Мой любовник

ГЛАВА 28

Пока Джон ожидал ответа на свой вопрос, он сосредоточился на своих написанных словах, чиркая по строкам ручкой, закрашивая их, проходя по ним снова и снова.

Наверное, ему не следовало ставить условий, когда она находилась в таком состоянии, но ему нужно было что-то взамен. Если он собирался распахнуть покрывало со своей не-такой-уж-горячей груди, он не мог быть единственным, кто обнажиться.

А также он действительно хотел знать, что с ней сделали, и она единственная, кто мог дать ответ.

Когда молчание затянулось, все, о чем он мог думать, было… дерьмо, она закрылась от него. Снова. С другой стороны, это не стало таким уж сюрпризом, поэтому не стоило и удивляться. Бог знал, сколько раз он получал от нее отказы.

Но на самом деле это ощущалось так, словно еще одна смерть повернулась к нему лицом…

— Я видела тебя. Вчера.

Ее голос заставил его поднять голову.

«Что?» произнес он губами.

— Он держал меня в спальне. Я тебя видела. Ты вошел в комнату и подошел к кровати. И ушел с подушкой. Я была… рядом с тобой все время, пока ты был там.

Джон поднял руку к своей щеке, и она улыбнулась.

— Да, я прикасалась к твоему лицу.

Иисус Христос…

«Как», произнес он губами.

— Я точно не уверена, как ему это удалось, но именно так он и захватил меня. Когда мы находились в той пещере, где удерживали в колонии Рива. Появились симпаты, и Лэш схватил меня — все произошло так, чертовски, быстро. Внезапно, я оказалась уже не на ногах, меня куда-то тянуло, но я не могла даже сопротивляться, и никто не мог услышать мой крик. Это было похоже на какое-то силовое поле. Если ты внутри и пытаешься его разбить, в тебя бьет разряд — молниеносно и болезненно — но это больше, чем предотвращение побега. Барьер обладает еще и физическим состоянием. — Она подняла ладонь и толкнула воздух. — Волна. Странная вещь, ведь ты можешь находиться с другими людьми в одном и том же пространстве. Как тогда, когда приходил ты.

Джон смутно осознал, что по какой-то причине у него заболели руки и посмотрев вниз, увидел, что сжал их в кулаки, вместе с блокнотом, врезавшимся в его плоть и ручкой марки Bic, которой он все время писал.

Перевернув новую страницу, он небрежно и быстро написал:

«Хотел бы я знать тогда, что ты была там. Я бы сделал что-нибудь. Клянусь, я не знал, что ты там».

Прочитав написанное, она протянула руку и положила ее на его предплечье.

— Я знаю. Это не твоя вина.

Конечно же, он так не чувствовал. Быть рядом с ней и не иметь понятия, что она была…

«О. Дерьмо».

Он быстро написал, затем перевернул блокнот.

«Он вернулся. После того, как мы побывали там».

Когда Хекс покачала головой, его сердце снова начало биться.

— Он проехал мимо, продолжая удерживать меня в заточении.

«Как ты сбежала?» показал он жестами, не задумываясь.

Пока он наспех строчил на чистом листе, она сказала:

— Как я выбралась? — Когда он кивнул, она рассмеялась. — Знаешь, тебе следует научить меня языку жестов.

Он моргнул. Затем произнес губами:

«О'кей».

— И не беспокойся. Я быстро учусь. — Она сделала глубокий вдох. — Барьер был достаточно сильным, чтобы удерживать меня внутри с того момента, как он похитил меня. Но затем пришел и ушел ты… — Она нахмурилась. — Это твоих рук дело с тем убийцей внизу?

Когда его клыки показались изо рта, он произнес губами:

«Мать твою, да».

Ее улыбка была острой, как кинжал.

— Отличная работа. Я все слышала. Во всяком случае, именно после всего этого, когда наступила тишина, я поняла, что должна выбраться оттуда или…

«Умереть», подумал он. Из-за того, что он сделал в той кухне.

— Поэтому я…

Он поднял руку, останавливая ее, затем быстро написал. Когда он показал ей написанное, она нахмурилась, а затем покачала головой.

