Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен

Глава 7

Вечер начал сгущаться, когда у особняка Кобаяси закипела суета. Один за другим к контрольно-пропускному пункту подъезжали роскошные автомобили, похожие на хищных зверей в свете фонарей, и, проезжая на территорию поместья, выстраивались в очередь. В одном из таких автомобилей сидела Фудзивара Акане. Руки на коленях, взгляд угольных глаз устремлён на величественные ворота особняка, которые возвышались, как вход в другой мир, бросая безмолвный вызов каждому, кто осмеливался приблизиться.

— Госпожа Акане, — раздался голос личной помощницы — Ханако, — Вы выглядите просто потрясающе. Уверена, сегодня вы затмите всех!

— Пф-ф… — Акане перевела на неё насмешливый взгляд, приподняв бровь.

— Ханако-чан, — начала она мягко, но с долей сарказма, — тебе не стыдно подбадривать свою госпожу?

Та смущенно кашлянула в кулачок:

— Простите, госпожа, но мой долг — поднять вам настроение, — ответила она с лёгкой улыбкой, хотя её тон оставался безупречно вежливым.

Акане откинулась на спинку сиденья, скрестив руки на груди.

— Настроение мне поднимают сложные интеллектуальные партии или успешные переговоры. А не твоё «вы затмите всех». — Она сделала паузу, немного усмехнувшись. — И кстати, я всегда затмеваю всех. Без лишних мотиваций.

Ханако выдержала её взгляд, чуть склонив голову, пытаясь скрыть улыбку. Всё-таки они были почти как подруги.

— Разумеется, госпожа. Если вы хотите, чтобы я молчала, я выполню ваш приказ.

Акане вздохнула, бросив взгляд на другие машины, из которых выходили девушки, с видом принцесс на императорском балу. Явно старались произвести впечатление ещё до входа в особняк.

— Я хочу, чтобы ты говорила только умные вещи, — лениво бросила Акане. — Или хотя бы помогла найти причины, почему я согласилась на это безумие.

— Потому что Казума-сама — ваша первая любовь.

БАМ!

Простой и прямой ответ Ханако ударил точно в цель.

Акане застыла, взгляд чёрных глаз на мгновение стал острым как катана.

— Ты слишком смелая, — процедила она наконец.

— Это моя работа, госпожа, — ответила Ханако с ангельской улыбкой.

Акане усмехнулась, поправив идеально уложенный хвост.

— Ладно, Хана-чан. Спасибо за честность. — Её голос стал тише, почти задумчивым. — Что ж, пусть эта партия начнётся.

Ханако кивнула, ожидая, когда уже выскользнет из машины первой и откроет дверь для своей госпожи. Акане же подавила все эмоции. Она на территории Кобаяси, и впереди ждёт нечто большее, чем просто вечер «показа невест».

…

Особняк Кобаяси был украшен декорациями под дух японских традиций. Двор, утопающий в красоте цветущего сада, казался местом из сказки. У красных ворот, под изысканным навесом, стояли две фигуры — господин Изаму и его верная помощница Саяка.

Изаму-сама наряжен в тёмно-синюю юкату с изящным узором в виде золотых волн — символ стабильности и величия. Широкий пояс завязан с идеальной точностью, а в руках всё та же трость с резной рукоятью, украшенной фамильной эмблемой Кобаяси.

Саяка, как всегда, выглядела сдержанно, при том элегантно. Кремового оттенка юката с тонкими серебристыми линиями, напоминающими лунный свет. Волосы собраны в высокий узел — такой безупречный, что казалось, будто его создавали боги каллиграфии. Она стояла чуть позади господина, с планшетом в руках, готовая фиксировать каждую деталь вечера.

Первая машина остановилась у ворот, и из неё вышла Ямадзаки Минако.

Молодая японка ступила на дорожку с плавностью, выдававшую её аристократическое воспитание, отточенное годами тренировок. Юката выполнена в оттенках бледной сакуры с золотыми акцентами на рукавах и подоле. Волосы уложены в изысканную причёску с традиционными шпильками, инкрустированными жемчугом. Она слегка наклонилась, приветствуя Изаму и Саяку.

— Ямадзаки Минако, — прозвучал её приятный голос, а эта мягкая улыбка могла свести многих мужчин с ума. — Благодарю за приглашение, Кобаяси-сама.

Изаму едва кивнул, взгляд изучающий, но благосклонный.

