Мачеха моей мечты

Глава 12

Устроенный Ангелиной праздник имел огромный успех у приглашенных гостей. Малыши с упоением наблюдали за цирковыми номерами, наслаждались угощением, а их родители в это время восхищались находчивостью госпожи Губановой, щедро поливая хозяйку похвалами.

И только маленькая Варенька не разделяла всеобщего веселья. Она опасливо жалась к ногам отца и вздрагивала каждый раз, когда ведущий, разодетый в костюм клоуна, подходил к ней слишком близко. Как завороженная, смотрела девочка на его красный нос, туфли с острыми носами и колпак с помпоном. Ее страшили яркие губы, растянутые в улыбке; бело-красный грим вызывал отвращение. Стоило аниматору сделать резкое движение, громко засмеяться, и девочка немедленно отворачивалась, крепко сжимала в кулачках подол нарядного платья.

Когда же клоун начал плакать, извергая струи слез прямо на публику, Варенька не выдержала: испуганно вскрикнула и ринулась прочь из импровизированного шатра. Но побежала она не к матери и даже не в детскую. Ей хотелось немедленно очутиться в объятиях любимой няни, забыть о пугающих образах, преследующих ее в воображении.

Виктор последовал за дочерью. Вместе с ней спустился в цоколь, остановился возле одной из дверей.

— Куда ты меня привела, малышка? — спросил он у дочери.

Варенька не ответила. Вместо этого она распахнула дверь, забежала в небольшую комнату, вскарабкалась на кровать и юркнула под одеяло.

Виктор присел рядом, заняв чуть ли не половину узкого ложа. Погладил дочку по сгорбленной спинке, приподнял край одеяла:

— Ку-ку! Кто это у нас тут прячется?

Варенька всхлипнула, подняла на отца заплаканное личико.

— Будет, красавица, — попытался утешить ее Виктор. — Тебе не понравился праздник?

Девочка отчаянно замотала головой, постаралась вновь спрятаться. Тогда Виктор сам забрался под одеяло, оказавшееся чересчур маленьким для двоих.

— Давай прятаться вместе, — предложил он. — Знаешь, мне тоже не по душе такие торжества. Я бы предпочел отметить твой день рождения в узком семейном кругу.

Продолжая прижимать к себе дочь, Виктор скинул туфли, с ногами забрался на кровать. Варенька сразу же вскарабкалась ему на колени, уткнулась в широкую отцовскую грудь.

Убаюканные дыханием друг друга, оба они задремали.

Уже проваливаясь в тревожный сон, Виктор внезапно ощутил приятный запах, исходивший от постельного белья. Принюхался. Запах мяты и полыни окутал его с ног до головы, укрыл невидимым защитным пологом.

Машеньке о-очень хотелось побывать на детском празднике, организованном в честь дня рождения подружки. Девочка долго-долго уговаривала маму хоть краешком глаза взглянуть на те чудеса, которые творились в волшебном шатре.

Наконец, Дарья сдалась. Непрестанно озираясь по сторонам, она провела малышку через черный вход, вывела в сад.

Кусты магнолий, усыпанные в это время года множеством сине-фиолетовых ягод, как нельзя лучше подходили для наблюдения. Дарья посадила Машеньку на толстый стебель и строго предупредила:

— Смотри, не выдай себя.

Пока ее дочь тайком наблюдала за представлением, уплетая между делом кисловатые ягоды магнолии, Дарья отошла в сторонку. Прижалась спиной к прогретой солнцем стене особняка, бессильно опустила руки, закрыла глаза. «Что ждет меня дальше? — напряженно размышляла она. — Без Веры этому дому не обойтись. Кто знает, кого хозяева примут на должность экономки?»

— Мамочка!!! — громкий окрик Машеньки вырвал Дарью из раздумий. — Варенька опять испугалась клоунов. Она вся дрожит и не отходит от папы…

Дарья, обеспокоенная поведением подопечной, взвилась как вихрь, подбежала к кусту магнолии. Обдирая в кровь руки, полезла на шаткий ствол.

Балансировать на хрупкой ветке было неудобно и крайне опасно, но встревоженная няня не думала об этом. Ее выниманием целиком и полностью завладела трагедия, развернувшаяся за окнами второго этажа.

— Хорошо, что отец Вареньки побежал за ней следом, — констатировала Дарья. — Он сумеет успокоить нашу малышку.

