Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен

Глава 5

Дед медленно поднялся со скамьи, опираясь на трость.

— Отдохни, Казума. Мне пора заняться делами. Вечером поужинаем вместе. Посмотрим сумо.

Я моргнул, удивлённо уставившись:

— Сумо? Серьёзно?

Дед слегка приподнял бровь, лицо озарила хитрая усмешка.

— А что такого? Между прочим, я не пропускаю ни одного турнира.

— Пфф! — я не смог сдержать смешок. — Ты прямо как какой-нибудь отаку, который не пропускает ни одной серии любимого сериала!

— Ярэ-ярэ, — дед покачал головой, но в голосе промелькнуло веселье. — Твоё остроумие острее катаны, Казума-кун. Но когда увидишь, как одзэки побеждает ёкодзуну, ты поймёшь — это не просто шоу. Это искусство.

— Верю, — улыбнулся я.

Дед довольно кивнул.

— Тогда увидимся вечером, Казума-кун.

Он развернулся и направился к дому. Я же остался стоять в беседке, провожая взглядом его удаляющуюся фигуру.

— Сумо, значит, — и пробормотал себе под нос, всё ещё пребывая в лёгком замешательстве. — Что дальше? Чемпионат по кендо с чайной церемонией в перерывах? Мог бы просто сказать, что хочет провести вечер с внуком.

…

Я решил воспользоваться внезапно освободившимся временем и прогуляться по поместью. Места здесь было предостаточно — каждый уголок, дорожка и павильон явно имели целую историю.

После нескольких минут прогулки оказался у небольшой, уютной постройки, которая, насколько помнил, служила домом для прислуги. Дверь была приоткрыта, и изнутри доносились странные звуки: громкие возгласы, драматичные реплики и музыка.

Осторожно толкнув дверь, заглянул. В комнате царил небольшой беспорядок: на столе кружка с недопитым чаем, остатки десерта на тарелке, а в центре — плазменный телик, в котором разворачивалось настоящее безумие. На экране седоволосый парень в рваной одежде стоял на коленях, сжимая голову руками. Фон пылал красным, а из-за его спины появлялись странные щупальца, будто он превращался во что-то неестественное.

— Почему именно я должен стать таким… чудовищем⁈ Почему⁈

Харуно сидела на полу, облокотившись на подушку, и была полностью поглощена происходящим. Лицо излучало смесь восторга и напряжения, но стоило ей, наконец, заметить меня, как её глаза округлились, а щёки залила краска.

— ВАААА! — Харуно подпрыгнула как ужаленная, резко разворачиваясь. — К-Казума-сама⁈ Это не то, что вы думаете! Я… я просто… ну…

Забавно. Никогда не видел, чтобы человек краснел с такой космической скоростью.

Я поднял руку, показывая, что её объяснения не обязательны. Вместо этого уставился на экран, где в этот момент тот самый паренек прыгнул так высоко, что это было, мягко сказать, нереально. Какой же бред. Люди так не могут.

— Забавно, — усмехнулся я, сложив руки на груди. — Что это за китайские мультики?

Харуно замерла, ещё сильнее покраснев, если это вообще было возможно.

— ЭТО НЕ КИТАЙСКИЕ МУЛЬТИКИ! — выпалила она, почти захлёбываясь словами. — Это Токийский гуль! Легендарное аниме, между прочим!

— Легендарное? — я приподнял бровь, снова глянув на экран. — Про парня, которого предала девушка, и теперь он страдает, думая, кто он на самом деле? Оригинально, ничего не скажешь.

Та надулась, щёки всё ещё пылали.

— Здесь не просто история о предательстве, — пробормотала она. — Тут о том, как человек меняется, как он справляется с тем, что ему приходится стать кем-то другим…

На экране главный герой, держа одного из гулей за горло, прокричал: «Я больше не боюсь себя!»

Я невольно сглотнул. В этом крике было что-то странно знакомое. Даже на знаю. Могла ли в нём звучать моя собственная боль из прошлого?

— Парень не такой уж глупый, — произнёс я, стараясь, говорить спокойно. — Думаю, он быстро понял, что доверять людям опаснее, чем монстрам.

Харуно взглянула на меня удивлённо, но промолчала.

— Харуно, не против, — произнёс я с просьбой. — Если тоже посмотрю немного?

