Мой любовник

ГЛАВА 37

Сидя в своем номере в особняке Рэтбоуна, Грег должен был бы чувствовать себя лучше, но не чувствовал. Благодаря нескольким фотографиям того задушевного портрета из холла, в сочетании с несколькими кадрами, сделанными в сумерках, при возвращении в Лос-Анджелес у них будет превосходный материал для выпуска программы. Дворецкий в свою очередь сделал широкий жест, подписав юридические документы, дающие разрешение на все виды доступа.

Оператор Стэн, мог организовать слежку повсюду в этом чертовом доме, где только сможет прикрепить свои окуляры.

Но Грег не чувствовал вкуса победы. Нет, в его кишках засело ощущение «это не может быть правдой» и еще эта жуткая головная боль, растекающаяся от основания черепа до самого лба.

И причина этому была в скрытой камере, прошлой ночью установленной ими в коридоре.

Тому, что она запечатлела не находилось рационального объяснения.

Парадоксально, что «охотнику за приведениями» столкнувшемуся с фигурой, испарившейся в воздухе, требовался Адвил[54] и Tамс[55]. Предположительно ему следовало скакать от радости, что на этот раз его оператору не придется скрывать каждый шаг.

Что до Стэна? Он только пожал плечами на это. О, он верил, что призрак был на настоящим — но это не произвело на него абсолютно никакого эффекта.

«С другой стороны, — подумал он, — можно зависнуть на телевизоре, просматривая «Злоключения Полин»[56] — идеальное снотворное средство, еще до того, как оно станет сальным.

Все-таки были положительные стороны у этой лажы.

Когда часы внизу пробили десять, Грег оторвался от ноутбука и подошел к окну. Господи, он чувствовал бы себя гораздо лучше, не увидь он этой длинноволосой фигуры, ошивающейся по округе прошлой ночью.

К черту это: Лучше бы ему не встречать этого говнюка вне коридора, выкидывающего фокус с галлюцинациями «видишь?», «а так?».

Из кровати позади него, Холли спросила:

— Надеешься там увидеть пасхального кролика?

Он оглянулся на нее, подумав, как же великолепно она смотрелась, привалившись на подушки, уткнувшись носом в книгу. Когда она достала книгу, он был удивлен, что это оказалась Дорис Кернс Гудвин[57] о Фицджеральдах и Кеннеди. Он полагал, она была больше по части биографии Тори Спеллинг[58], как большинство девчонок.

— Ага, весь в поисках пушистого хвостика, — пробормотал он. — Думаю спуститься вниз и посмотреть, не удастся ли мне изловить этого мошенника.

— Только не вздумай вернуться с каким-нибудь зефиром в стиле Peeps. Цветные яйца, шоколадные кролики, эта искусственная пушистая трава — еще куда не шло. Но Peeps меня просто вымораживают.

— Стен придет посидеть с тобой, о'кей?

Глаза Холли оторвались от предыстории Камелота.

— Обойдусь без няньки. И уж тем более без такой, что имеет склонность включать свет помимо основного верхнего так еще и в ванной комнате.

— Я не хочу оставлять тебя одну.

— А я и не одна. — Она кивком головы указала на камеру, установленную в углу комнаты. — Включи ее.

Грег прислонился к откосу окна. Ее волосы поблескивающие на свету и правда были красивыми. Цвет которых, конечно, был заслугой профессиональной краски… но это был идеальный оттенок блонда гармонирующий с ее кожей.

— Я смотрю, тебя это совсем не волнует, — упрекнул он, задаваясь вопросом, когда это они успели поменяться местами на этот счет.

— Ты имеешь в виду прошлую ночь? — Она улыбнулась. — Неа, я думаю, что той тенью был Стэн, разыгравший нас обоих в отместку за его отфутболивание из номера в номер. Ты же знаешь, как он ненавидит таскать багаж. И к тому же, это привело меня в твою постель, разве нет. Ну, не то, чтобы ты поспешил этим воспользоваться.

Он подхватил свою ветровку и подошел к ней. Обхватив ее подбородок рукой, он заглянул ей в глаза:

— Ты все еще хочешь меня?

— Всегда хотела. — Голос Холли понизился. — Это мое наказание.

— Наказание?

— Да ладно, Грег. — Когда он продолжил просто смотреть на нее, она всплеснула руками. — Ты плохая ставка. Ты женат на своей работе и скорее продашь душу, ради ее продвижения. Ты приводишь все и вся вокруг себя к наименьшему общему знаменателю, что позволяет тебе их использовать. А когда они становятся бесполезны? Ты и имени их не вспомнишь.

«Иисусе… а она была умнее, чем он думал».

— Тогда почему ты хочешь иметь со мной какие-то отношения?

— Иногда… я действительно понятия не имею. — Ее глаза вернулись к книге, не бегая вперед-назад по строчкам. Они просто сфокусировались на странице. — Думаю это потому, что я действительно была наивна, когда встретила тебя, и ты поразил меня как никто другой, и научил меня множеству вещей. И то первое впечатление держится до сих пор.

— Звучит не очень ободряюще.

— Может и так. Я надеялась перерасти это… а потом ты стал заботиться обо мне, и меня засосало во все это снова.

Он смотрел на нее, оценивающим взглядом — ее идеальные пропорции, гладкую кожу и удивительное тело.

Чувствуя себя запутанным и странным, и обязанным извиниться перед ней, он подошел к камере на треноге и включил ее на запись.

— Твой сотовый у тебя?

Она залезла в карман халата и достала свой БлэкБерри.

— У меня.

— Звони, если произойдет что-то странное, договорились?

Холли нахмурилась.

— Ты в порядке?

— Почему ты спрашиваешь?

