Моя Супердевочка. Начало

Глава двадцатая

It's bugging me / Это выводит меня

Grating me / Раздражает

And twisting me around / Закручивает в штопор

Yeah I'm endlessly / Да я бесконечно

Caving in / В этом варюсь

And turning inside out / И оно выворачивает меня наизнанку

Because I want you now / Потому что я тебя хочу

I want you now / Хочу прямо сейчас

Give me your heart and your soul / Отдай мне своё сердце и душу

And I'm breaking out / Я уже на пределе

I'm breaking out / Меня ничто не держит

Last chance to lose control / Последний шанс потерять контроль

Группа Muse «Hysteria»

***

Думаю, у каждого человека в личном списке из особых имён и названий существуют так же и места, которые он старательно обходит десятой дорогой, мечтая и вовсе вычеркнуть их из своей жизни, как и со всех географических карт мира. Можете не верить, но даже у меня таковые имеются. Хотя и не скажу, что подобные списки ежедневно то и дело пополняются и уже давно потеряли, как начало, так и конец.

Я люблю одну из своих холостяцких квартир в элитном кондоминиуме в центре города, которую так старательно облюбовывал на протяжении почти уже последних десяти лет. Это мой личный причал и убежище, моя отдушина от бренной суеты сует и не всегда принимающей твою сторону жестокосердной реальности.

Само собой, для тех, кто мечтает попасть в этот обособленный мирок и переступить его границу из мира внешнего, существует ряд установленных мною правил. Иначе, увы, никак и никуда. Иначе и адреса никогда не узнаете, попав в другой исключительный списочек, состоящий из имен определённых особ, помеченных мною по данному случаю специальным «маркером».

Думал ли я о том, что однажды всё-таки захочу затянуть в своё логово Серую Шапочку и сделать с ней всё то, что уже который день подряд расписывал в своём не в меру бурном воображении? Или же намеревался обойтись какими-то другими не менее подходящими для столь приятного времяпрепровождения локациями?

Откровенно говоря, чего я только не успел пропустить в качестве красочного видеоряда перед своим внутренним взором с эксклюзивными настройками и богатой классической коллекцией давно «пылящегося» там годного контента. Так что, да. Я представлял её на многих предметах (как правило, мягкой) мебели своей любимой квартиры, но чаще всего где-нибудь на полу, на фоне искусственного меха коврового покрытия или в ореоле ночных огней города у панорамного окна. И, да, без всего. Даже без нижнего белья (и тем более, без чёртового вязаного беретика). И в этих моих изощрённых и обязательно до дрожи реалистических фантазиях она беспрекословно выполняла абсолютно всё, что я ей говорил. А с каким обожанием она на меня в них смотрела, как меня хотела и как текла. Как сладко всхлипывала, когда я прикасался её горячей, гладкой, сочной и обильно увлажнённой плоти…

– …Значит, тебе больше нечего сказать по данному поводу, я правильно понял ход твоих показательных бездействий?

Ну, зачем, чёрт возьми? Зачем меня выдёргивать из только что облюбованного домика? Я же так удобно в нём устроился, незаметно для всех просочился в скрытый лаз невидимого для всех «кармана» в окружающем нас пространстве, запустив в голове куда интересное и безумно увлекательное кино…

– Прости? Ты что-то хотел услышать от меня конкретное или, как обычно, решил штырнуть и меня за компанию?

А заодно перетянуть моё внимание к своей царственной персоне.

Увы, с Вацлавом Марешем всегда так. То всем своим видом демонстрирует, насколько окружающие его люди (в том числе и двое его единственных сына) не достойны и ногтя мизинца на его левой ноге, то вдруг вспоминает о существовании прямых наследников своей великой издательской империи, когда первое тебя устраивало на протяжении последних сорока с лишним лет даже более чем.

Что ж, в какой-то мере у него это получилось. Я поднял на отца достаточно осмысленный взгляд, придав своему чуть отуплённому лицу серьёзной сосредоточенности и «искренней» готовности внять любым наставляющим на путь истинным словам родителя.

И, само собой, встретился с вечной мерзлотой глубокой синевы глаз Мареша старшего, от которой каждый раз и до сих пор пробирало до самых поджилок, сколько бы ты до этого морально не готовился и как бы не убеждал себя, что в этот раз ничего подобного тебя не достанет. Осечка. Достало, ещё и как.

– Как-никак, Влад, но ты старший брат и обязан страховать младшего не только в издательстве. Не могу же я лично контролировать все ваши поползновения по городу все двадцать четыре часа в сутки, находясь при этом где-нибудь в Торонто или Канберре?

Со всей ответственностью заявляю, что семейная резиденция Марешей, занимавшая весь пентхаус в одной из старейших высоток столицы в самом элитнейшем районе города, являлась бессменным лидером моего личного шорт-листа самых ненавистных мне мест на Земле. И, да, я появлялся здесь крайне редко. Настолько редко, насколько мне позволяла моя высокохудожественная словесная изворотливость.

