Малина для мага, или Сорванная любовь

Глава 14. Круги на воде

С утра Эйдан как обычно ждал меня на кухне. Пахло бодрящим ароматом кофе, теплый свет струился в окно, которое распахнулось, чтобы впустить еще больше солнца. Яркие зайчики плясали на пузатых кастрюлях, и все вокруг казалось мирным и радостным. Я задержалась на пороге, впитывая ощущение домашнего уюта всем телом, а Эйдан шагнул ко мне и, обняв, поцеловал.

У меня даже дыхание перехватило, так это было внезапно: сильные руки на талии, вжимающие меня тесней в твердый торс, горячие губы, упругие и требовательные, запах летнего леса… Поцелуй оборвался так же неожиданно, как начался, и Эйдан галантно отодвинул мне стул.

Я молча села, кивком поблагодарила за любезность. В голове было пусто, как в блестящих кастрюлях на кухонных полках. Так-то мы муж и жена, на моей руке сплетенный браслет, и Эйдан вполне может целовать меня, когда вздумается. Если я не против, конечно. А я против? Или мне нравится, очень нравится такое начало дня?

— Доброе утро, Малинка, — сказал Эйдан, поставив передо мной тарелку. — Как спалось?

Я облизнула губы, выровняла дыхание, но сердце так и подскакивало. А сол Гир вон сидит себе, как ни в чем не бывало. Хотя глаза темные-темные и смотрят, не отрываясь. Точно хищник в засаде.

— Отлично спалось, — ответила я, взяв в руки и себя, и заодно вилочку. — Если бы не пришлось искать тебя посреди ночи, так и вовсе было бы прекрасно. Так что вчера произошло, не расскажешь?

Вот так безопаснее — поговорить о другом. А поцелуй пусть останется без обсуждений. Или нет? Или теперь Эйдан решит, что может целовать меня в любой момент? Кажется, он именно так и подумал — откинулся на спинку стула, улыбнулся предвкушающе.

— Мне не спалось, я решил проверить территорию еще раз и заметил возле реки угрюмца, — по-военному четко отчитался сол Гир. — Его я уничтожил, но на том берегу шастала женщина. Я не успел ни догнать ее, ни рассмотреть.

— Откуда лезет вся эта скверна, как думаешь?

— Верно мыслишь, Малинка, — кивнул Эйдан, и в груди по-детски потеплело от нехитрой похвалы. — Откуда-то она лезет. То ли ритуал, то ли портал, то ли проклятье… В любом случае, должна быть какая-то точка. Привязка. И она где-то рядом с башней.

— Надо все обыскать, — предложила я.

— Я тут уже каждую пядь обошел, все кусты обнюхал, — пожаловался сол Гир. — И вчера воняло словно бы отовсюду. Но сегодня дому гораздо лучше. Давай вечером проведем ритуал снова. На закате. А то как бы еще какая гниль не вылезла.

— Проведем, — согласилась я.

— Как у тебя с резервом, Малин?

Я развернула к нему ладонь, и линия жизни засияла полностью. Мне показалось, или на его лице промелькнуло разочарование?

— Что ж, — протянул он. — Я хотел съездить в банк…

— Можно с тобой? — выпалила я.

— Это не обсуждается, — ответил Эйдан, и когда я набрала в грудь воздуха, чтобы начать спорить, добавил: — Конечно, со мной! Раз уж дом тебя выпускает, то ты теперь под моим личным контролем. Я помню твой демарш с бабочкой — попытка выманить из тени убийцу Джиневры. Вдруг удалось? Нет уж, едешь в банк и не отходишь от меня больше чем на два шага. К слову, ты раньше была знакома с этим господином Коркишем?

— Нет, я его впервые увидела у Аделины, — покачала я головой. — А что?

— Ничего. — Эйдан отпил кофе, вновь вскинул на меня внимательный взгляд. — А бабушка больше ничего тебе не говорила? Или дом?

Я помялась, не зная, стоит ли отвечать. Съела омлет. Надо бы съездить на фермы и закупить все необходимое. А то господин корневой маг питается как крестьянин.