Она пожала плечами.

— Просто никогда не видела тебя…

— Встревоженным? Да, думаю, что в этом доме что-то есть.

— Вообще-то я собиралась сказать… идущим на контакт, вообще-то. В действительности ты впервые смотришь на меня за все это время.

— Я все время смотрю на тебя.

— Не так.

Грег подошел к двери и становился:

— Могу я задать тебе немного неуместный вопрос… ты когда-нибудь красила свои волосы?

Холли пригладила рукой свои светлые локоны:

— Нет, никогда.

— Ты настоящая блондинка?

— Тебе ли не знать.

Когда она приподняла бровь, он вспыхнул.

— Ну, женщины могут использовать краску и в низу… ну ты поняла.

— Не думаю.

Грег нахмурился, задаваясь вопросом, и кто нафиг, контролирует его мозг: казалось, что все эти странные мысли в его голове вызваны какими-то радиоволнами, будто кто-то захватил его станцию. Послав ей короткую волну, он выглянул в коридор и осмотрелся — налево и затем направо, внимательно прислушиваясь. Никаких шагов. Скрипов. Никаких Касперов в простыне витающих над его головой по кругу.

Одергивая ветровку, он направился к лестнице, злясь на эхо собственных шагов. Этот звук заставлял его чувствовать себя преследуемым.

Он оглянулся. Никого, только пустой коридор.

На первом этаже, он обернулся на свет, оставшийся позади него. Один в библиотеке. Один в передней. Один в кабинете.

Нырнув за угол, он остановился, чтобы проверить портрет Рэтбоуна. Теперь эта картина не казалась ему такой уж чертовски романтичной и пользующейся успехом.

Одной из причин этому, была его собственная задница. Как бы ему хотелось, чтобы он никогда не звал Холли посмотреть на эту вещь. Возможно тогда, она не обернулась бы той фантазией в ее подсознании о том, что он приходил в ее номер заниматься с ней сексом. Господи, это выражение на ее лице, когда она рассказывала о своем сне. Не та часть о страхе, а о сексе — потрясающем, горячем сексе. Выглядела ли она так когда-нибудь после ночи с ним?

Останавливался ли он когда-нибудь, чтобы убедиться удовлетворил ли он ее как тот?

Удовлетворял ли он ее вообще?

Открыв парадную дверь, он вышел на улицу, словно подгоняемый какой-то определенной целью, когда в действительности ему некуда было идти. Ну, за исключением подальше от того компьютера, тех картин… и той тихой комнаты с женщиной, в которой, возможно, было сокрыто намного больше, чем он всегда думал.

Призрак-то вроде как реальный.

«Господи… какой же здесь чистый воздух».

Он пошел прочь от дома, и когда оказался примерно в сотне ярдов вниз по склону, то остановился и оглянулся назад. На втором этаже, он увидел свет в своем номере и силуэт Холли, откинувшейся на подушки, с книгой в ее длинных, точеных ручках.

Он продолжал идти, направляясь к линии деревьев и протекающему там же ручью.

«Разве призраки обладают душой? — удивился он. — Или они сами души?»

«У телевизионного вещания есть душа?»

Теперь, это был на половину экзистенциальный [59] вопрос.

Неторопливо обогнув имение, он остановился сорвать немного испанского мха, почувствовать кору на дубах, запах земли, и тумана.

Он был уже на полпути к дому, когда на третьем этаже загорелся свет… и высокая, темная тень прошла мимо одного из окон.

Грег начал идти быстрее. Затем побежал.

Он уже практически летел, запрыгивая на крыльцо и грохая дверью, распахивая ее и топая по лестнице. Срать он хотел на это дерьмовое «не-поднимайтесь-на-третий-этаж» предупреждение. И если он перебудит людей — отлично.

Добравшись до второго этажа он понял, что не имеет ни малейшего понятия о том, какая дверь ведет на чердак. Быстро шагая по коридору, проходя мимо гостевых комнат, он сообразил, что номера на косяках дверей были гребаными демаскирующими признаками[60].

Затем он добрался до складского помещения. Служебное помещение.

Спасибо тебе, Господи: ВЫХОД.

Он ворвался внутрь, перепрыгивая две ступени за раз по лестнице черного хода. Добравшись до верха, перед ним обнаружилась запертая дверь, из-под которой просачивался свет.

Он громко постучал. А в ответ — ничего.

— Здесь есть кто? — окликнул он, дергая ручку. — Эй?

— Сэр! Что вы здесь делаете?

Грег развернулся и посмотрел вниз лестницы, где стоял дворецкий — который был, даже спустя столько часов, одет в свою униформу.

Такое ощущение, что, он вообще не спал в постели, а просто вешал себя на ночь в шкафу, чтобы не помяться.

— Кто там? — потребовал ответа Грег, тыча пальцем через плечо.

— Простите сер, но третий этаж закрыт.

— Почему?

— Вам не стоит об этом беспокоится. Теперь, если вы не возражаете, я попрошу вас вернуться в свою комнату.

Грег открыл было рот, чтобы начать спор, но потом захлопнул его. Есть более удачный способ справиться с этим.

— Ага. О'кей. Как скажете.

Он с невозмутимым видом спустился вниз по лестнице и прошел мимо дворецкого.

Затем направился к себе в комнату, как примерный маленький постоялец и проскользнул внутрь.

— Как прогулка? — спросила Холли, зевая.

— Ничего не случилось, пока меня не было? — «Как, например, скажем мертвяк, зашедший сюда на пару палок чая?»

— Нет. Ну, кроме какого-то сумасшедшего промчавшегося по коридору. Кто это был?

— Без понятия, — пробормотал Грег, отключая камеру. — Даже никаких догадок…