Ловкач. Часть 2

Глава XIX. Часть II

На расчищенной площадке у главного входа в конюшни был огорожен участок земли. Труп животного передали для дальнейшей экспертизы, к останкам музы ещё не притрагивались, ожидая распоряжений свыше. Работники фермы были отозваны, на месте убийства осталась только команда экспертов и несколько муз из верховного управления, не считая Райвена.

Вместе с заместителем и Добролесной мужчина пересёк площадку и приблизился к оградительной ленте. Под внимательными взглядами собравшихся Райвен поднырнул под неё. Ему необходимо было своими глазами увидеть останки Алькаиды. Как он и полагал, прошло достаточно времени, чтобы её тело потрескалось и распалось — сейчас на земле была лишь горстка праха. Она умерла рядом с агонизирующим животным — поблизости было много лошадиной крови, земля совсем размякла.

Каждая смерть музы была трагедией. И то, что Алькаида погибла на его подотчётной территории, бросало тень на него самого и его управление компанией.

Райвен присел и коснулся останков, пепел был ещё тёплый, словно Алькаида умерла мгновение назад. Гибель музы сама по себе противоестественна, а убийство музы её подопечным ужасно вдвойне.

Пытаясь сосредоточиться, Райвен слушал доклад эксперта отдела происшествий. Падая вместе с лошадью, Алькаида повредила ногу и не смогла подняться. Пока лошадь билась в агонии, Уоррингтон пересёк площадку и с близкого расстояния нанёс выстрел в грудь музы.

Люди из команды расследования смотрели на него с подозрением, словно он был соучастником преступления. Кто-то таращился на его медальон. Сейчас униженным чувствовал он себя.

Как какой-то контрактник посмел опорочить одну из их имени?! Слизняк под его ногами, да что он себе возомнил! Тот бросил тень на его репутацию. Жалкий и ничтожный!

Его колотило от гнева. Пальцы заметно дрожали, когда Райвен отнял руку от пепла. Он быстро сжал ладонь в кулак и спрятал руку.

Происшествие во время фуршета в фирме «Дош» было первым тревожным сигналом. Покушение на жизнь с целью встряхнуть его, а теперь убийство музы, в самом начале его работы в качестве главы компании, наводили на две мысли: кто-то явно небезразличен к нему и планирует подпортить ему немало крови. Едва ли оба этих случая способны как-то реально навредить, скорее, просто заставить его шевелиться. Загвоздка в том, что у него слишком много недоброжелателей.

Райвен опустил лицо, боковым зрением отметил, как Добролесна подлезла под лентой и остановилась в шаге от него.

Хватит здесь рассиживаться. Пора потолковать с Джоэлом.

Пока Райвен шёл к высокому амбару, где временно содержался преступник, на него обернулись, наверное, все. Не исключено, что здесь многим известно, кто он такой — слухи быстро расходятся. Одни смотрели на него с тревожным ожиданием, с интересом, другие не могли скрыть неприязни.

Широко шагая, он взобрался на возвышение, где находился амбар. С ним была Добролесна, его зам, двое из команды расследования и, наконец, у самого амбара его встретил Джозеф. Тот приветствовал его как старого друга, но, заметив хмурое выражение лица, сбросил напускную весёлость.

— Я хочу поговорить с ним один на один, — заявил Райвен, резко останавливаясь у входа в амбар.

— Ты уверен?

Джозеф сузил карие глаза, отчего слабо выраженная «восточная» складка проступила чётче.

— Говорить он отказывается. Последний час Джоэл грозится перестрелять всех нас, а тебе он готовит самую мучительную, по его мнению, смерть.

Похоже, его собеседник был взвинчен не меньше, обычно чувство юмора Джозефу было незнакомо.

— Прекрасно. Как раз обсудим детали, — бросил Райвен, не находя в себе желание веселиться.

Джозеф похлопал его по плечу. Чёрная бородка и усы своей формой подчёркивали узкое вытянутое лицо, слишком светлое для южанина с примесью азиатской крови.

— Что он принял? — спросил Райвен.

— Кислота. Насколько нам было известно, он бросил приём, и не представлял никакой угрозы.

— Я должен был предотвратить этот кошмар.

— Не вини себя. Невозможно уследить за всеми заблудшими душами.

— У тебя это получалось неплохо и без систем слежки и передачи данных.

