Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен

Глава 10

Первые лучи солнца ворвались в комнату как назойливые папарацци, без приглашений. Голова всё ещё была тяжёлой от вчерашних невест, да и, хм, процедур. Однако, сегодняшнее утро тоже не собиралось быть спокойным и приготовило новые сюрпризы.

— Казума-сама, пора вставать, — Харуно говорила так, будто давно бодрствует и ждёт момента, чтобы привести меня в порядок. Подозрительно. После вчерашнего, вообще, удивлён, что она может говорить так невозмутимо.

— М-м-м… — я натянул одеяло на голову. — Знаешь, если бы эволюция хотела, чтобы люди вставали на рассвете, она бы не придумала кровати.

— Не нарушайте график, — парировала та, методично стягивая с меня одеяло.

— График? — проворчал я, неохотно садясь на постели. — Что за график? Зачем мне график? Я что, премьер-министр?

— Нет, Казума-сама. Но вы наследник Кобаяси. Что требует дисциплины, — ответила она так невозмутимо, что я почувствовал себя ленивцем в сравнении с этой живой машиной.

Харуно направилась к шкафу, и я уже знал, что дальше начнётся её любимый ритуал: одевание «принца».

— Напоминаю, сегодня вас ждёт завтрак с господином Изаму.

— А можно я позавтракаю в постели? — и попытался снова упасть на подушки. — Скажем деду, что медитирую. В горизонтальном положении.

— Боюсь, это невозможно, — Харуно вынула один из костюмов из шкафа. — Согласно протоколу…

— Только не начинай снова про протоколы. Особенно после вчерашнего… — я осёкся, заметив, как она вдруг замерла. — Кстати, а есть протокол для, хм, того, что было вчера?

Харуно впервые на моей памяти УРОНИЛА ВЕШАЛКУ:

— Это был эксперимент. В рамках исследования. — её щёки вспыхнули. — Совершенно научный подход.

— Да-да, конечно, — усмехнулся я. — И куда ты отправишь отчёт? В журнал «Современные методы релаксации наследников»?

— Казума-сама! — она вспыхнула, но попыталась сохранить серьёзное лицо, хотя уши предательски покраснели. — Вам нужно одеваться.

— Да? А что если я хочу провести ещё один эксперимент?

БАМ!

Вторая вешалка полетела на пол.

Я ухмыльнулся:

— Кстати, — и потянулся, намеренно медленно вставая с кровати, ещё и со стояком в труселях, — а есть какой-нибудь научный журнал про то, как правильно смущать служанок?

Харуно попыталась сделать вид, что очень занята сбором упавших вешалок:

— Такие исследования не проводились.

— Значит, я могу стать первопроходцем? Напишу научную работу: «Влияние неожиданных комментариев на профессионализм идеальных служанок».

— Казума-сама! — она чуть не выронила собранные вешалки. — Это совершенно неуместно!

— Почему же? — я подошёл к ней ближе. — Вчера ты говорила про важность научного подхода. Особенно когда твои руки…

— ВАМ НУЖНО ОДЕВАТЬСЯ! — она практически выкрикнула, становясь пунцовой.

— Так теперь ты НЕ хочешь помогать мне с одеждой? — я невинно хлопнул ресницами. — А как же профессионализм, а, лапулечка?

Харуно издала какой-то совершенно непрофессиональный писк и метнулась на выход:

— Я подготовлю ваш костюм! ИЗ ДРУГОЙ КОМНАТЫ!

— Эй, Харуно-чан! А как же протокол⁈ — крикнул я ей вслед. — Разве можно оставлять наследника одного⁈ Вдруг я неправильно застегну пуговицы!

Из коридора донеслось что-то похожее на сдавленное «Я сейчас вернусь!», и я впервые увидел, как Харуно УБЕГАЕТ. Занятное зрелище.

Через минуту она всё-таки вернулась, явно пытаясь восстановить профессиональную невозмутимость.

— К ванным процедурам всё готово, Казума-сама, — сказала она, старательно глядя куда угодно, только не на меня.

— Прекрасно, — я улыбнулся максимально невинно.

И мы прошли в ванную комнату молча. Но что-то в походке Харуно изменилось, да и во взгляде. Что же ты задумала, Хару-чан?