— Добро пожаловать, Ямадзаки-сан. Прошу, проходите.

Саяка сделала жест, указывая прислуге проводить гостью.

Следующая машина подъехала почти сразу, и из неё вышла Танака Рика.

Эта выглядела куда более уверенно, чем её предшественница. Юката тёмно-бордового цвета с золотыми узорами в виде хризантем — символа благородства, хотя, в некоторой мере, выглядела совсем немного, как вызов оппоненткам. Волосы распущенны, при этом украшены традиционным гребнем с тонкой резьбой. Взгляд живой, а походка уверенная, свободная.

— Танака Рика. Добрый вечер, Кобаяси-сама, — сказала Рика, слегка улыбаясь. — Благодарю за интересную возможность.

— О-хо-хо, Танака-сан, — ответил дед, с ухмылкой. — Рад видеть вас. Надеюсь, вечер таким для вас и окажется.

— В этом я не сомневаюсь, — отозвалась та с лёгким намёком на шутку.

Изаму лишь слегка усмехнулся, жестом приглашая её пройти внутрь, после снова перевёл взгляд на подъезжающую машину. Наружу выбралась миловидная девушка. Точь фея, только черноволосая.

— Куросаки Сатоми. Рада увидеть вас, Кобаяси-сама, — представилась скромно юная девица с миловидным лицом. Медовая юката с красным журавлём. Добрый взгляд. Да и, как ни посмотри, очень милая, добросердечная девушка.

— А как я рад, Куросаки-сан, — кивнул дед с искренней улыбкой. — Прошу, проходите. Хорошего вечера.

— Благодарю, — кивнула Сатоми и последовала за прислугой.

— Три из шести, — пробормотал Изаму себе под нос. — Что ж, теперь очередь «особых» претенденток.

Саяка чуть заметно улыбнулась, но не проронила ни слова, возвращаясь к своим записям.

Особняк Кобаяси продолжал погружаться в атмосферу вечера. Под фонарями, освещающими дорожку, вновь остановилась машина, и из неё уверенно выскочила. Да-да, ВЫСКОЧИЛА. Прям прыжком. Плям. Окубо Хина.

— Хох… — выдохнула Саяка, глаза как блюдца из любимого чайного сервиза.

Хина шла, да что там шла, прям ШЛА к вратам, как вихрь в человеческом обличье. Шаги быстрые и чёткие, точь у спортсменки, привыкшей только к победам. Юката насыщенного изумрудного цвета с золотыми и белыми линиями, стилизованными под поток ветра. Пожалуй, наряд идеально подчёркивал её энергичность и дух соперничества. Яркие красные волосы, собранные в высокий хвост, были украшены простой лентой, которая не отвлекала внимания от ясного, уверенного взгляда зелёных глаз. Прям не на смотрины шла, а на поединок. Да и рукава юкаты развевалась так завораживающе, один в один боевое знамя.

— Окубо Хина, Кобаяси-сама, — объявила она с коротким поклоном, в котором читалась скорее дружелюбная наглость, чем покорность. — Спасибо за приглашение!

Изаму внимательно смотрел на неё, задержав оценивающий взгляд на её осанке.

— Добро пожаловать, Окубо-сан. Приятно видеть столь решительный настрой.

— Спасибо, — коротко ответила та с лёгкой улыбкой. — Всегда готова к вызовам!

Похоже для неё это было просто очередное соревнование.

Саяка сделала жест, приглашая её пройти на территорию особняка. Хина без лишних церемоний направилась внутрь.

Следующая машина подъехала так тихо, что казалось, будто просто катится своим ходом. Скорее всего — электрокар. Из неё, подобно лунному лучу, выскользнула Юна Широсаки.

— Ох… — вырвалось восхищение с губ Саяки.

Дед Изаму тоже прогудел что-то невнятное, но явно довольное.

Юна выглядела совершенно иначе, чем все предыдущие участницы. Белоснежная юката с голубыми узорами цветущей сливы в морозное утро, создавала впечатление, будто она вот-вот растает в воздухе. Распущенные белые волосы мягкими волнами обрамляли лицо, а маленький гребень из полупрозрачного камня, прикреплённый к локону, мерцал, как застывшая слеза. Мягкий взгляд и спокойная походка Юны принесли с собой лёгкость, воздушность.

Она сделала глубокий поклон, который выглядел почти как часть танца.

— Широсаки Юна, Кобаяси-сама. Благодарю за столь прекрасную возможность.

