапы под морду. Собаки словно оберегали его.

Мобильный полностью разрядился, и Эспер запустил его в собачью лежанку у окна. Бросок был точным как никогда.

Если мужчина хочет, он пишет. Но Райвен его, похоже, продинамил.

Он не хотел никого и ничего слышать. Как назло, раздался звук подъезжающей машины. Похоже, с работы вернулся Бауэрман-старший. В этих сумерках за окнами не разберёшь, который час.

* * *

Райвен остановил автомобиль примерно в ста милях от курортного посёлка. Рядом с дорогой, на расчищенной площадке его ждал вертолёт компании; издалека он увидел Добролесну и своего заместителя Вуда, ожидавших его появления, здесь также находился его личный шофёр. Мужчина быстро заглушил мотор и покинул салон автомобиля. По дороге он связался с Добролесной, та обрисовала ситуацию, они проговорили детали. К счастью, она сразу же доложила ему об инциденте.

Известие он получил в среду ближе к вечеру, после того как они расстались с Эспером, на обратном пути в гостиницу. Он сразу же вернулся в отель, чтобы собрать вещи. Он отдавал себе отчёт, что бросает парня, так ничего не объяснив и не сообщив о своём внезапном отъезде.

Чувствуя, как тёплый ветер подхватывает пыль у дороги, перешёл обочину и спустился к вертолёту. Перелёт предстоял недолгий, пилот был готов к взлёту.

В чёрном костюме было жарко, плечи и спину нещадно припекало. Добролесна кивнула в знак приветствия, и он помог ей первой забраться в кабину вертолёта, усадив на задний ряд, взобрался сам и устроился рядом с пилотом. Зам поднялся последним и сел позади него. Им предстояло лететь дальше на юг.

Водитель получил указания и направился к мерседесу.

Стремительно заработали лопасти, пилот доложил диспетчеру о взлёте и проинформировал экипаж. Райвен проверил пояса крепления, надел наушники и обернулся — проверить, готовы ли к полёту остальные. Он морщил лоб, голова была занята работой, так что мужчина почти не обратил внимания на окружающий пейзаж. Времени на раздумья у него не было, в первую очередь предстояло всё тщательно взвесить. После того, как они оторвались от земли, вертолёт быстро начал набирать высоту.

В воздухе он не испытывал тех неудобств, которые ощущал каждый раз, находясь под землёй или в замкнутом пространстве. Однако сейчас, казалось, каждая клетка организма сжимается в напряжении. Много веков назад в его сообществе бытовала шутка, что его тянет к предкам в их небесные чертоги, отсюда у него нелюбовь к подземельям и гротам. Так ли это, он не знал наверняка.

Ко времени прилёта он владел полной информацией о месте, куда они направлялись, о её владельце и гектарах земли, на которых раскинулась конная ферма.

Добролесна коснулась его плеча, и он обернулся. Она сообщила в микрофон, что с ней связался его предшественник, Джозеф Абрамс ожидал их на ферме. Райвену в корне не нравилось, что они прибудут последними.

На месте уже работала команда специалистов из штата компании. Тот был создан для расследования инцидентов между музами и людьми.

На вверенной ему территории один из контрактников, некий мистер Уоррингтон, Джоэл, выстрелил из ружья в свою музу.

Всё случилось немногим позже его назначения новым главой британского филиала. Похоже, этот раз грозит ему крупными неприятностями.

Убийство музы страшное преступление, каждый такой случай был вписан в каноны их истории. Инцидент уже наделал море шума и привлёк внимание совета директоров, где Райвен был не на самом хорошем счету, несмотря на своё высокое положение. По уже имеющимся у него данным, Алькаида, получив огнестрельное ранение, скончалась от потери крови — самой распространённой причины смертей в их сообществе. Всё произошло ещё до приезда медиков. Само оружие нашли у Джоэла при задержании. Алькаида совершала конную прогулку в леваде*, когда появился её подопечный и выстрелом убил сначала лошадь, а когда животное, истекая кровью, повалилось на землю, выстрелил в Алькаиду.

Джоэл, мысленно пропустил имя через себя Райвен, чувствуя, как его душит гнев.

К тому моменту, как они прибудут, Алькаида уже «истлеет». Её тело полностью иссохнет и превратится в пепел — так выглядела конечная стадия смерти. У древних принято называть этот процесс «развоплощением», когда божественная сущность музы смешивается с землёй и становится не отличимой от человеческого праха. Поскольку музы погибали крайне редко, к такому зрелищу невозможно было подготовиться.

Добролесна сообщила, что мужчина, в прошлом неоднократно употреблявший наркотики, в момент убийства был под «кайфом». По всей вероятности, он не осознавал своих действий. Однако приём наркотиков не являлся смягчающим обстоятельством. За убийство музы Джоэлу полагалось пожизненное заключение в камере строгого режима.

Пилот посадил вертолёт прямо на землях Уоррингтонов, распугав лошадей, которые в это время паслись на лугу.

Прибыв на место, первым делом Райвен осмотрелся. Джоэл Уоррингтон владел конюшнями и сотнями гектаров земли. Ещё его прадед занимался разведением элитных пород лошадей, часть из которых продавал звёздам, политикам, членам знатных домов, кроме того скакуны Уоррингтонов принимали участие в скачках. Отец Джоэла, да и сам Джоэл продолжили старое семейное дело. С Алькаидой Джоэл заключил контракт в 2016 году, на взгляд Райвена довольно ничтожный срок** для кризиса, через который рано или поздно проходят все музы и их подопечные. Ко всему прочему убийца и жертва состояли в любовной связи. Их Instagram был завален их романтическими фотографиями, на которых влюблённая парочка неустанно демонстрировала всем свои отношения.

Сейчас тридцатитрёхлетний владелец огромной кучи денег и нескольких десятков баснословно дорогих лошадей находился под стражей, а его имущество перерывали вдоль и поперёк.

Левада* — левадой называют специальные загоны, предназначенные для выгула лошадей. На практике это большие земельные участки, огражденные деревянным или металлическим забором.

** — все описанные события в истории «Ловкач» происходят в 2018 году.