Мерцающий пруд

XXIX

В ту ночь Лора спала беспокойно, хотя в переулке было тихо. Она не раз просыпалась и прислушивалась к ночным звукам в саду — гудению насекомых, пению древесных лягушек. Она хотела бы, чтобы эти звуки затихли и можно было лучше слышать другие, крадущиеся. К концу ночи пошел дождь и принес некоторое облегчение от жары, а также успокоение. Наверняка даже мятежникам не понравится промокнуть до костей.

Во всем доме стояла полнейшая тишина. Ей хотелось пойти в комнату Уэйда, чтобы не быть одной, восстановить старые отношения, когда оба они нуждались друг в друге. Но Уэйд последнее время избегал оставаться с ней наедине.

Когда они вошли в дом, возвратившись с пляжа, он сразу ушел промыть свои порезы и ушибы и переодеться. Лора передала его матери рассказ о том, что произошло в Нью-Йорке, чтобы внешний вид сына не встревожил ее. Старая леди казалась больше возмущенной, чем напуганной, и презрительно осмеяла предложение Морган всем им прийти в ее дом. Она даже отдала распоряжение Питеру и сама встала со стула, чтобы проследить за доставкой ружей и пистолетов Джека Тайлера с чердака — событие, наполнившее Джемми восторгом. Но в ту ночь оборона не потребовалась, и весь дом довольно спокойно отошел ко сну.

На следующее утро Лора проснулась с немного тоскливым сознанием, что это был ее день рождения. Непрошенно вернулось воспоминание о прошлом годе, она болезненно отвернулась от него. Сейчас не время для таких юношеских развлечений, и при сложившихся обстоятельствах даже Джемми, вероятно, забудет. Она стала на год старше, но почти ничего не достигла, и эта мысль наполнила ее страданием.

Однако Джемми не забыл. За завтраком он напомнил о дне рождения Лори, — и все решили устроить праздничный обед.

Лора попробовала возразить, но Уэйд весело взял сторону сына.

— Очень хорошее время для праздника, — многозначительно сказал он и посмотрел на мать. — Это поможет нам найти занятие и развлечение, ты согласна?

Лора поняла его невысказанную мысль — это был, возможно, способ отвлечь внимание Джемми от других событий, которые могли оказаться чересчур волнующими. Мама Тайлер, по-видимому, тоже поняла, потому что она распорядилась, чтобы Элли испекла торт и достала серебряный канделябр и лучшую скатерть для праздничного обеда в тот вечер.

Позднее миссис Тайлер отправила Питера на разведку, узнать, что произошло на острове за ночь и прекратились ли уже беспорядки. Он вернулся с неутешительным отчетом. Рано утром в городе снова начался бунт, толпы стали еще более неуправляемыми, чем накануне. Чередовались избиения, поджоги и линчевания и в окрестностях Нью-Йорка уже умирали люди.

На Стейтен-Айленде ночью были беспорядки, и торговцы предусмотрительно не открывали лавки. Паромы еще ходили, но все другие перевозки прекратились. Негры бежали в леса или пробирались в Нью-Джерси, где беспорядков не было. Со всех сторон неслись угрозы — в адрес черных республиканцев, богачей, которых обвиняли в развязывании войны, и беспомощных цветных. Настроение толпы было безобразно, и неизвестно, что еще произойдет, прежде чем мятеж будет подавлен.

— Где же власти? — воскликнула мама Тайлер, возмущенно стуча тростью. — О чем они только думают?

В ответ на ее ярость Уэйд покачал головой:

— Власти, как ты их называешь, имеют в своем распоряжении около шестидесяти полицейских. А что может сделать подобная горстка против тысяч бандитов? Остается только ждать помощи извне. Мы можем лишь объединиться в группы, чтобы защитить свои дома.

Днем пришел Адам с хорошими новостями из Пенсильвании. Эдгар прислал Серине телеграмму. Он был ранен в битве при Геттисберге, но не серьезно. Его рота уже выступила в поход домой и через несколько дней должна была вернуться.

— В городе все наладится, как только вернется армия. Но до тех пор нам лучше разработать план действий на случай, если бесчинства начнутся здесь.

