Малина для мага, или Сорванная любовь

Глава 5. Поедем к маме

Шторы распахнулись, и в спальню хлынул утренний свет. Дом и раньше будил меня так, тонко чувствуя идеальный момент пробуждения. Зажмурившись, я улыбнулась и сладко потянулась в постели, чувствуя приятную легкость. А после открыла глаза. Интересно, как спалось Эйдану?

Снизу доносился какой-то шум, шорох. Значит, сол Гир в доме. Как бы выяснить, что вчера вообще произошло?

Вскочив с постели, я отправилась в ванную, привела себя в порядок, оделась. Перед зеркалом задержалась чуть дольше обычного, кляня себя за чисто женскую слабость, но в глазах новоприобретенного мужа хотелось выглядеть безупречно.

Когда я спустилась, Эйдан повернулся и окинул меня долгим пристальным взглядом, словно успев и расстегнуть пуговки на голубом платье, подчеркивающем цвет глаз, и снять его вместе с бельем.

— Чего уставился? — с нарочитой грубостью спросила я.

Он широко улыбнулся и брякнул на стол тарелку с яичницей и беконом.

— Думал сделать тебе комплимент, — признался сол Гир. — Но вчера, полуголая, ты выглядела лучше.

— Хам.

— Драчунья. Садись уже и поешь, у нас куча дел.

Эйдан сел с другой стороны стола, подвинул к себе вторую тарелку, и я опустилась на краешек стула, держась так, чтобы вскочить и удрать, если что-то пойдет не так.

— Не отравлено? — хмуро поинтересовалась, поковыряв вилкой в желтке.

— Сама подумай, — предложил Эйдан. — Стал бы я переться за тобой в академию, тащить в храм, затем в башню, и все это лишь для того, чтобы потом отравить? Где логика?

— Вчера ты отправился спать под куст, — напомнила я. И вопреки этому выглядел оскорбительно бодрым и свежим. — Вряд ли от тебя следует ожидать адекватности.

— Хотел посмотреть на звезды, — ответил сол Гир, слегка поерзав на стуле, как будто ему было неудобно сидеть. — А тебе как спалось, Малинка? Одиноко?

— Отлично спалось, — заверила я. — Так что за дела ты запланировал, не поинтересовавшись моим мнением?

— Визит к матери. Я же обязан представить ей свою дорогую жену.

— Мы знакомы.

— В этом статусе — нет.

— Я не хочу.

— Может, убьем двух зайцев? — предложил сол Гир. — Ты ведь наверняка жаждешь повидаться с родными. Зайдем и к ним заодно.

— Давай так: ты пойдешь к своей матери, я — к своей.

— И они обе воспримут это как оскорбление, — вздохнул Эйдан. — Ну же, Малинка…

Я помолчала, сердито воткнув вилку в яичницу. Эйдан тоже умолк, закинул в рот полоску бекона, явно прикидывая следующий ход. Хотя так-то он прав — от визитов вежливости никуда не деться. И если моя мать узнает, что я в Сол-Гирате и к ней не пришла…

— Впрочем, ладно, — нехотя произнесла я. — Это может оказаться полезным. Твоя мать хоть немного прольет свет на то, что произошло в доме.

— Люблю, когда ты такая сговорчивая, — улыбнулся он.

— Особо не привыкай, — отрезала я.

Стоило подумать о предстоящем визите — и бекон показался безвкусным. Но кто мог подумать, что Эйдан вообще умеет готовить!

— Вряд ли Аделина сол Гир одобрит твой выбор, — не удержалась я.

— Зато твоя мать наверняка будет в восторге, — усмехнулся он. — Потому что я — предел мечтаний любой тещи.

Я невольно закатила глаза, не став это комментировать, потому что, как ни печально, Эйдан был прав. Мама будет без ума от счастья, и это заранее раздражало.

— Кофе будешь? — спросил он.

— Давай, — ответила я.

Дальше мы завтракали молча, изредка поглядывая друг на друга. Дом вздыхал, тихо звякали приборы. Кухня Сол-Гирата была довольно уютной: деревянные стены, короткие занавески на окнах, в горшках — цветы. За массивным столом могла уместиться большая семья, но нас было только двое. Муж и жена, что за странная прихоть богов?!

В принципе, мы с Эйданом могли бы сосуществовать в одном пространстве. Спасение башни куда важнее нашей взаимной неприязни. Хотя я не могла взять в толк, с чего сол Гиру меня ненавидеть. Придумал каких-то других мужчин, как будто ревнует… Но лучше я язык себе откушу, чем признаюсь, что он так и остался моим единственным.

