Месть. Идеальный сценарий (СИ)

Глава 15

Дорогие читатели, извиняюсь за задержку главы, осталась без интернета

Анна виртуозно разыграла свою партию. Она была не просто адвокатом; она была гениальным режиссером, ставящим самый мрачный спектакль в моей жизни. В течение следующей недели информационное пространство вокруг меня превратилось в ядовитое болото. Я читала эти «новости» на чистом ноутбуке, который давал мне Дмитрий, и чувствовала, как по коже бегут мурашки отвращения. Это была я, и в то же время не я.

Анонимные телеграм-каналы, специализирующиеся на светских сплетнях, захлебывались от «инсайдов»: «Наследница Империи Гордеев» в глубокой депрессии после скандального разрыва с мужем. Источники сообщают о проблемах с алкоголем'. В более респектабельных, но не менее продажных деловых изданиях появлялись осторожные заметки: «Кира Гордеева, по слухам, была замечена на консультации в элитной швейцарской клинике неврозов. Эксперты опасаются за будущее компании, оставшейся без твердого руководства». Анна, как кукловод, дергала за ниточки, и марионетки-журналисты послушно танцевали, создавая образ сломленной, невменяемой, отчаявшейся женщины, готовой на все, лишь бы отомстить мужу-предателю.

Это было невыносимо. Каждая лживая строчка, каждая фотография, сделанная папарацци, где я выходила из магазина с потухшим взглядом (роль, которую я репетировала часами), — все это было частью плана, частью моего унижения. Я становилась той жалкой, опустившейся женщиной, которую они придумали. Я жила этой ложью, дышала ею, и иногда, глядя на себя в зеркало, я с ужасом видела в отражении не себя, а ее — раздавленную горем фикцию.

Корчагин клюнул. Он, как и предсказывала Анна, был слишком высокомерен и слишком жаден, чтобы упустить такой шанс. Зачем иметь дело с непредсказуемым и уже «засвеченным» Вячеславом, если можно забрать главный приз почти даром, вырвав его из слабых, дрожащих рук невменяемой наследницы?

Его доверенные лица вышли на моего «нового» адвоката — подставного юриста, которого наняла Анна, человека с безупречной репутацией и незапятнанной биографией. Разговоры велись осторожно, с намеками. Они выражали «глубокую озабоченность» состоянием Киры Игоревны и «будущим великой компании». Они предлагали «помощь», «цивилизованное решение», которое позволило бы мне «уйти на покой» с достаточной суммой, чтобы «забыть этот кошмар».

Встречу назначили в президентском люксе одного из самых дорогих отелей города. Выбор места был неслучаен. Это была демонстрация власти, богатства, пренебрежения к деньгам. Они хотели ошеломить меня, подавить своей роскошью еще до начала переговоров.

Подготовка к операции напоминала кадры из шпионского фильма. За сутки до встречи Дмитрий и его команда, двое молчаливых, похожих друг на друга, как братья, парней, которых он называл просто Виктор и Сергей, проникли в отель под видом технических специалистов для проверки систем пожарной безопасности. Они работали ночью, когда этажи пустели. Я наблюдала за их работой по скрытой камере, которую они установили в коридоре. Их движения были бесшумными, отточенными, жуткими в своей эффективности.

Они буквально напичкали номер аппаратурой. Миниатюрные камеры были встроены в датчики дыма, в вазу с цветами, в раму картины на стене. Микрофоны, толщиной с волос, были спрятаны под полированной поверхностью огромного стола для переговоров, в основании торшера. В соседнем номере, снятом на чужое имя, они оборудовали командный пункт: несколько мониторов, сложное звукозаписывающее оборудование, компьютеры.

Ночь перед встречей была бессонной. Мы сидели с Дмитрием в этом импровизированном штабе. Он в последний раз инструктировал меня.

— Вот, — он протянул мне крошечный телесного цвета микрофон. — Он крепится сюда, под воротник блузки. Батареи хватит на три часа.

Затем он дал мне брелок от машины, точно такой же, как тот, что был у меня в Твери.

— Тревожная кнопка. Но на этот раз все серьезнее, Кира. Если ты ее нажмешь, мы входим через десять секунд. Не для того, чтобы поговорить. Чтобы вытащить тебя оттуда любой ценой. Используй ее только в случае реальной угрозы жизни.

Он говорил отстраненно, но я видела, как напряжена линия его челюсти, как в его глазах плещется плохо скрываемый страх.

— Помни, Кира, — сказал он, взяв меня за руки. Его ладони были холодными. — Твоя жизнь — это единственное, что имеет значение. Не запись. Не месть. Только ты. Если почувствуешь, что что-то идет не так, если они покажутся тебе подозрительными, просто вставай и уходи. Скажи, что тебе плохо. Мы найдем другой способ.

— Другого способа не будет, — ответила я тихо. — Это наш единственный выстрел.

