На исходе лета

1

Счастье, что быстро стемнело, иначе Кристин Янг чертовски неловко чувствовала бы себя в наряде Красной Шапочки, стоя напротив украшенной разноцветными гирляндами и фонариками виллы.

Идею перевоплощения в сказочный персонаж ей подсказало кино. Точнее, один конкретный фильм, который сама она не считала захватывающим, что тем не менее не мешало ему несколько лет назад приобрести немалую зрительскую популярность.

Название его, «Ангелы Чарли», Кристин считала дурацким. Ее шеф никогда бы не пропустил подобного заголовка. Это притом, что журнал «Лонг-Бич ивнинг», при котором Кристин состояла в должности репортера, отнюдь не относился к категории высокохудожественных, известных и уважаемых печатных изданий. Нет, «Лонг-Бич ивнинг» был обыкновенным бульварным журнальчиком, мало того – он балансировал на грани, постоянно рискуя скатиться в объятия желтой прессы. Но даже его название – а издавался он в Лонг-Биче, городке-спутнике Лос-Анджелеса, – казалось Кристин более оригинальным, чем то, частью которого являлись странноватые ангелы некоего вполне земного субъекта по имени Чарли.

Как бы то ни было, некоторую полезную подсказку вышеупомянутый фильм содержал, поэтому, недолго думая, Кристин решила ею воспользоваться.

То есть думала-то она долго. Можно сказать, едва голову не сломала, пытаясь найти выход из идиотской ситуации, в которую сама же себя загнала.

– У-у, проклятый язык, так бы его и отрезала! – стонала она, схватившись за виски и покачиваясь из стороны в сторону за своим домашним рабочим столом. Ну, кто меня за него тянул? Неужели нельзя было промолчать?

Оно-то так, а только как смолчишь, если тебя нагло пытаются уязвить в самое незащищенное место…

Ух эта Синти, такая язва, вечно брякнет что-нибудь этакое! А Пэм уши развесила, хихикает. И все это перед компьютерным монитором, на экране которого красуется изображение Тино Парлатти, всемирно известного тенора.

Вот Кристин и не сдержалась…

Собственно, дело было так. Кристин вернулась в редакцию с пакетом пончиков, часть которых предназначалась и корректорам – Синти и Пэм. Приблизившись к этим двум, Кристин и услышала окончание разговора. Несколько фраз, из-за которых в ее душе взметнулась волна негодования.

– …Кто, ты говоришь, Кристин? – переспросила Синти у Пэм. Обе сидели за компьютерами, спиной к той, кому в данный момент перемывали косточки. – Да, красивая… Но, по-моему, бестолковая – сколько здесь работаю, не видела ни единой ее, пусть не сенсационной, но хотя бы увлекательной статьи. Так, малоинтересные отчеты о местных событиях, какие-то мелочи, прочая дребедень… Так что, если желаешь знать мое мнение о Кристин, скажу: приятная внешность мозгов не заменит.

– Не потому ли ты до сих пор сидишь в корректорах? – хмыкнула Кристин, подсовывая под нос Синти пакет. – Бери свои пончики, но знай: я принесла их тебе в последний раз!

Однако Синти была не из тех, кого легко выбить из колеи. Невозмутимо выудив из пакета два пончика, она взглянула на Кристин.

– Не кипятись, завтра в кафе схожу я. А подслушивать, к твоему сведению, нехорошо. И потом, я ничего особенного не говорила, только то, что ты красавица, но это и без меня всем известно.

Ноздри Кристин гневно раздулись.

– На самом деле ты сказала, что я красивая дура!

Пэм ахнула. Синти же тонко рассмеялась.

– Разумеется, ты можешь утверждать, что хочешь – твое право, но я произнесла лишь слово «красивая». Второй эпитет принадлежит тебе самой.

Стиснув кулаки – вернее, лишь один, так как в другой руке находился пакет с пончиками, – Кристин несколько мгновений сверлила Синти взглядом, а потом вдруг словно услышала со стороны собственный голос:

– Хочешь, докажу, что не так уж я и глупа, как тебе кажется?

Синти пожала плечами – мол, доказывай не доказывай, я останусь при своем мнении.

– Хочешь? – настойчиво повторила Кристин.

– Ну докажи… – безразлично обронила Синти. Однако в следующую минуту в ее глазах промелькнул интерес. – А как именно ты собираешься демонстрировать нам свою гениальность?

Если бы Кристин знала! Еще пять минут назад она понятия не имела, что возьмется что-либо доказывать. И вообще, не глупо ли доказывать, что ты не глупа? Пожалуй, это уже само по себе граничит с идиотизмом.