Они договорились о сигналах бедствия, которые будут передавать в случае необходимости. Но Догвуд-Лейн весь день дремал во влажно-душной июльской жаре, и не было даже намеков на беспорядки. Опасность придет ночью. Лора была рада, что Джемми поглощен планами предстоявшего праздничного обеда.

В тот день Уэйд пригласил Лору в библиотеку и протянул ей стопку исписанных листков.

— Еще одна книга? — спросила она. — Или рассказ?

— Ни то, ни другое, — ответил он. — Теперь я пробую писать статьи, Лора. Заметки о нашем времени. О том, что я знаю и что сильно чувствую. Ты прочтешь, когда найдешь время, и скажешь, что ты думаешь?

Она нерешительно взяла листки, и он улыбнулся.

— Не бойся, на этот раз я не окажусь чересчур сентиментальным. Я чувствую, что лучше всего у меня получается писать, и я уже получил одобрение Сиднея Говарда Гея здесь, на острове. Он полагает, что Гораций Грили, у которого он работает, возможно, даже решит опубликовать эти заметки, если я их подредактирую. Я знаю, что мне надо многому учиться, и я готов работать над этим.

— Я очень рада, — тихо сказала Лора. — Я прочту это сейчас же.

Она поднялась к себе и села читать. Прочитав не больше страницы, она поняла, что на этот раз у Уэйда получилось.

На этих страницах волнующе, захватывающе были изложены причины, почему Север должен сражаться в этой войне — и победить. Однако в словах не было разжигания ненависти. Скорее, предлагалось и обосновывалось общее дело, большее, чем просто дело Севера или Юга — свобода каждого человека и в итоге объединение ради большого и плодотворного будущего.

Когда она закончила, в глазах у нее стояли слезы. Как полюбил бы Уэйда ее отец! Он одобрил бы такую позицию. Он понял бы, что люди еще недостаточно мудры и добры, чтобы уметь достигать высоких целей благородно. Они все еще карлики, которые непременно должны глупо спорить и в этих спорах доходить до уничтожения друг друга. Но сияющая цель стоит высоко впереди, и даже карлик может поднять глаза в надежде и вере, что однажды он станет достойным достижения такой цели.

Она отнесла заметки Уэйду и отдала их ему.

— Я очень горжусь тем, что я твоя жена, — сказала она просто и быстро отвернулась.

— Лора, — начал он, но она не осталась слушать его. Он мог слишком много прочесть в ее сердце, а она не хотела благодарности или жалости от него.

Незадолго до обеда Лора поднялась к себе переодеться к праздничному столу. Открыв дверцу платяного шкафа, она вынимала одно платье за другим, но ни одно не устраивало ее сегодня. Она не хотела розовато-серого или бледно-голубого, ей хотелось какого-нибудь насыщенного, яркого цвета.

В дальнем конце шкафа она нашла подходящее платье, мерцавшее в тусклом свете затемненной комнаты. Ее охватило чувство безрассудной отваги и даже торжества. Она будет красивой сегодня и не побоится ни мамы Тайлер, ни кого бы то ни было.

Она осторожно вынула блестящее гранатовое платье и подняла его. Это было то платье, которое она сшила с такой любовью и которое было отвергнуто с таким презрением в день рождественского бала у Серины. Она его никогда не надевала. Но сегодня ее не заботило, что о нем думала мама Тайлер. Она знала, что это платье ей идет, и сегодня она наденет его смело и уверенно.

Она не стала пытаться завивать волосы в кольца, просто приспустила их немного, и они мягкой волной легли на виски. Застегнула на шее гранаты своей матери. Только когда она была уверена, что последней спустится вниз, она вышла из комнаты.

В канделябре были зажжены высокие белые свечи, и мама Тайлер уже сидела на своем месте, а Уэйд и Джемми стоя ждали выхода Лоры. Она весело, уверенно, вплыла в комнату, глаза ее мерцали. Ничто не срывалось сегодня из-за ее выбора. Это платье было озорной шалостью, развлечением. Грациозно придерживая пышную юбку, она подошла к стулу, который выдвинул для нее Уэйд.

Джемми сказал: «У-у-у!», и тотчас же заработал замечание от своей бабушки. Но от выражения, засветившегося в глазах Уэйда, когда он отодвигал ее стул, у Лоры перехватило дыхание и загорелись щеки.

— Ты сегодня прелестна, — сказал он. — Можно сделать тебе комплимент по поводу выбора платья?