— О, ну конечно же ты не стал бы этого делать, если бы знал, что я была там. Но ты не знал. И ты ничего не мог с этим поделать. Поверь мне, я последний человек, перед которым тебе стоит извиняться за то, что безжалостно расправился с одним из тех ублюдков.

Верно, но он все еще покрывался холодным потом, от одной только мысли, что случайно мог ее потерять.

Она сделала еще один долгий вздох.

— Так или иначе, после твоего ухода стало очевидно, что барьер ослабевает, и когда мне удалось ударить кулаком в окно, я поняла, что должна нанести удар. — Она подняла руку и посмотрела на костяшки своих пальцев. — В конце концов, я сбежала через дверь, полагая, что придется столкнуться с еще большей силой, работающей против меня, и оказалась права. — Хекс, морщась, поерзала на кровати. — Думаю, что именно тогда я и заработала внутренний разрыв. Мне так сильно хотелось вырваться — это было, словно протаскивать свое тело сквозь бетон с цельной конструкцией. Я ударилась о стену коридора с такой силой, с какой только возможно.

Заманчиво думать, что синяки, которые он видел на ее коже, были только результатом ее побега. Но зная Лэша. Он достаточное количество раз смотрел в жестокое лицо парня, чтобы быть абсолютно уверенным в том, что большинство из них она получила от рук врага.

— Вот почему мне потребовалась операция.

Когда она сказала это, ее голос был четким. Вот только старательно избегала смотреть в его глаза.

Джон перевернул новую страницу, написал шесть заглавных букв и поставил вопросительный знак. Когда он повернул блокнот, она едва взглянула на «ПРАВДА?»

Она отвела свой металлически-серый взгляд и сосредоточилась на дальнем углу комнаты.

— Это могла быть травма, полученная от борьбы с ним. Но у меня не было внутреннего кровотечения, пока я оттуда не выбралась, поэтому… решай сам.

Джон выдохнул, подумав о тех исцарапанных и покрытых пятнами стенах, которые он видел в той комнате. То, что он написал следующим, причинило ему боль.

Когда она посмотрела на то, что он написал на странице, ее лицо напряглось и стало безликим. Словно он смотрел на незнакомку.

Он посмотрел на свои слова: «Насколько плохо все было?»

Он подумал о том, что не должен был спрашивать об этом. Он видел состояние, в котором она находилась. Слышал крики в операционной и стоял прямо перед ней, когда у нее случился нервный срыв. Что еще нужно было ему знать?

Он начал писать: «Прости», когда она тихо заговорила.

— Все… в порядке. Я имею в виду…

Его глаза сосредоточились на ее профиле, желая, чтобы она продолжала.

Она прочистила горло.

— Я не обманываю себя. Не преследую никакой цели. Мне было довольно ясно, что если я оттуда не выберусь, то скоро умру. — Она медленно покачала головой на белой подушке. — Я действительно становилась все слабее из-за недостатка крови и постоянной борьбы. Дело в том, что в действительности, я смирилась с участью, что умру. И я до сих пор с этим согласна. Смерть — только процесс, хотя обычно, довольно болезненный. На котором все заканчивается, как только все будет кончено. С тобой все в порядке, потому что ты больше не существуешь и вся эта тягомотина уже закончилась.

По понятным причинам, факт того, что она так пресытилась жизнью, встревожил его, и ему пришлось поерзать на маленьком стуле, чтобы удержать себя и не начать расхаживать.

— Было ли это ужасно? — пробормотала она. — Я по натуре боец. Поэтому, в какой-то степени это не было чем-то особенным. Ничего, с чем бы я не справилась. Я имею в виду — я крепкая. В клинике я сорвалась, только потому, что ненавижу все это медицинское фуфло, а не из-за Лэша.

«Дело в ее прошлом», подумал он.

— Хочу сказать. — Ее взгляд вернулся к нему, и он на самом деле вздрогнул от огня в ее глазах. — Насколько плохо? Что может быть такого, чтобы следующие три недели стали просто невыносимыми? Если я не убью его. Вот это будет для меня невыносимым.

Связанный мужчина в нем сел и зарычал, задаваясь вопросом, понимала ли она, что он не позволил бы ей прикончить этого ублюдка. Мужчины защищали женщин. Это универсальный закон, если у тебя есть член с яйцами.