Она замерла, глядя на меня так, словно я только что предложил ей вдвоём полететь на Луну.

— Вы правда хотите?

— А почему нет? — и плюхнулся на подушку рядом. — Только не говори, что это тоже запрещено правилами поместья.

Кто знает, может быть, эта странная история поможет мне понять что-то о себе?

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь звуками телевизора. На экране появился новый эпизод, и внезапно зазвучала мелодия. Глубокий голос певца заполнил пространство:

«Скажи теперь, скажи мне точно, как всё это понять…»

ЧТО ЭТО…

ЧТО⁈

Мои глаза распахнулись, и сердце будто застучало сильнее. Эта песня. Почему она кажется такой… родной?

"В придуманный мир я попал невольно,

Теперь не хочу тебе делать больно,

Но иногда ты вспоминай меня

Таким, каким был я…"

Что за чертовщина? Я не мог оторвать взгляд от экрана, где Канеки стоял под проливным дождём, сжимая маску в руке. Неоновые огни города мерцали за его спиной, а музыка… эта музыка буквально разрывала мой мозг на части.

Губы сами собой начали шевелиться, повторяя слова:

— Я только прошу, не забывай меня…

— Казума-сама? — голос Харуно прозвучал где-то на фоне, но я едва его слышал.

Эти слова, эти ноты. Я знал их. Каждый звук, каждую строчку. Они были частью меня. Почему? В голове — вихрь. Не могу понять, почему эта песня так задела. Почему её слова отзывались болью и каким-то странным теплом одновременно.

— Казума-сама? — Харуно тронула меня за плечо, вырывая из этого транса.

Я моргнул, снова осознавая, где нахожусь. Посмотрел на неё, а затем снова на экран, где кадры сменились тёмным титульным экраном с названием сериала.

— Что это за песня? — спросил я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Великолепно. Теперь выгляжу как полный псих, который слишком сильно впечатлился опенингом.

— Это… Unravel, — Харуно смотрела на меня так, будто я вот-вот превращусь в гуля.

Я кивнул, отворачиваясь. Сердце всё ещё стучало слишком громко.

— Хорошая песня.

«Хорошая песня»? Серьёзно, Казума? Это всё, что ты можешь сказать после такого представления⁈

Харуно продолжала сверлить меня обеспокоенным взглядом. А я просто сидел, глядя на экран, и пытался понять, почему какой-то опенинг из аниме вызвал во мне больше эмоций, чем все философские беседы с дедом.

Наверное, это знак. Знак того, что мне срочно нужен перерыв. Или психиатр. Или и то, и другое.

Не в силах усидеть на месте — спасибо, предательские воспоминания! — поднялся и направился к выходу.

— Казума-сама? — Харуно подскочила следом, как верный NPC из рпгшек.

Постой… Рпг? Я играл в рпг?

Прикрыл глаза.

Какие-то смутные образы пытались обрушиться на сознание лавиной, но что-то сдерживало их. И слава Богу. Ещё окажется, что я какой-нибудь хикикомори-задрот. Вот же умора будет. Особенно в той части, где меня чуть не прибили в торговом центре.

— У вас же должны быть уроки! — у Харуно паника уровня «босс обнаружил, что я смотрю аниме на работе». — Я думала, вы будете заниматься ещё как минимум два часа! Простите, что немного отвлеклась!

Я не останавливался, глядя перед собой, и спокойно ответил:

— Мы закончили раньше, чем ожидалось.

Харуно семенила за мной по гравийной дорожке, рассыпая извинения как конфетти на фестивале. Внезапно я остановился и повернулся к ней.

Время для драматического вопроса! Идеальный момент же!

— Харуно, — начал я, глядя ей прямо в глаза со всей серьёзностью персонажа из аниме, готового произнести монолог о дружбе и доверии. — Ты не знаешь, как я раньше расслаблялся? Или что делал, когда становилось грустно?

Молодец, Казума, очень тонко. Теперь ты выглядишь как герой дешёвой дорамы.

Её лицо тут же изменилось. Сначала лёгкое замешательство, затем тревога, а потом — полное растерянное молчание.

— Я… не знаю, — пробормотала она, опуская взгляд. — Простите.

Голос звучал искренне, но в нём была нотка вины, будто она что-то скрывала.

— Не переживай. Всё нормально, — кивнул я, снова разворачиваясь и направляясь к своей комнате.

