Маруся и близнецы

43

Изольда свела с ума Никиту при первой же встрече. Неудивительно — впервые он увидел ее в тот момент, когда она прямо с места прогнулась и встала на мостик, потом сделала стойку на руках, а закончила воздушным шпагатом.

И снова вернулась к болтовне с друзьями — как ни в чем ни бывало.

До этого дня Никита не слишком любил цирк, вместе с братом предпочитая парки аттракционов, но в следующие три дня пересмотрел все видео с воздушными гимнастками, которые нашел. И подумывал перейти на выступления с олимпиад.

Но это потом. В те первые мгновения он просто стоял, отвесив челюсть и понимал, что жизнь его больше не будет прежней.

— Пасть захлопни, — посоветовал подошедший Данила. — Это моя сестра. Пойдем познакомлю.

С Данилой близнецы несколько лет подряд тусовались в спортивном лагере, куда их каждый год сплавляла мама. Но сестру его они увидели впервые.

Гибкая, яркая, совершенно крышесносная обладательница изысканного, немного вычурного и старомодного имени.

Без комплексов. Тем же вечером она уже целовалась с Никитой на лестничной площадке, куда они «вышли покурить» с вечеринки. А еще через неделю в тесной жаркой ванной на стиральной машинке под шум воды и долбящий за дверью рок случилось то, чего он уже давно ждал. Он первый! Он первый из них двоих лишился девственности! Макар слушал его бесконечные, наполненные подробностями, рассказы об этом и сдержанно завидовал.

Следующие недели снесли Никите голову похлеще гильотины. Чужие квартиры, случайные вписки, укромные полянки, черные лестницы домов, пустые дачи — и гибкая, яркая, взбалмошная Изольда в его руках. Все ее умения — и мостик, и шпагат, и прочие ловкие трюки — сводили его с ума. Она закручивалась в такие позы, что создатели «Камасутры» вертелись в гробах. Впрочем, «Камасутру» они тоже всю прошли. Целиком, от первой до последней позы, испробовав все, что к моменту их встречи сумело изобрести человечество.

А когда закончили — Изольда его бросила. Больше-то осваивать было нечего.

За своей одержимостью Никита почти не заметил, что Макар тоже стал вести себя странно. Впервые в жизни они проводили так много времени порознь. И не совпадали — когда Никита был дома, куда-то пропадал Макар, не отвечая на телефон. И наоборот.

Только теперь стало понятно, где тот был.

Впервые в жизни Никита почувствовал злость на брата во время игры в «правду или действие». За то, что тот впервые что-то от него скрыл.

И когда он увидел Изольду здесь, на этой летней вечеринке — что-то глубокое и темное всколыхнулось в душе. Какой-то дьявол потребовал забрать ее себе обратно, «перебить» брата, отвоевать ее.

Что-то подобное ощутил и Макар.

Тем более, что она первая подошла к нему, протягивая коктейль и предложила снять футболку:

— Мы все заслуживаем любоваться твоим роскошным телом!

Оба брата окунулись в лихорадочное хмельное безумие того времени, когда в руки бешеных пиратов попала готовая на все горячая девчонка. Голова у них что тогда, что сейчас напрочь перестала работать — вся кровь доставалась другим органам.

Но одно лишь прикосновение Маруси перетряхнуло Макара с ног до головы — жестко, словно он дотронулся до электрического кабеля, по которому шел ток побольше, чем розеточные 220 вольт.

Зато замкнуло какую-то очень важную цепь, и мир вдруг очистился от мути. Все стало очень ясно и прозрачно.

В глазах сводной сестры плескалась отрезвляющая ярость. Вынести ее было невозможно — но приходилось. И этот удар током, этот злой взгляд вдруг прочистили ему мозги, возвращая в реальности. А уж мозги подсказали, что последние дни он не вспоминал ни об Изольде, ни о других девушках, которых после нее было немало. Хотя никогда в жизни, даже в самые острые моменты с другими, не выключал внутренний сканер и мог целоваться с девчонкой и одновременнот косить глазом на другую.