Она знала, что он смеется, но ничего не имела против. В его смехе была доброта — и еще кое-что более лестное.

— С днем рождения, — сказал он и с подчеркнутой галантностью усадил ее на место.

Джемми закричал:

— С днем рождения, Лори! С днем рождения! Мама Тайлер произнесла:

— Этот цвет идет тебе, дочь.

У Лоры защипало глаза, пришлось моргнуть, чтобы сдержаться.

Рядом с ее тарелкой лежали три небольших свертка.

Пока Элли подавала суп, Лора открыла подарки и выразила удовольствие по поводу каждого. От Джемми была коробка из-под сигарет, которую он превратил в футляр для носовых платков, наклеив подходящие украшения и положив веточку лаванды, которая боролась с запахом табака. От Уэйда был томик стихов Элизабет Браунинг с дарственной надписью для жены, а от мамы Тайлер красивая брошь, камея — одно из ее собственных сокровищ.

Это был такой же счастливый день рождения, как и любой из помнившихся ей, и Лора, подобно Джемми, так разволновалась, что почти не могла есть. Они долго сидели за столом, рассказывали истории, разговаривали, и на этот раз в столовой звучал легкий веселый смех. Один раз Лора взглянула на то место на стене, где раньше висела битая дичь и которое сейчас было украшено безобидным изображением блюда с фруктами и ветками винограда.

Только иногда прорывалась тревога, которую они сознательно отодвинули, и тогда они умолкали и прислушивались к вечерним звукам. Потом снова начинался разговор, и чувство беспокойства отступало. Они так долго сидели за столом, что подкравшиеся сумерки захватили холмы, и за окнами начинало темнеть, когда внесли праздничный торт с весело горевшими свечами.

Они уже собирались встать из-за стола, когда в кухонную дверь неожиданно постучали. Джемми сорвался со стула, не получив замечания, и убежал на кухню. Он вернулся впереди Элли через мгновение.

— Это Ребекка! Она хочет видеть тебя, Лори.

Миссис Тайлер подняла палец и остановила Лору, начавшую было подниматься со стула.

— Это цветная девушка, что работает у Морган? Приведи ее сюда, Элли.

Элли открыла перед девушкой дверь, и та неуверенно вошла в комнату, ища глазами поддержки Лоры. Впервые Лора видела Ребекку не в экзотическом наряде, в который Морган одевала ее. Ее черные волосы без красочного тюрбана были скромно зачесаны назад и собраны на шее в узел, платье было простого покроя и темно-коричневого цвета. В ушах по-прежнему висели золотые серьги ее матери, но она была похожа на обыкновенную испуганную девушку, ничего загадочного и экзотического не осталось.

Уэйд заметил, как она для опоры взялась за дверной косяк, и принес ей стул. Но девушка не решалась сесть и стояла позади стула, опираясь на его спинку руками.

— Что, Ребекка? Что случилось? — спросила Лора. Девушка бросила тревожный взгляд в сторону миссис

Тайлер, о характере которой она, без сомнения, знала. Старая женщина заметила взгляд и сделала жест Ребекке садиться.

— Пожалуйста, садись, Ребекка. И перестань дрожать. Ты друг среди друзей.

Лора увидела в глазах Ребекки узнавание. Друг среди друзей — это была одна из условных фраз, которыми пользовались в Подполье перед войной, когда многие на Севере помогали рабам бежать на свободу. Лора удивленно посмотрела на старую леди, а Ребекка слабо опустилась на стул.

— Нечему поражаться, — сказала миссис Тайлер Лоре. — Этот дом когда-то был явочным пунктом Подполья, хотя им и редко пользовались. Ну же, Ребекка, рассказывай, что случилось.

Ребекка провела языком по пересохшим губам.

— Миссис Ченнинг очень рассердилась на меня. Джеб пришел предупредить нас, что на большой дом может быть нападение сегодня ночью. Все знают, что я живу у миссис Ченнинг.

— Миссис Ченнинг знает, кто такой Джеб?

— Это-то и разозлило ее. Мне пришлось объявить, что я собираюсь за него замуж. И она сказала, что не намеревается подвергать свой дом опасности, оставляя меня у себя. Она меня выгнала. Она сказала, что со мной ничего не случится, если я спрячусь в лесу.