— Вообще-то мне снился странный сон, — призналась я.

— Дом часто так общается, — оживился Эйдан. — Для корневых магов даже есть особый предмет — сночтение. Что тебе снилось? Расскажи, я попытаюсь понять.

Я нырнула в мешанину образов, выскальзывающих из памяти, точно рыбка из рук.

— Дерево, — начала я. — Я гладила его ствол, твердый, горячий от солнца. Оно росло на холме, а внизу алые цветы, целый сад. То ли розы, то ли пионы, запах густой и терпкий.

— Хм-м, — задумчиво промычал Эйдан. — А дальше?

— Над цветами пчелы, — продолжила я. — Я видела их плавный полет, как они прячутся в глубине бутонов и появляются снова, все в сладкой пыльце.

— Как интересно!

— Ты понимаешь, что это значит?

— У меня есть пару версий, но сперва расскажи до конца, — подбодрил он меня.

— Потом прямо из дерева забил родник, — вспомнила я. — Белый как молоко. Настоящий фонтан!

Эйдан посмотрел на меня с легким изумлением.

— Что? — забеспокоилась я.

— Похоже на вещий сон, — сказал он, едва заметно усмехнувшись. — И? Ты купалась в нем?

— Немного, — подтвердила я. — Мне стало жарко, а родник все бил и бил, залил там все... А потом у меня в руке появился ключ. Не тот, что ты подарил, а другой. Куда больше. Огромный! И я искала, что же им надо открыть? А потом проснулась. Вот и все. Что скажешь?

Сол Гир глубоко вздохнул, побарабанил пальцами по столу.

— Пу-пу-пу, — пробормотал он и как будто смущенно улыбнулся. — Ну, что тут скажешь, Малинка… Это хороший сон. Дерево — наш Сол-Гират. Скоро жизненные соки его переполнят. А мы должны подобрать ключ к проблеме.

— Но больше подсказок никаких? — расстроилась я. — Послушай, а что если пчелы — это фермеры? Может, нам стоит проехаться по округе? Вдруг какая-нибудь трудовая пчелка что-то видела? А я заодно могу слегка помагичить на хороший урожай. Заработаю пару очков как новая хозяйка.

— Лишним не будет, — согласился Эйдан.

— А еще тот фонтан, — вспомнила я.

— А что с ним не так?

— Все отлично, — заверила я, — но там словно круги на воде расходились. Помнишь про пьяного кучера, что свалился с моста? Какая-то путаница: то ли кучер, то ли девушка…

— Выясним, — пообещал Эйдан.

— Что ж, тогда я быстренько переоденусь, и поедем в банк, — сказала я, поднимаясь. — А после банка — на фермы. Там и про кучера можем узнать. Да?

— Я тебя тут подожду, — сказал он, но когда я вышла из кухни, мне померещился тяжкий вздох. Или это уже не Эйдан, а дом? Я провела рукой по теплой шершавой стене и прошептала:

— Мы тебя обязательно вылечим. Сон в руку.

***

Эйдан не знал, плакать ему или смеяться. Сон Малинки можно было бы печатать без изменений в учебниках по толкованию снов, как идеальный образчик скрытого эротического желания. Тут тебе и твердый горячий ствол, и бьющий родник, и опыляющие луг пчелы. Он даже подумал, что Малин его специально дразнит, но травницы не проходят сночтение по учебной программе.

Однако шуточки про ключи и прочие символы ходили по всей академии. Потрясающая непросвещенность для выпускницы! Как будто огромный пласт бурной студенческой жизни, в которую он когда-то с удовольствием окунулся, прошел мимо его Малинки.

Как такое возможно? Она изумительная красавица! А сегодня утром так вовсе — глаз не оторвать: в легком домашнем платье, с еще влажными после душа волосами, милая и свежая, она так и манила вернуться в спальню.

Но Эйдан все ждал, чтобы изгородь, разделившая супружеское ложе, наконец-то исчезла, и она как будто вправду стала пореже. Он мог бы и сам легко ее убрать, но хотел, чтобы это сделала Малин. Дождется ли?

