Мой любовник

ГЛАВА 60

Кряхтя, Джон принял сидячее положение на каталке, Хекс помогла ему, удивив его своей силой. На мгновение ее рука задержалась на его спине, и он почувствовал, что весь его вес полностью поддерживается ею.

Опять же, как она частенько любила повторять — она не какая-нибудь там обычная женщина.

Вернулась Джейн и пустилась в разъяснения, как там у него обстоят дела под повязкой и что необходимо делать, чтобы позаботиться о послеоперационном шве… но он не слушал.

Он хотел секса. С Хекс. Прямо сейчас.

На данный момент эта нужда перебивала все остальные — и это была не просто плотская потребность, вроде обычного желания перепихнуться, нет, все было гораздо сильнее и глубже. Схватка со смертью заставляла его просто кричать о стремлении жить, и секс с желанным для вас человеком, был лучшим способом выразить этот крик.

Глаза Хекс сверкнули, когда она уловила испускаемый им аромат.

— Тебе нельзя двигаться еще минут десять, — предупредила Док, складывая свои инструменты в паровой стерилизатор. — А затем можешь завалиться здесь — на больничную койку.

«Пошли», показал он Хекс.

Свесив ноги со стола, Джон почувствовал взрыв острой боли в бедре, но это дерьмо никак не повлияло на принятое им решение. Однако, это привлекло внимание всех остальных. Матерясь, Хекс поддержала его, а доктор начала высказывать аргументы в поддержку «ложись-обратно-здоровяк», только Джон абсолютно не склонен был им следовать.

«У тебя здесь случаем не завалялась никакой одежды, в которую я мог бы переодеться?» показал он жестами, зная, что его член уже не может быть больше.

После этого завязался спор, и в конечном итоге, Джейн подняла руки, сдаваясь, уступив со словами, что если он желает быть идиотом, она не в силах это исправить. Затем кивнула и Элена исчезла, вернувшись с чем-то пушистым и плотным, и достаточно большим, чтобы прикрыть его… от ключиц до, возможно, середины бедра. К тому же это что-то было розовым.

Стопудово, дурацкая пижама была ничем иным, как расплатой за нежелание остаться. И если вы думаете, что халатик для Барби был способен скрыть возбуждение — то вы глубоко заблуждаетесь.

Его каменный член вздымался, указывая на его мужественность.

Заставляя гордиться ублюдком.

«Спасибо», поблагодарил он жестами, натягивая халат на плечи. С некоторыми ухищрениями, но ему таки удалось прикрыть грудь и что южнее. Едва.

Джейн прислонилась к стойке, скрестив руки на груди.

— Нет никакого способа, которым я смогла бы заставить тебя остаться здесь еще ненадолго? Или вернуться на костылях? Или… заставить тебя остаться здесь еще ненадолго?

«Я в порядке… но все равно, спасибо».

Док покачала головой.

— Вы, Братья — все занозы в заднице.

И тут, нечто жгучее пронзило его, не имевшее ничего общего с ногой.

«Я не Брат. Но не думаю, что буду спорить касательно второй части сказанного».

— Мудрый мужчина. Каким и должен быть Брат, которым ты и являешься.

Джон подтянул зад и аккуратно переместил свой вес со стола, все время следя за халатиком года от мисс Присс[104]. К счастью, все прошло вполне прилично даже когда Хекс нырнула под его руку.

Боже… она была лучшей опорой, какую только можно себе пожелать, беря на себя адски тяжелый груз, пока они ковыляли к двери. Вдвоем, они спустились в офис, нырнули в потайную дверь в стенном шкафу и оказались в туннеле.

Он прошел около… десяти ярдов, прежде чем остановился и развернул ее так, чтобы она стояла лицом к нему, а затем…

Выключил свет. Весь.

С помощью ментальной силы, флуоресцентные лампы на потолке погасли одна за другой, начиная с пары прямо над их головами, а затем в обоих направлениях. Когда тьма стала кромешной, он приступил к делу, как и она. Они чертовски хорошо осознавали, что Джейн и Элена будут заняты уборкой, по крайней мере еще в течение получаса. В особняке проходила Последняя Трапеза, поэтому опасаться, что кто-то мог вот-вот войти или выйти или принимать душ в раздевалке не приходилось.

Время ограниченно.

Но темнота служила ключом.

Несмотря на разницу в росте, которая даже с ее шестью[105] футами составляла более полдюжины дюймов[106], он с безошибочно отыскал ее рот, словно ее губы подсвечивались. Начав поцелуй, скользнув в нее своим языком, она тихо застонала, вцепившись в его плечи.