— Какая низость! — воскликнула мама Тайлер.

— Джеб хотел взять меня с собой. Но я знаю, что у него и так много забот, я была бы для него только обузой. Он собирался забрать свою мать и бежать в Нью-Джерси. На Маккион-Стрит, возможно, сожгут все дома. Так что я сказала, что пойду сюда. Мисс Лора, я, я не могла остаться одна в лесу. Там… там это озеро и все…

— Конечно, нет, — ответила Лора. — Ты правильно сделала, что пришла сюда.

И Уэйд, и его мать сказали то же самое, и девушка немного успокоилась. Лора провела ее в свою комнату. Надо было спрятать ее от любопытных, чьи глаза может быть, подглядывали из темноты.

Лора настояла, чтобы она сбросила туфли и легла отдохнуть. Благодарность девушки вызывала чувство сострадания. Она была перевозбуждена и в первый раз по-настоящему разговорчива. Лора подвинула к кровати кресло-качалку и села. На туалетном столике горела свеча, сквозь щели закрытых ставен пробивался редкий ветерок, иногда освежавший духоту ночи. Ставни были закрыты, чтобы как можно меньше света было видно снаружи, пока над островом висела угроза насилия.

— Никогда не думала, что так будет на Севере, мисс Лора, — сказала Ребекка. — На Юге я была рабыней, но там у меня были друзья. И молодая мисс Энн тоже была мне другом. Она никогда и никому не позволила бы обидеть меня. Она сильно плакала, когда меня пришлось продать мистеру Ченнингу. А миссис Ченнинг не понимает, что у меня есть чувства.

Лора спокойно слушала, понимая, что девушке необходимо выговориться.

— Мисс Вирджиния была очень добра ко мне, — тихо сказала Ребекка.

Это имя как бы повисло между ними в комнате, прекратив на миг всякий разговор. Потом Ребекка приподнялась на локте, в глазах ее застыло какое-то внутреннее беспокойство.

— Есть кое-что, что мне, может быть, следует вам сказать, мисс Лора. О мисс Вирджинии.

— Да? — испуганно вздрогнула Лора.

— Я никогда не говорила об этом раньше. В общем-то не так уж много рассказывать. Но сегодня мне пришлось идти по лесу одной, когда темнело. И у меня было чувство, что она там. У меня было такое чувство, что она не может спать спокойно, и ей приходится возвращаться туда. У меня было чувство, что это — моя вина и что она не может успокоиться из-за того, о чем я промолчала.

Лора молча ждала. Если было что-то, что девушка должна рассказать, сейчас не время для утешения или заверений, что призраков не существует. Но Ребекке, казалось, трудно было продолжать, и Лора ласково заговорила с ней:

— Ты что-нибудь знаешь про тот день, когда Вирджиния утонула?

— Не много. — Ребекка закрыла глаза и снова откинулась на подушку. — Поэтому-то я и молчала. Но мне думается, что миссис Ченнинг знает больше, чем она сказала.

— Почему ты так думаешь?

Тут быстро, на одном дыхании, девушка выложила всю историю. В день смерти Вирджинии Ребекка начала спускаться по лесной тропинке, когда встретила бежавшую наверх миссис Ченнинг. Ее хозяйка задыхалась и была явно испугана. Увидев Ребекку, она, казалось, обрадовалась, что может на ком-то сорвать свои чувства. Она резко заговорила и вела себя так, как будто Ребекке запрещено ходить по этой тропинке, и приказала ей возвращаться в дом и выполнить какую-то выдуманную работу.

Позже, когда стало известно, что нашли тело Вирджинии, Морган не призналась, что была в лесу около пруда в тот день. Но в течение нескольких дней у нее было странное, застывшее выражение лица.

— Некоторое время она, бывало, устремляла на меня неподвижный взгляд, — сказала Ребекка, — как будто раздумывала, видела ли я что-нибудь или знала больше, чем сказала. А через несколько дней после похорон она начала говорить о том, что я могу купить свободу матери и сестры, если буду хорошей девушкой, останусь с ней и буду усердно работать.

— Значит, на самом деле она была в лесу в тот день? — спросила Лора.