— Диван далеко не прячь, — приказал Эйдан дому.

***

Эйдан сегодня казался немного странным: улыбался не пойми чему, насвистывал веселую мелодию. Видно, радовался, что вчерашний ритуал удался.

Дому и правда стало гораздо лучше: я поставила руны, и они зажглись ровно и ярко. А над крыльцом проклюнулись новые веточки и сплелись в будущий козырек. Разрастется — будет красиво. Надо признать, как напарник Эйдан хорош. С ним я могла не думать о том, чтобы соизмерять силу. Это ему приходилось контролировать магию.

— Чудесно выглядишь, Малинка, — сказал он и, убрав выбившуюся прядь, задержал ладонь, неспешно погладив мою шею.

И вот еще новость — он принялся распускать руки. Но как-то очень аккуратно: то прижмется в карете, будто там мало места, то за руку возьмет, то погладит.

— Спасибо, — чинно поблагодарила я, но щеки зарделись от удовольствия и смущения. — Это новое платье.

Оливковый цвет, узкая юбка, треугольный вырез — я казалась себе взрослой солидной дамой, то что надо для банка.

— Не в платье дело. Хотя оно тебе очень идет, — сказал Эйдан. — Давай купим еще.

— Ты и так скупил все ателье!

— Не выдумывай, — отмахнулся он. — Они наверняка нашили нового. Не забывай, ты хозяйка башни. Сокровища Сол-Гирата твои.

Они мне не нужны. И никогда не были. Может, поэтому башня одарила меня так щедро? Поняла, что мне нужен только ее хозяин. Но я так долго на него злилась, что не могла просто взять и начать все с того же места. В одну реку не войти дважды. Но что, если я из нее и не выходила?

Сейчас я вновь видела того парня, в которого когда-то влюбилась. Он не бросал меня. Он поехал служить. Вернулся живым — огромное счастье, и теперь мы женаты. А я все словно стою на мелководье и боюсь нырнуть, хотя отлично знаю, что мне понравится.

Карета тем временем переехала старый мост, поплутала по улицам города и остановилась перед входом в строгое серое здание, лаконичное, как игральный кубик. Сол Гир вышел первым, подал мне руку, а когда я шагнула наружу, ненадолго привлек к себе.

— Малинка, — мурлыкнул на ухо, легонько коснувшись губами мочки. — От тебя так вкусно пахнет...

— Господин корневой маг!

Лион Коркиш спешил нам навстречу: в сером костюме, таком же невыразительном, как его банк, со сладкой улыбкой на круглом лице. А сол Гир обласкал меня теплым взглядом и повернулся к нему.

— Возьмите парней покрепче, пусть заберут чемодан, — скомандовал Эйдан. — Я намерен уплатить долги матери и открыть счет на ее имя.

А я сглотнула и незаметно перевела дыхание, сбившееся от неожиданной близости и прикосновения его губ. Он что, пытается меня соблазнить? Утренний поцелуй — лишь начало?

Мы прошли в банк, где господин Коркиш быстро уладил все формальности. Золото взвесили, бусы оценили, кредит погасили полностью и положили остаток Аделине на счет.

— А для вашей жены не потребуется такая услуга? — поинтересовался банкир.

— Нет, — сказал Эйдан. — Малин — хозяйка башни, ее сокровищ и моего сердца.

И руку мне поцеловал, надолго задержавшись губами на коже. Сердце вновь подскочило, и во рту пересохло. А Эйдан сплел пальцы с моими, задержав руку в своей.

— Простите мою откровенность, — заискивающе улыбнулся господин Коркиш. — Но я не мог не заметить, что с деревом не все ладно. Возможно, будет надежнее перенести часть сокровищ в наш банк?

— Полагаете? — ровно спросил Эйдан, но мне показалось, что он сердится.

— О да! — воодушевился банкир, и на его щеках даже проявился румянец. — У нас отличная система защиты: каменные полы, стены, специальные железные пластины и надежные замки. Люди нам доверяют. То, что приносят в банк, там же и остается.