С холма Райвен окинул взглядом конюшни — протяжённое здание в форме буквы «L», оно имело несколько входов и выходов. Джозеф проследил за его взглядом.

— За время моего правления тоже, случалось, погибали музы.

— Что думает совет? — вдруг спросил Райвен. — Ты за этим здесь, проконтролировать… Совет директоров требует моего присутствия.

— Заседание назначено на завтра, — подтвердил его мысли Джозеф. — Они ожидают, что ты появишься.

Его положение ещё больше омрачится, если он вздумает отказаться. Он знал это и так.

Издалека Райвен видел, как останки музы тщательно отделяют от земли и перемещают в специальный сосуд, который затем поместят в чемодан и транспортируют в место, где пройдёт поминальная церемония. Алькаида была британкой, и её прах будет покоиться в этой земле.

Ему казалось странным, что Алькаида не видела опасности, иначе бы она потребовала защиту, кроме этого в случае угрозы для жизни, она должна была стереть подопечному память. Это первое правило: жизнь музы бесценна, в любой ситуации, угрожающей здоровью и жизни, муза обязана применить забвение. Вероятней всего, Алькаида не успела. Либо она не верила до последнего в намерения Джоэла. В попытках воссоздать картину произошедшего, Райвен убедился, что до выстрела у неё было пару секунд — достаточно, чтобы стереть память. Когда лошадь её придавила, женщина потеряла способность двигаться, могла даже не видеть лица стрелявшего и не знать, откуда исходит опасность, тем самым дав убийце то самое необходимое время. Она не могла себя защитить самостоятельно, не обладая больше никакими силами. Но она могла предвидеть такое развитие событий: их сообщество наделено исключительной интуицией. Если Джоэл в последние дни вёл себя странно или принимал наркотики, она должна была об этом знать. Вероятно, они повздорили, возможно, между ними что-то произошло, о чём Джоэл не желает говорить. Это Райвен и собирался выяснить. Ещё одна загвоздка: за последние два года, что длится их контракт, Джоэл не употреблял запрещённые вещества, в том числе лёгкие наркотики, не курил травку, занимаясь одним сбытом.

Он не пытался сейчас вникнуть в чувства этих двоих и понять причины, побудившие Алькаиду ввязаться в это болото. Насколько он знал по примеру из собственного прошлого — нет ничего более безнадёжного, чем влюбиться в музу — это сродни вспышке огня, такой же кратковременной и опасной.

Алькаида нашла Джоэла в одной из клиник для наркозависимых, которую тот посещал для регулярного контроля. Мужчина полностью излечился от зависимостей, помимо чего его умственное состояние тоже шло на поправку. Только благодаря заключению врачей и прохождению множества тестов было принято решение, что мистер Уоррингтон абсолютно безвреден. Джозеф Абрамс, стоявший в то время во главе компании, подтвердил возможность заключения контракта. До сих пор поведение Джоэла не вызывало ни у кого опасений.

Райвен отвлёкся от своих рассуждений. Перед ним открыли железную дверь, и мужчина зашёл в амбар. Оказавшись внутри, он окинул взглядом чистое, отремонтированное помещение.

Джоэл сидел на стуле с заведёнными за спину руками, опираясь спиной о деревянную балку. При его появлении мужчина будто ожил, вскинулся и, щурясь, словно ему в глаза бил свет, принялся всматриваться в лицо вошедшего. По раздавшемуся металлическому звуку Райвен определил, что руки у Джоэла скованны наручниками. Прикованный к балке, тот заёрзал, пытаясь принять более удобное положение. В добротной кожаной куртке и брюках тот смотрелся довольно странно, мужчина вскинул чисто выбритое лицо и как-то с присвистом прыснул. Светлые растрёпанные волосы, с застрявшей в них соломой, и окровавленная губа свидетельствовали о проведённой беседе. Кое-где на одежде виднелась грязь.

— Это ты здесь главный? Хозяин этой девки? — посмеиваясь, хрипло выдохнул Джоэл. Заключённый окинул Райвена нездоровым взглядом. — Ты ведь такой же, как эта сучка? Ёбаная муза!

Похоже, действие кислоты ещё не закончилось. Резкие обрубленные движения, глуповатое выражение лица, даже то, как Джоэл дышал — часто, возбуждённо, как подёргивалось правое верхнее веко, вызывало лёгкое беспокойство. Райвен не торопился подходить ближе. Он закрыл дверь, обрубая шумы с улицы, и застыл, глядя на Джоэла.

