Мудрость любви

Глава 17

Камила открыла глаза. На белизне подушки выделялся тонкий профиль безмятежно спящего Эду. Они заснули не так давно, утомлённые, расслабленные, но за это время успела взойти луна и освещала теперь их спальню. Слышалось глухое шуршание волн, успокаивающее, умиротворяющее. Камила прикрыла глаза и вновь их открыла. Эду мирно спал и был прекрасен, как сказочный принц.

«Неужели сбылось всё, о чём я так мечтала? – спросила себя Камила. – Теперь я навсегда жена Эду, я жду от него ребёнка. Никто и никогда не разлучит нас!»

Волна блаженства, словно нежная морская волна, подхватила Камилу.

«Можно ли быть счастливее меня?» – успела подумать она и растворилась в ласковом сне.

Они собирались пробыть в Ангре месяц, счастливый медовый месяц, который для них только начинался.

Элена взглянула на Ивети и улыбнулась:

– Я счастлива счастьем Камилы.

Они сидели в кабинете перед началом рабочего дня, обсуждали график приёмов на будущую неделю, и вдруг Элена произнесла эту фразу. Лицо её так светилось, что Ивети порадовалась за подругу. Похоже, кризис остался в прошлом и наконец у Элены вс наладилось.

Элена словно бы подхватила её мысль и прибавила:

– Было время, когда мне казалось, что я умру, увидев Камилу в белом платье рядом с Эду. Умом я всё понимала и желала им счастья, но знала, что сердце моё не выдержит, разорвётся. С таким ощущением я жила долго-долго, но когда пришёл этот день по-настоящему, меня вдруг охватила такая радость, что я готова была полететь!.. Я впервые поняла, что самое большое наше счастье – это дети, и когда удачно складывается их судьба, то тебе уже больше ничего не надо – на душе мир и покой.

– Да, наверное, это так и есть, – задумчиво кивнула Ивети. – Я и в самом деле давно не видела тебя такой счастливой. Может, и я корда-нибудь узнаю это счастье, когда удачно выдам замуж Рашел.

– Я тебе от души этого желаю, – улыбнулась Элена. – И знаешь, я даже чувствую, как счастлива Камила...

– Она тебе звонит? – спросила Ивети. – Ты поняла это по голосу?

– Она мне не звонит, – ответила Элена. – Я чувствую это по их молчанию...

В отличие от Элены Алму беспокоило молчание новобрачных, но она сдерживала себя – не докучала им звонками. После отъезда Эду ей казалось, что дом опустел, но постепенно жизнь вошла в прежнее русло, и каждый из домочадцев занялся своими привычными делами.

Данилу, как обычно, нежился в бассейне. Алма куда-то уехала, и он мечтательно прикидывал, поиграть ли ему с Ритой в двухголовое чудовище или в охотника и сирену. Ещё он думал, почему бы не отправить Ноэмию на рынок за каким-нибудь экзотическим продуктом, чтобы её не было дома часа три, а то и больше, и тогда они с Ритой...

В последнее время Рита не выходила у него из головы и казалась всё более соблазнительной. Похоже, что и она влюбилась в него без памяти, потому что то и дело роняла чашки и тарелки.

– Чуть ли не половину английского сервиза разбила, – довольно усмехнулся он, – а всё от любви.

Он уже собрался было позвать её к себе и утешить как положено, по-мужски, но тут появилась Алма, и лицо у неё было такое, что все сладкие мысли Данилу сразу испарились.

– Что с тобой, моя дорогая? – спросил он, выскочив из бассейна как пробка.

– У Камилы выкидыш, – сообщила она. – Её едва довезли до больницы.

– Они уже в Рио? – спросил Данилу, сам потрясённый этой новостью.

– Да, как видишь, их медовый месяц продлился всего неделю и закончился так ужасно.

– Нужно было быть по осторожнее, – пробормотал Данилу, но не стал развивать игривую тему, видя страдальческое лицо Алмы. – Ей очень плохо? – спросил он, на этот раз и сердечно, и серьёзно.

