Мерцающий пруд

XX

Лора вышла на крутой поворот переулка, откуда золотое сияние солнца лилось на море тумана внизу. В мерцающем свете высокие колонны белели вдоль фасада дома.

Мать Хэмлина залаяла при приближении Лоры, и из коттеджа у ворот вышел Джон Амброз. Увидев ее, он улыбнулся.

— Доброе утро, Лора. День будет прекрасный, когда туман рассеется. Если вы пришли к миссис Ченнинг, боюсь, она еще не вставала, но я могу послать Ребекку…

Лора отрицательно покачала головой.

— Я пришла не к миссис Ченнинг, а к вам, Джон. Меня распирает от любопытства, как называл это мой отец. Я очень о многом хочу вас расспросить.

— Прекрасно, — сказал он. — Поговорим прямо сейчас, если вы не против зайти в мой маленький дом.

И он повел ее по ступенькам каменного коттеджа, который служил ему жильем. Лора вошла в уютную комнату, где в камине горел огонь, а свет лился сквозь все окна. Обстановка была простая, нигде не чувствовалось женской руки. В середине стоял длинный стол без скатерти; на нем еще оставались приборы после завтрака. Было несколько деревянных стульев с прямыми спинками и два слегка потрепанных кресла-качалки, одно из которых Амброз подвинул для Лоры к очагу. Под окном стояла деревянная раковина, а подле нее — насос. Достаточно простое жилище, но удобное для одинокого мужчины. И тем не менее было странно, что он был отцом женщины, жившей в огромном пустом доме.

Возможно, он прочитал эти мысли Лоры, когда подкладывал полено в огонь.

— Я мог бы жить там, наверху, если бы захотел, — сказал он. — Но к этому домику я привык, мне здесь удобнее. Я одеваюсь, как мне нравится, хожу, куда и когда захочу, и никто не ворчит и не устраивает переполох из-за того, что я не во фраке и без цилиндра.

Но Лора не могла не подумать, что жилось ему одиноко. И, конечно, Вирджиния не этого хотела бы для него. Где, интересно, они с женой жили, когда Вирджиния вышла замуж?

Она несколько минут удобно покачивалась в кресле, все еще сжимая в ладони сережку. Амброз убрал со стола, отнес посуду в раковину. Лора была рада, что он занялся делом, пока она собиралась с мыслями.

— Вы многого достигли в доме Тайлеров, — сказал он, накачивая воду в сковородку. — Джемми говорит, что вам даже удалось заставить ее встать и снова заняться делами.

Лора кивнула.

— Миссис Тайлер всегда была такой? Я имею в виду — такой деспотичной и иногда неблагоразумной?

— В ней много от ее папочки, — ответил Амброз, натирая тряпку куском самодельного мыла. — Старый Джейсон Каулз был суровый и бесчувственный, и мне кажется, она во многом это унаследовала. Жаль, что она не родилась мальчиком — им обоим это понравилось бы.

— Я знаю. Меня иногда поражает, как по-мужски она рассуждает о делах, о войне, о внешних отношениях. Удивительно, что она вообще вышла замуж. И в то же время она может вести себя, как избалованная, капризная женщина.

Амброз остановился с большой кофейной чашкой в руках и рассеянно посмотрел в окно.

— В ней всегда было много женского, несмотря на все усилия ее папочки выбить это из нее, превратить ее целиком в мужчину. Эти ее кольца, то, как она ухаживает за своими руками. Но в основном женственное запрятано так далеко, что разглядеть трудно.

— Она была непривлекательной в девичестве?

— Ну — для некоторых, может быть. Вбила себе в голову, что слишком неинтересная, чтобы понравиться какому-либо мужчине, да и вообще ее папочка не подпускал их к ней. Может быть, поэтому она сразу и попалась первому же парню, который появился после смерти ее отца.

— Я видела портрет ее мужа в гостиной, — задумчиво проговорила Лора. — Он произвел на меня впечатление красивого, безрассудного мужчины. Мне интересно, что он Мог найти в ней, а она — в нем, когда они такие разные.

Амброз фыркнул и снова принялся чистить чашку.

— Что он мог найти в ней? Ничего — кроме денег. А он такая неопытная в отношении мужчин, несмотря на свои тридцать лет и доскональное знание фрахта и банковского дела…

— Я думаю, вы ее любите, — тихо сказала Лора.

Тут он оглянулся на нее, глядя пронзительно голубым как у Джемми, глазами из-под поседевших бровей.

— Я люблю ее очень много лет, мэм, — сказал он просто.