— Казума-сама, — её голос прозвучал подозрительно вычурно, — сегодня я буду ОСОБЕННО тщательно следить за вашей гигиеной.

Неужели решила отомстить за утренние подколы?

— Знаешь, сегодня я справлюсь сам… — начал я отступать.

— Исключено, — отрезала она. — После вчерашнего ИССЛЕДОВАНИЯ я должна убедиться, что все процедуры проводятся правильно.

Я поперхнулся воздухом:

— Ты сейчас намекаешь на ТО САМОЕ… Ещё и так открыто⁈

— Страница 394, параграф 7, — она достала блокнот. — «Особая тщательность в утренних процедурах требуется после вечерних экспериментов».

— У ВАС ДАЖЕ ЭТО ЗАПИСАНО В ИНСТРУКЦИИ⁈

— Конечно, — Харуно невозмутимо надела резиновые перчатки. — Наука требует последовательности.

ЗАЧЕМ ЕЙ ПЕРЧАТКИ⁈

— Итак, — Харуно оттянула резинку со шлепком, — начнём с тщательного осмотра.

— КАКОГО ЕЩЁ ОСМОТРА⁈ — я попятился к стене.

— После вчерашнего эксперимента необходимо убедиться в отсутствии побочных эффектов. Том 4, глава 12: «Постэкспериментальное обследование наследника».

— ТЫ ЖЕ ГОВОРИЛА ТОМОВ ВСЕГО ТРИ!

— Это бонусное издание, — она надела ОЧКИ. — С подробными иллюстрациями.

— Стой! — я выставил руки вперед. — Может, обойдёмся без обследований⁈

— Невозможно, — она достала ЛИНЕЙКУ. ОТКУДА ОНА ВСЁ ВРЕМЯ ДОСТАЁТ ЭТИ ВЕЩИ⁈ — Нам нужно провести измерения.

— КАКИЕ ЕЩЁ ИЗМЕРЕНИЯ⁈

— Для статистики, — она сделала шаг вперёд. — Мы должны сравнить данные с вечерними показателями.

ГОСПОДИ, ОНА ЧТО, ВЧЕРА ЧТО-ТО ИЗМЕРЯЛА⁈

Я прижался к стене.

— Ты же не собираешься…

— Разумеется, — Харуно нарочито медленно сверилась с блокнотом. — По протоколу, после интенсивных вечерних процедур необходимо проверить все показатели. ВСЕ. Абсолютно, — она достала САНТИМЕТР. — Включая обхваты. Страница 567. «Методика измерения изменений физических параметров наследника после проведения экспериментов по снятию напряжения».

Я почувствовал, как краснею:

— Ты… ты что, ЗАПИСАЛА мои… параметры⁈

— Конечно. Вот, смотрите. Это диаграмма роста показателей во время вчерашнего эксперимента. Особенно интересен пик активности в момент…

— ХВАТИТ! — я попытался выхватить листок. — Откуда у тебя вообще эти данные⁈

— У меня очень чувствительные руки. Подходят для точных измерений.

Затем она вдруг сняла перчатки и очки:

— Ладно, Казума-сама, я пошутила.

Я застыл с открытым ртом:

— ПОШУТИЛА…

— Конечно, — она позволила себе лёгкую улыбку.

— Погоди, то есть все эти графики и измерения МОЕГО…

— Просто чистые листы бумаги, — она спокойно показала пустой блокнот и убрала его в карман. — А теперь давайте займёмся действительно важным делом — чисткой зубов.

МЕНЯ РАЗВЕЛИ!!!

Я смотрел на неё в полном шоке:

— Значит разыграла меня…

— Я эволюционирую и учусь, Казума-сама, — она взяла зубную щётку и нанесла пасту идеальной волной. — У вас.

— Харуно… — я покачал головой, уже не сдерживая улыбки. — Ты просто нечто.

— Откройте рот, пожалуйста, — сказала она своим обычным профессиональным тоном, но в глазах плясало озорство маленькой победы. — И не волнуйтесь, для этой процедуры у меня действительно есть инструкция.

Учится у меня, значит. Чёрт возьми, кажется, я создал монстра.

…

После процедур мы вернулись в спальню, где меня ждало новое испытание.

Я уставился на галстук в руках Харуно.

— Только не говори, что собираешься надеть на меня эту шёлковую удавку.