Плюс ее идея находиться хотя бы близко от него просто не укладывалась у Джона в голове. Лэш уже однажды похитил ее. Что, если он снова заберет ее в эту замаскированную херню.

У них не представится второго шанса ее вернуть. Ни коим образом.

— Итак, — сказала она. — Я раскрылась тебе. Теперь твоя очередь.

«Верно. Ладно».

Теперь он был тем, кто смотрел в дальний угол. Иисус Христос. С чего начать.

Он перевернул новую страницу в своем блокноте, опустил Bic стержнем вниз и…

Ничего не мог из себя выдавить. Проблема состояла в том, что пришлось бы слишком много написать, слишком много рассказывать ей и это дерьмо удручало его.

Резкий стук заставил их головы повернуться.

— Черт, — выругалась она себе под нос. — Одну минуту!

Тот факт, что кто-то ожидал встречи с той стороны двери, не улучшил его настроения. Это, а также коммуникационный барьер и его внутренне скрытые наклонности вызвали гул в его голове.

— Тот, кто стоит за той дверью, может простоять там хоть всю ночь и весь день напролет, насколько я могу судить. — Она расправила одеяло на животе. — Я хочу услышать, твою историю.

Забавно, что именно это вывело его из ступора, и он быстро написал.

«Легче будет тебе показать».

Ее брови сошлись вместе, когда она прочитала, а затем Хекс кивнула.

— Ладно. Когда?

«Завтра ночью. Если тебе позволят выходить».

— Значит свидание. — Она подняла руку… и положила ему на предплечье. — Я хочу, чтобы ты знал…

Стук, прервавший ее, заставил их обоих выругаться.

— Дай нам одну минуту! — рявкнула она прежде, чем снова сосредоточилась на нем. — Я хочу, чтобы ты знал… что можешь мне доверять.

Джон встретился с ее взглядом и внезапно перенесся в другое измерение бытия. Может, снова на небеса. Кто черт возьми знает или кого это волнует. Единственное, что он знал, это что они были вместе, а остальной мир растворился в тумане.

«Возможно ли влюбиться в кого-то дважды», задался он вопросом.

— Что, черт возьми, вы там делаете?

Голос Рива с другой стороны двери ворвался в момент, но не уничтожил его.

«Ничто никогда не сможет его уничтожить», подумал Джон, когда она отклонилась назад, а он поднялся на ноги.

— Входи, засранец, — крикнула она.

В комнату тут же ворвался мужчина с ирокезом на голове. Джон почувствовал изменение в воздухе и знал, когда они смотрели друг на друга, оставаясь молчаливыми — они общались, как могли делать симпаты.

Чтобы оставить их наедине, Джон направился к двери и почти уже выскользнул наружу, когда Хекс спросила:

— Ты вернешься?

Сначала он подумал, что она обращалась к Риву, но затем мужчина поймал его за руку, останавливая.

— Свой чувак? Ты вернешься?

Джон оглянулся на кровать и понял, что оставил свой блокнот и ручку на столике, поэтому просто кивнул.

— Как скоро? — спросила Хекс. — Потому что я совсем не устала и готова приступить к изучению язык жестов.

Джон снова кивнул, а затем ударил костяшками пальцев по руке Ривенджа перед тем, как направиться в операционную.

Проходя мимо пустой каталки, он обрадовался, что Ви закончил тут с уборкой. Поэтому, воспрянув к жизни, Джон не мог скрыть улыбки, расплывавшейся на его лице.

Поднявшись на второй этаж, они прошли мимо кабинета Рофа, двери которого были закрыты и направились по коридору со статуями.

Комната Куина оказалась первой, к которой они подошли, но Блэй настоял на своей, думая о том, что хоть что-то могло, наконец, быть на его территории, его условиях.

Широко распахнув двери, он отбросил эту мысль, как и проигнорировал тихий щелчок, когда Куин запер их вместе.

В ванной комнате Блэй подошел к раковине, включил воду и побрызгал себе на лицо. Он уже вытирался, когда уловил аромат корицы и понял, что прибыла Лейла.