Странно пристыженная, Лора отвернулась от его взгляда и принялась разглядывать простой книжный шкаф около камина. В нем на полке стояло несколько старых, много раз читанных томов, и она с любопытством читала заглавия. Что-то из Бенджамина Франклина, собрание эссе Эмссона, томик Мэтью Арнольда, несколько романов сэра Вальтера Скотта. Теперь она знала, где Джемми встречается со своим дедушкой — здесь, в безмятежной атмосфере? этой комнаты с книгами. Она начинала понимать главную ноту в настрое этого человека, которая вызвала в ней отклик с самого начала. Это была спокойная реакция без отчаяния или чувства поражения, которую бессильны были поколебать любые житейские бури. Несомненно, Джон Амброз переплыл много бурных морей, прежде чем достиг этого приюта спокойствия, где ураганы уже не могли опрокинуть его.

— Извините, — сказала, наконец, Лора. — Я видела в миссис Тайлер только кого-то, кто причинил боль Уэйду и Джемми, а не женщину, тоже испытавшую боль.

Амброз вернулся к мытью посуды.

— Я не оправдываю ее за боль, которую она причиняет другим, — продолжал он. — Я просто не могу забыть то время, когда она вернулась после медового месяца с Джеком Тайлером и начала свою жизнь в этом доме, где она выросла под пятой своего отца. Мистер Джек быстро показал себя в истинном свете. Но как она могла знать, чего ждать, если она всю жизнь делала вид, что не интересуется мужчинами, и они так мало интересовались ею? Она была легкой добычей для первого же охотника за приданым. А как только они поженились, он не утруждался сохранять приятные манеры, которые пленили ее. Теперь по закону состоянием распоряжался он и мог поступать, как вздумается. И вот он наполнил дом собаками, своими друзьями и выпивкой. Он даже начал приводить в дом женщин, когда достаточно для этого напивался. Но когда это случилось во второй раз, я избил его, и больше он не отваживался так поступать. Не в ее доме, во всяком случае.

Лора удивленно посмотрела на старика. Он улыбнулся этому ее взгляду и вылил воду из сковороды.

— Вы удивляетесь, почему он не уволил меня? Что ж, сказать по правде, уволил. Но я с семьей просто продолжал оставаться на месте, и он спустил дело на тормозах. Кроме того, когда дело доходило до настоящей стычки, я думаю, он всегда побаивался своей жены. В основном она запиралась в своих комнатах и не хотела иметь с ним ничего общего. Но однажды, когда он попытался вмешаться во что-то, что касалось Уэйда, она приказала ему держаться подальше, в противном случае она обещала взять одно из его ружей и разобраться с ним окончательно. Это, я думаю, напугало его основательно. Даже я испугался, опасаясь, что она действительно может сделать какую-нибудь глупость. Возможно, поэтому он не уволил меня. Она бы этого не допустила, а он понимал, что бороться с ней невозможно.

— Какое ужасное детство для Уэйда, — печально произнесла Лора.

Амброз вытер чашку и аккуратно повесил ее на крючок в буфете, стоявшем поблизости.

— Хуже, чем вы можете себе представить, мэм. Потому что, хотя у него было мало общего с родителями, он все же больше был похож на отца, чем на мать. Но она решила, что может изменить природу и превратить его в вылитого старика Джейсона, его деда. Все, что у него хорошо получалось, она отвергала, все время брюзжала, теребила, настаивала, чтобы он стал таким, каким он не был от природы. Даже его папочке становилось иногда жаль мальчика, но он не осмеливался вмешиваться, да и был не из тех, кого можно назвать отцом. Я никогда не видел малыша, который нуждался бы в любви больше, чем мальчик Уэйд. Вне дома у не кстати, все было прекрасно. Девочки всегда любили его, многие мальчики тоже — за исключением настоящих сорвиголов. Он был очень даже умным, когда забывал, что е мать считает его глупым. Вне дома люди слушали его и считали способным, были внимательны к его словам. И он тянулся к этому, как Джемми тянется к вам.

— Вирджиния тоже слушала его, да? — мягко спросил Лора.

Он стоял к ней спиной и с минуту хранил молчание. Повесил посудное полотенце и подошел к камину.

— Вирджиния считала, что он Аполлон, Ланселот и Абеляр в одном лице. Но мне кажется, сам он в это не верил. Может быть, он опирался на ее веру в себя, а не на свою собственную. Поэтому вы для него благотворны — он начинает обретать уверенность в себе.

— Так ли это? — пробормотала Лора. — Я никогда так не думала.