— Сегодня это необходимо, Казума-сама, — она начала раскладывать одежду с педантичной точностью. — Необходимо соответствовать этикету.

— Но медленное удушение галстуком меня угнетает, — я поморщился, когда она взялась за воротник рубашки.

— Не драматизируйте, — её пальцы ловко скользнули по моей шее, завязывая узел. Она вдруг оказалась подозрительно близко, — А вечером я помассирую вам шею.

Я не сдержался и усмехнулся:

— Используешь запрещённые приёмы.

— Просто применяю полученные знания на практике, — она затянула галстук. — Кстати, у вас уши краснеют, Казума-сама.

Чёрт! Она учится слишком быстро!

— Теперь жилет, — Харуно достала тёмно-синий элемент костюма с серебряными пуговицами.

— Серьёзно? — я закатил глаза. — Может сразу корону наденем?

— Вы же наследник.

— Наследник, а не рождественская ёлка, — проворчал я, пока она одевала меня. — Зачем столько слоёв?

— Потому что… — её пальцы на секунду задержались на пуговицах, — вам очень идёт.

Я приподнял бровь:

— Это что, комплимент от самой невозмутимой служанки Японии?

— Профессиональное наблюдение, — но её щёки слегка порозовели.

— Пиджак наденете после завтрака, — Харуно держала последний элемент моей «брони».

— Спасибо. Утешила, — я посмотрел в зеркало. — Что ж, идём…

…

По коридору мы шли в полной тишине. Харуно двигалась бесшумно, как призрак.

— Кстати, — я повернулся к ней, — после вчерашнего, ты же не расскажешь деду про наши, хм, исследования?

Она впервые за утро по-настоящему улыбнулась:

— Это останется строго конфиденциальной информацией, Казума-сама. Возможно, вам потребуются дополнительные эксперименты.

О боги, я точно создал монстра! НО КАКОГО!

Ручного? После вчерашних-то процедур звучит двусмысленно.

В столовой царила традиционная атмосфера: низкий стол, татами и аромат свежезаваренного чая. Дед Изаму уже сидел там, прямой как бамбук, с неизменной тростью рядом.

— Доброе утро, дед, — я опустился на подушку напротив.

— Доброе, Казума, — он отложил утреннюю газету. — Как спалось после насыщенного вечера?

Если бы ты знал, НАСКОЛЬКО насыщенного… Особенно КОНЦОВКА!

— Прекрасно, благодарю, — я взял чашку.

Перед нами идеальным полукругом выстроились десять разных блюд — настоящий парад японской кухни.

— Вижу, повара сегодня превзошли себя. Они тоже проходили кастинг, как вчерашние невесты?

Дед усмехнулся, но глаза оставались внимательными:

— Кстати, о невестах. Кто произвёл на тебя наибольшее впечатление?

Вот и началось.

Я посмотрел на него, изобразив невинное удивление.

— Ты так спрашиваешь, будто это был кастинг на роль моей будущей жены.

— А разве не так? — невозмутимо парировал дед.

Я вздохнул, понимая, что уйти от ответа не получится.

— Ладно, — начал я, притворно задумавшись. — Каждая из них была впечатляющей. Кто-то своим умом, кто-то экстравагантностью.

Дед приподнял бровь:

— Например?

Я приподнял чашку с чаем, чтобы скрыть улыбку. Вот же дедуля любопытный у меня, а.

— Минако, например, воплощение традиций. Такая идеальная, что страшно дышать рядом — вдруг нарушишь какой-нибудь древний этикет.

Дед хмыкнул:

— А Рика?

— Она могла бы написать книгу «Как очаровать наследника за 10 минут». Бестселлер, между прочим. Приятная особа.

— Хина?

— Если бы энергию можно было продавать, она бы уже купила половину Токио.

Дед едва заметно улыбнулся:

— Что остальные?

Я деланно задумался:

— С Юной после разговора не сразу понимаешь, получил ты просветление или ещё больше вопросов. Сатоми — тихая, но в её глазах скрывается что-то, что она была не готова показать.

— Акане? — перебил дед, глядя на меня испытующе.

— Умная. Слишком. С ней не уверен, играешь ты или играют тобой. Не расслабишься. Зато полно мотивации не проигрывать ей.

Дед отложил чашку, взгляд чёрных глаз стал более пристальным.