Дарья перестала испытывать ветвь магнолии на прочность и спустилась вниз. Отряхнула униформу, вынула из волос запутавшиеся листья.

— Мамочка, помоги и мне спуститься, — попросила Машенька.

— Что такое? — изумилась Дарья. — Тебе тоже не нравятся клоуны?

Машенька спрыгнула в объятия матери и скорчила гримаску.

— Я хочу быть внутри шатра, а не на дереве.

Слова дочери ранили Дарью в самое сердце.

— Прости, милая, но мы не можем себе это позволить.

— Я знаю, — грустно вздохнула Машенька.

Девочка повисла на шее мамы, обхватила ее талию ножками. Машеньке явно хотелось подольше задержаться в крепких, любящих объятиях.

— Ты так сильно расстроилась из-за праздника? — проворковала Дарья, не позволяя дочери соскальзывать вниз.

— Нет, мамочка. Ты намного лучше, чем все циркачи на свете…

Слабая улыбка осветила лицо счастливой матери, отразилась в ее глазах.

— Хочешь, я донесу тебя до нашей комнаты? Тебе пора пообедать и передохнуть.

Машенька сладко зевнула и положила голову на плечо матери. Другого ответа Дарье и не требовалось.

Добравшись до маленькой кухни, Дарья ссадила Машеньку на стул. Подошла к плите, приподняла крышку огромной кастрюли.

— Похоже, отбытие Веры не только расстроила наших друзей, но и утроило их аппетиты, — посетовала она и взялась за половник. — Надеюсь, нам этого хватит.

Половник с глухим звуком опустился на дно жестяной емкости. От сваренных няней щей в кастрюле осталась жалкая капля, в которой сиротливо плавали несколько капустных обрывков.

Дарья налила суп в плошку: остатков едва хватило на одну порцию.

— А как же ты? — поинтересовалась Машенька, когда мама поставила перед ней подогретый обед.

— Ничего, я не голодная, — как можно правдивее отозвалась Дарья. — Кушай на здоровье.

Девочка недовольно поморщилась, подцепила ложкой чудом затерявшийся в супе ломтик картошки.

— Я знаю, что ты любишь, когда в щах много гущи, — улыбнулась Дарья. — Но сегодня придется довольствоваться этим.

Машенька согласно кивнула и энергичнее заработала ложкой.

Наблюдая за дочерью, Дарья не спеша отламывала от буханки кусочки хлеба и неторопливо отправляла их в рот. Конечно, можно было заглянуть к Франсуа: несмотря на свою чванливость, шеф-повар все же позволял прислуге доедать то, от чего воротили нос его подмастерья. Но идти в большую кухню сегодня Дарье не хотелось. Слишком там было шумно, суетно. А после истории с Золотинкой она вообще старалась не употреблять в пищу незнакомые продукты.

Утерев ладошкой рот, Машенька отставила в сторону пустую тарелку.

— Готова идти спать? — поинтересовалась ее мама.

— Да, — согласилась девочка, широко зевая. — А чем мы займемся потом, после сна?

— А чем бы тебе хотелось? Выбирай: пока хозяин здесь, наши услуги Вареньке не понадобятся.

— Мы так давно не выбирались из дома… — пожаловалась малышка.

— Разве?! — удивилась Дарья. — Мы каждый день гуляли в саду.

Машенька задумалась, подыскивая подходящие слова.

— Понимаю, — нашлась Дарья, — тебе хочется побывать где-то кроме усадьбы?

Лицо Машеньки засияло как начищенное серебро.

— Да, мама.

— Как насчет прогулки по магазинам: мы давно собирались приобрести для тебя новую одежду. — Дарья придирчиво осмотрела чистые, но порядком заношенные шорты дочери и выцветшую майку. Все это она купила почти месяц назад, получив от хозяйки первое жалование. — Да и мне не помешает иметь хоть одну смену белья.

Машенька осмотрела наряд, успевший с ней сродниться; поскребла ногтем по изображению Микки Мауса на майке, счищая прилипшую к нему ягодку.

— Мне и так хорошо…

— Тогда придумаем что-нибудь другое: как тебе идея отправиться в лес за малиной? Мы можем попросить у Франсуа сахар и сварить вкусное варенье на зиму. И тебе, и Вареньке оно пригодится после прогулок на морозе.

— Здорово! — восхищенно заявила Маша и поцеловала мать в щеку. — Это как раз то, о чем я мечтала.