Харуно быстро догнала меня, и произнесла безэмоциональным голосом, за которым скрывалось что-то странное:

— Члены семьи Кобаяси не грустят, Казума-сама.

Серьёзно. Теперь мы в игре про «идеальную семью»?

Я остановился, усмехнувшись, и обернулся к ней.

— Правда? — на лице отобразил шаблонное удивление из сериальчиков уровня «только что узнал, что главный злодей — мой давно потерянный брат». — Видимо, я всё ещё не идеальный Кобаяси. Представляешь, мне вдруг показалось, что грусть — то единственное, что делает меня живым.

Вау. Это прозвучало даже более драматично, чем я планировал. Прямо готовый диалог для экранизации.

Её глаза слегка расширились, но она быстро вернула себе привычное спокойствие. Я же произнёс:

— Подготовься, Харуно, я хочу выйти в город.

— Казума-сама! — засеменила она рядом, — вам пока не положено покидать территорию поместья. Это может быть опасно для вашего состояния!

Я остановился и посмотрел на неё, слегка прищурившись, на губах заиграла саркастическая улыбка.

— Не волнуйся. Возьмём с собой доктора. Мы же Кобаяси — можем позволить себе такой роскошный аксессуар, как личный медик в путешествии.

Харуно прикусила губу, но ничего не ответила. Лицо оставалось безупречно спокойным, только пальцы слегка сжались в кулаки.

— Так что, Харуно, — добавил я с интонацией злодея. — Или готовься, или начинай искать способы убедить меня остаться. Спойлер: второе вряд ли сработает.

…

Я захлопнул дверь своих покоев и, наконец, остался один. Комната встретила привычной тишиной и стерильностью, от которой иногда хотелось сбежать. Всё здесь было идеально: кровать, на которой никогда не было складок; письменный стол, будто ждущий меня вечно; шкаф, заполненный одеждой, которую я даже толком не помню, чтобы носил.

И чувство, что всё это — не моё.

Плюхнулся в кресло у окна, машинально проведя рукой по подлокотнику. Взгляд упал на сад. Прямо как с картинки из буклета, где написано «гармония и дзен». Вот только в голове — полный кавардак.

Правильное решение — проветрить голову.

Дома, конечно, удобно. Безопасно. Если что-то заболит, на помощь тут же примчится медицинская армия в белых халатах. Захочется поныть — небо услужливо выдаст идеальный закат. И дед — мудрый, всё понимающий, что всегда знает, что делать.

Но что, если выйти за пределы этого уютного мирка? Что, если свежий воздух, новые места, незнакомые запахи и звуки помогут мне вспомнить?

Тут-то я и замер. Вспомнить. Эта идея моментально навалилась тяжестью.

Та песня из аниме. Почему так зацепила меня? Будто вытянула из глубин что-то, что я давно пытался закопать. Внутри что-то перевернулось, а потом зажглось неприятным холодом.

Что, если вспомню что-то ещё? Что-то более болезненное?

Сейчас, вроде как, мне легко. Точь с плеч сбросил огромный груз, о котором даже не догадывался. И забыл, что это был за груз. Удобно. Спокойно. Просто.

А что будет, если вдруг всё вспомню?

Может, мне и не нужно это? Жить в неведении — в этом есть свои плюсы. Нет тяжёлых мыслей, нет горьких чувств, нет прошлого, которое тянет тебя назад. Всё просто: встал, сделал что-то, уснул. Без лишних эмоций.

С другой стороны, кто я без прошлого? Как можно двигаться дальше, не зная, куда ты шёл раньше? И откуда пришёл.

Уставился в потолок, чувствуя, как внутри всё замерло. Вопрос, от которого некуда спрятаться, навалился с новой силой: стоит ли оно того? Стоит ли вспоминать? Или лучше жить вот так, как сейчас, беззаботно?

Закрыл глаза, откинув голову на спинку кресла, и позволил себе просто побыть в тишине. Мысли всё равно лезли в голову, но решил, что не буду спешить.

Зачем торопиться?

Сейчас я здесь, в этом уютном, хоть и немного чуждом доме. У меня есть еда, крыша над головой, люди, которые заботятся обо мне, даже если я не совсем понимаю, почему. Разве этого недостаточно?

Ведь, если подумать, будь в прошлом у меня какие-то важные дела, они сами найдут меня. Не так ли это работает? Если что-то действительно значимо, оно вернётся. От судьбы не убежишь, даже если забыл, кто ты и что сделал.