– Да, очень, – честно призналась Алма.

– А Эду? – снова спросил Данилу.

– Не отходит от неё, – отозвалась Алма.

– Представляю, каково сейчас Элене, – вздохнул Данилу, снова погружаясь в бассейн.

– А я и представить себе не могу. – С этими словами Алма поднялась и пошла к двери, бросив через плечо: – Никак не могу найти Эстелу. Она ещё ничего не знает.

– Бедная девочка, – снова вздохнул Данилу, представив себе тоненькую беленькую Камилу, – мне кажется, она никогда не отличалась могучим здоровьем, а тут столько переживаний...

С горя он выпил ещё бокал шампанского, и ему стало несравненно легче.

Жаль, что это средство нельзя было посоветовать, например, Элене, которая сидела возле больничной койки и смотрела на восковую, без кровинки в лице, дочку.

«Она молоденькая, у неё ещё всё впереди, – утешала себя Элена. – Только бы не сказалась потеря крови. У Камилы давно уже анемия».

– Я думаю, что тебе лучше отдохнуть, – заботливо сказал Эду, заглянув в палату Камилы. – Результаты анализов будут известны только завтра. Тебе нужно набраться сил, мне почему-то кажется, что они ещё очень понадобятся.

– Возможно, ты и прав, – кивнула Элена. Она чувствовала, что осталась совершенно без сил. Такие удары легко не даются.

Она попрощалась с Камилой и вышла, но не прошло и пяти минут, как в бокс влетела Эстела и сразу же бросилась к Эду, который, устало понурившись, сидел на стуле.

– Я только что узнала, – сказала она, – и сразу примчалась. Как себя чувствует Камила?

– Не очень хорошо, – честно признался Эду. – Она так ждала этого ребёнка! Я, конечно, тоже, но она только о нём и думала... Каждый час, каждую минуту...

Лицо Эду исказилось страданием. Эстела присела рядом с братом и крепко обняла его. Так они и сидели, обнявшись, привыкнув избывать горе вместе, пока медсестра не пригласила Эду к доктору Клаудии.

– Тогда я пошла, – сказала Эстела. – Имей в виду, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

– Я знаю, – растроганно сказал Эду и направился вслед за медсестрой по коридору.

В ординаторской он застал целый консилиум – не только доктора Клаудию, которая была лечащим врачом Камилы, но ещё и доктора Сезара из университетской клиники. Эду тут же вспомнил, что доктор Сезар – специалист-гематолог.

Доктор Клаудия представила их друг другу, как-никак они были коллеги.

– Я хочу показать вам гемограмму вашей жены, – сказал Сезар. – В крови у неё, очень много белых телец. Я ставлю диагноз: лейкемия.

Эду побледнел.

– Вы уверены, доктор? Вы не могли перепутать образцы?

– Чтобы избежать такой ошибки, мы сделали повторный анализ, – поспешила сказать Клаудия.

– Если вы мне доверяете, то позвольте осмотреть вашу жену, – предложил Сезар.

– Конечно, конечно, я буду вам очень благодарен, – ответил потрясённый Эду.

Он слишком хорошо понимал, что такое лейкемия, но всё надеялся, что это какая-то ошибка. Камила всегда такая подвижная, энергичная. Разве она не путешествовала? Разве не училась за границей? Ездила даже в Японию! А когда с ним случилось несчастье, она постоянно была рядом. Может быть, её здоровье подорвали бессонные ночи в больнице? Или душевные переживания?

Все эти мысли молнией промелькнули в голове Эду. Сезару было понятно душевное состояние коллеги. Он сочувствовал молодому мужу.

– Успокойтесь, всё будет хорошо, – проговорил он с несвойственной ему мягкостью. – Сейчас я осмотрю вашу жену, поговорю с ней, мы сделаем миелограмму и анализ костного мозга, а потом уже будем решать, какое применять лечение.