— Ты много говоришь, Казума, но мало отвечаешь по делу. Кто из них тебе действительно понравился?

Я сделал вид, что глубоко задумался, а затем усмехнулся.

— Дед, это же был всего лишь вечер. Я не эксперт по молниеносным влюблённостям.

— А зря, — заметил он с лёгкой иронией. — Иногда такие решения принимаются быстрее, чем ты думаешь.

Дед Изаму, казалось, решил не давить слишком сильно.

— Кстати, сегодня ты поедешь со мной в корпорацию, — сменил он тон на более деловой.

— В корпорацию? — переспросил я, поднимая бровь. — Ты же говорил, сегодня выходной.

— Ты хотел проветриться, — спокойно напомнил он. — Я всё устроил. Но будь готов, совет директоров тебе зададут несколько вопросов.

— Ещё и совет директоров? — проворчал я. — Хочешь, чтобы я стал твоим живым рекламным щитом?

— Не совсем, — ответил тот с улыбкой. — Но, как наследник, ты должен привыкать к их вниманию.

Я посмотрел на него, пытаясь понять, где заканчивается его забота и начинается игра в наследие.

— Ладно. Только скажи им, чтобы не задавали вопросов про невест.

Дед усмехнулся.

— Ничего не обещаю.

Я хмыкнул и отложил палочки:

— Дед, давай по-честному. Я уважаю семейные традиции. Все эти: вечера, церемонии, знакомства. Понимаю, что так принято.

Он приподнял бровь, жестом предлагая мне продолжить.

— Но разве мужчина не должен самостоятельно завоевать женщину, которую он любит? А не просто выбирать из поданного списка, как в ресторане?

Уголки его губ дрогнули, в старческих глазах появился интерес.

— Говоришь так, будто ресторан плох.

Я покачал головой:

— Не в ресторане дело, дед. Разве трофей, добытый своими усилиями, не будет более ценен?

Изаму усмехнулся, отставив чашку чая.

— Трофей, говоришь? Ты, значит, видишь женщину как награду за усилия?

— Ну, это ты так сказал, — ответил я с нарочитой серьёзностью. — Я-то имел в виду, что отношения, построенные на борьбе и завоевании, более крепкие.

Он слегка хмыкнул, сложив руки перед собой.

— Казума, порой борьба за что-то не делает результат лучше. Иногда стоит принять то, что тебе уже предлагают.

— Возможно. Но как я тогда узнаю, что это действительно моё?

Его глаза задержались на мне дольше обычного.

— Ты становишься похож на своего отца, — произнёс он, и в его голосе абсолютно точно прозвучало одобрение.

Не знаю, радоваться этому или нет, и какие отношения между ним и моим отцом, но решил, что лучше сменить тему:

— А ещё мне интересно, почему ты так уверен, что директора захотят меня слушать. Они же ради тебя придут.

Дед усмехнулся снова, явно довольный тем, что разговор принял более лёгкий оборот.

— Потому что ты — наследник, Казума. А ещё люди любят загадки, а ты именно такой.

— Значит, меня ждёт допрос от людей в костюмах за миллион йен. Может, сразу адвоката взять? — я отпил из чаши, затем сказал уже иным тоном: — Хорошо. Я поеду в корпорацию. Пусть директора познакомятся с будущим боссом.

Дед удивлённо приподнял бровь:

— Вот как? А как же «не хочу быть живым рекламным щитом»?

— Ну, раз уж я наследник, — я отставил чай с показной элегантностью, — стоит начать вести себя соответственно. К тому же, — и хитро прищурился, — уверен, некоторым директорам не помешает немного встряски.

— Встряски? — дед заинтересованно подался вперёд.

— Конечно. Вместо чопорного наследника они получат меня, — я широко улыбнулся. — А я, знаешь ли, люблю нарушать протоколы.

ОСОБЕННО ПОСЛЕ ВЧЕРАШНЕГО.

«Так и во вкус войдёшь, Казума!» — прозвучал внутренний голос. И я был с ним абсолютно согласен!

— Ты что-то задумал, — это был не вопрос.

— Я? — и изобразил святую невинность. — Просто хочу показать, что наследник Кобаяси — не просто выставочная кукла в дорогом костюме. А если они спросят про невест. Что ж, расскажу им такую романтическую историю, что забудут про квартальные отчёты. И попадутся в ловушку.