— Была, да. Но я ничего не знаю о том, что случилось, мисс Лора, — сказала Ребекка быстро. — Я ничего не видела. Я только знаю, что миссис Ченнинг казалась расстроенной. Если она знала что-нибудь о том, что случилось с мисс Вирджинией, она никому не сказала.

Лора зябко вздрогнула в затемненной теплой комнате. Неужели что-то чудовищное произошло в тот день в лесу? Может быть, Морган приложила к этому руки, и… Но она не Должна позволять своему воображению разыгрываться, ведь нет никаких доказательств злого умысла. Просто она помнила бешеные вспышки Морган, и у нее самой раза два появлялся страх, что Морган может наброситься на нее. И потом тот случай из дневника Уэйда, когда в детстве Морган толкнула свою сестру в пруд. Правда, она же и спасла ее тогда. Нет, нельзя домысливать. Ребекка правильно сделала, что молчала. Рассказывать было нечего.

В этот момент Джемми постучал в дверь, и Лора пошла поговорить с ним. Он приложил палец к губам и кивком вызвал ее из комнаты, глаза его блестели.

— Лора, пошли быстрее, увидишь! Лора обернулась к девушке:

— Я закрою дверь, Ребекка. Попытайся заснуть. Теперь все будет хорошо.

Она пошла за Джемми вниз, где его отец и бабушка стояли у окна в библиотеке и смотрели в темноту сквозь приоткрытые ставни.

— Задуй свечу, Джемми, — прошептал Уэйд.

Джемми задул свечу и протиснулся к окну. Уэйд притянул Лору к себе, обняв за плечи, чтобы она могла встать между ним и его матерью.

С этого места ей был виден темный переулок в том месте, где он поворачивал вниз к гавани. По холму приближались светящиеся точки — горящие факелы в множестве рук. До молчаливых слушателей доносились грубый смех и крики, и это пугало. В звуках звучала угроза, внушавшая страх и заставлявшая кровь бежать быстрее.

— Где Питер? — тихо спросила сына миссис Тайлер.

— Я послал его предупредить Адама, — ответил Уэйд. В этот момент они услышали щелчок открывшейся двери черного хода. — Вот и он, вернулся.

Уэйд вышел, чтобы поставить Питера на пост у кухонного окна, из которого была видна запертая на засов задняя дверь. Потом он вернулся, держа в каждой руке пистолет. Сейчас в доме были погашены все огни, он стоял безмолвный, с закрытыми ставнями. Наблюдатели в библиотеке не произносили ни звука, едва дыша, как будто их дыхание могли услышать люди, взбиравшиеся на холм.

По мере приближения факелы становились ярче, и теперь в их свете были видны сердитые, сосредоточенные лица. Эти люди поднялись на холм не по случайной прихоти. И это была не группа юных мальчишек, которых легко распугать и отогнать. Оставалось только надеяться, что их целью был не дом Тайлеров, хотя всегда существовала опасность, что любой дом может на время привлечь их внимание.

Лора судорожно вздохнула, увидев, как один факельщик откололся от спутников и направился по подъездной дорожке. Но его почти сразу вернули в строй, и по мере того как толпа проходила мимо, стало ясно, что этот дом не был сейчас, по крайней мере, их целью.

— Они идут наверх, к Морган Ле Фей, — зашептал Джемми. — Я знаю зачем — они ищут Ребекку.

Лора нежно положила руку ему на плечо.

— Ребекка сейчас в безопасности. Они не узнают, что она здесь.

Она могла только надеяться, что так и будет. Если эта бесчинствующая толпа начнет рыскать по лесу в поисках Ребекки и не найдет ее, они вполне могут заподозрить, что одна из семей в переулке прячет ее. Особенно потому, что у здешних обитателей была репутация черных республиканцев и сторонников Линкольна.

Когда опасность на время миновала, Уэйд закрыл ставни. В библиотеке зажгли свечу, чтобы не сидеть в темноте. Питер пришел спросить, не надо ли ему подняться наверх узнать, как дела у миссис Ченнинг. Лора ожидала, что миссис Тайлер быстро ответит и отдаст распоряжение, как бывало обычно. Но сегодня с ней произошла перемена. Она посмотрела на Уэйда, ожидая его решения, и это не показалось странным.

— У миссис Ченнинг есть свои люди, — сказал Питеру Уэйд. — Я думаю, нам лучше не рисковать.

