На что похожа любовь?

Глава 15

Рита

Аглая Михайловна ответила на мой звонок не сразу. А потом, выслушав, сообщила:

— Ах, Рита, спасибо, что ты напомнила, но пока не могу взять тебя в ученицы. Нагрузка ужасная, сессия у заочников. Давай с января?

Что я могла ответить? Попрощавшись, откинулась на спинку стула и безвольно заплакала.

Уроки с Аглаей были бы моей отдушиной. Я ждала намеченной даты, потому что знала: я буду учиться у мастера секретам живописи. Но, оказалось, что придется еще подождать.

Вся моя вроде бы склеившаяся жизнь стала разваливаться на глазах по кусочкам. Оплата за жилье теперь была выше и денег катастрофически не хватало. Еще больше заниматься набором текстов я не могла, поскольку несколько часов подряд неотрывного сидения у монитора приводили к раздражению глаз и болям в спине. Моя ученица вместе с родителями переехала в другой район, и добираться теперь стало в два раза сложнее. Я осталась практически без общения, совсем одна в большом городе. И, несмотря на то, что мы несколько раз в неделю встречались с Денисом, я всё отчётливее ощущала это тягучее, как трясина, состояние, из которого всё сложнее было выбираться. И сложнее находить повод, зачем вообще вставать по утрам. Зачем чистить зубы и застилать кровать, ведь я всё равно никого не жду в гости. Зачем готовить, если можно разогреть заморозку или перекусить бананом.

Мне даже разонравились два моих самых любимых дела — прогулки по Москве и рисование. Раньше, прибегая домой после насыщенного событиями дня, я успевала еще с энтузиазмом потрудиться над какой-нибудь художественной работой, не замечая усталости и времени, которое давно перевалило за полночь. Сейчас, когда в моем распоряжении был целый день, приходилось буквально себя заставлять. И как выбраться из этого состояния, я не знала.

Еще и погода за окном была серой, дождливой, зима всё никак не наступала, так что приходилось весь день сидеть с искусственным светом.

Денис заметил мое переменившееся расположение духа не сразу, но прежняя веселость превратилась в наигранность, а потом и с этим справляться стало сложнее. Я сама пугалась своей хмурой тени. Мне нужен был пинок. Сама себе я не могла его сделать. А мама, с которой мы были на связи по телефону, и за всю осень я приезжала лишь дважды, еще во времена, когда всё было хорошо, конечно, не могла заподозрить, насколько всё плохо, хотя я честно сказала, что ушла, но причину чуть скрасила: «Просто это не мое, зачем терять время?» Отчасти всё так и было, но как ничтожна мала была эта часть.

Первую неделю Денис подозрительно на меня смотрел и пару раз спросил, всё ли у меня хорошо, нет ли новых поводов для переживаний, и не достают ли Паша и Женя. Я честно призналась, что этого нет. Он всячески силился понять причину моего упаднического настроения, но я бы и сама не смогла объяснить. Разве что полным отсутствием смыслов и потерей ориентиров.

Не знаю, сколько бы так продолжалось, только в одно субботнее утро, уже в декабре, меня разбудил звонок от Дениса. Я лениво приоткрыла глаза и прищурилась, вглядываясь в экран телефона. Восемь утра! Что-то случилось?

— Доброе утро! Ещё спишь?

— Ну да, — сонно пробормотала в ответ. — Привет!

— В машине доспишь, собирайся.

— В машине?

Денис на свой первый автомобиль еще только копил, а потому догадок, о какой машине шла речь, у меня не было.

— Мой друг со своей девушкой едут в путешествие. И берут нас с собой. Это всего на один день, вечером уже будем дома. Через час за тобой заедем.

Пожалуй, только так, по-армейски, подчиняясь командам, я и могла существовать в тот период. Уже умываясь, вспомнила, что даже не поинтересовалась, куда мы едем.

Оказалось, в Тарусу. Признаться честно, я и не знала об этом городе. Находится он в 140 километрах от Москвы, здесь нет ни аэропорта, ни железной дороги, и добраться можно лишь на автобусе или машине. Этот живописный городок в Калужской области расположен на берегу Оки и уже больше века привлекает художников и писателей: здесь каждое лето проводила Марина Цветаева, создавал картины Василий Поленов и работал над книгами Константин Паустовский. Здесь до сих пор обитает немало художников, работая не только с холстами, но и над посудой, аппликациями, элементами декора и даже расписывая одежду. Всё это по дороге мне рассказал Денис. А девушка его друга — Жанна — оказалась такой болтушкой и хохотушкой, что вскоре я нехотя, несмотря на то, что собиралась поспать в дороге, втянулась в беседу и вдруг поняла, что искренне улыбаюсь. Моя меланхолия впервые за пару недель отступила.

Город оказался чудесным: с небольшими уютными домиками, тихими скверами, задумчивыми улочками, а уж про вид у реки умолчу — слов таких не найдется. Я пыталась делать фото, чтобы потом перенести на холст, но эта попытка оказалась нелепой — и сотой доли той красоты, что стояла перед глазами, не удалось передать бездушному аппарату. А потому я жадно впитывала взглядом всё, что могла охватить. И даже нищий на паперти храма, куда мы заскочили погреться, не скрылся от моего взора.

Он полусидел-полулежал, и я сжала локоть Дениса, привлекая внимание:

— По-моему, этому мужчине плохо.

— Напился, наверное, — резонно выдал он.

Но я всё же колебалась.

— А вдруг замерз?

Денис не стал спорить и решительно зашагал в сторону бедолаги. Не брезгуя, хотя запах старых вещей и немытого тела стоял немыслимый, попытался его растолкать.

Тот приподнял голову и посмотрел на нас мутноватыми глазами.

— Вы тут замерзнете, — сказал Денис. — Где вы живете?

Виновник переполоха махнул рукой и опять откинулся на спину.

— Мы сейчас вызовем полицию, — не отставал парень, но его слова остались без ответа.

— Лучше скорую, — попросила я шепотом.

Денис посмотрел на меня и замялся на пару мгновений, словно решая дилемму: мы же приехали отдыхать, зачем нам связываться с каким-то непонятным типом? Но спорить не стал и, достав телефон, действительно, вызвал бригаду медиков.

Мы не отходили с места, пока мужчину не увезли.

— Он хоть живой? Всё нормально будет? — спросил у прибывших врачей.

Молодой грузный фельдшер махнул рукой, мол, не в первый раз с такими клиентами работаем.

— Да что ему будет? Подлечим сейчас и опять за старое.

— И всё-таки хорошо, что мы его не бросили, — произнесла я, глядя вслед отъезжающей машине скорой помощи.

Денис посмотрел на меня и сказал:

— И всё-таки ты меня удивляешь, Рита. Даже когда тебе самой плохо, ты всё равно думаешь о других. Это мне в тебе и нравится.

И он притянул меня в объятия, куда я уткнулась носом, пряча набегающие на глаза слезы. Потому что на самом деле обладала огромным счастьем — у меня был тот, кто мог спасти, когда плохо.