— Я все думаю, как же мне повезло перехватить тебя до сплетенной ночи, — признался Эйдан, встав из-за стола, чтобы подлить мне кофе.

— Я планировала провести ее куда приятнее, — кивнула я.

— С кем? — вырвалось у него.

— Вряд ли ты его знаешь, — сладко улыбнулась я. — Может, познакомлю вас позже.

— Планируешь знакомить меня со своими любовниками? — Эйдан хмыкнул. — Смело! Малинка, но ведь их тогда не останется!

Я пожала плечами.

— Много мнишь о себе, сол Гир, — равнодушно бросила я. — Ты вовсе не уникальный.

— Погоди, он тоже корневой маг? — Эйдан задумался. — Кто же мог учиться с тобой… Сол Дан? Сол Арнук? У Ранов, вроде, пацан твоего возраста. Или этот кто-то постарше? Преподаватель? Если так, это очень непрофессионально!

Я мило улыбнулась и отпила кофе. Точно ревнует. Но я потеряла бдительность: поставив кофейник на стол, Эйдан вдруг оказался за мной, и его руки опустились на мои плечи.

— По поводу вчерашнего, — тихо сказал он, склонившись. — Я повел себя грубо.

— Так и есть, — согласилась я. — Хам и грубиян.

Его ладони погладили мои плечи, пальцы очертили ключицы, обжигая обнаженную кожу.

— Мне жаль, если я напугал тебя или обидел, — добавил Эйдан. — Но ты тоже хороша.

Ладонь скользнула по шее, и дыхание перехватило.

— А вот я ни о чем не жалею, — ответила я и, вынырнув из-под его рук, встала со стула.

Мы оказались напротив, и воздух между нами сгустился — хоть режь. А из стены вдруг проклюнулась и выросла тонкая гибкая ветка. Эйдан набросил на нее кухонное полотенце.

— Собирайся, — сказал он. — Поедем к мамам.

— Сперва проверю вчерашние руны, — ответила я.

Кивнув, Эйдан отступил, освобождая проход.

— Как скажешь, дорогая, — подозрительно послушно ответил он.

Я прошла мимо, настороженно на него глядя, но он даже не шевельнулся в мою сторону.

А вот дальше меня ждало крайне неприятное открытие.

Руны гасли, все до единой. Некоторые еще теплились силой, но ее едва хватило на одну ночь. Щеки горели, будто мне надавали оплеух. Я провалилась. Я, одаренка первого уровня! В академии меня считали одной из лучших, хотя заклятые подруги не упускали возможность намекнуть, как именно я получила такой шикарный подарок от корневой башни. Мол, очень уж постаралась…

И вот теперь вся моя магия ухнула точно в бездонный колодец. Я пыталась определить искажение потоков, но по факту живая сила дома словно текла в обратном направлении.

Не став щадить чувства Эйдана, я вывалила все как на духу — дом умирает, его силы уходят, и главное — я без понятия, почему.

— Что можно сделать прямо сейчас? — спросил он, когда мы вышли наружу.

— Дождь, — ответила я без раздумий. — Дом его любит.

Взглянула на небо — легкие облачка. Но сол Гир отошел подальше, расставил ноги, чуть пригнулся, будто готовясь идти против шквального ветра, и воздел руки. Я задержалась у кареты — не часто увидишь корневого мага в деле. А Эйдан уже приступил.

Ясное небо подернулось легкой дымкой, которая закрутилась в маленький смерч. Над Сол-Гиратом словно повесили водоворот, в который стремительно стекались облачные ручьи. Хмарь густела, ширилась, обзавелась серебряной чешуей, и вскоре большая сизая туча, похожая на толстую рыбу, поплыла над домом, недовольно приглядываясь к тому, кто ее призвал.

А Эйдан все водил руками, закручивая нити мироздания, и я, наблюдая за ним, почувствовала странное облегчение. Все эти годы я невольно корила саму себя — поддалась, поверила, влюбилась по уши как последняя дура… Но что могла противопоставить я, наивная девчонка, тому, кто управляет стихией?

Теплый ливень хлынул внезапно, будто в небе открылись шлюзы, и я, ахнув, спряталась в карете. Эйдан подошел ближе, не спеша укрываться от дождя, и его глаза сверкали чистой изумрудной зеленью. Мокрая рубашка облепила широкие плечи, рельефный пресс, и сверкающие золотом потоки магии мерцали сквозь одежду.