Крепко ухватившись ладонями за мрамор столешницы, он склонился к своим рукам. Из его комнаты были слышны, их пересекающиеся голоса — низкий и высокий, распространяясь в воздушном пространстве.

Бросив полотенце, он развернулся и пошел на звук: Куин полулежал на кровати, прислонившись к спинке, скрестив ноги, и переплетя пальцы рук, покоившихся на его мощной груди, улыбаясь Избранной. Лейла покраснела, вставая рядом с ним, глядя в пол, сцепив свои маленькие, женственные ручки перед собой.

Когда вошел Блэй, они оба посмотрели на него. Выражение лица Лейлы не изменилось. Однако, оно изменилось у Куина, став напряженным.

— Кто первый? — спросил Блэй, подходя к ним.

— Ты, — пробормотал Куин. — Давай ты.

Блэй не собирался запрыгивать на кровать, поэтому подошел к ее изножью и сел там. Лейла подошла и опустилась перед ним на колени.

— Господин, — проговорила она, предлагая свое запястье.

Включился телек, и начали перелистываться каналы, пока Куин щелкал громадным пультом. Он остановился на канале Spike и повторе турнира UFC 63[50]: бой Хьюеса против Пенна.

— Господин? — повторила Лейла.

— Прости. — Блэй наклонился, обхватывая ее тонкое предплечье своими огромными ладонями, удерживая твердо, но без излишнего давления. — Благодарю тебя за твой дар.

Он вонзился в нее так нежно, как только мог и вздрогнул, когда она слегка подпрыгнула. Он вытащил бы свои клыки из нее, чтобы извиниться, но это потребовало бы еще одного прокола, когда ему пришлось бы возобновить высасывание из ее вены.

Начав кормиться, он метнул взгляд на кровать. Куин был весь в бое MMA[51], его правая рука поднялась и сжалась в кулак.

— Чтоб тебя…, — пробормотал парень. — … и это по-твоему схватка?!

Блэй сосредоточился на том, что он делает и уже вскоре закончил. Отпустив ее руку, он посмотрел в красивое лицо Лейлы.

— Ты была сама любезность, как и всегда.

Ее улыбка была лучезарной.

— Господин… вы тоже, когда доставляете удовольствие, разрешая служить вам.

Он протянул ладонь и помог ей подняться, с одобрением отметив ее прирожденную грацию. И Боже, сила, которую она дала ему была ничем иным, как чудотворной. Он мог чувствовать ее энергию даже теперь, когда мозг затуманился благодарный его телу, сосредоточиваясь на том, что оно только что даровало ему.

Что Лейла даровала ему.

Куин по-прежнему был весь в бое, его клыки обнажились, не из-за Лейлы, а из-за кого-то, кто там проигрывал. Или выигрывал. Или из-за чего-то еще.

Выражение лица Лейлы сменилось смирением, которое Блэю было уж сли-и-ишком хорошо знакомо.

Блэй нахмурился.

— Куин. Ты собираешься кормиться?

Разноцветные глаза Куина продолжали пялиться в экран до тех пор, пока рефери не закончил бой; затем голубая и зеленая радужки глаз скользнули к Лейле. Чувственно приподнявшись, парень передвинулся на кровати, освобождая для нее место.

— Иди сюда, Избранная.

Три слова, сопровождаемые полуприкрытым взглядом, ударили в Блэя молотом — проблема состояла не в том, что Куин говорил Лейле — в этом не было ничего такого. А как.

Секс в каждом вдохе, каждом ударе сердца, каждом движении.

Лейла, казалось, чувствовала то же самое, потому что ее руки быстро и суетливо затрепетали по ее одеянию, сначала к украшенной ленте, а затем к лацканам.

По какой-то причине, Блэй впервые осознал, что под своими белыми складками она была абсолютно обнажена.

Куин протянул руку и ладонь Лейлы дрогнула, когда она вложила ее в предложенную ей руку.

— Ты замерзла? — спросил он, садясь. Под его тесной футболкой, пресс сложился в шесть напряженных кубиков.

Когда она покачала головой, Блэй направился в ванную комнату, закрыл за собой дверь и включил воду в душе. Раздевшись, он встал под струи и попытался выкинуть из головы происходящее на его кровати.