От того, как скользнули ее пальчики в его ладонь, сжалось до боли сердце и почему-то захотелось привлечь тоненькую нежную фигурку к себе, выдохнуть горячо в макушку и попросить прощения.

Но у Маруси были совсем иные планы. Она решительно втащила его за руку в центр танцпола, где были сосредоточены огни светодиодных фонарей, развешанных на ближайших деревьях. А уж ладони ей на задницу он положил уже сам. И прижался максимально близко, так что почувствовал затвердевшие ее соски, которые топорщили ткань топика.

Маруся медленно и длинно выдохнула, словно все это время только набирала в легкие воздух, нервно и тревожно.

Никита что-то почувствовал.

Он отвлекся на мгновение от танца с Изольдой, оглянулся — не поверил глазам, оглянулся снова…

Развернулся и замер, не решаясь влиться в их с Макаром танец, но и не возвращаясь к Изольде. Впрочем, она сама приблизилась, вынырнула из-под его руки так, что она легла ей на плечи.

Маруся протянула к нему пальцы.

— Помнишь, ты сказал, что будешь выполнять мои приказы? — спросила она, глядя только ему в глаза, не замечая Изольду. Демонстративно не замечая.

Он нахмурился.

— Если только отдавать я их буду голой. Мне раздеться? Или ты сам пойдешь?

Никита резко втянул носом воздух.

Одним взглядом и протянутой к нему рукой она вернула его в их сонный солнечный рай на троих. Нахлынули разом звуки и запахи летнего полдня, вспомнились разморенные поцелуи и сплетение тел, во рту возник соленый вкус капелек пота, которые он слизывал с тела Маруси.

Его словно что-то толкнуло в спину — к ней.

На ее орбиту, к его личному солнцу.

Теплому, настоящему, родному.

Он прижался к ее спине, зарылся лицом в облако волос и глубоко вдохнул запах, от которого дрожь прокатилась по всему телу и мучительно заныло в паху.

А может — в сердце?

Руки близнецов встретились на бедрах Маруси — одни скользили сверху вниз, другие — снизу вверх, задирая ее и без того короткую юбочку еще выше.

Они зажали ее между своими телами, обменялись поверх головы острыми, как лезвия, взглядами и склонились, целуя — один в губы, другой в шею.

— Оооооо! Какой разврат! — раздался голос забытой Изольды.

В нем как будто бы даже не было обиды, только знакомые Марусе мурлычущие нотки — совсем как у ее брата.

Она скользнула к их троице, поймала ладонь Никиты и переложила себе на талию, присоединяясь к танцу четвертой.

Марусе не понадобилось даже смотреть на Никиту — она лишь слегка повернула голову, и он уже убрал руку сам.

— Тебе жалко, что ли? — надула губы Изольда, обращаясь к Марусе, а не к нему, прекрасно понимая расклады власти в их многоугольнике. — Не жадничай! Или можешь взять моего брата! Развлечемся на пятерых. Я гибкая, мальчикам нравится.

Маруся бросила взгляд ей за спину — Данила стоял со скучающим видом, но неотрывно следил за их разборками. Хитрый, искоса, взгляд подсказал ей, что он прекрасно понимает, что за предложение сейчас делает его сестра и готов присоединиться по первому зову. Неужели они не впервые проделывают такие фокусы?

— Пошла вон, — сказала она спокойно, едва повернув голову к Изольде. — Они мои.

— Да? — с вызовом спросила та и подбоченилась.

— Да.

— А у мальчиков право голоса есть, или они резко каблуками заделались?

Маруся медленно опустила ресницы…

Подняла их — и Макар накрыл ее губы своими. Спустя пару секунд Никита нетерпеливыми пальцами коснулся ее подбородка, разворачивая к себе — и тоже поцеловал, скользнув языком между зубами так глубоко, что на мгновение у нее закружилась голова и вылетели из головы все соперницы на свете.

Это и был ответ.