— А башне, выходит, доверия нет…

— Что вы! — возмущенно замахал пухлыми ладонями Коркиш. — Башня — наше все! Но у всех свои недостатки. Вот взять бусы, что вы принесли. Отличные камни, огранка, золото… Вы их не покупали, верно? Башня их… добыла.

Эйдан пожал плечами. Он надел мундир на рубашку, и я не могла избавиться от мысли, как же ему идет военная форма.

— Это в ее сути, — горячо продолжал Коркиш. — Она добывает сокровища своему хозяину. Но бывшего обладателя этих бус вряд ли устраивает подобное положение дел.

— Башня не ломится в дома и ничего не ворует, — отрезал Эйдан. — Вот клады — да… Но с другой стороны, зачем закапывать в землю то, что тебе принадлежит? Зачем прятать? Если это твое — носи да гордись.

— У людей попроще имеется множество причин, о которых вы, господин корневой маг, даже не можете помыслить. Например, боязнь зависти. Или вдруг это внезапное наследство, которое могут украсть. Или, допустим, подарок любовнице, который надо спрятать от глаз строгой супруги.

— А не надо изменять в браке, — назидательно произнес Эйдан. — Что ж, у нас есть дела, господин Коркиш. Сумму на содержание матери я обозначил.

Он встал, и я следом. Разговор окончен.

— Боюсь, это означает некоторое урезание трат госпожи сол Гир, — мягко заметил банкир, тоже поднявшись.

— Впредь при строительстве мостов обращайтесь ко мне или моей жене, — посоветовал Эйдан. — Но мы еще обсудим это, позже.

— Разумеется, — покивал Коркиш. — Буду рад вас видеть в любое время. И вас, хозяйка башни, тоже.

Мы с Эйданом покинули кабинет, спустились по каменной лестнице, вышли на улицу, и только тогда я поняла, как давили на меня толстые стены.

— Там словно нечем дышать, — пожаловалась я.

— Я тоже почувствовал, — кивнул Эйдан. — Видимо, все из-за их хваленой защиты. Мы оказались отрезаны от башни и своих корней.

Он задержался перед зданием, окинул хмурым взглядом серые стены с квадратами окон и сел следом за мной в карету.

— Сперва в ателье, — скомандовал он, а его рука по-хозяйски опустилась на мою ногу, погладила бедро, сжала его на миг и только после этого убралась на хозяйское колено. — Что? — невозмутимо спросил, когда я укоризненно на него посмотрела.

— Давай сразу на фермы, — предложила я. — Правда, Эйдан, мне не хочется отвлекаться на наряды, когда мы не решили основную проблему. Я еще тут подумала, вдруг то дерево и родник из сна — реальное место, которое надо найти?

— Поищем, — покладисто согласился он. — Вдруг оно ближе, чем можно себе представить.

— А чему ты улыбаешься? — с подозрением уточнила я.

— Настроение хорошее, — ответил Эйдан. — Дому лучше, рядом красотка-жена. Почему бы не радоваться, Малинка?

Я не нашлась, что ответить. Но лицо у него было подозрительно честное. Прямо как у банкира. Как будто они оба что-то скрывают.

***

Карета затряслась по разбитым дорогам, и Эйдан воспользовался случаем, чтобы обнять жену. Он теперь твердо решил не упускать ни малейшей возможности. Так глупо и бездарно потратить пять лет на взаимные обиды — с ума сойти можно. Но и спешить вроде некуда: вся жизнь впереди. Пусть Малин осознает свои желания, а он с удовольствием ей в этом поможет.

Трудовые пчелки встретили их без особого энтузиазма.

— Урожай гибнет, тля развелась, мыши охамели, — упреки сыпались со всех сторон, как будто это он, Эйдан, должен был лично воспитывать наглых мышей.

Помощи требовали от него, но на выручку поспешила Малин. Она наложила руны плодородия на поле, оплела нитями жизни погибающий яблоневый сад, сделала заговор на урожай над десятком грядок. С мышами Эйдан справился сам: ударил волной по амбару, и тот дрогнул и покосился. Испуганное воронье взмыло галдящей тучей к набрякшему небу.

