На что похожа любовь?

Глава 12

Рита

Я осторожно повернула ключ в замке, не решаясь войти в квартиру. Меньше всего мне хотелось сейчас говорить с соседкой и слушать её объяснения, но я понимала, что собраться и уехать просто так, не попрощавшись, вряд ли получится. Да и не по-человечески это.

И куда я уеду? Пока найду другой вариант, пока соберу свои вещи — вряд ли смогу всё забрать за один раз. А это значит, что пересечения с Женей всё равно неминуемы.

И всё же судьба дала мне поблажку: соседки в квартире не было. Я с облегчением сняла пальто и плюхнулась на свою кровать, бросив его рядом.

Это был один из самых тяжелых вечеров в моей жизни… Такой же отвратительный, как в тот день, когда я не смогла поступить в желаемый вуз.

И снова нужно было менять все планы. Идти завтра на учебу (и от одной мысли о том, с чем и с кем мне придется там снова встретиться, начинало подташнивать), что-то решать с переездом, знакомиться с новой соседкой и внимательнее присматриваться к ней. Перевозить свои картины — а их за эти пару месяцев накопилось немало. Да еще и занятия с Аглаей Михайловной должны вот-вот начаться, а я уже заплатила за месяц за эту квартиру, и теперь нужно тратить примерно такую же сумму за новую, то есть за месяц двойная оплата…

Я сжала зубы и зажмурилась, чтобы не заплакать. Ничего, ничего, Рита, ты со всем справишься. Всё проходит и уходит. И, главное, у тебя есть Денис. Да, ты никогда в жизни не станешь просить у него денег, но просто знать, что в этом городе у тебя есть родная душа — тот, на кого можно опереться как минимум морально — это большая ценность.

Я набрала номер мамы. При Денисе старалась не плакать, держалась, хотя он наверняка заметил мое кислое лицо, просто, как истинный джентльмен, не стал акцентировать на этом внимание и обнял вместо тысячи слов, а сейчас мне жутко хотелось кому-нибудь излить душу. И спросить совета, как быть.

Стоит признаться, Денис был весьма деликатен, когда рассказывал мне о своем «расследовании» и о том, что причастна ко всем этим фото Женя.

— Но почему? — опешила я. — Что я ей сделала?

Я пыталась хоть как-то понять ее логику. Может, где-то обидела? Но мы ведь даже общались вполне нормально. Даже сегодня! Хотя, если присмотреться детальнее, можно, пожалуй, заметить какие-то нюансы, и всё же…

А еще было жутко неприятно, что она, по сути, вела двойную игру. Ведь меня утешала, а сама всё это затеяла и прекрасно знала причину моих страданий.

— Это, я думаю, тебе лучше спросить у нее.

Он, конечно, всё знал, но почему-то не захотел со мной этим делиться. Сказал, что лучше мы обсудим всё сами. И я продолжала мучиться от непонимания всей ситуации. Это, пожалуй, была единственная причина, которая сейчас могла сподвигнуть меня поговорить с соседкой, а не играть в молчанку.

Моей бедной мамочке пришлось вытерпеть все непролитые слезы и почти что истерику — настолько я была зажата до, и вот теперь, наконец, лишь только дав волю эмоциям, уже не могла их контролировать.

Мы разговаривали с ней больше часа. Мама даже на расстоянии, по телефону, умела оказывать на меня благотворное влияние, потому что после нашего с ней общения и несдерживаемых рыданий, я поняла, что мне правда легче. Что этот этап я оставляю позади и готова двигаться дальше.

А потом пришла Женя.

Я, едва услышав движение ключа в замочной скважине, успела скрыться в ванной, чтобы немного привести себя в порядок. Не хотелось представать перед ней в таком виде, как побитой собаке.

Я вышла из ванной почти на цыпочках. Несмотря на то, что за мной никакой вины не было, я, как могла, отдаляла момент нашей встречи и «разговора по душам», зная, что он будет не из приятных.

Стрелки часов уже перевалили за десять, и я бы предпочла попить чаю, почитать книгу, уткнувшись в одеяло, и не думать больше ни о чем — хватит с меня на сегодня событий. И всё же, как ни крути, из этой точки падения нужно ещё было выбраться, и миновать ее, сразу взлетев наверх, никак не получится.