Он протянул руку к потрескавшейся чаше, в которой лежала курительная трубка, но потом вспомнил о своей гостье и убрал руку.

— Курите, пожалуйста, — быстро сказала Лора. — Мой папа всегда курил трубку. Мне нравится.

Он достал трубку, набил ее табаком, зажег от огня в камине фитиль, а потом поджег ароматную траву. Затем он подтянул второе кресло-качалку к камину и сел рядом с Лорой.

— Одного я не могу понять, — сказала она. — Почему Уэйд и вас включил в свою вражду с Морган?

— Это достаточно просто, — Амброз немного покачался в кресле, затягиваясь. — После того, как мы потеряли Вирджинию, он предложил мне жить в его доме. Моя жена уже умерла. Но я решил остаться с Морган. Забавно, Лора, — может быть, это бессмысленно, но несмотря на все благополучие Морган сейчас, у меня все равно такое чувство, что я должен быть поблизости, рядом на тот случай, если в конце концов окажется, что того, что у нее есть, ей все-таки недостаточно.

— Я уверена, она этого не ценит.

— Это не имеет значения. Что-то внутри меня заставляет меня делать это. Но можете догадаться, как это разозлило Уэйда. Он не хотел иметь с ней ничего общего, и когда я решил остаться жить здесь, он настолько разгневался, что и ко мне стал относиться так же, как к ней.

— Спасибо, что рассказали мне об этом, — сказала Лора. — Я не любопытствую, просто очень хочу разобраться. Серина тоже рассказала мне кое-что. И Джемми. И даже Морган. Я могу сложить эти разрозненные кусочки и начинаю видеть всю картину. Но, Джон, мне страшно не хочется думать, что люди могут быть только такими, какими их заставляют быть. Я не хочу верить, что Уэйд, Джемми, мама Тайлер или я можем быть только частью картины, которая была предрешена в самом начале.

— Я знаю, о чем вы говорите, Лори, — сказал он.

Глаза ее увлажнились при звуке имени, которое он, должно быть, перенял у Джемми. Ей слышалось, будто это ее отец произносит его.

Амброз протянул руку к книжной полке и снял какой-то том.

— Все равно, Лори, начало узора мы не можем изменить. Нам не дано переделать начальное распределение красок и переплетение нитей. Нам изначально дано нечто, и с этим мы должны идти дальше. Но как мы пойдем — зависит от нас.

Он перелистал страницы. Она увидела, что это Мэтью Арнольд.

— Послушай, Лори — сказал он.

Лора сидела тихо и неподвижно, и слова, казалось, долго еще звучали в комнате, после того как Амброз закрыл книгу. Голос его не был создан для чтения вслух, как у Уэйда. Но в нем чувствовались мудрость и искренняя доброта этого человека.

В камине с легким треском упало на решетку прогоревшее полено, и Лора, вздрогнув, вернулась к действительности и вспомнила, что все еще сжимает в ладони золотую сережку. Она раскрыла пальцы и показала ее Джону Амброзу.

— Я нашла это сегодня в лесу. Я думаю, она принадлежит Ребекке.

Он кивнул.

— Она обрадуется, что сережка нашлась. Ее мать подарила ей их, как она говорит. Она очень расстроилась, потеряв одну.

— Я нашла ее в развалинах дома Хьюмов, — сказала ему Лора.

Амброз попыхивал трубкой, но не смотрел на нее.

— Мне интересно, что собой представляет Ребекка, — проговорила Лора. — Думаю, что Морган вовсе не считает ее личностью.

— Вы сами хотите вернуть серьгу, да? — спросил Амброз. — Пойду поищу девушку и пришлю ее сюда. Не пройдет и минуты.

Она подождала, пока он выйдет из комнаты, потом встала и посмотрела в окно. Но вид закрывали леса, и перед глазами была только группка коричневых тополей и дубов через дорогу.

Шаги Ребекки были такими легкими, что Лора бы их не услышала, если бы не скрип закрываемой двери. Девушка стояла, прижавшись спиной к двери, в своем обычном веселом одеянии, настороженно глядя на Лору. В ушах висели черепаховые серьги.

— Мистер Амброз говорит, вы хотите видеть меня, мэм, — пробормотала Ребекка.

Лора попыталась ободряюще улыбнуться.

— Доброе утро, Ребекка. Входи и садись.

Входя в комнату, Ребекка быстро и подозрительно взглянула на Лору своими темными блестящими глазами. Она неохотно присела на самый краешек стула и стала ждать, что будет дальше.