— Соскучилась по свободе, моя пташка?.. — Дарья не смогла сдержать улыбки. — Хорошо, так и поступим. А пока спать!

Но в комнате Машу и Дашу ожидал небольшой сюрприз. Не успели они подойти к своей двери, как расслышали посторонние голоса, доносившиеся из спальни.

Дарья приоткрыла дверь, просунула в образовавшуюся щель голову. Первое, что она увидела, это две фигуры, занявшие их кровать. Варю и Виктора она узнала сразу: одного — по пушистой макушке, выглядывавшей из-под одеяла, другого — по сильным рукам с длинными пальцами пианиста.

Осторожно закрыв дверь, Дарья вновь повела дочку на кухню.

— Ничего, сегодня мы поспим здесь, — предупредила она Машу.

Дарья расстелила возле плиты потрепанное одеяло — то самое, на котором сидели девочки, дожидаясь, пока она закончит с готовкой.

Машенька слишком устала, чтобы возражать. Она уснула прежде, чем ее золотистая головка коснулась не слишком мягкого ложа.

Закрыв дверь кухни изнутри, Дарья легла рядом с дочерью. Но ей не спалось: приезд Виктора вновь выбил ее из колеи. От хозяина ее отделяли лишь несколько комнат — такой пустяк для воспаленного безудержной страстью воображения.

Минуты шли, но успокоение не приходило к Дарье. Ее не покидало ощущение того, что расстояние между ней и хозяином все сокращается. И вот она стала различать в коридоре шаги, приближающиеся к кухне. Показалось?

Раздался тихий, но настойчивый стук в дверь.

— Вера?.. — спросил голос Виктора. — Ты здесь?

Дверная ручка несколько раз повернулась, но запор не позволил двери распахнуться.

— Эй, кто там прячется, отзовитесь? — вновь окликнул хозяин особняка. — Веру не видели?

Разбуженная шумом, Машенька проснулась, сонно потерла глаза кулачками.

— Тсс… — предупредила девочку ее мать.

Виктор не ушел: запертая изнутри дверь насторожила его. Он еще раз подергал ручку и приказал:

— Немедленно отоприте!

По примеру дочери Дарья сунула в рот большой палец, покусала ноготь. Как быть? Открыть дверь и откровенно поговорить с Виктором? Как отреагирует на это Ангелина? В чем обвинит ее? Если Виктор усомнился в собственной тетке, то разве поверит он какой-то там няне?..

Дарья прочистила горло, приподняла подол и приложила его край к носу и рту.

— Веры здесь нет! — Голос ее стал низким и сопящим.

— А Вы кто? — поинтересовался Виктор.

— Кухарка: готовлю еду для слуг.

— Ясно… А почему закрыта дверь?

— Еще я варю ячневую кашу для сторожевых псов и добавляю туда рыбу. Франсуа не терпит, когда такие запахи достигают его кухни.

Дарья не соврала: за время обитания в особняке ей приходилось стряпать не только для домочадцев, но и для овчарок, охраняющих усадьбу.

Этот ответ, вроде бы, устроил Виктора.

— Где я могу найти Веру, не подскажете? Ее нет во всем доме, а на звонки она не отвечает.

— Вера от вас ушла, — не скрывая упрека, заявила Дарья. — Она собрала вещи и отправилась на новое место работы.

Тягостный вздох стал ей ответом. Дарья буквально видела, как Виктор спиной прислонился к двери и несколько раз ударился об нее затылком.

— Как же теперь ее вернуть?.. — спросил хозяин не то у себя самого, не то у таинственной кухарки.

Пользуясь тем, что осталась неузнанной, Дарья отважилась на замечание:

— Вера не вернется в особняк. Ее слишком обидело то, что Вы сочли ее виновной.

С уст Виктора сорвалось ругательство. Окончательный уход Веры вверг его в замешательство.

Выждав секунду, Дарья проговорила:

— Возможно, Вы просто не хотели устраивать семейный скандал…

— Так и есть, — подтвердил Виктор. — Я сомневаюсь, что моя тетушка могла обидеть Вареньку. Но ссориться с женой, да еще и в день рождения дочери… Не думал, что Вера так расценит мое молчание.