В этом славном месте, находясь ни здесь, ни там, в шаге от нарушения их договоренности, он выпустил своего связанного мужчину, давая волю эмоциям того момента, произошедшего в фермерском доме…

Того момента, когда ее кинжал покинул руку и полетел… даруя ему еще множество ночей жизни.

Его ладонь накрыла ее грудь, отыскав напряженный сосок и потирая его большим пальцем, пока он не наклонился и не заменил свои пальцы ртом. Хорошо, что она оставила куртку и оружие в вестибюле дома, поэтому между его и ее кожей стояла лишь обтягивающая футболка.

Ему хотелось разорвать ее, чтобы добраться до второй груди, но это было бы всего лишь быстрое утоление, до того как они смогут добраться до укромного места в его спальне: вместо того, чтобы схватить и разорвать, он скользнул обеими ладонями вниз и под, затем медленно задрал ее футболку, обнажая грудь. Де-е-ерьмо… она не надела бюстгальтер даже на сражение, и по ряду причин это безумно возбуждало.

Не то, чтобы он нуждался в дополнительной стимуляции, когда и так был возбужден до предела.

Пока вокруг эхом раздавались звуки их поцелуев, он пощипывал вершинки ее сосков, готовых для губ, затем толкнулся в Хекс своей эрекцией. Она уловила неосознанно сделанный им намек, и провела рукой вниз по его животу прямо к…

Джон откинул голову назад. Электрический толчок, поднявшийся по его позвоночнику, был настолько мощен, что ему пришлось разорвать поцелуй.

Быстрее, чем он смог сказать «Трахни меня как следует», Хекс прижала его к стене туннеля, и он почувствовал прохладный воздух, когда она развела в стороны полы его халата. Ее губы скользили по его груди, клыки оставляли двойные следы, от которых воспламенялся каждый нерв в его теле… особенно тот, что на вершине члена.

Джон издал молчаливый крик, когда ее жаркий, влажный рот отыскал горячее, твердое местечко, скользя по нему вниз, полностью вбирая в себя, увлекая его в мир жара и посасывания. Двигаясь обратно, она действовала не спеша и осторожно, пока головка его члена не выскользнула из ее рта с мягким звуком… а затем в игру вступил ее язык. Пока Хекс трудилась над членом, его глаза были открыты, но темнота, окружающая их, заставляла Джона чувствовать себя так, словно он зажмурил веки… и, о, боже, в этой ситуации слепота была не так уж и плоха. Он мог четко представить, как она выглядит, стоя на коленях перед разведенными ногами, обтягивающая футболка задрана вверх, соски напряжены, а голова двигается вперед и назад, вперед и назад.

Ее груди покачиваются с каждым производимым движением.

Пока его дыхание врывалось и вырывалось изо рта, он почувствовал, что вес его тела распределился между поврежденной и здоровой ногами, но проклятье, если бы он почувствовал что-то кроме того, что она делала. Черт, да он мог воспламениться и не почувствовать этого.

Он и был весь в огне, и если точнее, в разгорающемся пламени, когда Хекс прижала возбужденный член к низу его живота и провела своим языком вниз, пока не добралась до тяжелых набухших яиц. Один за другим втянув их себе в рот а затем выпустив, она вернулась к посасыванию возбуждения Джона.

Хекс нашла нужный ритм и Джон продержался не долго. Поглаживание и посасывание, поглаживание и посасывание, поглаживание…

Тело Джона выгнулось, и он ударил ладонями по стене, кончая. Когда все закончилось, он потянул ее вверх и целовал долго и жестко… с намеком на возвращение услуги…

Хекс намеренно порезала его нижнюю губу и облизала крошечную ранку.

— В постель. Сейчас же.

«Так. Точно».

Джон вернул освещение и они устремились в особняк.

Надо же поврежденная нога его нисколько не беспокоила.

***

Блэй оставался за пределами комнаты Сакстона во время и после кормления, но ему не позволили покинуть особняк, чтобы немного проветриться. Кузен Куина решил, что согласно Старым Законам, он его гость-мужчина в доме Первой Семьи, и поэтому протокол требовал, чтобы Блэй оставался в доме.

По крайней мере, хорошая драка дала бы ему чувство удовлетворения и помогла скоротать время.

После прибытия Фьюри и Селены и состоявшегося знакомства, Блэй отправился в свою комнату, успокаивая себя, повторяя, что нужно разложить вещи по местам. К сожалению «горничная» рутина заняла от силы минуты две и включила в себя перекладывание книги, которую он читал, на прикроватном столике… и переброски пары черных носков из ящичка с разноцветными к ее собратьям в нижний.