— Ты не стал сотрудничать с моими людьми. Я так полагаю, тебе есть что рассказать. Ты хотел говорить с самым главным? Я здесь. Может, объяснишь мне, Джоэл? А я внимательно послушаю.

Тот в свою очередь не сводил глаз с его медальона. Наконец Джоэл выдал что-то связное:

— Какая честь… Я думал, сдохну от наркотиков раньше, чем доживу до этого дня.

Джоэл вдруг разошёлся приступом мелкого истерического смеха. Свистящим голосом он произнёс:

— Признаю, следовало убить девку, чтобы ты пришёл сам ко мне.

Испытывая непреодолимое желание преподать тому урок, Райвен сдерживался. Фамильярность он ещё способен был вынести. Время уроков пока не настало.

Джоэл как-то вдруг напрягся, вдохнул воздух, застыл с приоткрытым ртом и раздутой грудной клеткой, его взгляд на несколько секунд остолбенел.

— Что вы за твари такие?

В любой момент Райвен мог стереть ему воспоминания, но всему своё время. Сейчас у него была возможность понять, что в действительности толкнуло Джоэла на убийство, он не мог лишиться её.

— Вы, мрази, живёте сотни лет, это как-то не по-божески, не находишь? Но я не желал смерти Алькаиды. Она встала мне поперёк горла.

Следующие несколько минут не дали результатов. Джоэл, казалось, совершенно перестал контролировать свою речь. Райвен с трудом сохранял терпение.

От Джоэла исходил резкий запах пота. Соломенные волосы облепили лоб и лезли мужчине в глаза. Присматриваясь к пленнику, Райвен отметил золотые часы, стоимость которых впечатляла, серьгу с мелким бриллиантом в ухе, дизайнерские сапоги, то, как гладко тот был выбрит, его наглая манера вскидывать подбородок. Этот тип имел за собой слишком много, чтобы Райвен поверил в его небрежный внешний вид и нечистоплотность. Похоже, потеть он начал от волнения.

Мысли Джоэла перескакивали с одного на другое, как и его эмоции, они были абсолютно хаотичны.

— У тебя тоже есть печать? — хихикая особенно глупо, поинтересовался Джоэл и облизал безобразно искривлённый рот.

— Боюсь тебя разочаровать, но нет.

— Значит, у тебя нет сейчас подопечного. Я слышал о тебе от Алькаиды. Ты убийца, и они тебя посадили во главе стола. Да вы все ёбаные психи! Я просто тихий незаметный любитель поторчать. В чём меня обвиняют? Я просто проучил грёбанную сучку. Нужно было вызвать скорую, почему эти тупые ублюдки этого не сделали?

Его лицо скривилось и застыло, словно Джоэл готов был расплакаться. Его голос стал больше походить на писк животного.

— Я проделал в ней дыру. Почему никто ей не помог?

— Как ты это сделал? Вот этим ружьём? — с этими словами Райвен извлёк из-за спины дробовик, который всё время держал при себе.

Оружие было внешне похоже на самозарядный двуствольный дробовик Джоэла с прикладом из тёмного ореха, настоящее ружьё изъяли в качестве улики.

Джоэл отреагировал совсем не так, как он ожидал. Мужчина задёргался сильнее, наручники загремели у того за спиной, его лицо исказилось судорогой, он был чересчур возбуждён, но Райвену этого было недостаточно. Он не уйдёт отсюда, пока не прояснит всю картину, и Джоэл должен ему в этом помочь.

— Тебе плохо видно? — Райвен вышел на середину амбара, медленно поднимая ружьё. Он держал то расслабленно, опустив дуло. — Так это оно?

Джоэл тихонько покивал головой, что больше походило на нервную дрожь.

— Знаешь, сколько тебе грозит за убийство музы, Джоэл?

— А если бы я убил тебя, сколько бы мне накинули?

— Расслабься, Джоэл, ты столько не проживёшь.

— Круто, — осклабился пленник.

Реакции коновода могли сказать ему о большем, нежели слова. Следовало слегка надавить, но так, чтобы ни в коем случае не разрушить хрупкое человеческое тело.

— А ты хочешь попробовать? — Райвен медленно опустил ружьё, при этом следя за глазами Джоэла: тот не сводил больного взгляда с гладкого чёрного ствола. — Убить меня.

Глаза Джоэла вспыхнули.

— Ты сделал это с дальнего или с ближнего расстояния?