Дарья помедлила, посомневалась и все же высказала свое мнение:

— Мне почему-то думается, что Вера давно собиралась сменить место работы и ждала только подходящего повода…

— И я ей его предоставил, — констатировал Виктор. — Вы знаете, куда отправилась Вера? Можете с ней связаться и передать от меня сообщение?

Дарье стало искренне жаль хозяина, метавшегося между стремлением сохранить семью и не потерять при этом лицо. Но помочь ему она не могла.

— Простите, но Вера не назвала нового адреса, да и телефона у меня нет.

— Ясно, — сник Виктор. — Что ж, и на том спасибо. Простите, что отвлек Вас от дел.

Дарья отчетливо расслышала, как хозяин отошел от двери: поступь его стала тяжелой, неуверенной.

У господина Губанова было все, о чем он раньше мечтал: процветающее предприятие, красавица-жена, великолепная, не имеющая себе равных усадьба, любимый ребенок. Не было лишь счастья, внутреннего удовлетворения достигнутым.

Чем больше Виктор рассуждал, тем больше склонялся к мнению, что Еля оговорила его тетку. Притом — самым откровенным образом. Прокручивая в уме злополучный разговор, он вынужден был согласиться с кухаркой: поведение его нельзя назвать достойным. Как глава семьи и хозяин особняка он просто обязан был выяснить все до конца и припереть Елю к стенке. Минутное замешательство стоило ему любимой тетушки и незаменимой помощницы по хозяйству.

Проводив последних гостей, Виктор предпринял попытку изобличить супругу во лжи. А заодно устроить ей разнос за праздник, в котором их дочь так и не приняла участие. Поручив одной из горничных выкупать Вареньку и переодеть ее перед сном, он пригласил супругу в спальню, захлопнул за собой дверь.

— Скажи, Еля, ты раньше замечала, что Варенька боится клоунов? — спросил Виктор, присаживаясь на край кровати. — Или такое с ней впервые?

Лилейная улыбка мгновенно сползла с губ Ангелины.

— Стоило мне успокоиться, как ты вновь ищешь повод для ссоры?! — взвилась она.

— Просто ответь на вопрос, — устало попросил Виктор. — Я ни в чем тебя не обвиняю — спрашиваю и только.

Несмотря на мягкость в голосе мужа, Ангелина почувствовала себя задетой за живое. Повернулась к трюмо, выдвинула один из шкафчиков, достала пудреницу.

— Скорее всего, Вареньку напугали не клоуны, а приглашенные дети, — заявила «леди», яростно работая пуховкой. — Я и сама не могу прийти в себя после их криков, громкого смеха и бессмысленного ношения по гостиной.

— В дом, где смеются, проходит счастье, — улыбнулся Виктор, — так говорится в японской пословице.

Ангелина возмущенно фыркнула, убрала пудру обратно и с силой захлопнула ящик. Любуясь на свое отражение в зеркале, с досадой в голосе заявила:

— Мне плевать на твоих друзей-японцев и прочих партнеров по бизнесу. Будь добр, не порть вечер своими рассуждениями.

Еще раз придирчив осмотрев себя, она плавно, с намеком на грацию приблизилась к супругу, повернулась к нему спиной.

— Не поможешь мне избавиться от платья?

Виктор подавил в себе возмущение и расстегнул длинную молнию.

Ангелина повела плечами, и шелковый наряд картинно упал к ее ногам. Развернувшись к Виктору, «леди» изобразила на лице улыбку, больше походившую на оскал.

— Тебе нравится мое новое белье? Я купила его специально к твоему приезду.

Виктор без особого энтузиазма осмотрел боди из тонкого кружева, чулки и прилагающийся к ним пояс.

— Красиво.

— Это все, что ты можешь сказать? — надула губки Ангелина. — Просто красиво?!

— Тебе очень идет, — дополнил свой комплимент Виктор.

Руки Ангелины легли на плечи мужа; ее широкая жилистая ступня расположилась на его колене, проторила тропинку до паха.

Бесцеремонный намек супруги дал Виктору понять, что Ангелина настроена исполнить супружеский долг. Не заняться любовью, не порадовать своим телом — снизойти до интима.

Виктор принял это подношение, как кость, брошенную голодной собаке, — давясь, но проглатывая. Приторный аромат духов Ангелины, смешанный с запахом табачного дыма и алкоголя, действовал на него удручающе. Вместо родства душ и тел он получил только лишь секундное удовлетворение потребности, сменившееся голодом более страшным, всепоглощающим.