Одним из недостатков опрятности было то, что не было необходимости в генеральной уборке.

Он также недавно сделал стрижку. Подстриг ногти. Хорошо хоть не приходилось удалять волосы, благодаря тому, что у вампиров не было нигде волос, за исключением головы.

Обычно, если требовалось убить время, он звонил домой, чтобы поболтать с родителями, но учитывая, что творилось у него в голове, сейчас это была далеко не лучшая идея. Почему? Ему опротивело лгать и увиливать, вместо того, чтобы сообщить маме и папе: привет, ребята, вы этого еще не знаете, но я гей… и я думаю о свидании с кузеном Куина.

О, и, кстати, он здесь.

Кормится.

Боже, мысль о том, что Сакстон берет чью-то вену, была чертовски возбуждающей… даже если это была вена Селены.

Исключая факт, что с ними был Фьюри. Скорее, конечно, для соблюдения правил приличия, чем для защиты.

Поэтому, да, он ни в коем случае не собирался приближаться к той комнате. Последнее, чего он хотел — это возбудиться перед аудиторией.

Блэй посмотрел на часы. Побродил. Попытался посмотреть телевизор. Взял книгу, которую отложил совсем недавно.

Время от времени на его телефон приходили сообщения с поля боя, ни одно из которых не поднимало его и так нервное настроение. Братству всегда отправлялись регулярные обновления, поэтому каждый своевременно получал информацию, и новости были не утешительными: Джон был ранен, поэтому он, Хекс и Куин находились в подземной клинике Дока Джейн. Штурм фермерского дома прошел успешно, но только до определенного момента — предполагаемый Главный Лессер по-прежнему оставался на свободе, и они многих убили, но все же не всех. Адрес был закреплен за стритрейсером, но он был чист. Напряжение оставалось очень высоким.

Он глянул на свои часы. Затем на настенные.

И почувствовал себя так, словно хотел закричать.

Господи, прошло так много времени с тех пор, как Сакстон и Селена начали. Почему никто не пришел и не сообщил ему, что все закончилось?

Что если что-то случилось? Док сказала, что травмы парня не представляли угрозы для жизни и кормление хорошо поможет ему…

Опять же, если какой Брат и мог сладить с Сакстоном, то это был Праймэйл. Фьюри любил оперу, искусство и хорошие книги. Может, после всего эти двое разговорились?

В конечном итоге, не в силах выдержать собственную компанию, он спустился вниз на кухню, где хозяйничал доджен, готовя Последнюю Трапезу. Он попытался помочь, предложив расставить тарелки или приборы, или нарезать овощи, или сделать отбивные для жаркого из индеек — но прислуга так разволновалась, что он вынужден был отступить.

Боже, существовала только одна вещь, способная перевернуть мир доджена с ног на голову — предложение помощи. По своей природе, они не могли позволить кому-то, о ком они заботились, делать что-то, кроме как ожидать приготовленное — но также они не могли ответить и «нет сэр».

Прежде чем стать причиной подгоревшего обеда и массового самоубийства, он покинул кухню и вышел в столовую…

Вестибюльная дверь открылась и закрылась, и Куин начал пересекать мозаичный пол.

На лице, руках и кожаных шмотках парня была кровь. Свежая, блестящая кровь.

Для разнообразия — человеческая.

Первым инстинктивным порывом Блэя было закричать, но он сдержался, потому, как не хотел акцентировать внимание на то, что Куин явно побывал там, где Джона не было.

И как много хомо сапиенс по-вашему могло находиться в клинике тренировочного центра.

И к тому же, если учесть, что он предпочитал сражаться с теми, чья кровь была черной.

Блэй вбежал на лестницу и перехватил парня, практически у кабинета Рофа — массивные двери которого были закрыты.

— Какого черта с тобой произошло?

Куин не остановился, лишь продолжив движение к комнате. Скользнув внутрь, он собирался захлопнуть дверь прямо перед носом Блэя.

Предвидя такой результат, он протиснулся внутрь.

— Почему на тебе красная кровь?

— Я не в настроении, — пробурчал Куин, раздеваясь.

Кинув кожаную куртку на комод и разоружившись у стола, он скинул свои ботинки в середине комнаты по пути в ванную. Затем стянул футболку с плеч, и в конечном итоге та оказалась на лампе.

— Почему твои руки в крови? — повторил вопрос Блэй.

— Не твое дело.