Первое, что произошло, когда я вошла в комнату — перехватила на себе Женин взгляд. И прежде, чем успела взять над собой контроль, я с презрением отвернулась.

Женя хмыкнула — я услышала.

— Ну да, всё зло мира сейчас сосредоточено во мне, правда? — раздалось мне в спину.

— Не знаю, как насчет мира, — произнесла весьма внятно, поворачиваясь к ней лицом, — но мои личные проблемы в последнее время случаются по твоей воле.

— Излил тебе уже душу любимый? — саркастическим тоном поинтересовалась она. Хотя больше, пожалуй, это напоминало не вопрос, а утверждение.

И я не смогла сдержаться от ответного язвительного укола:

— В общих чертах. У него хватило такта и воспитания, чтобы позволить нам разобраться самим.

— Вот как, — её брови приподнялись, а рот чуть скривился в сторону в очередной усмешке. Она не поверила. Или мастерски старалась скрыть свое удивление.

Я вдруг ощутила, что невольно настроилась на её волну — взаимных упреков и злобных реплик. Так конструктивный диалог не построишь. Не то чтобы я нуждалась в том, чтобы сохранить хоть какие-то мало-мальски нормальные отношения с соседкой, тут, пожалуй, вперед выступило любопытство — узнать ее точку зрения и мотивы. Ревность? Зависть? И когда это всё началось? В мой день рождения, когда я привела всех сюда и познакомила с Женей? Точно, ведь она же тогда ушла, и теперь я могла связать одно и другое, чтобы понять…

— Что будем делать? — неожиданно спросила она.

Я села на кровать, подтянув под себя ноги, и пожала плечами.

— Хотелось бы услышать, что толкнуло тебя на это. И почему, если у тебя были какие-то претензии ко мне, ты не могла их высказать лично, а пошла вот таким путем.

Я проглотила слово «мерзким», чтобы не усугублять ситуацию, хотя это далось мне ой как не просто.

Женя ответила не сразу. Наверняка взвешивала внутри себя варианты развития событий. А я пыталась понять, что к ней чувствую. Злость? Да, немного. Обиду? Этого больше. А еще — непонимание и горечь. Мне ведь казалось, что мы отлично ладим, и хоть не стали подругами, всё же ни разу не конфликтовали, а тут вдруг…

— Я не хочу это обсуждать, — вдруг выдала Женя.

И это удивило меня в сотни раз больше, чем мог бы любой другой ее ответ. Похоже, вся палитра эмоций в этот момент отразилась на моем лице, потому что она вновь хмыкнула.

— Не хочу и всё, поняла? И вообще, я думаю, тебе лучше съехать.

Я и сама об этом думала, но сейчас дело принимало такой оборот, что из потерпевшей я вдруг превращалась в какого-то монстра.

— Ты даже не хочешь извиниться? — с горечью и каким-то отчаянием произнесла я.

— Прости, если доставила неудобства, — дежурно бросила она, вставая и поворачиваясь ко мне спиной, начиная разбирать свой диван и готовиться ко сну.

Я еще полминуты ошарашено посидела на месте, а после занялась тем же самым на своей половине комнаты. Я долго не могла уснуть и слышала, как соседка ворочалась в боку на бок. Наверное, ей не давали покоя мысли — так же, как и мне. А может быть, совесть. Хотя вторая версия больше похожа на утопию. Ведь где-то же всё это время её совесть спокойно почивала на лаврах, да и сейчас, в попытке прояснить ситуацию, никак не дала о себе знать.

Утром мы в непривычно накаленной обстановке и удручающей тишине собирались на учебу, стараясь не попадаться друг другу под ноги и позавтракать в разное время, что в маленькой однокомнатной квартирке было совсем не просто. Даже не смотрели друг на друга, зарывшись каждая в своих обидах. И, наверное, каждая считала, что у нее на это есть право.

А через два дня я, отыскав первую же более-менее подходящую мне квартиру, собрала вещи и уехала, сказав на прощание лишь одну фразу:

— Ключи на комоде.