Мышка

Сассекс, поместье Солсберри, 4 ноября, 09:37

Питер почти доехал до места основного действа. Судя по радостному лаю собак, охота близилась к концу. Питер обернулся: ни Кристины, ни злой тетки не было. Он искренне надеялся, что «эта сука» не довела Кристину до слез и малышке не пришлось в одиночестве возвращаться в дом. Хотя… неизвестно, что лучше.

Сопляк терся поблизости. Он не понимал, зачем они так мчались, если, не доехав до самого интересного, тупо остановились на ничем не примечательной опушке. Питер молчал – отчитываться перед мальчишкой он точно не собирался.

Еще минут пять здесь постою и поеду обратно. Пусть пацан думает, что хочет. Заодно посмотрю, как там малышка. Хотя… «заодно»… Поеду – посмотрю, где она и как…

Додумать он не успел. Мимо него пронеслась красно-бежево-черная молния, и скорее сердце, нежели зрение подсказало ему, что это Кристина.

Она неслась в самую гущу. Туда, где уже обезумевшие от запаха и вкуса крови собаки рвали лису.

Не раздумывая Питер рванул за ней.

– Стойте! Мисс Линли! Остановитесь!

Черт! ЧЕРТ! ЧЕРТ!!!

Ее лошадь почуяла и поняла все раньше всадницы и, промчавшись мимо ошалевших охотников и своры, понесла. Питер несся следом. В пылу охоты на них никто не обратил внимания.

Как более опытный наездник, Питер успевал контролировать не только коня, но и окружающую обстановку. Увидев полосу препятствий, он понял, что лошадь несет Кристину именно туда, к череде треугольных барьеров разной высоты и частоты: не каждый всадник пройдет ее, тем более на незнакомой лошади, а уж лошадь, не подчиняющаяся всаднику… Без вариантов.

Он несся за ней молча. К чему кричать, если от нее ничего не зависит? В его голове билась только одна мысль: «Спасу и убью. Спасу и сразу же убью».

Он поравнялся с ней и приготовился выдернуть ее из седла – сил хватит, он любил фитнес и занимался ежедневно, да и она маленькая и легкая. Правда, она так сильно вцепилась в поводья… Значит, надо, чтобы она их отпустила. Все получится.

– Кристина! Отпусти! Отпусти поводья! Не держись!

Она оглянулась. В ее глазах плескался ужас. Она дернулась и сильно сдавила бока лошади. Уже начавшая заход на прыжок лошадь дернулась и в низком, кривом полупрыжке стала заваливаться на бок.

– НЕТ!

Питер спрыгнул с коня и побежал. Кристина лежала, закрыв глаза, правая нога ее была неестественно выгнута. Она была похожа на красивую, но сломанную куклу.

Питер упал на колени, схватил Кристину за плечи и потряс. Он знал, что трясти нельзя, знал, что надо оставить ее и звать на помощь. Но не мог. Он просто не мог. Он хотел только одного: чтобы она открыла глаза.

ЧТОБЫ ОНА ОТКРЫЛА СВОИ КРАСИВЫЕ, ЗЕЛЕНЫЕ, НЕМНОГО РАСКОСЫЕ ГЛАЗА, И ВСЕ! И он оставит ее в покое. И перестанет трясти.

Он тряс и звал ее, тряс и звал:

– Кристи… Кристи, милая, открой глаза… Кристи! КРИСТИ!!!

Питер не обратил внимания на остановившегося рядом и спешившегося Робби. Сын врача, быстро оценив обстановку, отстегнул от седла флягу и вылил ее содержимое на Питера. Попал на обоих.

Кристина открыла глаза и увидела почему-то мокрого Питера, трясущего ее, удерживая за плечи.

– Вы!

Этот крик, вырвавшийся из ее горла, привел Питера в чувство. Он резко отпустил девушку, оставшись сидеть на земле.

– Что я вам сделала?! За что вы так ненавидите меня?!

– Я?! ВАС?!

– Сначала вы назвали меня проституткой! Потом алкоголичкой! А сегодня вы сказали этой отвратительной женщине, что презираете меня так же, как она!

Питеру казалось, что это не она, а он ударился головой. Она говорила так горячо и так… правдиво, что, не знай он точно, как именно относится к ней, поверил бы каждому ее слову.

– Когда я говорил такое?

– «Вы не понимаете, что прятаться с мужчинами за гобеленами чревато, или вам уже нечего терять?», «О, юная леди знает толк в алкоголе и любит прибухнуть». Но сегодня вы превзошли самого себя: «Мне искренне наплевать, во что она одета!»

– Стойте! Вы несправедливы! Я говорил не это!

То, как она его изображала, с каким пафосом произносила эти слова… Да, он говорил не так, но она показывала, как ОНА это слышала и воспринимала. Немудрено, что она уверена, что он ее ненавидит.

Кристина сделала попытку приподняться и зашипела от боли.

Питер дернулся было к ней, но она с такой неприязнью вытянула руку в попытке защититься от него, что он поднялся на ноги и отошел к своему коню.

Робби присел рядом с Кристиной и приобнял ее.

– Все хорошо, Крисси. Я уже позвонил отцу, он сейчас сам приедет и людей пришлет. Ногу починят, и ты будешь в порядке.

Робби нежно гладил Кристину по голове, она тихо плакала у него на плече, а Питер Девенпорт, смотря на все это, подыхал от ревности.