— Я нашла твою золотую сережку сегодня утром, — сказала Лора. Она наклонилась к девушке, протягивая ей сережку. — Она была под кустом в старом доме Хьюмов.

— О! — вздохнула Ребекка. — Мы всюду ее искали. — Она взяла сережку, и на лице ее быстро промелькнуло выражение облегчения и радости. Потом оно снова потемнело и замкнулось.

— Я думаю, мне лучше вернуться. Я вот-вот понадоблюсь миссис Ченнинг. Спасибо за то, что вы нашли ее, мэм.

Лора нерешительно смотрела на нее. Она хотела предложить свою помощь, если Ребекка нуждалась в ней. Однако пробиться через ее подозрительность и недоверие было невозможно. Но она кое о чем проговорилась, употребив слово «мы».

— Я рада, что ты нашла друга, — мягко сказала Лора. Ребекка сжала в ладонях сережку.

— Миссис Ченнинг не хочет, чтобы… Чтобы у меня были друзья. Вы не знаете, какой становится миссис Ченнинг, когда впадает в гнев.

— Миссис Ченнинг не может лишить тебя общения с друзьями, — возразила Лора.

— Может, если захочет.

— Но ты не рабыня. Ты можешь поступать по своей воле. Не мне вмешиваться, но если бы тебе захотелось оставить службу у нее завтра, ты могла бы найти работу в другом месте.

Ребекка покачала головой:

— Я не могу уйти. Она бы мне отомстила. Кроме того, она платит мне гораздо больше, чем я могла бы заработать в Других местах.

— Зачем тебе деньги, если у тебя нет собственной жизни?

— Я не могу… — Ребекка осеклась, но на этот раз глаза ее смотрели на Лору не как глаза служанки, а как глаза женщины, которая хочет убедиться, что может довериться другой женщине.

— Мне хотелось бы помочь тебе, Ребекка, — сказала ей Лора. — Если я что-нибудь могу сделать…

Она впервые пробилась через настороженность девушки. Ребекка тихо, скороговоркой заговорила.

— Я коплю деньги, чтобы купить свободу моей матери и маленькой сестренке, мэм. Они все еще там, дома, и они принадлежат миссис Ченнинг. Но она сказала, что продаст их мне, если я буду копить свои деньги. То есть, если я буду хорошо себя вести и делать все, как она хочет.

Лора на миг потеряла дар речи. Какое жестокое оружие для подчинения девушки и превращения ее в свою собственность! Зачем Морган такая жестокость? Кроме того, она северянка — она не имеет права говорить о купле и продаже людей.

— Тебе незачем обращать на это внимание сейчас, — заверила Лора девушку. — Президент Линкольн освободил всех рабов в штатах, которые сражаются против нас. Поэтому твоя мать свободна. Она в любое время может приехать сюда.

Ребекка с недоверием покачала головой:

— Миссис Ченнинг говорит, что декларация президента на самом деле не много значит. Она говорит, что эта декларация не будет иметь значения, пока Север не победит в войне. А она считает, что Север не выиграет эту войну.

Неожиданно в Лоре вспыхнул дух противоречия:

— Конечно, Север должен победить!

Эта мысль удивила ее. До сих пор она считала, что всем существом против самой войны, не желает победы ни одной стороне. Эта неожиданная вспышка верности делу Севера свидетельствовала о произошедшей в ней перемене, которой она сама не сознавала. Она успокоилась и продолжала:

— Я подумаю об этом, Ребекка. Я подумаю, как можно помочь тебе.

Девушка нервно сжимала руки.

— Миссис Ченнинг говорит, что продаст их, не успею я глазом моргнуть, если решит, что я что-то затеваю. Нет, мэм, миссис Тайлер, я думаю мой путь правильный. Я думаю, на это уйдет много времени, но…

Ее слова заглушил грохот растворяющейся двери.

Рука, толкнувшая дверь, была явно движима гневом, и Лора, повернувшись в кресле, увидела в дверном проеме миссис Ченнинг. Морган накинула шерстяной плащ поверх халата и ночной сорочки, темные волосы густой тяжелой волной разметались по плечам, глаза горели. Она поняла обстановку доверительности их разговора, прежде чем Ребекка поднялась со стула. Ее возмущение обрушилось на цветную девушку, Лору она не замечала.

— Значит, я должна утром звонить по полчаса, не получая ответа? — закричала она. — Я иду тебя искать, и Клотильда говорит мне, что ты здесь. Что это значит? Может, ты пьешь утренний чай? Или, может, самостоятельно принимаешь соседей?