Эду огорчился ещё больше. Бедная Камила! Сколько её ждёт испытаний! Анализ костного мозга – болезненная и неприятная процедура. Он нервничал, не зная, сумеет ли Сезар наладить контакт с Камилой, обрушив на неё сразу столько печальных известий. А контакт между лечащим врачом и пациентом – самое важное.

Но, глядя, как мягко и осторожно беседует Сезар со своей подопечной, несколько успокоился. Сезар начал с расспросов об общем состоянии, об ощущениях, потом перешёл к беременности. Камила отвечала охотно, она сама жаждала помощи, пытаясь понять, что же с ней произошло.

– Вот мы и исследуем, какова причина, серьёзна она или не очень, – подхватил Сезар. – Пока у нас сложилось впечатление, что всё дело в составе крови. Но для того, чтобы понять, что происходит с кровью, нужно изучить костный мозг. Такой анализ называется миелограммой.

– Это больно? – спросила Камила.

– Откровенно скажу, да. Но мы позаботимся, чтобы тебе было больно совсем чуть-чуть. Сделаем всё для этого. Процедура состоит в том, что мы просверлим косточку и вытянем немного костного мозга. Но это делается очень быстро, несколько минут, и готово.

Расширившиеся зрачки Камилы выдали её испуг, но настроена она была решительно – она хотела жить, хотела жить с Эду, хотела родить ему ребёнка, и что по сравнению с этим желанием какая-то боль!

– Я буду рядом, любимая, – нежно сказал Эду. – Буду держать тебя за руку.

Камила счастливо улыбнулась. Если Эду будет с ней рядом, она справится со всем!

– Тебе передавали привет мама и Фред, они были здесь, – продолжал Эду, присев возле кровати, а Клаудия и Сезар в это время готовили всё необходимое для анализа.

– А почему ты меня не разбудил?

– Тебе нужно было хорошенько отдохнуть, – улыбнулся Эду. – Фред такой трогательный, он так озабочен твоим состоянием.

– Хорошо, когда есть родной брат, мне это так помогает, – призналась Камила. – Видишь, у него сейчас столько неприятностей, а он всё-таки беспокоится обо мне.

– И Эстела приходила, – тут же вспомнил Эду сестру, которая всегда была с ним в самые тяжелые минуты его жизни. – Знаешь, у неё, кажется, налаживается личная жизнь. Её преподаватель фотографии очень ей симпатизирует, и, похоже, они немало времени теперь проводят вместе.

– Очень рада за Эстелу, – с искренней теплотой отозвалась Камила, – мне кажется, что мы стали настоящими друзьями за это время. А Алма? Она меня навещала, была очень сердечна, но думаю, я её разочаровала – она так ждала внуков! Боюсь, она уже сожалеет о том, что именно я стала твоей женой.

Камила высказала то, что мучило её всё это время, и страдающими глазами смотрела на Эду. Он ласково её обнял.

– Что ты такое говоришь, глупышка! Ты боишься, что сожалею я? Нет, не бойся, я люблю тебя и сделаю всё для твоего выздоровления! Ты скоро станешь толстушкой-здоровушкой, и мы опять поедем с тобой в Ангру.

Глаза Камилы заблестели, Эду сказал именно то, что было нужно.

А между тем интуиция не обманывала Камилу – Алма жалела, что так настаивала на браке Эду именно с Камилой. И снова во всём винила Элену.

– Она – мать, к тому же врач, – не раз повторяла Алма Данилу, она прекрасно знала, что её дочь страдает анемией, н могла бы заранее принять меры. Если бы всё выяснилось до свадьбы, мы избежали бы многих неприятностей. Мы и, разумеется, Камила в первую очередь. Она не готова ещё для супружеской жизни, а Эду снова вынужден расплачиваться. На моего мальчика несчастья валятся одно за другнм.

Алма была озабочена семейными делами Эду и мало обращала внимания на то, что творится в её собственной семье и доме. А дом без её хозяйского глаза приходил в упадок. У Риты всё валилось из рук. Данилу ходил мрачнее тучи. Но Алме и это казалось естественным, она считала, что весь дом погрузился в траур по младенцу и в переживания из-за болезни Камилы.