К сожалению, но сегодня мне не удалось продемонстрировать на безотказное приглашение отца всю присущую моей скользкой натуре змеиную гибкость. И теперь я вынужденно протирал своим задом винтажное кресло-честер с шоколадно-охристой обивкой в домашнем кабинете-библиотеке отца, стоявшего в эти минуты в эффектной позе напротив меня и брата у большого жертвенного алтаря, именуемого в простонародье двухтумбовым письменным столом. Разделяло нас всего каких-то три ярда с немаленькой частью дизайнерского ковра с длинным тёмно-бордовым ворсом. Карл, к слову находился, в отличие от меня, в инвалидном кресле, оснащённом сверхмощным двигателем и панелью управления с самой последней версией искусственного интеллекта.

Что тут можно ещё сказать. Вацлав Мареш вернулся в родные пенаты буквально уже на следующий день после случившейся с его младшим сыночком аварии. Вот только меня тогда явно миловали все сущие боги (и дьяволы, к слову, тоже), не дав мне столкнуться лицом к лицу с неоспоримой главой нашего далеко не знатного (зато очень даже состоятельного) семейства. Пробыл он в столице не более суток, успев побывать тогда в частной палате Карла в качестве почти ночного посетителя, перед которым открываются двери любых заведений города в любое время суток, в том числе и сугубо больничного профиля. После чего уже на следующий день он снова отправился в прерванную им командировку на другой конец света. Со мной он, естественно, созванивался несколько раз, но все наши телефонные разговоры сводились к официальному общению биг босса с одним из его пожизненных подчинённых.

И вот теперь, Мареш старший решил-таки восполнить пробелы в своём родительском контроле над непутёвыми отпрысками за всю прошедшую с момента аварии неделю. Как говорится в подобных случаях, лучше поздно, чем никогда!

– Ты меня прости, папа, но Карлу уже давно не десять. Надеюсь, зрение тебя не подводит, но он, как видишь, очень даже большой мальчик, который переступил рубеж своего официального совершеннолетия без малого двадцать лет назад! Тебе ведь должно быть известно, что подобные густые бороды у маленьких детей не растут? Про прочие анатомические изменения напоминать тоже, не теряю на это надежды, не стоит?

Даже Карл после моей оправдательной речи не сдержался и потупил взгляд, с неожиданным пылким вниманием вдруг заинтересовавшись какой-то торчащей ниткой из его эксклюзивно наложенного на бедро гипса. Заодно успел спрятать несдержанную ухмылку в той самой бороде и усах.

– Ты закончил? – Вацлав Мареш, как обычно в подобных случаях, был предельно краток и доходчив. Может только лишь слегка повёл упрямым подбородком, заросшим собственной серебристо-белой бородой, идеально уложенной и подравненной безупречной рукой мастера без малого несколько часов назад. К слову, густая копна такого же, но чуть более тёмного цвета волос, и обрезанная на уровне мочек благородных ушей, являла собой не менее совершенное произведение искусства, как и прочая дорогущая внешняя упаковка её владельца. Домашний костюм двойка из серой итальянской шерсти с более тёмной шотландской клеткой, белоснежная сорочка без намёка на галстук, но с кокетливо расстёгнутыми верхними пуговками воротника и под оным. Не хватает только жилетки с карманом для часов-брегетов на цепочке и кожаных перчаток (лучше всего коричнево-терракотового цвета) на руках.

А так да, картинка не просто восхитительная, но и до неприличия залипательная. Так и просится на титульную обложку Форбс или, на крайний случай, какого-нибудь Эсквайра.

– Как ты сам только что выразился, насколько мне не изменяет моя память, у тебя с Карлом имелся некий устный договор на подобные случаи жизни. Если его вдруг начинает непреодолимо тянуть на явно безумные подвиги, он должен звонить тебе и сообщать о том, куда его в этот раз понесло.

– Вообще-то я звонил. – в коем-то веке Карл подал свой не особо смелый голосок, при этом нисколько не потеряв ни в меру завышенного интереса к нитке.

– Я знаю. – снова обрезал, как рубанул остро заточенным тесаком воздух Вацлав Мареш.

Хороша ситуация, ничего не скажешь. Как всегда виноват старший братец, потому что оказался ужасной нянькой для младшенького – почти уже сорокалетнего обалдуя!

– А что, в моей жизни не может случиться своих форс мажоров? А если бы меня в этот момент кто-нибудь пытался ограбить или убить? На кого бы в этом случае ты сейчас вешал всех собак?

– А тебя тем вечером кто-то пытался ограбить или убить? – не похоже, чтобы отца хоть как-то взволновала подобная вероятность. У него даже ни один мускул лица не дрогнул, пока он сверлил меня весьма осязаемым выпытывающим взглядом, от которого и у мёртвого мурашками кожа пойдёт.

– Нет. – пришлось сознаться с полной честностью и без свойственных мне препираний.

– Тогда в чём проблема? Почему ты не взял трубку?

А я что, бл**ь, помню? У меня половина того дня как корова языком из памяти слизала, ни хрена не оставила, ни одной ничтожнейшей зацепки! Наверное, даже гипноз не поможет, если только я реально не провалился в кроличью нору и не прожил буквально выдуманную кем-то от начала до конца литературную историю.