— Я подошёл к лошади, я хотел посмотреть, что с лошадью — получилось ли у меня её пристрелить.

— Зачем ты убил лошадь?

— Откуда я знаю — зачем! — вдруг взвился Джоэл. — Эта сучка упала с лошади, сначала я хотел подать ей руку, но потом увидел, что ей больно… У неё была сломана нога, она так мучилась!

— И ты решил прекратить её страдания?

— Почему ей никто не помог? — вернулся к старому Джоэл. — Я полюбил Алькаиду с первого взгляда, я так её любил, почему никто из вас ей не помог?

Райвен нахмурился: было что-то в его словах, определённая логика, присущая больному сознанию.

— Что произошло между вами двумя?

Джоэл рассмеялся мелким истерическим смехом и хитро взглянул на него:

— Страстный жёсткий секс. Мы без ума друг от друга. Тебе наверняка это знакомо. Все музы просто повёрнутые на трахе бляди, сначала они нам затрахают мозг, а потом отымеют всё остальное. Она обещала, что если я доставлю ей удовольствие, как никто другой, она поможет моим делам пойти на лад. Честная сделка.

Дьявол! Всё это лишено смысла…

Речь Джоэла снова превратилась в неразборчивое бормотание, а потом он начал повторяться.

— У нас был абсолютно дикий секс, такого не бывает с обычной бабой. Алькаида сама была не прочь, ну знаешь, наркотики, она покуривала травку.

Джоэл прошёл лечение от наркозависимости, но сейчас все его действия шли вразрез с той информацией, что была у них.

— Я в курсе твоих дел. Зачем ты принял кислоту?

— А тебе не похер?

Удар рассёк воздух, прикладом ружья Райвен оставил на челюсти ощутимый след. После чего развернулся спиной и сделал глубокий вдох. Необходимо взять себя в руки. Совет не придёт в восторг, если он искалечит Джоэла ещё до начала суда.

Когда он обернулся, Джоэл отплёвывался и фыркал. На губах выступила слюна; тот сипло и часто дышал.

— Я знаю о тебе. В семидесятых твою подопечную бабу разорвала толпа, кажется, во время эпидемии эта тёлка выдвигала антигуманные идеи и настояла на проведении зачисток. В неё кидали камни, а потом в неё выстрелили из толпы. Она ведь была твоей подопечной. Она была, ебать, тронутая! Она сдохла у тебя на глазах, её ненавидели больше половины населения.

Джоэл выдохся и прижался затылком к балке.

У Райвена тряслись руки, так ему хотелось вскинуть ружьё и нажать на курок. Но тогда его положение в компании ощутимо пошатнётся. Он также был скован по рукам и ногам, не имея дозволения причинять человеку вред без весомой на то причины.

— Зачем ты убил Алькаиду? — упрямо повторил Райвен, чувствуя, как одеревенели мышцы лица.

— Нужно было отдать её на растерзание диким животным? — Джоэл нервно облизал губы. Он сидел, всё ещё привалившись затылком к балке.

Райвен вдохнул. Почему с людьми так тяжело?

В следующую секунду дуло ружья упёрлось Джоэлу в глотку, оно прекрасно поместилось у него во рту. Глаза у коновода округлились и начали вылезать из орбит, тот сдавленно сипел и дёргался.

— Мне нужно твоё согласие на сотрудничество, Джоэл, — стараясь держать ружьё ровно, произнёс Райвен. — Я пойму по твоему лицу, что ты согласен. Если этого не произойдёт, я буду вынужден пропихнуть это тебе в пищевод.

Мужчина затих, продолжая пялиться на Райвена. Его зрачки были разной величины и были неестественно расширены. Он что-то замычал, и Райвен отступил, понемногу извлекая дуло ружья.

Он не заметил, как во время их разговора подошёл совсем близко к Джоэлу. Тому понадобилось мгновение, чтобы наброситься и повалить Райвена на пол. Джоэл вскинул руки, и в этот момент Райвен увидел, что один из наручников расстёгнут. Джоэл накинул ему на шею толстую короткую верёвку и принялся скручивать концы. Райвен вскинул руки к своему горлу и попытался просунуть пальцы под верёвку. Шея захрустела, перед глазами всё подёрнулось кровавой пеленой.

Райвен вцепился в запястья Джоэла, пытаясь оторвать его руки от верёвки. Противник натужился, его лицо побагровело, на шее вздулись вены. Райвен понимал, что теряет сознание. Ещё немного и ему попросту сломают шею, после такого даже он не восстановится.