— Что ты натворил, — спросил он, хотя чувствовал, что уже знает ответ. — Что, черт возьми, ты натворил?

Когда Куин наклонился к душу, чтобы включить воду, жесткие мышцы его спины натянулись над кожаными штанами.

Боже, красная кровь покрывала так же и другие части его тела — что заставило Блэя задаться вопросом, насколько далеко вниз она опускалась.

— Как твой мальчик?

Блэй нахмурился.

— Мой мальчик… а, Сакстон.

— Угу. «А. Сакстон». — Из-за стекла душевой заклубился пар, туман распространялся и опускался между ними. — Как он?

— Думаю, сейчас он кормится.

Разноцветные глаза Куина сосредоточились на чем-то позади головы Блэя.

— Надеюсь, ему лучше.

Когда они посмотрели друг другу в лицо, Блэй ощутил в груди такую боль, что был вынужден потереть ее.

— Ты убил его.

— Его? Кого? — Куин положил руки на бедра, мышцы груди и проколотые соски, выделялись на рельефном торсе, благодаря освещению в ванной. — Я не знаю никаких «его».

— Прекрати нести бред. Сакстону нужно знать.

— Значит теперь ты его защитник. — Враждебности в словах не ощущалось. Простая констатация факта. — Ладно, о'кей, я никого не убивал. Но я дал этому гомофобному[107] мудаку еще одну тему для размышлений, помимо рака горла, из-за сигарет, которые он курит. Я не позволю неуважительно относиться к членам своей семьи. — Куин развернулся, чтобы уйти. — И… ну, черт, веришь или нет, но мне не нравится, когда ты расстроен. Что если бы Сакстона бросили умирать и взошло солнце? Или если бы его нашли люди? Ты бы ни за что этого так не оставил. Не уладив.

Боже, ну и сукин сын. Делать такие неправильные вещи по такой правильной причине…

— Я люблю тебя, — прошептал Блэй так тихо, что звук льющейся воды заглушил слова.

— Слушай, мне нужно принять душ, — сказал Куин. — Я хочу смыть с себя всю эту гадость. А затем мне нужно поспать.

— Хорошо. Да. Хочешь, я принесу тебе что-нибудь перекусить?

— Я в порядке. Спасибо.

Собравшись уйти, Блэй оглянулся напоследок. Куин снимал кожаные штаны, и задница парня выглядела ну очень эффектно.

С все еще повернутой головой, он попытался нормально покинуть спальню, но врезался в стол и вынужден был ловить лампу, предотвращая ее падение на пол. Наведя порядок, он взял футболку и как жалкий неудачник, поднес мягкий хлопок к носу и вдохнул.

Закрыв глаза, он прижал футболку, к своей, которая была на его груди и прислушался к звукам льющейся воды.

Он не был уверен, сколько так простоял, зависнув в муках так-близко-и-все-же-так-далеко. Опасение быть пойманным, заставило его сдвинуться с мета. Аккуратно положив футболку на прежнее место, он вынудил себя направиться к двери.

Он был уже на полпути, когда увидел это.

На кровати.

Белый пояс скрученный на простынях, всего лишь еще одна смятая часть одежды.

Подняв выше глаза, он обнаружил две вмятины на лежащих рядом подушках. Конечно, Избранная Лейла забыла пояс от своей накидки, когда уходила. Что было возможно только при условии, если она была голой.

Блэй прижал руку к сердцу, ему показалось, что он находился очень глубоко под толщей воды в океане, и возвышающаяся над ним поверхность, давила на него.

Душ выключился и послышался звук полотенца обворачиваемого вокруг бедер.

Блэй прошел мимо недурно-используемой кровати и нырнул за дверь.

Он не осознавал, что принял четкое решение, но его ноги сами выбрали направление; которое было очевидным. Идя по коридору, они остановились у комнаты, а затем его рука сама по себе поднялась и тихо постучала. Когда последовал приглушенный ответ, он открыл дверь. По другую ее сторону, комната была покрыта тьмой и пахла просто божественно… и стоя в льющемся из коридора свете, его тень доходила до изножья кровати.

— Как раз вовремя, они только что ушли. — Хриплый голос Сакстона был обещанием всего, в чем так нуждался Блэй. — Пришел узнать как я?

— Да.

Наступила долгая пауза.

— Тогда закрой дверь и я покажу тебе.

Рука Блэя напряглась на дверной ручке, пока не прохрустели костяшки пальцев.

Затем он вошел внутрь и закрыл ее. Снимая свою обувь, он защелкнул замок.

Для уединения.