— Мышей больше нет, — заявил Эйдан в ответ на возмущенный взгляд селянина.

Вот Малинка как-то проще находила с ними общий язык. Ее обступили женщины, и Эйдан улавливал неясные, но пугающие обрывки фраз: удои падают, завязи облетают, река оскудела… И со всех сторон неслось: хозяйка, хозяйка башни.

Наверное, это правильно, что женщина сильнее связана с домом. Мужчина уходит, на войну или по каким-то другим делам, но дома его ждут любимая жена и теплый очаг. Ему есть куда возвращаться. Может, башня гибнет, потому что все пять лет в ней не было любви? Их чувства оболгали, осквернили, а теперь, чтобы избавиться от зла, надо всего лишь любить изо всех сил.

Если бы все было так просто… Но можно попытаться донести эту идею до Малинки.

Пока она хозяйничала, Эйдан решил расспросить про кучера, свалившегося в реку.

— Дикон то был, — подтвердил мелкий плюгавый мужик. — Колесо соскочило аккурат на мосту. А телега груженая, ее повело — и в воду! Кабачки ловили потом до самых омутов!

— Там потом плотвичка клевала, — пробасил другой, плечистый, и неожиданно цветисто добавил: — Остатки былой роскоши.

— Ты уж сделай что, уважаемый господин маг, — попросил третий, с окладистой бородой. — А то меня баба скоро на рыбалку не пустит. Как ни пойду, с пустыми руками назад. Говорит, мол, не по рыбу хожу!

— Значит, с моста упал кучер? — уточнил Эйдан. — И больше никто?

— Еще девка, — вспомнил мелкий. — Мари. Но она по бабьей дурости сиганула.

— И сама же потом выбралась, — сказал бородатый. — Значит, не совсем дура.

— Вот печаль — другую мужик выбрал, — хмыкнул мелкий. — Мари — девка в самом соку. Потужила немного, да за другого пошла.

И нет ничего таинственного и подозрительного?

— А мост ты, господин маг, правильно развалил, — похвалил бородатый. — Уж больно его изогнули. Бывало — иду по нему, а на самом верху сердце аж заходится.

— Просто старый ты стал, — хихикнула тетка, сунувшая к ним любопытный мост. — Небось, на свою бабу влезешь, и тоже сразу запыхавшись.

Бородач в шутку замахнулся, баба, смеясь, убежала, а Эйдан придержал плечистого, который показался ему самым толковым из троицы.

— А ты что про мост думаешь?

Тот помялся, поскреб затылок и ответил:

— Нет его — и хорошо, — выпалил он, покосившись на товарищей. — Плохое место было, гиблое. Я по нему вообще не ездил, господин маг. Давал крюк до старого моста. Вот не лежало сердце к короткой дороге.

А селянки, получив помощь хозяйки, решили ее отблагодарить.

— Наша хозяйка и сама, как только ветром не сдувает, — критически заметила дородная баба, на формах которой неурожай вообще не сказался.

Она первой притащила полную снеди корзину: яблоки, свежий хлеб, масло. Спохватившись, и остальные разбежались по хатам, а потом принесли яйца, тыкву, вязанку колбас, от которых шибануло густой волной чесночного запаха. Эйдан закинул ее на крышу кареты, до смешного гордясь и собой, и женой: край Сол-Гират обрел хозяйку, травницу первой степени. А кто ее так отлично выбрал? Он, Эйдан сол Гир.

Малин попрощалась с тетками, обещая заехать еще, долго махала рукой из окошка. Утомленно выдохнув, откинулась на спинку сиденья, и Эйдан сразу поймал ее руку, развернул ладонью вверх и провел пальцем по линии жизни.

— Все в порядке, — улыбнулась Малин. — Моя связь с башней становится крепче, резерв восстанавливается быстрее без всяких медитаций. Ты посмотри! — взволнованно воскликнула она и выглянула в окошко. — Дерево!

— И? — не понял он. — То есть, о! Возможно, это оно, дерево из твоего сна!