Немного погодя Лора сбегала в свою комнату. Она тихо открыла дверь и прислушалась. Ровное дыхание Ребекки говорило о том, что девушка заснула. Она обрадовалась, что шум налетчиков не проник сюда и не разбудил ее.

Тем не менее, ночь была неспокойная. Когда они открывали дверь или окно, с вершины холма доносились отдаленные крики.

Не прошло и часа, как во второй раз за этот вечер постучали в заднюю дверь. Уэйд пошел узнавать, Лора с Джемми — сразу за ним. Питер, стоя на посту у окна, сделал знак, что можно открывать, и в кухню, спотыкаясь, вошла Морган Ченнинг. С ней был Джон Амброз. Он поддержал ее, когда она чуть не упала, и помог ей сесть.

Потом он вытер лоб тыльной стороной ладони и обвел всех глазами.

— Она безумная, эта моя дочь. Она бы осталась драться с целой бандой, если бы я не заставил ее уйти со мной. Она вышла прямо на веранду, чтобы их остановить, а они бросали в нее камни и требовали выдать негритянскую девушку.

Морган взяла у Лоры стакан воды и жадно пила. Выбившиеся темные пряди свисали на лоб, а на одной щеке краснела царапина.

— Я сказала им, что Ребекки в доме нет! — воскликнула она. — Я сказала, что они могут найти ее в лесу, а я на их стороне. Но они не хотели мне верить. Думаю, они никогда не слышали о Мюррее или Золотом Круге. Они просто хотят убивать и уничтожать!

Когда она остановилась, чтобы перевести дыхание, Амброз продолжил рассказ.

— Некоторые из этих парней ворвались в дом и обыскали его. К тому времени, как я вытащил Морган через черный ход, они начали грабеж, выбрасывали вещи через окна. Мне с трудом удалось удержать Морган, когда они развели костер на лужайке перед домом из золоченых стульев гостиной.

— Я могла бы остановить их! — крикнула Морган. — Я знаю, что могла бы!

— Ты могла бы получить удар по голове, — сурово сказал ее отец.

Несмотря на возбужденное состояние, Морган выглядела измученной.

— Мой красивый дом, — продолжала она. — Они сожгут его. А я могла бы остановить их!

— А что слуги? — спросил у Амброза Уэйд.

— Они ничего не могли сделать. Но с ними все будет в порядке. Толпа охотится не за бедными. Они хотят уничтожить богатых и их собственность. Того, кто, по их мнению, виноват в этой войне.

Миссис Тайлер вошла в кухню и, заметив растерзанное состояние Морган, обратилась к Лоре:

— Возможно, лучше отвести миссис Ченнинг наверх. Она, кажется, чрезвычайно расстроена, и ей лучше полежать.

— Она может пойти в мою комнату, — предложил Джемми. — В комнате Лоры Ребекка.

Морган застыла на стуле.

— Ребекка здесь?

— Почему бы и нет? — спросил Уэйд. — У нас нет привычки выгонять тех, кому нужна помощь.

Морган вздрогнула, и прежний дух вернулся к ней, в глазах горело возмущение:

— Ты разве не знаешь, что укрывая ее, можешь навлечь на этот дом банду?

— Если ты не хочешь оставаться в доме с Ребеккой, — сказала миссис Тайлер, — выбирать тебе. Но Ребекка останется, и мы защитим ее так, как можем. Нас волнуют люди, а не золоченые стулья.

— Именно, — холодно согласился Уэйд. — Лора и я тоже так чувствуем, Морган.

Лора, глядя на плотно сжатый напряженный рот Морган, на горящую ярость в глазах, вспомнила рассказ Ребекки о том дне в лесу, когда она увидела Морган, возвращавшуюся со стороны озера.

Она подошла к Морган и легко дотронулась до ее плеча.

— Я уверена, что Джемми с удовольствием уступит вам свою комнату, если вы хотите отдохнуть. Пойдемте. Я отведу вас наверх.

Огонь погас в Морган, оставив после себя апатию. Она безразлично и безвольно поднялась и пошла за Лорой. Лора пробежала вперед и открыла дверь в комнату Джемми. У нее был план. Может быть, это был жестокий план, но если Морган знала что-то о смерти Вирджинии и никому не говорила, она пощады не заслуживала.