Метод Нестора

Между небом и землей

В понедельник к вечеру стало ясно: что-то произошло! Вика поискала записную книжку мужа, чтобы обнаружить номер телефона кого-нибудь из его приятелей, но книжки не было. Немного помаявшись нежеланием предпринимать активные действия, Золотова позвонила Вите Калачеву.

— Вить, а что надо делать, если человек пропал? — спросила она.

— Иди в ближайшее отделение и пиши заявление! — ответил он.

— А по телефону нельзя? — с надеждой спросила Вика. — Я плохо себя чувствую...

— Кто пропал?

— Муж...

— Твой муж? — Витя отреагировал очень сочувственно. Вике стало стыдно, что сочувствовать было нечему. — Давай его приметы, я тут поспрашиваю! Ты не расстраивайся раньше времени! Сейчас часто бывает, что подпившие мужики попадают в кутузку на ночь, а родные и не знают! Когда он пропал?

— Он в субботу рано утром уехал на рыбалку. Должен был вчера вечером вернуться, но не приехал.

— На рыбалку? В декабре? — удивился Витя.

— Ну это у них с друзьями так называется. Просто выезжают за город, жарят шашлыки...

— Водку пьют. — закончил Калачов ее фразу.

— Да не очень они пьют... С собой он никогда не возил, а возвращался всегда трезвый. Пили, наверное, но понемногу!

«Лучше б ты пил и курил!» — мысленно прокомментировала Вика.

— А куда выезжали? — продолжал спрашивать Витя.

— В Остюковку. Там пруды, знаешь? У них даже лодка своя была.

— Машина какая? Сколько человек всего?

— Не знаю.

— Ладно. Ты не паникуй! Все будет хорошо. Перезвоню тебе через полчаса.

Вместо звонка Калачев приехал самолично. Как только Золотова распахнула дверь, она поняла — вести дурные. Круглое румяное лицо милиционера было сосредоточено, брови сдвинуты в одну линию, губы сжаты.

— Где он? — спросила Вика, неожиданно оробев.

— Ты не волнуйся, — сказал Витя мягко. Он прошел в прихожую и, приобняв женщину за плечи, завел ее в комнату. — Ты сядь! Понимаешь, там в Остюковке сторож есть. Он за прудами приглядывает. Так вот, сегодня утром он увидел, что лодка отвязана и посередине пруда плавает. Сторож взял свою лодку, доплыл до той и нашел в ней мертвые тела.

— Он умер?

— Да.

Вика испытала такое странное чувство, будто повисла между небом и землей. Будто бы неизбежная гравитация вдруг подвела ее и она взмыла вверх, но небо не принимало... Что надо чувствовать? А что чувствует она?

Тем временем Калачов рассказывал обстоятельства:

— Эксперты еще будут работать, но похоже, твой муж и его друг просто перепили и уснули в лодке, а ночью на воде оказалось слишком холодно и они умерли во сне от переохлаждения. Тело ты сможешь через три дня забрать, так эксперт сказал. Ну, как ты?

— Да, ничего, — разлепила губы Вика. И все же она взмывает, а не падает! — А кто второй?

— Второй — некий Грачев Михаил Васильевич. Знаешь его?

Невольно тронув место ушиба холодными пальцами, Золотова ответила:

— Немного. Он меня хорошо знает.

Витя моргнул, не понимая, что она имеет ввиду, но решил не слишком сосредотачиваться. Все-таки, у женщины стресс!

— На опознание можешь не ездить — я договорился. Документы все есть, так что, к сожалению, это точно твой муж. Может, тебе чего из аптеки доставить? — позаботился он.

— А пива принести можешь?

— Ты сейчас пиво пить будешь? — недоверчиво переспросил милиционер.

— Оно действует на меня как снотворное, — сообщила Вика. — Выпью баночку и лягу спать.

— А-а! Ладно.

Витя принес вдове пива и даже посидел с ней немного из уважения к ее горю. Золотова уже не знала, как отделаться от него. Роль скорбящей и убитой горем никак не удавалась. Наконец, она изобразила подавленный зевок, и утешитель понял — можно отбывать.

Вика и не думала, что в горе у нее окажется столько друзей. Практически все, что касалось похорон, организовали сотрудники. У одного оказались знакомые в похоронном бюро, у другого кум был директором кладбища, третий помог найти машины и автобус. Фирма выдала солидную материальную помощь на организацию похорон. Женщины заказали заупокойную в церкви и строго проследили за соблюдением всех традиций и обрядов за поминальным столом. Конечно, они приготовили все это невероятное количество еды и перемыли после всю посуду.

Сама вдова только отвечала на простейшие вопросы, вроде: «Где у вас вилки лежат?» и предавалась горю. Она чувствовала, что должна оправдать затраты внимания и труда сотрудников и друзей своим трагическим душевным состоянием. Люди должны видеть, что Вика потрясена и не знает что делать дальше. Ей тяжело остаться одной после пяти лет брака, да еще при отсутствии детей. Вдова совсем не способна ни о чем думать, кроме своего горя!

Изображать все это было для Вики настоящей пыткой. Она честно сидела рядом с гробом, со скорбным видом принимала соболезнования и мучилась от невозможности выразить свои настоящие чувства. Ах, если бы можно было просто встать и сказать этим людям: «Ребята, какое счастье быть свободной»! Но так нельзя, ее не поймут. Никто не знал о том, что происходило на самом деле в семье Золотовых, так что приходилось молчать. Вика поглядывала на спокойное лицо мужа в гробу и даже немного ругала себя за отсутствие печальных чувств. Все-таки это человек, с которым она прожила несколько лет. Он трагически погиб, его должно быть жаль! Но тут же вспоминалось и другое: эти руки, мирно сложенные на груди, так часто оставляли синяки на ее теле! Так о чем жалеть?

Похороны и поминки длились невероятно долго. А когда все кончилось и закрылась дверь за последней из сотрудниц, помогавших с уборкой после тризны, Золотова не смогла сдержать радостного и нервного смеха. Она пробежала по квартире, раскинув руки и приплясывая от радости раба, внезапно получившего вольную. Это теперь моя квартира! Этот стол теперь мой! Здесь все мое! Это моя жизнь! Я могу прожить ее как хочу!

Она отлично знала, что будет теперь делать: писать свой роман. Каждый вечер после работы, Вика будет посвящать не кухне, а себе, своему делу. Пропади пропадом эта здоровая еда, свежая и горячая! Провались эта чистота, эти выбитые ковры и мытые каждый день полы! Начинается новая жизнь и Вика поклялась себе, что заниматься бесполезным хозяйством она в этой жизни не будет никогда! И больше не будет страдать.