Однако у Данилу и Риты были совсем другие причины для огорчения.

С некоторых пор Ноэмия постоянно видела Риту со слезами на глазах.

– Я чищу лук, – отвечала Рита на недоуменные вопросы поварихи и действительно показывала ей луковицу.

– Да откуда ты берёшь этот лук? – удивлялась Ноэмия. – И кому его столько нужно?

– Сеньору Данилу, – отвечала Рита, – он его просто обожает, жить без него не может и другим не даёт.

Ноэмия только плечами пожимала.

А Рита каждый вечер ходила в церковь и молилась перед статуей святой Риты.

– Помоги мне, – просила она, – убереги от беды. Ты же знаешь, что моей вины тут нет.

Но святая Рита, видимо, считала по-другому. Может, она полагала, что Рита тоже в чём-то виновата. А может, не усматривала в случившемся большой беды. Словом, прошло ещё недели полторы, и Риту стало тошнить от одного только вида еды. И тогда, улучив подходящий момент, когда Алмы не было дома, а Данилу снова нежился в бассейне, предаваясь мечтам о плотских радостях, Рита подошла к нему:

– Мне нужно вам что-то сказать, сеньор Данилу.

– Я даже знаю что, – радостно откликнулся он. – Ты умираешь от любви ко мне! Разбила уже половину дорогостоящего сервиза! Не умирай и не бей посуду: надевай бикини и прыгай ко мне в бассейн! Если хочешь, можешь без бикини!

– Я уже допрыгалась, – мрачно сообщила Рита. – За разбитую посуду я вам уплачу. А вот чем вы мне заплатите за разбитую жизнь?

– Что ты имеешь в виду? – осведомился Данилу. – Я что-то не понял.

– Я жду от вас ребёнка! – выпалила Рита. – Теперь поняли?

Данилу тут же ушёл под воду.

Вынырнув через секунду, он печально сказал:

– От одной ждут младенца, она не может родить, от другой ничего не ждут, она – пожалуйста! Не знаю даже, что тебе и сказать. Как ты сама понимаешь, это не входило в мои планы.

Рита разревелась и побежала по дорожке. Данилу, вздыхая, смотрел ей вслед. С этого дня он потерял всю свою весёлость, постоянно вздыхал, и не будь Алма так сосредоточена на Камиле, она бы что-то заподозрила, но мрачность Данилу ей казалась совершенно естественной: весь свет должен был горевать из-за неудачной женитьбы Эду.

– В том, что у девочки слабое здоровье, – в который раз повторила Алма, – виновата Элена. Она не уделяла ей достаточно внимания. Камила никогда не наблюдалась у хороших врачей.

– Признайся, Алма, что потеря ребёнка волнует тебя гораздо больше, чем здоровье Камилы – уныло поддержал разговор Данилу.

– Камила стала членом нашей семьи, поэтому я приложу все силы, чтобы она была здорова, – энергично заявила Алма.

– А если Камила не сможет иметь детей? – осведомился Данилу. Что ты тогда предпримешь?

Какое-то слабое подобие надежды или плана на будущее мелькнуло при этом у него в голове.

– Что ты такое говоришь? Спаси и сохрани, Господи! При одной только мысли, что у Камилы снова может быть выкидыш, меня кидает в дрожь! Никогда не говори мне ничего подобного, слышишь? У Камилы в самом скором времени будет целая куча ребятишек.

Но у Камилы пока была куча проблем – миелограмма показала серьёзное заболевание костного мозга: он вырабатывал вещества, которые способствовали лейкемии.

– Нужно немедленно применять химиотерапию, – принял решение Сезар.

– Ты сможешь подготовить Камилу к этой неприятной процедуре? – спросила Клаудия у Эду, который вглядывался в листок с результатами анализа, словно надеялся, что буквы и цифры скажут ему, наконец, что-то совершенно другое.