Изаму изучал её долго, в глазах промелькнуло что-то, что можно было назвать искренним интересом.

— Добро пожаловать, Широсаки-сан, — произнёс он наконец, слегка кивая. — Надеюсь, этот вечер подарит вам не только возможность, но и интересные впечатления.

— Благодарю, — отозвалась она так тихо, будто её голос сам собой растворился в вечернем воздухе.

Саяка проводила её взглядом, прежде чем жестом указать прислуге сопроводить к особняку. Юна направилась внутрь с той же неспешной грацией, её вовсе не заботило мнение окружающих. Абсолютно.

Когда очередная машина подъехала к воротам, Изаму слегка выпрямился. На этот раз во взгляде мелькнула тень напряжения.

— Последняя, — тихо произнёс он, не скрывая, что ждал именно её.

Саяка кивнула, глядя, как дверь машины открывается, и из неё выходит Фудзивара Акане.

Каждый шаг был плавным, как песнь, но в каждом читалась уверенность, как если бы весь мир обязан вращаться вокруг оси этой юной особы. Юката, выбранная для вечера, подчёркивала её утончённость: глубокий оттенок тёмной вишни с серебряным узором ветвей сакуры простирался от пояса до краёв рукавов. Пояс, завязанный с абсолютной точностью, был серебристо-белым, что добавляло образу мягкой строгости. Высокий хвост, украшенный единственной шпилькой с жемчужиной, покачивался при каждом шаге, как маятник, отсчитывающий мгновения до неизбежного.

Она остановилась перед Изаму, слегка наклонив голову в учтивом, но сдержанном поклоне.

— Фудзивара Акане, — голос звучал ровно, но с лёгким оттенком прохлады. — Благодарю за приглашение, Кобаяси-сама.

Изаму смотрел на неё дольше, чем на других. Во взгляде старческих глаз смешались напряжение и скрытое восхищение, будто сам не мог поверить, что она действительно здесь. Та самая девочка из средней школы. А как выросла… Настоящая красавица.

— Добро пожаловать, Фудзивара-сан, — произнёс он, наконец. Голос был в меру строг, но уважителен. — Рад видеть, что вы приняли наше приглашение.

Акане слегка приподняла подбородок, её губы тронула лёгкая, почти невидимая улыбка. Но острая, как лезвие.

— Как я могла отказать? — ответила она, а затем добавила с ядовитой сладостью: — Это ведь такой редкий случай — оказаться на «показе невест». Скажите, Кобаяси-сама, это мероприятие задумал лично Казума-сама?

Саяка, стоявшая рядом, позволила себе едва заметно хмыкнуть, но тут же вернулась к своему обычному непроницаемому выражению.

— Ваша искренность освежает, Фудзивара-сан, — заметил Изаму, улыбнувшись краем губ. — Нет. Мероприятие — моя инициатива. Прошу, проходите. Вечер только начинается. Наслаждайтесь.

— Раз инициатива ваша, тогда благодарю вас лично за приглашение. Это было неожиданно, — Акане кивнула и направилась к особняку, каждый шаг подобен мазку кисти мастера по чистому холсту — точный, уверенный, неповторимый.

Когда она скрылась, старик Изаму выдохнул и произнёс:

— Что ж, игра началась.

— Всё так, господин, — ответила Саяка. — И уверена, она станет вашим лучшим ходом.

Изаму ничего не ответил, только постучал тростью по каменной дорожке, как дирижёр, готовящийся к началу грандиозной симфонии.

…

Сад особняка Кобаяси превратили в настоящий шедевр японских сказаний. В центре возвышалась традиционная сцена из тёмного лакированного дерева, окружённая фонарями, с которых свисали бумажные подвески. Каждая из них имела иероглиф удачи, и когда ветер касался их, те начинали петь свою тихую песню.

По краям сада стояли ширмы с росписью на тему четырёх сезонов Японии. Весенние цветы сменялись летними грозами, осенние клёны уступали место зимним снегам. А над всем этим великолепием парили ветви сакуры, роняя свои лепестки, подобно благословению с небес.

Невесты начали занимать свои места на татами. Каждая старалась держать спину прямее бамбука, понимая — их оценивают даже сейчас. Между ними слышались приглушённые разговоры:

— Ямадзаки-сан, какая приятная встреча, — фыркнула Рика, намеренно садясь рядом со старой знакомой — Минако. Говорила она ровно, но явно с лёгкой насмешкой.