А если ничего не вернётся? Ну, значит, оно того и не стоило. Разве это не логично?

Открыл глаза и посмотрел на потолок, где солнце оставило свои длинные полосы света. Стоит просто отпустить всё. Ведь говорят же, то, что истинно твоё, обязательно к тебе вернётся. А если не вернётся, то, может, твоим и не было. Сейчас я могу позволить себе что-то необычное. Жить для себя. Звучит эгоистично. Но, может быть, в этом и был смысл. Может, судьба дала мне второй шанс — стёрла всё, что было, чтобы я наконец начал жить, не думая о других.

Жить просто для себя. Без тяжёлого прошлого, без обязательств, без боли.

Эта мысль приятно щекотала. Может, мне и не нужно ничего вспоминать. Может, это и есть тот подарок, который я не до конца понимаю, но который всё-таки нужно принять.

— Ладно, — пробормотал я себе под нос, — побуду эгоистом. Кто знает, может, из этого выйдет что-то хорошее.

Интерлюдия

Темнота в комнате Харуно нарушалась лишь тусклым светом телефона, прижатого к уху. Глубокий, размеренный голос деда Изаму звучал в трубке.

— Что случилось, Харуно? — спросил он, слегка напряжённо, как человек, привыкший получать только самые важные звонки.

— Господин Изаму, я должна доложить, — начала она, стараясь говорить чётко и спокойно. — Казума-сама намерен покинуть поместье.

На другом конце повисла тишина, нарушаемая лишь едва слышным выдохом.

— Покинуть поместье? — голос деда напрягся. — С какой целью?

Харуно, сглотнув, ответила тише:

— Сказал, что хочет прогуляться.

На мгновение в трубке снова воцарилось молчание, а затем послышался облегчённый выдох.

— Прогуляться… — повторил дед с лёгкой иронией. — А я уж подумал, сбежать решил.

Харуно опустила взгляд, хотя дед не мог видеть этого жеста.

— Однако он всё ещё не полностью здоров, — продолжил Изаму, вновь став серьёзным. — Его выход за пределы поместья может быть опасен. Передай Кане приказ остановить Казуму на выходе. Он не должен покидать территорию до полного выздоровления.

Харуно кивнула.

— Поняла, господин.

— Хорошо. Теперь иди и сделай всё, чтобы он не чувствовал себя запертым. Казума должен понимать — это ради его блага, — добавил дед, пряча заботу за деловым тоном.

— Да, господин, — ответила та, прежде чем звонок оборвался.

Она опустила телефон, на секунду задержав взгляд на потухшем экране, и тихо вздохнула, готовясь выполнить приказ.

Я распахнул дверцы шкафа, и передо мной предстала коллекция тщеславия: ряды костюмов, каждый упакован в свой целлофановый чехол, словно не одежда, а дорогущий экспонат. Всё идеально выглажено, без единого намёка на изъян. От этого совершенства уже подступала тошнота. Как вообще так вышло, что я полюбил хаос, но живу в таком месте? Вопрос.

Выбрал самый простой костюм из всех. Чёрный, строгий, без вычурности. Если к таким нарядам вообще применимо слово «скромный», то этот был ближе всего к данному определению.

Примерил его без чьей-либо помощи, что, на удивление, оказалось не так уж сложно. Пиджак сел идеально, рубашка тоже, но стоило застегнуть верхнюю пуговицу, как шею сдавило невидимыми тисками. Расстегнул её обратно. Надевать галстук? Нет, спасибо.

С галстуками у меня сложные отношения. Это я почему-то помню отчётливо. Есть в них что-то удушающее — не аксессуар, а ошейник, напоминающий о принадлежности к миру правил и условностей. Никогда их не любил, пусть это и мои личные глупые предрассудки.

Взгляд упал на коллекцию галстуков на специальной вешалке. Их хватило бы, чтобы опоясать всё поместье. Полоски, клетка, однотонные, узкие, широкие. Но ни один из них не казался мне подходящим.

Что ж, прошлый Казума, если ты и носил раньше галстуки, то сегодня твоя коллекция останется точно нетронутой.

Поправил пиджак, провёл рукой по вороту рубашки и посмотрел в зеркало.

Сойдёт. Большего и не требуется.