Он сел в карету рядом со мной и, склонившись, совершенно бесцеремонно вытер дождевую капельку, стекающую в мое декольте.

— Мало вчера получил? — холодно уточнила я.

— Я рассчитывал на куда большее, — кивнул сол Гир, взяв меня за руку. — Малин, вот ты говоришь — руны погасли.

— Я их снова зажгла.

И пальцы слегка дрожали — от большой траты магии, конечно, а никак не от прикосновения Эйдана.

— Очевидно, тебе не хватает сил, — продолжил он свою мысль, поглаживая мою ладонь.

Я высвободила руку, поправила намокшие волосы. Лучше б заранее спряталась от дождя — нет, стояла там, разинув рот, как ворона. Эйдан откинулся на спинку сиденья, и горячий воздух пронесся по моему телу — будто жаркое дыхание возлюбленного.

— Так вот, — не отставал он. — Ты ведь знаешь, как можно легко восстановить потраченный магический резерв?

Рядом со мной сидел ходячий источник магии, и намек был прозрачен.

— Обойдусь медитациями, — ответила я.

Эйдан закрыл дверцу, карета тронулась с места и поехала к городу. Без лошадей, кучера, движимая одной только магией, которая у сол Гира не закончится никогда.

— Хотя, знаешь… — задумалась я.

Губы Эйдана изогнулись в насмешливой улыбке, а карета притормозила и начала разворачиваться обратно.

— Я не о том, о чем ты подумал, — быстро исправилась я.

— Нет?

Карета остановилась.

— Можно попробовать влить твою силу в башню.

— Нельзя, — с досадой возразил Эйдан, и мы вновь покатились к городу. — Мужская энергия слишком жесткая. Если мы найдем то, что вредит Сол-Гирату — я обращу это в прах. Я уже предложил отличный вариант: ты до предела накачиваешь целебные руны, а я накачиваю тебя.

И вновь эта кривая ухмылка.

— Поверить не могу, что когда-то с тобой переспала, — покачала я головой и отвернулась к окну.

— Все сложилось как нельзя лучше, — ехидно напомнил он, — секс с корневым магом, подарок от башни — и вот ты уже магичка, учишься в академии и крутишь с кем-то другим. Правда, судя по тому, как быстро погасли руны, силенок у тебя маловато…

— У меня первая степень магии, Эйдан, — сказала я, и он осекся. — Ты понимаешь, что это значит? Руны погасли вовсе не потому, что я слабосилок. Что-то жрет башню, точит ее корни. Какой-то огромный голодный клещ высасывает из нее жизнь.

— Первая? — повторил он.

Вздохнув, я вновь отвернулась к окну. Что бы сол Гир там ни думал, я правда его любила. Дом это знал.

Башня осталась позади, вместе с тучей, поливающей старые стены. Сол-Гират казался мне вечным, незыблемым, и я чувствовала себя так, словно устои моего мира пошатнулись.

— Твоя мать может рассказать что-то полезное, — добавила я, не глядя на Эйдана. — Надо выяснить, когда это все началось.

***

Госпожа Аделина сол Гир встретила нас в гостиной роскошного особняка. В густых темных волосах, уложенных в аккуратный пучок, появилось серебро седины, но глаза оставались яркими, точно янтарь. С идеальной осанкой, в шелковом платье пыльно-розового оттенка, она всплеснула руками и воскликнула:

— Ты все же привез ее!

И я так и не поняла, что за эмоция крылась в ее словах: радость, удивление, досада?

Вряд ли какая-то мать желает для своего сына невесту, которой когда-то сама отдавала вознаграждение за интимные услуги. Эйдан ведь не сподобился. Видимо, не захотел сцены. Пожалуй, за это я была ему благодарна. Если бы он отдал те два золотых лично, произнес вслух злые слова, что были в письме, я бы, наверное, умерла.

— Привез, — подтвердил Эйдан и, обняв меня за талию, привлек к себе ближе. — Мне даже не пришлось ее уговаривать. За меня это сделали боги.

Он поднял руку, так что рукав соскользнул, обнажая браслет. Вязь вплелась в его кожу, и теперь выглядела как изящная татуировка.

— Ух ты, — не сдержала я удивления. — У тебя он прямо под кожей?

— Как и ты, Малинка, — бросил Эйдан.

Врет он все так же хорошо.

— Значит, вы уже женаты? — лицо свекрови исказилось, и после паузы она воскликнула с горькой обидой: — Эйдан, как так?! Не пригласил родную маму на свадьбу! Что скажут люди?