– Ну… – протянула Кристин, оглядываясь по сторонам, словно в поисках подсказки. И тут ее взгляд упал на монитор, с которого лучезарно улыбалось изображение Тино Парлатти. В этот момент Кристин будто бес толкнул в бок. Просияв радостью – вот кретинка-то, а! – она возьми и брякни: – Ты ведь хотела получить от меня сенсацию? Ну так я возьму интервью у Тино Парлатти!

Вид изумленно разинутого рта Синти стал для уязвленного самолюбия Кристин своеобразным бальзамом. Что, скушала? – молнией промчалось у нее в мозгу.

– С ума сошла! – тихо ахнула Пэм.

Однако Кристин даже не посмотрела на нее, так ей понравилось любоваться удивленной физиономией Синтии, в глазах которой промелькнуло странное выражение, будто она хотела сказать: «Ну вот ты, голубушка, и попалась!».

– У Тино Парлатти? – вкрадчиво повторила Синти.

Кристин кивнула – ужасаясь собственной решимости и одновременно восхищаясь ею.

Это было полное безрассудство – чего Кристин конечно же не могла не осознавать, – и все-таки какое упоение заключалось в подобном поступке: обещать взять интервью у самого Тино Парлатти!

Тут следует заметить, что человек, о котором шла речь, хоть и был знаменитостью, тем не менее для многих оставался загадкой. Информация о нем, если и просачивалась в средства массовой информации, то чрезвычайно скудная. То есть можно было сколько угодно изучать географию его гастролей, но в том, что касается личной жизни, он оставался полной загадкой.

У Тино Парлатти существовало железное правило: никаких контактов с репортерами. К превеликому сожалению для последних. Причем для любых. Пыталась ли к Тино пробиться звезда какого-нибудь ведущего телеканала или скромный представитель малоизвестного печатного органа – результат неизменно оказывался один: отрицательный. Не получался контакт – и все, хоть ты тресни!

Однако все бы это было еще ничего, если бы не один примечательный факт: в прошлом году Тино Парлатти поселился здесь, в Лонг-Биче. Точнее, приобрел виллу, а живет он там или нет, оставалось лишь догадываться. Некоторые местные жители клялись, что видели, как Тино Парлатти приезжает на виллу или, наоборот, покидает ее. Но даже если он в самом деле живет в Лонг-Биче, это никоим образом не повлияло на его отношение к представителям средств массовой информации. Те по-прежнему игнорировались, и никакого исключения для местных репортеров не существовало.

Таковы были обстоятельства, на фоне которых Кристин обещала взять интервью у Тино Парлатти.

И не зря в глазах Синти возник коварный блеск. Поднявшись с вращающегося кресла, она оглядела разделенное перегородками на отсеки помещение редакции и громогласно объявила:

– Внимание, сенсация года: Кристин Янг клятвенно обещает взять интервью у Тино Парлатти!

На мгновение воцарилась тишина. Потом какая-то юная сотрудница редакции пискнула «Браво!» и все вдруг захлопали.

Только тогда Кристин осознала весь ужас своего положения. Обещание, которое она так опрометчиво дала, выполнить невозможно, но, не сдержав слова, не только навлечешь на себя пренебрежительное отношение со стороны коллег, но и самоуважение потеряешь.

Кажется, я влипла!

Пронесшаяся в голове мысль уколола сознание. Вдобавок Кристин заметила злорадный блеск в глазах Синти. А теперь посмотрим, как ты выкрутишься! – говорил ее насмешливый взгляд.

Образ чуть прищуренных глаз Синти преследовал Кристин всю неделю, которая оставалась до отпуска, начинавшегося в следующий понедельник, двадцатого августа. Да и потом еще дня три мерещился тот хитрый взгляд, пока, пребывая в состоянии, близком к паническому, Кристин лихорадочно искала способ исполнить неосуществимое – взять интервью у тенора Тино Парлатти.

В последний из этих трех дней она каким-то чудом наткнулась в Интернете на информацию о том, что Тино Парлатти устраивает на своей вилле в Лонг-Биче праздник.

Эти сведения просочились благодаря одной из приглашенных, актрисе театра и кино Эмме Хардинг, и то абсолютно случайно. Просто в ходе интервью Эмму спросили, каковы ее творческие планы на ближайшее будущее, и она в шутку ответила – мол, собираюсь в Лонг-Бич, к Тино Парлатти, который в ближайший уик-энд собирает друзей на свой день рождения.

Когда Кристин прочла эти строчки, ее бросило в жар. Интервью было длинным, но остальное она проигнорировала. Взамен принялась искать дату размещения материала на страницах сайта, на что ушло всего несколько секунд.