Дед впервые за утро искренне рассмеялся:

— Ты становишься опасным, внук.

— Я всегда был таким, — и подмигнул ему. — Просто сейчас решил не скрывать.

Чёрный лимузин, сверкающий на утреннем солнце, стоял перед входом, как символ власти и богатства семьи Кобаяси. Я бы, конечно, предпочёл что-нибудь менее кричащее, вроде велосипеда, но дед явно был не согласен.

— Серьёзно? — я окинул машину скептическим взглядом. — А что-нибудь поскромнее не нашлось? Может, танк?

— Это традиционный транспорт семьи, — невозмутимо ответил дед.

— Ага, чтобы все точно знали: «Осторожно, едут Кобаяси!»

Весь персонал выстроился в линию, кланяясь одновременно как по команде.

— У нас и группа поддержки есть. Может, им ещё и помпоны раздать?

Я залез в лимузин после деда Изаму и развалился на сиденье с максимально независимым видом:

— Знаешь, дед, здесь не хватает только диско-шара и караоке.

— Не искушай меня, — хмыкнул он. — Могу и установить.

— Только не говори, что у тебя есть любимая песня для караоке.

— «Раскалённые сердца самураев», — абсолютно серьёзно ответил тот.

Я поперхнулся воздухом:

— Ты же сейчас пошутил?

Он только ухмыльнулся. Вот же! Я теперь не успокоюсь, пока не узнаю, пошутил он или нет!

…

Лимузин с сопровождением охраны плавно скользил по улицам делового района Токио. Небоскрёбы отражали утренние солнечные лучи, создавая иллюзию города из стекла и света.

— Видишь то здание впереди? — дед Изаму указал тростью на величественный небоскрёб. — Штаб-квартира Кобаяси Group. Сто двадцать этажей чистой власти.

Я внимательно рассматривал здание, чувствуя странное волнение:

— Впечатляет. И ты хочешь, чтобы я когда-нибудь управлял всем этим?

— Не когда-нибудь, — дед повернулся ко мне, старческий взгляд стал острым, как старый, но надёжный клинок. — А скоро. Очень скоро.

— Почему такая спешка? — я прищурился.

Тот постучал сухожильными пальцами по трости:

— Потому что время не ждёт, Казума. Акционеры хотят видеть сильного наследника. Того, кто сможет вести компанию дальше.

— И ты думаешь, что я справлюсь?

— Уверен, — его голос стал тверже. — Даже без памяти ты показываешь характер настоящего лидера. Дерзкий, умный, не боишься принимать решения.

Я посмотрел в окно на приближающееся здание:

— Знаешь, дед, может, я и потерял память, но что-то внутри говорит мне — я действительно смогу.

Дед удовлетворённо кивнул:

— Кровь Кобаяси не обманешь.

Лимузин плавно остановился у подножия небоскрёба, который стремился достичь небес. Высоченный, зеркальный, мощный, будто одним видом говоривший всем: «Мы здесь, чтобы править.»

Стеклянные двери главного входа распахнулись, и наружу хлынула волна сотрудников в идеальных костюмах. Они выстроились в два ряда, образуя живой коридор, как если бы встречали особ королевской крови.

— Дед, — я поморщился, глядя на эту церемонию, — ты не предупреждал, что устроишь парад.

— Обычная практика, — спокойно ответил он, поправляя манжеты пиджака. — В нашем мире важно соблюдать традиции, Казума.

Телохранитель открыл дверь, и дед выбрался из машины первым, не спеша, с таким видом, что ему принадлежит весь мир. Я последовал за ним, и едва туфли коснулись мрамора, на меня обрушился поток взглядов.

Ну вот, началось.

— Доброе утро, господин Изаму! Доброе утро, Казума-сама! — хором произнесли сотрудники, кланяясь так синхронно, что больше походило на театральный номер.

— Они что, репетировали? — шепнул я деду.

— Каждое утро, — ответил он абсолютно серьёзно.

Мы двинулись по живому коридору. Я старался держать спину прямо, хотя побои всё ещё давали о себе знать. Каждый встречный сотрудник кланялся ещё раз, когда мы проходили мимо. В их глазах читалось любопытство — ещё бы, наследник семьи Кобаяси, который пропадал чёрт знает где, вдруг появляется в компании.