Выйдя из покоев, тут же столкнулся с Харуно. Она уже стояла у входа, видимо ожидала меня.

Светло-серый брючный костюм подчёркивал её стройную фигуру, оставаясь при этом сдержанным и в меру элегантным. Под пиджаком виднелась белоснежная блузка с аккуратно завязанным бантом на шее. Довольно утончённо. Чёрные волосы, обычно собранные в строгий пучок, сейчас уложены более свободно: высокий хвост с выбившимися прядями добавлял образу изюминку.

Я моргнул, слегка удивлённый её переменой.

— Ты собралась довольно быстро. Даже быстрее, чем я ожидал.

Она слегка поклонилась:

— Это моя обязанность, Казума-сама.

— Обязанность, — протянул я, окинув её взглядом. — Похоже, ты готовилась не просто к прогулке, а к дипломатической встрече.

— Нужно быть готовой ко всему, — ответила она, выпрямившись и встретив мой взгляд.

Я усмехнулся:

— Ладно, похвально. Но признайся: сколько времени уходит на тренировки «быстрых сборов»? Ты же тренируешься, да?

— Нисколько. Это приходит с опытом, — спокойно ответила она, чуть заметно улыбнувшись.

С опытом, значит? Возможно, но всё равно впечатляет. Или она реально тренировалась в академии шиноби.

— Хорошо, идём. Судя по твоему виду, ты настроена следовать за мной, куда бы я ни направился, — сказал я, шагнув вперёд.

Харуно, конечно, последовала за мной. И это было даже немного, хм-м, успокаивающим? Привычным?

Мы шли по длинным коридорам поместья, которые, несмотря на красоту, сейчас казались бесконечными. Начищенные полы блестели, картины сменяли друг друга, а за окнами лениво покачивались деревья сада. Харуно следовала чуть позади — мягко, почти бесшумно.

Когда добрались до ворот, сразу заметил охрану. Четверо человек в чёрных костюмах стояли у входа, прям стража замка. Всё моё внимание привлекла женщина, вышедшая вперёд, стоило нам с Харуно приблизиться.

Ей было около тридцати. Высокая, с пустым взглядом, пробирающим до мурашек. Волосы тёмные, заплетённые в безупречную косу, лицо напоминало высеченную статую из камня — без единой эмоции. Строгий костюм на ней больше подходил для бизнес-леди, чем для телохранителя, но, несомненно, ей шёл.

Она остановилась передо мной и слегка поклонилась:

— Казума-сама, по приказу господина Изаму, вам временно запрещено покидать территорию поместья.

Харуно шагнула вперёд, склонив голову:

— Кана-сан, наследник просто хочет проветриться, — произнесла она ровно, пытаясь найти компромисс. — Это всего лишь прогулка.

Кана выпрямилась, взгляд остался непроницаемым:

— Инструкции чёткие. Их нарушение недопустимо.

Её глаза скользнули по мне, и я уловил мимолётное сочувствие, тут же исчезнувшее.

— Всё это ради вашей безопасности, Казума-сама.

Я вздохнул, скрестив руки:

— Безопасности, — повторил с усмешкой. — Говорите так, будто за воротами притаились чудовища.

Кана промолчала, как если бы мои слова были пустым звуком, но взгляд ясно говорил: «Это не обсуждается».

— У кого-нибудь есть телефон? — спросил я, оглядывая эту, с позволения сказать, делегацию. — Нужно связаться с дедом.

Харуно и Кана переглянулись, будто я только что предложил им сыграть в «камень-ножницы-бумага» за право наследства. Кана среагировала первой. Молча достала смартфон, точь обнажая оружие, набрала номер и поднесла к уху.

— Господин Изаму, — произнесла она тоном диктора новостей. — Казума-сама желает поговорить с вами.

Она протянула мне телефон. Вот и связь с высшими силами установлена. Я взял трубку, глядя за ворота, там же не притаился дед с биноклем? Может злорадно наблюдает за моими попытками вырваться на свободу?

— Дед, что за дела? — попёр я с места в карьер. — Я не могу сделать и шага из дома?

На том конце раздался знакомый тяжёлый выдох. Я представил, как он поправляет трость, готовясь к нравоучениям.

— Ты пока не готов, внук, — прозвучал его спокойный голос, пропитанный железной логикой. — Сам же знаешь о своём состоянии.