Бровь Минако едва заметно дрогнула, но она сохранила безупречное выражение лица.

— А, Танака-сан, как неожиданно. Я думала, после учёбы в Америке, вы предпочитаете западный стиль мероприятий.

— Уфуфуфу, — Рика склонила голову, её улыбка стала ещё шире. — А вы, как всегда, полагаете, что знаете обо мне всё. Но на самом деле, Ямадзаки-сан, вы всё так же предсказуемы.

В воздухе почувствовалось напряжение.

Минако чуть приподняла подбородок, голос остался мягким, но в словах прозвучала острота:

— Если это так, то мне жаль, что вы всё ещё тратите на меня своё внимание.

Контр-нокдаун.

Чуть дальше от них расположились Юна и Хина. Контраст между ними был разительным — как если бы луна и молния оказались рядом. Юна, сидевшая с прямой спиной, выглядела так, будто была погружена в собственные мысли. Хина же сидела напряжённо, скрестив руки на груди, взгляд скользил по остальным девушкам, будто анализировала каждую.

— Не нервничаешь? — вдруг спросила Хина, обращаясь к Юне.

Та медленно перевела на неё свой мягкий взгляд и улыбнулась.

— Нервничать? Нет, зачем? Этот вечер просто ещё один опыт.

— Тч! — Хина фыркнула, откинув голову назад. — Ты слишком спокойная. Раздражает.

— Хм… — Юна продолжала снисходительно улыбаться. — А ты слишком напряжена. Наверное, твой способ чувствовать себя сильной?

Хина прищурилась, но во взгляде промелькнуло больше уважения, чем злости.

— Ладно, Широсаки. Ты мне начинаешь нравиться.

И тут…

Акане Фудзивара приблизилась к своему месту, и все разговоры мгновенно стихли. Её появление изменило саму атмосферу в саду. Она села на татами с грацией императрицы, едва заметным движением поправив рукав юкаты. Взгляд был спокойным, но холодным, как лёд, что заставило некоторых девушек нервно отворачиваться.

Минако и Рика переглянулись, негласно обменявшись мнением.

— Кажется, — тихо пробормотала Рика. — Теперь всё станет ещё интереснее.

Минако слегка кивнула, выпрямила спину ещё сильнее:

— Не ожидала увидеть здесь Фудзивару. Однажды я проиграла ей на районных по Го. И с нетерпением жажду реванша.

Хина, отведя взгляд от Акане, коротко усмехнулась:

— Вот это я понимаю — уверенность!

Но сидевшая рядом Юна ничего ей не ответила, лишь тихо наблюдала за Акане, словно стараясь понять её. Кажется, она показалась ей более интересной, чем другие.

Сцена была готова. Сад затаил дыхание. Даже фонари, казалось, горели чуть ярче, предвкушая начало представления.

Тук… тук… тук…

Шаги служанки Харуно по деревянному помосту прозвучали как удары древнего храмового колокола. Она появилась на сцене подобно духу из старинных легенд. И всё в ней безупречно: чёрная юката, как символ тени, следующей рядом с господином. Идеальная осанка. Взгляд, который не позволял игнорировать её присутствие.

Все разговоры мгновенно стихли, как если бы их срезало острым лезвием тишины. Харуно окинула собравшихся своим фирменным взглядом — одновременно тёплым и пронизывающим насквозь, затем учтиво поклонилась.

— Добрый вечер, уважаемые гостьи, — её голос зазвучал как музыка, каждая интонация была отточена годами практики. — Благодарим вас за то, что почтили своим присутствием это особое мероприятие, организованное семьёй Кобаяси.

Шелест ткани. Девушки невольно подались вперёд, когда Харуно сделала драматическую паузу.

— Но сейчас… — она чуть понизила голос, создавая напряжение. — Настало время представить того, ради кого этот вечер был организован. Наследника семьи Кобаяси.

Бу-дум. Бу-дум. Бу-дум!

Сердца невест почему-то забились чаще. Может из-за атмосферы вечера, а может кто-то из них, действительно, сгорал от любопытства, предвкушая увидеть, что же там за наследник, которого столько времени скрывали от общественности. Даже Акане, обычно невозмутимая как зимнее озеро, почувствовала, что её пульс участился.

— Встречайте. Ямагути Казума, — торжественно объявила Харуно.

И за ширмой послышались шаги…