– Это вопрос жизни и смерти, – сурово сказал Сезар. – Думаю, что Эду понимает всю сложность ситуации не хуже нас. Приступим завтра же. Только нужно сообщить об этом семье и самой Камиле.

– Я её подготовлю, – сказал Эду, – но чуть попозже. Сейчас мне нужно побыть одному.

Он посидел, сосредоточился, потом позвонил Элене и Алме, пригласив их для беседы с доктором Сезаром, а сам пошёл к Камиле.

Она уже не спала и сразу обратила внимание на его осунувшееся грустное лицо.

– Из-за анализа? – спросила она.

Эду кивнул.

– Он не слишком-то хороший, – сказал он и хотел ещё что-то добавить, но Камила перебила его.

– У меня никогда не будет детей? – быстро спросила она.

– С чего это ты взяла? – отмахнулся Эду. – Ты обязательно родишь, не беспокойся, если только будешь хорошо лечиться. Ну как, будешь?

– Буду, – кивнула Камила.

– Вот и молодец. – Эду, сидевший на краю кровати, крепко обнял её и зашептал ей на ухо: – Ты даже представить себе не можешь, до чего я тебя люблю! Никогда не думал, что дороже тебя у меня не будет никого на свете. И если честно, то мне совершенно всё равно, будут у нас дети или нет. Но раз ты хочешь, то пусть они у нас будут.

Слова Эду звучали сладкой музыкой для Камилы: он любит, любит её, и ради этой любви она готова была на всё.

А в это время в кабинете доктора Клаудии Сезар объяснял Элене и Алме, что предстоит Камиле:

– После обследования, которое выявило лейкемию...

При этом диагнозе Элена вскрикнула:

– Но это же рак! У моей дочери рак?!

– Лейкемия – болезнь таинственная, никому не ведом её ход, у каждого пациента она развивается своим, индивидуальным путём, – ответил Сезар. – Я сделал вашей дочери спинномозговую пункцию, и диагноз подтвердился, в крови Камилы количество белых кровяных телец во много раз превышает количество красных. Форма лейкемии достаточно сложная, поэтому я настаиваю на химиотерапии.

Элена сидела молча, впившись глазами в доктора, – сейчас он воплощал для неё саму надежду. Лицо у Алмы было страдальческим, ей так не хотелось, чтобы несчастный случай оказался закономерным следствием опасной болезни…

– Химиотерапия может проводиться только в больнице. Мы вводим больному тонкую силиконовую трубку в полую вену на шее, через неё поступают в кровь медикаменты, которые должны резко снизить количество белых кровяных шариков. Каждые три дня мы будем брать анализы, следя за уровнем лейкоцитов. Через две недели сделаем миелограмму. Для восстановления костного мозга нужно именно две недели.

Сердце у Элены словно бы разбухло, а руки заледенели. Ей трудно было открыть рот и спросить, что же будет, если миелограмма снова окажется плохой. Сезар сам понял, на какой вопрос он должен дать ответ, и добавил:

– Если миелограмма вновь выявит все те же признаки болезни, мы проведём ещё один курс лечения. Но сейчас мы надеемся, что поможет и первый.

«Только бы мы это выдержали, – молилась про себя Элена, – только бы выдержали...»

– Мы надеемся на вашу помощь, – сказал Сезар. – Камиле придётся нелегко, ей будет очень нужна ваша поддержка, ваше мужество и терпение. Ни в коем случае не впадайте в панику. Вы должны верить в положительный результат, тогда нам легче будет бороться.

Выйдя из кабинета врача, Алма сказала Элене:

– Я так потрясена, что не в силах посмотреть бедняжке Камиле в глаза. Я взгляну на неё и расплачусь, лучше уж мне отправиться домой. Я обещаю, что приведу себя в порядок.

– Поезжай, поезжай, – поспешно согласилась Элена, вытирая глаза. Она торопилась выплакаться, пока её никто не видит, твёрдо зная, что останется в больнице рядом с Камилой, – как бы она себя ни чувствовала, что бы ни думала, она должна была быть рядом с дочерью.