У входа нас встретила женщина лет сорока в строгом сером костюме. Её причёска выглядела так, будто каждый волосок прошёл строгий отбор на право находиться именно в этом месте.

— Господин Изаму, — она поклонилась, затем посмотрела в мою сторону. — Казума-сама, Я — Табана Саяка, приветствуем вас в Кобаяси Group.

Я кивнул и прошёл в здание вслед за дедом.

Внутри всё выглядело так, будто дизайнеров заставили пересмотреть лучшие фильмы про миллиардные корпорации и добавить побольше блеска. Мраморные полы, высокие стеклянные стены, зелёные растения в идеальных горшках. Лобби было огромным, а персонал двигался будто синхронно.

— Господин Изаму, Казума-сама, лифт ждёт вас, — произнёс мужчина в строгом костюме, поклонившись.

Мы направились к лифту — отдельному, предназначенному только для руководства. Створки разъехались бесшумно, являя кабину, больше похожую на комнату в пятизвёздочном отеле: зеркальные стены, мягкое освещение, даже какое-то подобие картины на задней стенке. Внутри было настолько тихо, что я слышал, как дышу.

— Сто первый этаж, — произнёс дед, и лифт тронулся так плавно, что движение можно было определить только по меняющимся цифрам на дисплее.

— Ты когда-нибудь думал, что это слишком? — спросил я, нарушая тишину.

— Слишком? — переспросил дед, глядя на меня с лёгкой улыбкой.

— Ну, например, этот лифт. Кажется, он специально создан, чтобы показать людям как выглядит слово «превосходство» наяву.

Дед усмехнулся:

— Превосходство, Казума, заключается не в самом лифте. А в том, что люди внизу знают: он существует, но никогда в нём не окажутся. Внушение превосходства — часть управления. Запомни это.

— Да уж, не всё так просто, — согласился я.

— В мире Кобаяси, Казума, нет ничего «просто», — дед постучал тростью. — Каждая мелочь — послание. Каждый жест — знак. Научись читать их, и поймёшь, как управлять этим миром, внук.

Створки лифта открылись, явив длинный коридор, ведущий к массивным дверям конференц-зала. Ковёр заглушал шаги, но воздух буквально кипел от напряжения.

— Готов? — спросил дед, положив руку на дверную ручку.

К чему, хотелось у него спросить? К тому, что сейчас окажусь перед стаей акул большого бизнеса, которые наверняка ждут, что я оступлюсь?

— Конечно, — ответил ему вслух, выпрямляя спину. — Выбора-то все равно нет.

Двери распахнулись, и я шагнул в новый мир — мир, где каждый взгляд оценивает, каждое слово имеет вес, а каждая улыбка скрывает десяток непроизнесённых вопросов.

За длинным столом сидели люди, чьи костюмы стоили как автомобили. Опасные взгляды скрестились на мне, как прицелы снайперов. Повисла тишина — тяжёлая, оценивающая.

Дед, уверенный и непоколебимый, как всегда, шагнул вперёд и поздоровался, как хозяин, знающий, что все здесь играют по его правилам.

— Доброе утро, господа, — оглядел он присутствующих. — Сегодняшний день особенный. Позвольте представить вам будущее компании Кобаяси — моего внука и наследника, Ямагути Казуму.

Все взгляды в комнате с новой силой впились в меня. Я почти физически ощущал, как меня оценивают, препарируют, ищут слабости. Двенадцать человек — каждый похож на тигра, притаившегося перед прыжком.

Ну что ж, Казума, твой выход. Покажи, что ты достоин быть здесь, или они разорвут тебя на части.

— Доброе утро, — произнёс я, обводя взглядом присутствующих. — Для меня большая честь познакомиться с людьми, которые создавали историю Кобаяси Групп.

Было настолько тихо, что я мог бы услышать, как кто-то перелистывает страницу блокнота. Наконец, прозвучал чей-то голос. Это был вопрос от мужчины с седеющими волосами, чьи глаза смотрели так, будто собирался вскрыть каждую мою мысль. На его запонках поблёскивал логотип компании.

— Ямагути-сан, — произнёс он размеренно, — в свете недавних событий, — намекнул он на мою потерю памяти, — как вы оцениваете свою готовность принять на себя ответственность за будущее корпорации?