Это было бы успешно только в том случае, если убрать Лейлу из этой картинки.

Его мозг увяз в фантазии, где они с Куином растянулись вместе на матрасе, их рты на шеях друг у друга, клыки проникают в поверхность бархатной кожи, тела…

Для мужчин было довольно обычным затвердевать после кормления. Особенно, если они думали обо всей этой обнаженки. И мыло не помогало.

И образы, которые пришли на смену того, как они двое проникли в горла друг другу.

Блэй положил одну ладонь на гладкий мрамор, а другую — на свой каменный, пульсирующий член.

То, что он сделал, было быстрым и таким же удовлетворяющим, как кусок холодной пиццы: неплохо, но и близко не стояло рядом с настоящей пищей.

Вторая мастурбация не улучшила ситуации, поэтому он отказался предоставить своему телу третий забег. Из-за совести. Как отвратительно. Куин и Лейла занимались делом по другую сторону двери, пока он изображал Джонни Мнемоника[52], стоя под горячей водой? Фу.

Выйдя из душа, он вытерся, надел халат и сообразил, что ничего собой не прихватил, во что можно одеться. Поворачивая ручку двери, он взмолился, чтобы там все так и оставалось, как он их и оставил.

Слава Деве Летописецы, все так и было: рот Куина был на другом запястье Лейлы и он брал то, что ему было нужно, когда Избранная преклонила колени подле него.

Ничего открыто сексуального.

Облегчение, возникшее в груди Блэя, заставило его осознать, что заставляет его так белениться — не только это, а все, что касалось Куина.

Не очень здраво. В обоих случаях.

И кроме того, когда кипение пошло на спад, он подумал было ли таким уж неправильным то, что чувствовал Куин и то, что он делал? Ты ничего не можешь с этим поделать, когда кто-то тебя привлекает… а кто-то нет.

Подойдя к комоду, Блэй достал рубашку на пуговицах и черные штаны для сражений. Как только он повернулся, чтобы направиться в ванную комнату, Куин отнял рот от вены Лейлы.

Мужчина издал сытый стон и провел языком по ранкам, оставленным своими клыками. Увидев, как блеснуло серебро, брови Блэя насупились. Сережка пирсинга была новой, и он задался вопросом, кто ее изготовил.

Вероятно, Вишес. Парочка много времени проводила вместе и именно так им удалось раздобыть чернила для тату Джона — Куин стянул баночку.

Язык Куина скользящий по коже Избранной, заставлял металл мерцать с каждым движением.

— Благодарю, Лейла. Ты так к нам добра.

Он одарил ее быстрой улыбкой и свесил ноги с кровати, вставая. Лейла же, напротив, не двигалась. Вместо того, чтобы последовать из комнаты и уйти, она продолжала сидеть, понурив голову, сосредоточив взгляд на своих коленях…

Нет, на запястьях, которые выглядывали из-под манжетов ее одеяния. Когда она покачнулась, Блэй нахмурился.

— Лейла? — позвал он, подходя к ней. — Ты в порядке?

Куин подошел справа, обойдя кровать.

— Лейла? Что случилось?

Теперь пришла их очередь, встать перед ней на колени.

Блэй спросил четким голосом:

— Мы взяли слишком много?

Куин встал перед ней, предлагая ей свое запястье.

— Воспользуйся мной.

Дерьмо, накануне вечером она кормила Джона. Может было еще слишком рано?

Бледно-зеленые глаза Избранной поднялись к лицу Куина, и в ее взгляде не было дезориентации. Просто грусть, древняя тоска.

Куин отпрянул.

— Что я сделал?

— Ничего, — ответила она слишком сиплым голосом. — Если вы простите меня, я вернусь обратно в святилище.

Лейла собралась уже встать, но Куин схватил ее за руку и потянул обратно.

— Лейла, что происходит?

Боже, его голос. Такой гладкий, такой заботливый. Как и его рука, которой он приподнял ее подбородок, вынуждая посмотреть на него.

— Я не могу говорить об этом.

— Нет, можешь. — Куин кивнул в направление Блэя. — Мы сохраним твой секрет.

Избранная сделала глубокий вдох и выдох, означающий ее поражение, как будто она была без топлива, без вариантов, без сил.