— А я о чем! — подтвердила Малинка. — Издали очень похоже! Большое, ровное, на холме. Подъедем поближе? Вдруг там родник?

Эйдан не возражал. Но родника там ожидаемо не нашлось, сколько бы Малин ни ходила вокруг. Не там ищет!

— Давай устроим пикник, — предложил он, оглядевшись. — Место красивое, у нас еды полная карета.

— В моем сне родник забил не сразу, — вспомнила Малин.

Она погладила дерево, прижала ладонь к шероховатой коре, и Эйдан поспешно отошел к карете, пока не ляпнул лишнего.

Он принес корзинку с едой, скинул с плеч мундир и постелил для Малинки.

— Это тот самый? Который пахнет домом? — спросила она, присаживаясь.

Эйдан кивнул.

— Ему еще и сносу нет, — добавил, сев на траву рядом, и вытащил из корзинки кувшинчик. Вынув пробку, хлебнул холодного молока.

Вокруг простирался его Сол-Гират. Все такой же любимый и родной, но слегка потрепанный, словно поблекшая картина. Краски выцвели, поля сливались в желтовато-бурые полосы. Башня торчала вдали, царапая ветками небо, а река извивалась серой шершавой змеей.

— Что-нибудь узнал? — спросила Малинка.

Эйдан пожал плечами, повернул голову. Вот на его жену смотреть куда приятней. Ветер трепал ее волосы, румянил щеки, и она казалась совсем девчонкой. Голубые глаза, губы нежные… Пора признать, что план провалился: Малин свои скрытые желания так и не осознала, а вот сам он только и думает, что о поцелуях.

— Ничего такого, — сказал Эйдан. — Разве что мост им не нравился.

— Мост мог быть порталом, — задумалась Малин. — Артефактом перемещения. Если его запитали из скверны, то в Сол-Гират могли потянуться твари.

— Ладно б просто порождения скверны, — вздохнул Эйдан. — Но она как будто вся к нам пришла. Посмотри вокруг: земля умирает, посевы чахнут… Если бы по Сол-Гирату бегала стая угрюмцев, я бы грохнул их, да и все.

Малин порезала хлеб, намазала ломоть маслом, положила сверху кусок сыра и протянула Эйдану. Простенький бутерброд показался ему божественно вкусным.

Он вновь перевел взгляд на башню: ее корни вплетались в землю, а ветви в облака. Тень падала на город, что ютился за рекой. Но вот странно, в городе порождений скверны не видели, иначе об этом уже раструбили. Они появляются только на их берегу.

— Хочешь колбасу? — предложила Малинка.

Чесночную? Точно нет.

— Нет, спасибо, — ответил Эйдан и порылся в корзинке. — Тут еще мед положили. В твоем сне было что-то про пчел.

— Может, я истолковала его слишком буквально? — предположила Малин. — Я вот что вспомнила, в моем сне я не видела башню. А ее, по идее, видно отовсюду в нашем краю. Значит, два варианта: либо дерево из сна вообще где-то не здесь, либо его не существует.

— Или третий вариант — это сам Сол-Гират, — сказал Эйдан.

— По сравнению с ним дерево было крохотным, — возразила Малин.

— Ты говорила, это было отличное дерево, — напомнил он. — С большим и твердым стволом.

— Я уже толком не помню, — призналась она. — Сон растаял, остались одни обрывки. И ощущение от него, такое тягуче-сладкое…

А после зачерпнула мед пальцем, облизнула, и Эйдан, не выдержав, склонился к ней и поцеловал сладкие губы. Плыли по небу тяжелые облака, шумел ветер в травах. Он бережно уложил Малин на свой мундир и целовал ее неспешно и ласково. И ее руки обвивали его шею, путались в волосах, губы податливо открывались. А вот платье оказалось просто ужасное, кошмарное платье: пуговки где-то спрятаны, юбка узкая…

— Эйдан, там люди, в поле, — сбивчиво прошептала Малинка.

Вздохнув, Эйдан обнял ее, прижавшись всем телом, вдыхая родной аромат и чувствуя быстрое биение сердца. А она погладила его по голове, как маленького мальчика, потом ласково провела руками по плечам, спине, словно прогоняя что-то плохое.