Каждое его слово было выверено, как удар в кендо. Я почувствовал, как остальные подались вперёд, ожидая моего ответа.

— Знаете, — ответил я, выдержав паузу, — есть старая дзен-буддистская притча. Ученик спросил мастера: «Когда я пойму, что готов?» Мастер ответил: «Если ты думаешь, что готов — ты ещё не готов. Если думаешь, что не готов — ты уже на пути».

По лицам директоров пробежала лёгкая рябь интереса. Даже дед чуть приподнял бровь.

Женщина в безупречном тёмно-синем костюме — каждый жест которой говорил о многолетнем опыте корпоративных войн — приподняла подбородок:

— Прекрасная метафора, Ямагути-сан. Но Кобаяси Групп — не дзен-монастырь. Здесь цена ошибки измеряется миллиардами.

— Вы правы, — посмотрел я ей в глаза. — И именно поэтому я не собираюсь притворяться, что знаю всё. Но готов учиться. У каждого из вас.

Пожилой мужчина справа от деда, чьи глаза казались почти закрытыми, но я чувствовал их цепкий взгляд — медленно произнёс:

— А что насчёт инноваций? Молодое поколение часто стремится всё изменить, не понимая ценности традиций.

Я взглянул на него и неспешно улыбнулся:

— Традиции — не пепел, который нужно хранить, а огонь, что нужно поддерживать. Инновации не должны разрушать фундамент, они должны укреплять его.

Кто-то переглянулся. Даже пробежал едва заметный шёпот. Я заметил, как дед сжал трость чуть крепче — явный знак удовлетворения.

Внезапно я понял: они не хотели услышать заученные ответы или смелые обещания. Они хотели увидеть характер. И почему-то я почувствовал, что могу быть собой, не пытаясь соответствовать чьим-то ожиданиям.

Это было странно освобождающе.

— Позвольте гипотетический вопрос, Ямагути-сан, — произнёс мужчина, чьи золотые запонки с брюликами стоили, вероятно, состояние. Его голос звучал мягко, но в нём слышался металл. — Перед вами две дороги: стабильность или возможность. Безопасный путь или рискованный прыжок, способный удвоить влияние компании. Какой путь выберет наследник Кобаяси?

Я почувствовал, как воздух в комнате стал плотнее. Это не просто вопрос — это был тест.

— Интересная дилемма, — ответил я, выдержав паузу. — Но, возможно, сам вопрос построен на ложном противопоставлении.

Многие прищурились.

— Видите ли, — продолжил я, — истинная сила заключается не в выборе между риском и стабильностью. А в умении находить точку баланса. Превращать риски в возможности, а стабильность — в фундамент для роста.

Женщина в темно-синем костюме. Та самая, да. Снова приподняла подбородок:

— Красивые слова, Ямагути-сан. Но бизнес требует конкретных решений.

— Верно, — я снова посмотрел ей прямо в глаза. — И каждое решение должно отвечать одному вопросу: укрепляет ли оно доверие к имени Кобаяси? Можно удвоить прибыль, но потерять репутацию. А можно принять меньшую прибыль сегодня, чтобы завтра открыть двери, которые другим даже не видны.

Я заметил, как дед кивнул. В глазах директоров появилось что-то новое — может быть, уважение, а может, признание.

Старик с массивным перстнем-печаткой усмехнулся:

— Мудрый ответ для столь молодого человека, ещё и потерявшего память.

Я ответил ему с полуулыбкой:

— Возможно, некоторые вещи хранятся не в памяти, а в крови.

Дед поднялся, опираясь на трость. Его аура мгновенно заполнила комнату, забрав внимание зала.

— Господа, — произнёс он с той властностью, которая не требует повышения голоса. — Уверен, вы увидели, каким потенциалом обладает мой внук. Будущее Кобаяси Групп в надёжных руках.

И мы покинули зал.

В коридоре дед положил руку мне на плечо:

— Казума, — в его голосе зазвучала теплота, — сегодня ты показал им не то, что они хотели увидеть. Ты показал им то, что они должны были увидеть.

Я улыбнулся:

— Думаешь, они впечатлены?

— О, — усмехнулся дед, — они в ужасе! И это именно то, чего я ждал.