— Правда? Вы сохраните молчание?

— Да. Блэй?

— Да, абсолютно. — Он приложил руку к сердцу. — Клянусь. Мы все сделаем, чтобы помочь тебе. Что угодно.

Она сосредоточилась на Куине, их взгляды встретились.

— Я неприятна вашему глазу, господин? — Когда он нахмурился, она провела пальцами по своим скулам, по лбу. — Я отступаю от идеала, поэтому мне отказывают…

— Боже, нет. Что ты такое говоришь? Ты прекрасна.

— Тогда… почему я до сих пор остаюсь-не-призванной.

— Не понимаю, мы призываем тебя. Регулярно. Я, Блэй и Джон. Рэйдж и Ви. Ты единственная, кого все мы просим, ​​потому что ты…

— Никто из вас мной не воспользовался для чего-то, помимо крови.

Блэй поднялся с колен и попятился, пока его ноги не наткнулись на стул и он обнаружил, что садится. Когда его задница приземлилась на подушку, выражение лица Куина почти заставило его рассмеяться. Парень никогда не терял самообладания. Частично из-за того, что слишком часто подвергался поводам за свою короткую жизнь: по выбору или нет. И частично из-за своей натуры. Он управлял собой во всех ситуациях. Практически.

Кроме этой, по-видимому. Куин выглядел так, будто был трахнут в затылок бильярдным кием.

— Я… — Куин прочистил горло. — Я… Я…

Ах, да, еще одно. Заикание.

Лейла заполнила тишину.

— Я с гордостью служу мужчинам и Братьям здесь. Я отдаю, не прося ничего взамен из-за своего обучения и наслаждения делать это. Но рассказываю я это потому, что вы спросили и… я поняла, что должна рассказать. Каждый раз, возвращаясь в святилище или в дом Праймэйла, я чувствую себя все более и более опустошенной. Я имею в виду, что могу сделать шаг в сторону. Поистине… — Она покачала головой. — Я не могу продолжать делать это, даже если это все, что я когда-либо видела в своей деятельности. Просто… мое сердце не может продолжать.

Куин опустил руки и потер бедра.

— Ты хочешь… Хотела бы ты пойти дальше, если есть такая возможность?

— Конечно. — Ее голос был сильным и уверенным. — Я горжусь быть полезной.

Теперь Куин провел рукой по своим густым черным волосам.

— Что именно… удовлетворит тебя?

Это было, как наблюдать за поездом, мчащимся под откос. Блэй должен был уйти, но не мог двинуться с места он просто оставался свидетелем столкновения.

И разумеется, бриллиантовый румянец Лейлы сделал ее еще более прекрасной. Затем ее полные, красивые губы раскрылись. Закрылись. Раскрылись… снова закрылись.

— Все в порядке, — прошептал Куин. — Тебе не обязательно говорить это вслух. Я знаю, чего ты хочешь.

Блэй чувствовал, как по его груди и рукам, заструился холодный пот, сбегая вниз по одежде, которую он выбрал для себя.

— Кого, — хрипло спросил Куин. — Кого ты хочешь?

Последовала еще одна долгая пауза, а потом она сказала только одно слово:

— Тебя.

Блэй встал.

— Я оставлю вас двоих.

Он был абсолютно слеп, двигаясь к выходу, инстинктивно прихватив на ходу свою кожаную куртку.

Закрывая дверь, он услышал, как Куин сказал:

— Будем двигаться не спеша. Если мы собираемся сделать это, мы не будем торопиться.

Выйдя в коридор, Блэй побрел от своей спальни, пока не дошел до двойных дверей, ведущих в крыло для персонала, и только тогда понял, что все еще в халате. Проскользнув к лестнице, ведущей в кинотеатр на третьем этаже, он сменил одежду у бездействующей попкорн-машиной.

Клокотавший глубоко в нем гнев, был как рак, съедавший его изнутри. Который, был так необоснован. И столь бесполезен.

Блэй встал лицом к полкам с DVD, названия которых были ничем, кроме визуальных картинок для его глаз.

Однако, то, что он достал, было не фильмом.

Это был клочок бумаги из кармана его куртки.