— Я переломаю твою ебаную шею, — процедил через плотно сжатые зубы Джоэл и от восторга аж вскрикнул. — Ты сдохнешь, мразь!

Грубые волокна впились в шею, чертя борозды. От нехватки воздуха голова была готова взорваться. Райвен ловил ртом воздух, его хватка постепенно ослабевала, расстёгнутый наручник клацал о медальон на его груди. Горло передавило до такой степени, что в глазах померкло. Он почти не видел лица Джоэла — мир распался на миллиарды багровых точек, мошкарой облепив всё вокруг. Каким-то невероятным образом он осознал, что его ногти оставили кровавые полосы на запястьях Джоэла. В таком состоянии он не мог использовать свою силу, сейчас его способности были бесполезны. Возможно, от болевого шока Алькаида также не могла воспользоваться своим даром и спасти себе жизнь.

Райвен опустил руки. Язык мешался во рту, зубы прикусили его до крови. Из глаз со слезами посыпались искры. На его удачу он упал рядом с ружьём, пальцы, пытаясь за что-то зацепиться, шарили по полу и вскоре наткнулись на рукоять. Райвен механически сжал пальцы, из последних сил он обрушил ружьё на голову Джоэлу. Одного удара явно было недостаточно, ещё дважды он опустил приклад ружья на голову коноводу. Последний удар пришёлся вскользь и задел висок, из которого тут же брызнула кровь.

Ружьё выскользнуло из ослабевших пальцев, и сквозь вакуум в голове он уловил грохот, с которым оружие повалилось на пол.

Из горла вырвался сип, Райвен судорожно втянул воздух. В следующее мгновение зашёлся резким кашлем. Воздух амбара, показавшийся невероятно сладким, наполнил лёгкие. Прикрыв глаза, он просто пролежал так минут пять. Рядом лежал оглушенный Джоэл. Райвен повернул голову: Джоэл повалился на живот, был виден лишь затылок; Уоррингтон вытянул вперёд руки, один наручник был расстёгнут. Райвен снова закрыл глаза и вздохнул. Из горла вырвался сиплый звук.

Он был почти без сил, но ощущал, как в голове постепенно проясняется. Воздух перестал поступать в его лёгкие, и он почти отключился. Есть несколько вещей, которые могут временно блокировать его силу, и это как раз одна из таких.

За всё время в амбар так никто и не зашёл. Здесь была неплохая шумоизоляция. Райвен поднёс запястье к глазам, с трудом фокусируя взгляд на часах: прошло около двадцати минут.

А ведь он мог быть в другом месте…

Левой ладонью мужчина накрывал рукоять ружья. Полежав так немного, с трудом перевернулся на живот, вышло не слишком ловко. Опираясь на пол, сел. Прикосновение к убийце Алькаиды заставило желудок сжаться в тугой узел. С трудом защёлкнул расстёгнутый наручник.

Шея нестерпимо болела, горло саднило. Пошатываясь, мужчина подошёл к стене амбара, подальше от Джоэла. Рухнув на пол, кое-как сел. Время от времени на него находил кашель. Казалось, что удавка до сих пор сдавливает горло.

Райвен накрыл заднюю сторону шеи ладонью, чувствуя жар, исходящий от руки. Всё это время он сжимал свободной рукой дробовик.

То же самое сделал бы с ним Кратер, будь у того шанс. Одолевали ли те же мысли Льюиса? Крутого дока, спасающего людям жизнь. При воспоминании о Льюисе внутри образовался вакуум. Тот словно незавершённый гештальт, не давал покоя ни днём, ни ночью.

У самого выхода задрал воротничок рубашки, чтобы отметины от верёвки не бросались в глаза. Покинув амбар, он быстрым шагом спустился с холма. Столкнувшись внизу с Вудом, дал тому все необходимые инструкции. Мужчина таращился на его вздыбленный воротничок и смятую рубашку. Передал дробовик ожидавшему сотруднику. С секретарём ему ещё следовало обсудить план дальнейших работ, поэтому он не спешил отпускать Добролесну.