Утром я готовилась, как актриса перед выходом на сцену. Я надела дорогое шелковое платье, но специально сделала на нем едва заметную затяжку. Волосы уложила в сложную прическу, но несколько прядей нарочито выбивались, создавая эффект небрежности. Макияж был произведением искусства, визажист, которого тайно наняла Анна, полтора часа колдовал над моим лицом, создавая идеальную маску измученной женщины: бледная кожа, темные круги под глазами, покрасневшие веки. Я смотрела на себя в зеркало и видела призрак.

Поездка в отель. Тот же молчаливый ужас в машине, что и в день аварии. Перед тем, как я вышла, Дмитрий на секунду сжал мою руку.

— Я буду в соседней комнате. Я буду слышать каждое твое слово, каждый твой вздох. Ты не одна.

Я вошла в роскошный холл отеля. Мрамор, хрусталь, тихая музыка. Мир, который когда-то был моим. Теперь я была в нем чужой. Меня встретил помощник и проводил к лифту, который поднял меня в пентхаус.

Я вошла в люкс. Он был огромен и бездушен. Панорамные окна с видом на Кремль, дорогая мебель, абстрактные картины. У стола меня ждали двое. Они не были похожи на бандитов. Наоборот. Безупречные костюмы, дорогие часы, холеные лица. Один, постарше, лет пятидесяти, с умными, холодными глазами и хищной улыбкой, очевидно, главный. Второй, моложе, лет тридцати пяти, с наглым, самодовольным видом.

— Кира Игоревна, присаживайтесь, — старший, представившийся Михаилом Семеновичем, указал на кресло. — Кофе? Воды?

— Воды, пожалуйста, — прошептала я, и мой голос предательски дрогнул. Идеально.

Я играла лучшую роль в своей жизни. Я была заплаканной, растерянной наследницей, готовой на все. Мои руки слегка дрожали, когда я брала стакан. Я смотрела в пол, избегая их взглядов. Я была воплощением слабости.

Они были уверены в своей полной безнаказанности. Они говорили открыто, не стесняясь. Начали с выражения фальшивого сочувствия, а потом перешли к делу. Предложение было оскорбительным, десять процентов от реальной стоимости компании. Они не торговались. Они диктовали условия.

— Поймите, Кира Игоревна, — говорил Михаил Семенович вкрадчивым голосом, — в нынешнем состоянии компания — это проблемный актив. Скандалы, замороженные счета… Мы, по сути, спасаем вас, избавляя от головной боли.

Младший, Олег, был более прямолинеен и хвастлив. Именно на его высокомерии и строился наш расчет.

— Да бросьте, Кира Игоревна… — сказал он с ухмылкой. — Давайте начистоту. Ваш муж, Вячеслав, он же дилетант. Шумный, жадный… Он свою роль отыграл. Скоро его «спишут» в утиль, он слишком много знает.

Я вздрогнула, изображая испуг. Диктофон под моей блузкой, казалось, прожигал кожу. В наушнике, который был у Дмитрия, наверняка сейчас стоял звон.

— Мы ведь «решили проблему» с вашим отцом гораздо изящнее, — продолжал хвастаться Олег, явно желая произвести впечатление на своего старшего коллегу и окончательно сломить меня. — Тихо, респектабельно… сердце. В его возрасте это так естественно. Никто и не подкопался.

Я подняла на него глаза, полные слез. Внутри меня бушевала ледяная ярость. Я слушала признание в убийстве моего отца.

— И с вами-то как легко получилось… — добил он меня. — Один актеришка, немного порошка, и готово. А вы, наверное, до сих пор верите в большую любовь и предательство. Это просто бизнес, Кира Игоревна. Ничего личного.

У нас был их голос. Их признание. Я сделала свое дело. Нужно было заканчивать спектакль.

Но в последний момент что-то пошло не так. На телефоне Олега, лежавшем на столе, внезапно мигнул экран. Это было не сообщение, не звонок. На экране появилась какая-то диаграмма с красным пиком.

— Что за?.. — пробормотал он, беря телефон. Его лицо напряглось.

В ухе Дмитрия, должно быть, прозвучал сигнал тревоги. Он увидел то же, что и я.

Михаил Семенович тоже заметил это. Он посмотрел на Олега, тот показал ему экран. Их лица мгновенно изменились. Вся вальяжность, вся снисходительность исчезли. На меня смотрели два волка.

— Похоже, девочка решила поиграть с нами, — процедил Михаил Семенович, медленно поднимаясь. В его голосе больше не было елейных ноток. Только холодный металл. Он неторопливо пошел к массивной двери люкса и повернул ключ в замке.

Щелчок. Громкий, оглушительный щелчок, прозвучавший как выстрел.

Мое сердце рухнуло в пропасть. Они знали. Детектор радиосигналов. Профессиональная паранойя. План провалился. Я была в ловушке. Я поняла, что сейчас умру.