Малинка не бросала его, не обманывала. Она любила его тогда и, может быть, все еще любит сейчас. Надо было приехать и поговорить, а не тащить ее под венец силой.

— Прости, что женился на тебе, — пробормотал Эйдан.

— Что? — искренне изумилась она. — Ты жалеешь?

— Нет, — улыбнулся он, подняв голову. — Но у нас толком не было свадьбы. Хочешь свадьбу, Малин? Большую, настоящую, платье тебе пошьем, фату…

— Не надо, — отказалась она и, высвободившись из его тесных объятий, села. — Вообще-то наша свадьба была не такой уж плохой. С какой точки зрения посмотреть. Все замирают от восторга, когда узнают про сплетенный союз.

Она потрогала браслет на запястье, а потом запрокинула голову и ахнула. На ветвях распускались бутоны, и бело-розовое облако цветов окутывало дерево как платье невесты.

— Помнишь, как мы поцеловались впервые? — спросил Эйдан, заложив руки за голову. — Под яблоней.

— Помню, — коротко сказала она.

Что-то еще Малинка недавно сказала… Что-то такое вроде не важное… Про свадьбу, с какой точки посмотреть… Эйдан сел и снова вгляделся в башню.

— В гостиной моей матери есть картина, пейзаж с Сол-Гиратом, — задумался он. — Я еще раму поправил, она криво висела.

— Вроде бы… Я не то чтобы разбираюсь в живописи.

— Как думаешь, откуда ее рисовали? — спросил Эйдан, поднявшись. — С какой точки? Там не было видно ни города, ни полей. Башня и река.

— Это важно?

— Не знаю. Непривычный ракурс.

— Давай попробуем его найти, если хочешь, — предложила Малин. — Ты помнишь расположение ветвей на картине?

Она встала, подняла мундир и, заботливо его отряхнув, подала Эйдану. А он вынул травинку из ее волос и вдруг неожиданно для себя самого признался:

— Я люблю тебя.

Малин смутилась ярко и быстро, покрывшись розовым румянцем, как яблоня цветом.

— Я не такая, как раньше, — прошептала она.

— Я тоже, — сказал Эйдан.

Но любовь никуда не делась.

В карете Малин выглянула в окно.

— Все еще ищешь родник? — спросил Эйдан, взяв ее за руку. — Забьет, всему свое время. Видно, неподходящее место.

Селяне поблизости от холма, ветер прохладный, мундир короткий. Лучше уж на диванчике.

А точку, с которой рисовали пейзаж, он нашел. Вышел из кареты, сложил пальцы в рамку, очертив башню и кусок земли. Река шипела, унося свои воды, и разрушенный мост когда-то изгибался совсем рядом. И запах скверны, легкий, едва заметный, стелился над землей.

\\\

«Основы магического материаловедения», билет №13, ответ Малин Руа:

Артефакт — материальный объект, обладающий врожденной или вложенной магической силой, способный сохранять, усиливать или трансформировать потоки энергии.

Классифицируется по трем основным признакам:

1. Происхождение

Природные. Объекты, получившие силу естественным путем (как правило, это какая-то часть корневой башни, корень либо черенок).

Созданные. Предметы, чья сила была получена через ритуал, заклинание или мастерство мага (посохи, амулеты, порталы), а также напитанные магией по воле корневой башни, хотя по мнению некоторых авторов такие артефакты следует относить к природным.

Реликварные. Артефакты, созданные значительным историческим событием или сильной эмоцией (меч павшего героя, корона первого короля).

2. Функция

Пассивные. Действуют постоянно без воли владельца.

Активные. Требуют осознанного применения воли или знания ключевого слова для активации.

3. Энергетическая наполненность

Стабильные. Имеют постоянный запас силы, который можно истощить, но он восстанавливается сам или от фоновой магии мира.

Нестабильные. Требуют регулярной подпитки — энергии, особых веществ или эмоций. Опасны в неумелых руках и требуют обязательной регистрации.