…

После напряжённой встречи мы поднялись на 119-й этаж, и дед Изаму повёл меня по коридору, который выглядел так, будто его проектировали на случай, если сюда вдруг решит заглянуть какой-нибудь император.

— Ты проделал хорошую работу, Казума, — сказал дед, чуть сбавив темп.

— Спасибо, — шёл я рядом. — Если честно, думал, что кто-то из них меня укусит.

— Они пытались, — заметил тот с лёгкой усмешкой.

Мы остановились перед массивной дверью из тёмного дерева. На серебряной табличке элегантная гравировка гласила: «Ямагути Казума». Свет, падающий из окон коридора, играл на металле, прям как специально подчёркивая значимость момента.

— Твой кабинет, — произнёс дед Изаму с особой интонацией, которая превращала простые слова в исторические события.

— Кабинет? — переспросил я, поднимая бровь. — Ты решил, что теперь у меня будет личный тронный зал?

Дед проигнорировал мой сарказм, жестом приглашая войти. И я оказался в помещении, которое выглядело как интерьер мечты любого бизнесмена.

Панорамные окна открывали вид на Токио, превращая город в живую картину. Массивный стол из редкого чёрного дерева возвышался как алтарь власти. Каждая деталь интерьера кричала о статусе: антикварные часы, картины в строгих рамах, книги в кожаных переплётах.

— Место, достойное наследника Кобаяси, — произнёс дед, наблюдая за моей реакцией.

Я медленно прошёл к столу, проводя пальцами по полированной поверхности.

— Впечатляет. Хотя больше похоже на музей, чем рабочее место.

Он подошёл ближе и положил руку на спинку кресла, собираясь сказать что-то важное.

— В этом кабинете ты будешь принимать решения, которые повлияют на судьбы тысяч людей.

Я обернулся к нему:

— А если я не оправдаю ожиданий?

— Ты Кобаяси, — просто ответил он. — Мы не боимся ответственности. Мы её принимаем.

Я понимающе кивнул. Хорошие слова.

Внезапно он поднял руку, вспомнив что-то:

— А, и ещё одна деталь.

Дверь открылась бесшумно, как по невидимому сигналу. На пороге возникла женщина, чей внешний вид заставил бы профессиональных модельеров плакать от зависти. Идеально скроенный костюм, безупречная осанка, взгляд, способный заморозить пламя. За её плечами явно была не просто школа этикета, а что-то намного более серьёзное. И это была та самая телохранительница, не выпустившая меня из поместья. Кана, насколько не изменяет память.

— Кана, — представил её дед. — С сегодняшнего дня она будет твоей личной ассистенткой и телохранительницей.

Она поклонилась с грацией, в которой читались годы спецподготовки:

— Для меня честь служить наследнику семьи Кобаяси.

Я перевёл взгляд с неё на деда:

— Телохранительница? — и изогнул бровь. — Ты думаешь, мне нужна защита?

— В нашем мире, Казума, даже тени нуждаются в охране.

Кана сделала шаг вперёд, движение было отточено до совершенства. Чувствовалась в ней какая-то особая грация хищника — элегантная и смертоносная одновременно.

— Казума-сама, — произнесла она профессиональным ледяным тоном. — С этого момента я отвечаю за вашу безопасность и организацию вашего рабочего графика.

Я позволил себе усмешку:

— А человечность в список задач не входит?

Дед бросил на меня предупреждающий взгляд, но в уголках его глаз притаилось веселье.

— Кана — произведение искусства, — заметил он с лукавым взглядом. — Лучшая в своём деле. Она защитит тебя даже от самого себя.

— Как интригующе, — протянул я, устраиваясь в кресле. — И что, остановит, даже если решу устроить небольшой побег через окно?

Взгляд Каны не дрогнул, но в нём мелькнуло что-то, похожее на вызов:

— В таком случае, Казума-сама, мне придётся продемонстрировать, почему выбор двери всегда предпочтительнее.

Я перевёл взгляд на деда:

— Скажи честно, её собрали в секретной лаборатории?

— Нет, — ответил тот с едва заметной улыбкой. — Но иногда я сам в этом сомневаюсь. На этом я вас оставлю, — и он, с какой-то странной улыбкой, махнул рукой и вышел из кабинета.

Ну, спасибо за личного надзирателя, дедуля.