Двадцать второе августа, среда, сверилась Кристин с календарем. Хм… значит, в ближайший уик-энд? Если вместе с пятницей, то это три дня – с двадцать четвертого по двадцать шестое. Даже два, потому что вряд ли Тино станет собирать гостей с воскресенья на понедельник. Скорее, с субботы на воскресенье… только мне-то что с того? Меня на праздник не пустят…

Она вздохнула. С одной стороны, вроде бы пришла важная информация, а с другой – как ею воспользоваться? И, главное, времени до уик-энда осталось не так уж много. Можно сказать, совсем ничего.

Думай, думай! – приказала себе Кристин. Ищи выход. Иначе после отпуска на работу хоть не показывайся – засмеют! Ох, и дернул же меня дьявол языком молоть…

Легко сказать – думай. А вот действительно изобрести что-нибудь этакое, благодаря чему удалось бы проникнуть на виллу Тино Парлатти, совсем другое дело.

Кристин почему-то была уверена, что окажись она в числе приглашенных, то уж как-нибудь вывела бы Тино Парлатти на разговор. Настоящего интервью тот, конечно, не даст, но на сей случай существует диктофон, находящийся, скажем, в дамской сумочке.

Конечно, подобный способ добывания информации относится к категории грязных и при обычных обстоятельствах Кристин никогда бы не прибегла к нему, но в том-то и дело, что ситуация сложилась, мягко говоря, неординарная. Или Кристин берет интервью у Тино Парлатти – пусть даже нечестным путем – или… хм… придется уволиться. Ведь при каждом удобном случае ей станут напоминать о брошенных на ветер словах. В первую очередь этим займется корректор Синти. Да и коллеги-репортеры вряд ли останутся в стороне.

Итак, что мы имеем? – размышляла Кристин. Я знаю, где находится вилла Тино Парлатти, а также то, что в ближайший уик-энд там состоится торжество. Да, и еще – что праздник устраивается по случаю дня рождения Тино. Какую пользу можно извлечь из этих сведений? Практически никакой. Если бы я была доброй приятельницей Тино Парлатти – к примеру, как та же Эмма Хардинг, – то просто заглянула бы на огонек поздравить виновника торжества с днем ангела. А так самой впору превратиться в ангелочка и запорхнуть на вечеринку…

Она даже усмехнулась, представив себя в образе этакого воздушного существа, увидев которое Тино Парлатти настолько изумится, что согласится дать эксклюзивное интервью для малоизвестного местного журнала.

Именно в те минуты к слову «ангел» в сознании Кристин пристроилось другое – «Чарли». Что и вывело ее к названию фильма: «Ангелы Чарли». А от этого пункта уже рукой было подать до наиболее запомнившейся сцены: когда так называемые ангелы – на самом деле трое девиц, – соответственно нарядившись, явились к кому-то под видом живого поздравления и спели песенку, попутно выполнив задание все того же Чарли, владельца частного сыскного агентства.

Боже правый! – воскликнула про себя Кристин, когда вспомнила этот эпизод. Ведь это же решение проблемы!

Выстроив в уме логическую цепочку, в начале которой находился небольшой спектакль, а в конце – беседа с Тино Парлатти, Кристин поняла, что, возможно, и не придется увольняться из редакции. Нужно лишь найти персону, которая гипотетически могла бы отправить Тино это самое живое поздравление.

После непродолжительных блужданий по Интернету и изучения мест выступлений Тино Парлатти подобная персона была найдена. Выбор Кристин пал на дирижера Мэтью Пайвена, работавшего в Линкольнском центре исполнительских искусств, который, как известно, находится на Бродвее. А тот в свою очередь в Нью-Йорке, на Манхэттене.

Чем дальше от Лонг-Бича, тем лучше, рассудила Кристин.

Оставалось подобрать костюм и найти способ поздравления.

Лучше наряда Красной Шапочки в местном универмаге ничего не нашлось. Принеся костюм домой, переодевшись и встав перед зеркалом, Кристин задалась очередным вопросом: с чем она явится к оперному тенору Тино Парлатти? Правда, тут долго гадать не пришлось – разумеется, лучше всего что-нибудь спеть. То есть пойти проторенным путем.

Перспектива упражняться в вокале перед признанным мастером оперного искусства не особенно смущала Кристин. Гораздо больше она опасалась презрения, которым ее обольют коллеги, если не удастся взять у Тино Парлатти интервью. И потом, разве в школьные годы Кристин не пела в хоре?

Полагаю, куплета из «Санта Лючии» будет достаточно, проплыло в мозгу Кристин, пока она разглядывала свое зеркальное отражение. Когда-то эта песня неплохо у меня получалась. Ну, отрепетирую несколько раз, подумаешь, важность…

До самого уик-энда соседи слушали доносящиеся из квартиры Кристин рулады – та распевалась.