Ребекка ничего не говорила. Она покорно стояла перед своей хозяйкой, опустив глаза. Лора настолько была шокирована этим взрывом, что сначала не могла двинуться с места, но теперь она тоже поднялась.

— Доброе утро, — сказала она, пытаясь своим приветствием призвать Морган к спокойствию и разуму. — Вы не Должны винить за это Ребекку. Это полностью моя вина, и…

— Это вина только Ребекки, — рявкнула Морган, не удосуживая Лору взглядом. — Она точно знает свои обязанности. Но в последнее время я заметила некоторую наглость, которую не потерплю ни на секунду. Этих людей надо держать в узде. Ну — что скажешь, Ребекка?

Цветная девушка мгновение поколебалась, потом показала сережку на своей ладони.

— Миссис Тайлер нашла это на тропинке и принесла Мне. Мистер Амброз сказал мне, чтобы я пришла сюда и встретилась с ней, мэм.

— А ты служишь мистеру Амброзу или мне? Миссис Тайлер или мне?

— Вам, мэм, — тихим голосом ответила Ребекка.

— Отдай мне сережку, — скомандовала Морган. — Мне? все равно эти серьги никогда не нравились.

Ребекка не шевельнулась. Она стояла, как бронзовая статуя, едва дыша.

— Пожалуйста, Морган, послушайте, — взмолилась Лора. — Как я понимаю, эти серьги Ребекке подарила ее маты Естественно, что она дорожит ими и обрадовалась, когда не достающая сережка нашлась. Если бы я знала, что нарушаю ваш утренний распорядок…

— Отдай ее мне! — повторила Морган.

Ребекка отступила на шаг и спрятала руку за спину. Она в первый раз подняла глаза и прямо посмотрела на Морган, не как служанка, а глаза в глаза, как женщина — женщине.

— Какая наглость! — закричала Морган. Рука ее взлетела и звонко ударила девушку по щеке.

Золотистая кожа Ребекки стала пепельной, и только на месте удара темнело пятно. Но она стояла гордо и не отвела глаз. Лора подошла к девушке и мягко пожала ее руку.

— Теперь, пожалуйста, иди. Приготовь миссис Ченнинг чай или что ты должна сделать. — Она пожала ее руку, незаметно выражая свою дружбу. При ее прикосновении Ребекка повернулась и вышла из комнаты своей обычной тихой грациозной походкой.

Морган стояла на месте, сердитая, расстроенная, некрасивая, покрывшись пятнами гнева, с раздувающимися ноздрями. Лора молча взяла свою шаль и накинула на плечи.

— До свидания, миссис Ченнинг, — официальным тоном сказала она и пошла к двери.

Казалось, Морган только сейчас заметила ее и впервые ощутила растерянность.

— Подождите, Лора! Это была не ваша вина, конечно. Хотя, по-моему, вам не пристало принимать сторону людей такого сорта.

Лора ничего не сказала. Она открыла дверь и вышла, не оглядываясь. Джон Амброз быстро подошел открыть перед ней ворота, и она поняла, что он догадывается о том, что произошло.

— Не позволяйте ей наказывать Ребекку, — прошептала Лора, проходя через ворота.

Старик печально покачал головой.

— Мне никогда не удавалось удержать ее от безрассудных поступков. Простите, Лора.

Лора медленно шла вниз по холму. Солнце сейчас стояло высоко, и было тепло — настоящий весенний день, выданный, как подарок, перед тем, как май возвестит победу весны. Легкий ветерок, рассеявший туман, рябил лесной пруд. Вся поверхность пришла в чуть заметное струящееся движение. Как ртуть, подумала Лора, вспоминая слова Джемми.

Она постояла у воды, с неприятным чувством думая о сцене, разыгравшейся только что на вершине холма. Юная Морган из давнего прошлого, в бешенстве разметавшая ногой домик из веточек и затем бесшабашно пробежавшая по железному забору, была все еще здесь, не укрощенная под полированной внешностью теперешней Морган. Таких приступов бешенства Лора никогда раньше не видела, даже воспоминание вызывало у нее небольшую тошноту.

Ей вспомнились слова, прочитанные Джоном: «Свободна воля… Боги мы… Если есть на то наша воля». Но также и демоны, подумалось ей, разрушающие себя и тех, кто рядом с нами… если есть на то наша воля.

Она отвернулась от пруда, нашла место, где начиналась тропинка на нижний склон холма. Впервые она поколебалась в своем убеждении, что была права, помогая уговорить Уэйда сотрудничать с Морган Ченнинг и Рыцарями Золотого Круга.