— Состоянии? — повторил я, не отрывая взгляда от ворот. — Я же не на костылях и даже сам оделся. Разве это не признак полного восстановления?

— Подожди пару дней, — продолжил дед, игнорируя мою иронию. — Пусть хотя бы синяки сойдут. Ты наследник Кобаяси. Представь реакцию прессы, если они увидят тебя таким.

Я замолчал. В его словах был резон, но признавать это не хотелось.

— Да и сам подумай, — добавил он, словно читая мои мысли, — готов ли ты к десяткам неудобных вопросов? Послушай дедушку. Твой выход в свет должен стать событием, и ты должен быть к нему готов. Уверен, ты понимаешь.

О да, я понял. Событие. Всё как он любит: красная дорожка, толпы зевак и, возможно, оркестр на подходе.

— Разумеется, — пробормотал я с усмешкой. — Всё по высшему разряду.

В трубке воцарилась тишина, но я почти видел его полуулыбку, когда он добавил:

— Не волнуйся, Казума. Это лишь вопрос времени. Пока будь терпелив.

Я выдохнул, глядя на телефон. Ещё секунда — и швырнул бы его. Но вместо этого молча вернул Кане.

Она даже бровью не повела. У неё всё строго по уставу. Вот кому не нужно копаться в прошлом, чтобы знать своё место в этом мире.

— Дай-ка я ещё раз с дедом поговорю, — снова протянул я к ней руку.

Её глаза слегка расширились — явно не ожидала такого поворота. Но, как и полагается профессионалу, быстро вернула себе обычное непроницаемое выражение лица.

— Как пожелаете, Казума-сама.

Вновь набрав номер, приложила телефон к уху:

— Господин Изаму, Казума-сама хочет снова поговорить с вами.

После короткой паузы Кана передала мне трубку. Я взял её и, едва услышав дедовский голос, решил не церемониться.

— Дед, мне скучно, — произнёс я прямо. — Скажи, чем я вообще занимался дома, когда скучал?

В трубке повисла тишина, настолько густая, что я мог почти услышать, как дед мысленно размышляет над ответом.

— Эм… — наконец донеслось, и я приподнял бровь. Это «эм» стоило целое состояние. Впервые мне удалось застать деда врасплох.

— Дай мне пять минут, Казума, — произнёс он, пытаясь сохранить уверенность в голосе, но замешательство всё равно прорвалось. — Я перезвоню.

— Как скажешь, — протянул я, глядя на трубку с лёгкой усмешкой, прежде чем вернуть её Кане.

Она приняла телефон молча, но я заметил в её взгляде мелькнувшее любопытство. Всё-таки не каждый день кто-то ставит Кобаяси Изаму в тупик.

Интерлюдия

Изаму медленно опустил трубку. Обычно невозмутимое лицо впервые за долгое время выдало растерянность. На секунду он даже замер, затем резко поднял взгляд и нажал кнопку на столе. В кабинет тут же вошла его главная помощница Саяка — строгая, подтянутая сорокалетняя женщина с безупречной осанкой.

— Саяка, — произнёс он с такой серьёзностью, будто здесь и сейчас решалась судьба корпорации. — Чем обычно занимаются дед и взрослый внук, когда им скучно?

Её лицо осталось бесстрастным, хотя в глазах промелькнуло удивление.

— Действуй быстро. У тебя четыре минуты и сорок секунд, — добавил Изаму.

Саяка коротко кивнула, будто только что получила приказ организовать стратегическое собрание мировых лидеров. Не теряя времени, достала телефон и набрала номер.

— Отдел аналитики, это Саяка, — произнесла она ровным голосом. — Срочный вопрос: чем обычно занимаются дед и взрослый внук, когда им скучно? Ответ требуется немедленно.

На другом конце линии воцарилась гробовая тишина, прежде чем аналитик переспросил с явным недоумением:

— Простите, чем занимаются… кто?

— Дед и взрослый внук. Когда скучно, — повторила Саяка, слегка прищурившись, ведь вопрос был кристально ясен. — Вопрос от господина Изаму. Время на исходе.

В отделе аналитики начался переполох. Кто-то остановил работу над графиками, кто-то отложил документы. Сотрудники растерянно переглядывались, пытаясь понять, кто, чёрт возьми, должен ответить на этот вопрос.

— Может, они играют в настольные игры? — предположил один из аналитиков, массируя виски.