— Мы могли бы устроить торжество, — задумался он. — Но позже. Сейчас главное — башня.

— Разумеется, — оскорбленно процедила госпожа сол Гир. — Что ж, поздравляю. Проходите, располагайтесь. Я прикажу принести чай. Вот так поворот судьбы, правда? Совсем недавно ты подавала чай…

Все же досада. Радости — ноль.

— А теперь она может звать тебя мамой, — подхватил Эйдан. — Жизнь идет, все меняется.

Тонкие ноздри Аделины дернулись от гнева.

— Думаю, нам следует соблюдать определенные границы в общении, — нашлась она. — Я скоро.

Госпожа сол Гир скрылась за дверями, а я огляделась: белые стены, украшенные лепниной и позолотой, мягкие бежевые диваны и кресла, в углах кадки с такими шикарными цветами, что я тут же подошла ближе и разочарованно фыркнула — искусственные.

— Так что мы хотим узнать? — спросил Эйдан, усевшись на диван и вытянув длинные ноги.

— Обстоятельства смерти Джиневры, — ответила я, выбрав другой диван, но сол Гир тут же переметнулся ко мне.

— Ты ведь не думаешь, что моя мать может оказаться замешана в чем-то дурном? — спросил он.

— Это было бы странно, — согласилась я. — Подставлять под удар башню и собственного сына... Разве что как-то случайно, по незнанию.

Хотя госпожу сол Гир не так-то легко обвести вокруг пальца. Среди слуг она считалась крайне требовательной и проницательной хозяйкой.

— Наверное, не стоит сообщать ей детали нашего брака, — осторожно предложила я.

— Согласен, — тут же кивнул Эйдан. — Маме ни к чему знать, что ты меня бьешь.

— А ты распускаешь руки.

— Ты моя жена, Малинка! Смирись!

Я выдохнула, прикрыла глаза.

— Медитации вряд ли помогут, — вкрадчиво прошептал Эйдан. — Ты вся на взводе. Магия утекает, как сквозь пальцы песок. Есть один верный способ…

Я повернулась к нему. Вроде ерничает, а глаза серьезные. Темно-карие, точно кора. Вот и сам он такой же непрошибаемый. Пень дубовый.

— Ведешь себя как дурак, — заметила я. — Я всего лишь хотела сказать, что если мы разыграем счастливых супругов, повенчанных богами, то Аделина сол Гир будет относиться ко мне всерьез и, возможно, с большей охотой ответит на вопросы.

— Малин, — Эйдан вздохнул и положил руку мне на колено, — какие тут игры? Все так и есть. Почти. Со счастьем пока не задалось. Но если ты перестанешь выпускать колючки, то у нас все еще может сложиться. Конечно, прошлое не перепишешь, но…

В гостиную вошла Аделина, с привычной полуулыбкой на милом лице, и я скопировала ее выражение, хотя внутри клокотал гнев. Как у него все легко получается! Я должна смириться, забыть и начать все сначала. Колючки убрать! Да я их еще и не выпускала!

Я слегка отодвинулась от Эйдана, сбросив его руку с колена, а служанки внесли чай и расставили все на низком стеклянном столике.

— Значит, разлука лишь укрепила ваши чувства? — произнесла свекровь.

— Вроде того, — буркнула я. Ненависть пятилетней выдержки так во мне и бурлила. — Госпожа сол Гир, башня гибнет. Я — ее новая хозяйка и пытаюсь помочь. Но мне самой нужна помощь. Вы жили в доме, вы знаете больше других…

— О, боюсь, я ничем не смогу помочь, дорогая, — вздохнула Аделина, и ее узкие плечи поднялись и опустились. — По правде сказать, я уехала из Сол-Гирата сразу же после Эйдана. Дом всегда казался мне жутким местом. Все эти двигающиеся стены, ступеньки, которые то вырастают, то прячутся, скрип по ночам. Именно там я поняла, что одиночество — настоящая роскошь. Когда никто не подглядывает, не подслушивает, не лезет в твои мысли…

— Значит, тебя не было в доме, когда умерла бабушка? — нахмурился Эйдан.

Аделина скорбно покачала головой, а после склонилась и, понизив голос, будто кто-то мог нас подслушать, сказала:

— Мне кажется, после этого все и началось. Причина в Джиневре.

\\\

«Искусство магического целительства. Экзаменационный вопрос №16

Какие ритуалы магического исцеления считаются запрещенными? Почему?»