Вернувшись к вертолёту, Райвен достал из своих вещей портсигар. Сейчас ему ничего не хотелось так, как сделать затяжку. Увидев на телефоне несколько пропущенных звонков и поняв, от кого они, выругался. Чем дальше он пытается держать Эспера, тем настырней тот становится. Иногда даже не осознавая, что за собой влекут его действия. Парень был слишком любопытен, а эта черта характера могла выйти боком им обоим. Для душевных страстей явно было не время. Как бы он не хотел сейчас набрать номер Эспера, он сдерживал себя, как тогда в Неаполиссе он хотел связаться с Дошем и отправить парня обратно в Лондон, подальше от греха.

Его снова одолевал кашель, такой, что он едва не выронил зажигалку. Этот коновод, будь он проклят!

Он поднялся на веранду одной из пристроек неподалёку от конюшен и устроился в плетёном кресле. Из его рта вырывался дым; Райвен думал об их разговоре с Джоэлом. Издали он наблюдал за передвижениями команды расследования. Конная ферма превратилась в настоящий улей. Его зам был занят с группой специалистов.

Горло ощутимо саднило, мужчина потёр отметины. Под ногти забилась кровь. Весь вид у него был довольно потрёпанный, как и душевное состояние.

Джозеф подсел к нему, отвёл воротничок от его шеи и с шумом выдохнул воздух, раздув ноздри.

— Что произошло в амбаре? — Джозеф протянул ему стакан виски со льдом.

Райвен сделал глоток, цыкнул и прикусил нижнюю губу. Ледяная жидкость опалила гортань. С трудом подавил рвотный позыв. Когда боль в горле более-менее ослабла, сделал ещё пару глотков.

Отослав Добролесну, перешёл на итальянский.

— У него свои каналы, по которым он добывает и распространяет наркоту. Джоэл упирает на то, что Алькаида узнала обо всём и собиралась перекрыть ему кислород, — повторил он то, что услышал от Джоэла.

— Вообще-то я спрашивал о том, что с твоей шеей.

— У него был расстёгнут наручник и всё то время, пока я его допрашивал, он изображал из себя пленника. А потом я подошёл ближе, чем следовало.

Похоже, что Джоэл отдавал отчёт своим действиям. Он готовился к нападению.

— Алькаиде следовало быть умнее. Она поддалась чувствам. Иногда крайняя мера необходима.

— Он часто повторяет: «Почему ей никто не помог?» Джозеф, он действовал под влиянием кислоты. Он даже сейчас не до конца понимает, что натворил и что его ждёт. Так ли необходима эта крайняя мера? Не думаю. Полагаю, совет меня поддержит.

— Я лишь хочу напомнить, что тебе следует быть осторожнее. Сейчас могла пострадать твоя шея.

— Джоэлу ничего не будет за то, что он пытался открутить мне голову, — думая о своём, продолжал Райвен. — Ведь я, в конце концов, жив и здоров. Мы лишь потолковали друг с другом. За разговор ещё никого не вздёргивали на рее.

— Брось дурачиться. Ты знаешь, о чём я. С Джоэлом ты утратил бдительность.

— В последнее время я часто её теряю, — парировал он.

— Эспер… ты слишком увлёкся им.

— Нас не связывает договор, как Джоэла и Алькаиду. А я не смог устоять.

— Ты ведь был с ним, когда Джоэл убил Алькаиду. Последние дни тебя не было в Лондоне. Так что, у вас любовь?

После очередной глубокой затяжки горло сдавило спазмом, и Райвен поперхнулся.

— Ты должен ценить то, что имеешь. Превыше всего твоя безопасность. Кому ты передашь свою силу и знания? Превратиться в горстку пепла — такая участь не для тебя.

— Вздумал учить меня, а я ведь старше.

— И глупее. Он небезразличен тебе. Пока это вижу только я. Совет привык, что ты делаешь всё наперекор, но не заставляй меня беспокоиться о тебе.

— Эспера нужно защищать от себя самого, — пробормотал Райвен самому себе.

— Ты хочешь позаботиться о нём, — кивнул в подтверждение своим мыслям Джозеф. — Это понятно.

— Прости, я сейчас не настроен на этот разговор. — По правде сказать, он не хотел, чтобы Эспера вообще кто-либо обсуждал, он пытался держать мальчишку от всего этого подальше, но, похоже, второй раз наступил на одни и те же грабли. — Не ты один…

— Не я один?

— Это видишь не ты один, — повторил Райвен. — Добролесне известно слишком много.

— Она полностью на твоей стороне.

— Она была предана тебе.

— Сейчас не время выяснять, кто кому предан, не думаешь? — Джозеф вернул его же слова.