— Или смотрят спорт? — добавил другой, нервно вертя ручку. — Например, женский волейбол.

— Слишком банально. Господин Изаму наверняка ищет более изысканный ответ! — воскликнула третья, яростно печатая что-то на клавиатуре.

— Обсуждают семейный бизнес? — донеслось с задних рядов.

— Прогулки на природе? Чайная церемония? — задумчиво произнесла одна из аналитиков, чуть не опрокинув кофе.

На мониторах появлялись варианты. Выстраивались графики и диаграммы.

Саяка, наблюдая через видеосвязь, молча взглянула на часы и сухо произнесла:

— Осталось одна минута и сорок секунд.

— Предложим несколько вариантов! — крикнул кто-то. — Господин Изаму выберет сам!

— Хорошо, фиксируем! — скомандовал руководитель отдела.

Саяка коротко кивнула в подтверждение, завершила звонок и обернулась к Изаму, который слушал весь этот спектакль с каменным лицом.

— Господин, рекомендации готовы.

— Отлично, — коротко ответил тот.

— Итак, господин, — начала она бесстрастно. — Первое предложение: рыбалка.

Изаму поднял бровь:

— Рыбалка? Полагаю, не простая?

Саяка кивнула.

— Разумеется. Предполагается отправление на вашей личной яхте, полное обслуживание экипажем и командой шеф-поваров, а также организация ловли редких пород рыб, которых доставят в указанное место.

Изаму хмыкнул, губы дрогнули в подобии улыбки.

— Наши аналитики верны себе. Продолжай.

— Второй вариант — кинопросмотр. Но не обычный: предлагается пригласить известных актёров для живого представления в саду поместья.

Изаму задумчиво постучал тростью.

— Актёры… Любопытно. Дальше.

— Третье: совместное создание произведения искусства. Мастера привезут мрамор, краски или стекло. Вы с наследником могли бы создать уникальное творение для семейной коллекции.

Изаму нахмурился, но жестом велел продолжать.

— Четвёртое: кулинарный мастер-класс. Команда шеф-поваров научит вас с Казумой-сама готовить изысканные блюда.

— Казума и кухня? — протянул дед. — Рискуем получить поле битвы вместо обеда.

— И последнее, — сказала Саяка, поправив планшет. — Фехтование. Личный мастер проведёт урок кендо, где вы передадите Казуме-сама основы искусства, столь ценимого семьёй Кобаяси.

Изаму откинулся в кресле, сложив пальцы домиком.

— Рыбалка на яхте, кино в саду, ваяние, кулинария или фехтование… — пробормотал он. — Они бы предложили ещё катание на слонах, будь у нас зоопарк.

Саяка опустила голову, сохраняя невозмутимость.

— Можем устроить, господин.

— Не нужно. Начнём с рыбалки. Уверен, Казума оценит масштаб. Если нет — поймёт хотя бы, что в нашей семье не скучают.

Он собрался стукнуть тростью, подведя черту, как Саяка шагнула вперёд, поправив очки:

— Господин, — начала она чуть мягче обычного, — позвольте ещё одно предложение.

Изаму взглянул на неё с интересом:

— Говори.

— Что если устроить Казуме-сама показ невест? — произнесла она так же спокойно, как если бы речь шла о выборе нового бизнес-партнёра, а не жены. — Это развлечёт его и укрепит связь с семьёй. Если одна из невест затронет его сердце, это поможет удержать его, даже когда вернётся память.

В кабинете повисла тишина, затем Изаму одобрительно улыбнулся:

— Саяка, ты бесценна. Превосходная мысль, — произнёс он, кивая с довольным видом. — Это действительно умное предложение. Казума должен видеть, что семья заботится о его будущем, даже если сам этого пока не понимает.

Он утвердительно стукнул тростью:

— Подбери достойных кандидаток. Ты знаешь мои требования.

Саяка склонилась в идеальном поклоне:

— Будет исполнено, господин.

Она развернулась и вышла, не теряя ни секунды.

Изаму остался один, устремив взгляд в окно. Затем, словно что-то вспомнив, потянулся к телефону и набрал номер Каны.

— Ну что, дорогой внук, — произнёс он с усмешкой, когда ответил Казума. — Надеюсь, ты ещё не успел заскучать окончательно. Есть у меня кое-что, способное поднять тебе настроение…