– Спроси что-нибудь попроще. Может, выходил в туалет, может из дома и забыл телефон. И какой теперь во всём этом смысл? Что случилось, то случилось. И дозвонись тогда Карл до меня, кто его знает. Сидело бы сейчас перед тобой двое загипсованных инвалида.

– Ты избегал прямого ответа и в наших телефонных разговорах, и сейчас, Влад. Обычно ты подобных финтов со мной никогда ещё до этого не проворачивал. Поэтому ответь мне предельно честно. У тебя тем вечером случился провал? Сколько именно часов выпало из твоих полных воспоминаний?

Даже Карл повернул ко мне лицо без капли улыбки и с напряжённым удивлением. Я бегло взглянул на брата, потом снова на отца, но так и не сумел задавить «ногтём» закопошившегося стараниями Мареша старшего назойливого червячка внутренних сомнений. Ведь я тогда об этом не думал. Просто был уверен на все сто, что банально провалился с головой во внеклассное чтение. С каких это пор обычное чтение книг можно приравнивать к психическим провалам памяти?

– Нисколько! Я тогда читал! И всё, что я тогда прочёл (а прочёл я, поверь, просто до хрена много текста!) помню практически наизусть. Ну, да… Телефонные звонки почему-то не запомнил и не услышал. Возможно, отключал временно телефон. Я ведь уже далеко не пышущий отменным здоровьем юноша, пап. Мне, прости, уже за сорок. Память, да, уже не та.

– Думаю, не будет лишним, если ты сходишь на днях к доктору Новаку и проведёшь с ним столько сеансов, сколько он после этого назначит.

Я не верил собственным ушам и смотрел на отца, как на совершенно незнакомого мне человека. Хотя… почему незнакомого? Разве не он же заставлял меня ещё в детстве, а потом в последующие студенческие годы посещать домашнего психотерапевта, вошедшего в мою личную жизнь на долгие годы в аккурат после развода родителей?

– Нет! Ни за что на свете! Это не было провалом!

– А это, Влад, не обсуждается. И не тебе ставить самому себе диагноз. Этим должен заниматься профессионал.

Называется, приехали. Начали за здравие, кончили за упокой. Значит, вся эта семейная явка была проведена не с целью меня отчитать, а потом публично выпороть? Для меня заранее подготовили этот хренов сюрприз? И сколько же Мареш старший вынашивал данный план в своём гениальном прагматичном уме? Всю предыдущую неделю?

«Мне, наверное, придётся ненадолго выпасть из виртуальной жизни, Зед.» – то, что я не смог сделать несколько дней назад, безупречно исполнил мой вездесущий папенька. Хочешь, не хочешь, но мне придётся либо временно, либо уже окончательно прервать виртуальные сеансы с Серой Шапочкой. К тому же, Карл и сам уже собирался возвращаться в трудовую колею, то бишь в издательство, пусть и не на полный рабочий день, в самое ближайшее время. Как он теперь любил повторяться в своих высказываниях по данному поводу – перелом бедра умственной работе не помеха.

А с возвращением Карла в компанию, все мои прямые встречи с Анной Блэр резко сократятся в разы, а то и вовсе выпадут из общего уравнения.

Так что же теперь. Признать своё окончательное поражение или что? Пустить столь вкусную и исключительную за последние годы мечту насмарку? Неужели я и вправду старею?

«Что-то случилось?» – ответ пришёл не сразу, но пришёл. И к тому времени я уже неслабо так поплыл после нескольких порций неразбавленного виски.

Бл**ь, может и вправду махнуть на другой конец города, припереться на её скромную квартирку в одном из таун-хаусов Восточного Ирлинга, открыть дверь с ноги и зажать её истосковавшееся по ласкам настоящего мужчины роскошное тело в ближайшем углу. Там же и вые…

«Да ничего такого. Но я определённо буду дико скучать по нашим многотомным беседам. Если только…»

Пауза. От меня. Зед не выдерживает.

«Если только что?»

«Если только не перенести их в режим реального времени и пространства.»

Нет. Это не был мой ва-банк. Это были мысли «вслух», которым не суждено было сбыться ни в этой жизни, ни в какой-либо другой, в том числе и гипотетической. Серая Шапочка никогда в жизни на такое не пойдёт.

«Ты хочешь пригласить меня на свидание?» – она ответила не сразу, но ответила, практически загнав меня в угол совсем уж нежданным для меня вопросом. Ведь мой предыдущий ответ обязан был её напугать.

«Разве мы не обсуждали уже столько раз до этого данную тему?»

«Обсуждать, строить какие-то выводы и предположения – это одно, а делать…»

«Ты же понятия не имеешь, кто я и как выгляжу.»

В это раз затянувшаяся пауза с её стороны и… «Печатает…»

«С чего ты это взял, Снейк? Или всё-таки…»

Снова пауза, долбанувшая меня по глазам едкой кислотой закипевшего в крови адреналина и громыхнувшая по «куполу» нарастающим раскатом бешеной аритмии.

«Влад?..»