— Она рассказала Эсперу о том… — Райвен с шумом выпустил воздух изо рта и тут же сделал новую затяжку, — словом, что меня привлекают парни вроде него. Что говорить, Эспер в моём вкусе. Я западаю на таких с первого взгляда. Добролесна сдала меня. И Эспер решил, что у нас может что-то получиться, а я подкинул ему стимул.

— Кто в итоге сделал первый шаг?

— Я, конечно.

— Ты не столь давно был женат на человеческой женщине. Ты же знаешь, что такие отношения ни к чему не приведут и быстро изживут себя. Ты — муза, а он вчерашний тинейджер. Ты даже не можешь заключить с ним контракт, потому что он не достиг совершеннолетия.

— Хватит твоих нравоучений. — Райвен опустил локти на колени, наклоняясь вперёд. — Я не жду твоего одобрения. А какие у нас отношения? Это просто инстинкт.

— Именно поэтому ты сорвался в тот тренировочный лагерь? Подавшись, просто инстинкту?

Райвен взглянул на Джозефа и нахмурился.

— Я бы понял, если бы ты готовил его себе в подопечные. Способный крепкий парень, готов поспорить, он доверил бы тебе свою жизнь. Я знаю тебя слишком хорошо, Клеменс, но сейчас я не узнаю тебя.

— Зови меня нынешним именем.

— Как скажешь. Ты не собираешься рассказать ему? — спросил Джозеф.

Райвен опустил лицо и с силой потёр то.

— Я не хочу, чтобы Эспер знал об этом. — Райвен затянулся. Дым попал в лёгкие, приятно обволакивая горло. Хлебнул виски, почти представляя, как тот струится в желудок.

— Не сейчас, ни потом.

— Ты не вправе лишать его правды. Раз уж он стал так важен для тебя.

— Его сердце разобьётся, я не хочу этого.

— Ты всё твердишь «не хочу, не хочу», а подумай, что будет лучше для него.

— Я думаю о том, что будет для него лучше, — возразил Райвен. — Я только об этом и думаю. Именно поэтому я не хочу, чтобы личные разборки нашего сообщества касались его хоть одним боком. Когда мы вообще успели перейти на разговор о моей личной жизни?

— Я уверен: завтра на совете ты скажешь всё как надо.

Райвен коснулся шеи, он мог определить на ощупь, где проходил след от верёвки. Пройдёт ещё несколько дней, прежде чем он сможет показаться Эсперу. К сожалению, этот срок слишком велик, чтобы он мог выдержать.

Райвен, хлопнув себя по коленям, поднялся с кресла. Прищурившись на солнце, он оглядел окрестности.

— Ты возвращаешься в Лондон?

— Не сейчас. Велю подготовить мне лошадь, у Джоэла их немало. Хочу осмотреться. К тому же я ещё не закончил здесь.

Голова кружилась, но он был способен удержаться верхом. Седло он освоил ещё раньше, чем рукописный текст.

— Спасибо за виски, — Райвен приподнял пустой стакан. — Он был прекрасен. Передай мою благодарность Джоэлу, когда тот очнётся.

Через полчаса, переобувшись в сапоги для верховой езды — благо, у Джоэла был запас любых размеров — позаимствовав кое-какую одежду, на полном скаку выскочил из конюшни. По земле разнёсся стук копыт. Преодолел загон и вырвался в открытое поле, а дальше через лес на луг. Он тонул в запахах полевых растений и душистых трав, ветер свистел в ушах. Огненно-рыжая лошадь несла его всё дальше через владения Уоррингтонов. Райвен пригнулся к лошадиной шее и гнал что есть силы, перескакивая на пути через мелкие препятствия, брёвна, ямы и ручейки.

Он планировал объехать территорию, чтобы оценить состояние коновода, кроме того он хотел побывать на земле, где Алькаида провела последние годы жизни. Теперь его работа — обеспечить ей достойный уход после смерти. Он по себе знал, что покидать эту жизнь — не больно и даже не страшно. Умирая, в чём-то музы становятся похожи на людей, — такие же одинокие.

Он всё думал о том, что сказал Джозеф. Объяснить парню… Возможно ли это? Его признание причинит Эсперу ужасную боль. Он не мог так поступить.

Как сказать о том, что однажды уже стёр ему память?

Парень никогда об этом не узнает.

О том, что три года назад он стёр свою личность из воспоминаний Эспера.