На исходе лета

7

– Дьявол! – в сердцах воскликнула Кристин.

Когда звук удаляющихся шагов Тино стих, она прошлась по комнате, выглянула из окна, затем вышла на балкон и посмотрела вниз.

Ого! Высоковато…

Вернувшись в спальню, присела на роскошную кровать и погрузилась в размышления. Нужно было придумать тактику выхода из сложившейся ситуации.

Неплохо бы избавиться от улик, думала Кристин, подразумевая диктофон и фотоаппарат. Кажется, Тино не заметил, что я делала здесь снимки, иначе заговорил бы об этом в первую очередь. Следовательно, у меня есть возможность сохранить добытый материал. Только как это сделать?

Действительно, тут возникала проблема – ведь не выбросишь же фотоаппарат и диктофон из окна, они могут разбиться. Или повредиться, что тоже плохо. Вот если бы можно было спустить сумку аккуратно, скажем на веревочке, тогда есть шанс вернуться за ней потом, когда закончится вынужденное пребывание на вилле Тино Парлатти.

Как же я не подумала об этом! – промчалась в голове Кристин досадная мысль. Следовало быть предусмотрительнее. Захватить моток какого-нибудь шпагата, что ли… А теперь что делать? У Тино попросить?

Кристин мрачно усмехнулась, представив себе подобный разговор: «Будьте так любезны, дайте мне веревочку, чтобы я могла спрятать от вас плоды моего здешнего пребывания!».

Не успела Кристин подумать об этом, как ее осенило: зачем просить, когда можно самой поискать. Вон стоит комод, и, возможно, в нем найдется что-то наподобие веревки – хотя бы моток шерсти…

Кристин словно ветром сдуло с кровати. Подскочив к комоду, она принялась лихорадочно рыться в ящиках. К сожалению, почти все они оказались заполненными постельным бельем. Наконец в уголке обнаружилась катушка белых ниток. Кристин нашла их довольно прочными. Оставалось обвязать ремешок сумочки и попробовать, выдержит ли нить общий вес… но именно в этот момент знакомый металлический звук возвестил о том, что в замке вновь поворачивается ключ!

Кристин мигом бросила катушку в ящик, задвинула его, метнулась к кровати и села в непринужденной позе.

В следующее мгновение дверь отворилась.

Однако Кристин в первое мгновение даже не пошевелилась. Только услышав, как Тино Парлатти произнес «Поставьте на столик», она медленно повернулась к нему.

Он был не один. Впереди него в комнату вошел официант с подносом, на котором стояла бутылка минеральной воды, стакан и наполненная едой тарелка. Как было приказано, официант поставил поднос на столик, стоявший возле обтянутого пурпурным бархатом кресла.

– Благодарю, – кивнул Тино, – можете возвращаться в столовую.

Официант молча удалился, а Кристин так же безмолвно посмотрела на Тино.

– Вижу, вы неплохо устроились, – хмыкнул тот. – Удобно вам на моей кровати?

– Не на полу же мне располагаться! – парировала Кристин.

– Могли бы и в кресле посидеть.

Замечание было справедливым – Кристин сама толком не понимала, почему выбрала именно кровать. Впрочем, интуиция подсказывала ей, что тут не обошлось без проделок подсознания, от которого невозможно было скрыть факт физического тяготения к Тино.

Не нужно было танцевать с ним, хмуро констатировала Кристин. Если бы не это, мне бы он был безразличен. А теперь что мне делать с этой неожиданно возникшей симпатией? Ведь между нами не может быть ничего общего. Он Тино Парлатти, всемирно известная оперная звезда, а я кто?

– В кресле? – сдержанно повторила она. – Возможно, и ему придет черед. Ведь я не знаю, сколько времени проведу здесь. И потом, это уже не ваша спальня.

Брови Тино поползли вверх.

– Вот как? Уж не ваша ли?

– В данный момент моя, – кивнула Кристин. И почти сразу же добавила с нажимом: – Тюрьма!

Тино усмехнулся.

– Что ж, в каком-то смысле вы правы.

Кристин вдруг подозрительно посмотрела на него.

– Почему вы вернулись? Передумали ужинать с друзьями?

– Ни в коем случае. Просто…

– А, понимаю! Вам понравилась роль тюремщика!

Тино смерил ее взглядом.

– Похоже, с вами не соскучишься. Впрочем, в роли тюремщика я еще никогда не бывал… тем более у меня такая очаровательная арестантка… словом, надо подумать. Возможно, я войду во вкус. А пока вот принес вам еду. – Он кивнул в сторону столика, на котором стоял поднос.

– Тюремную пайку, хотели вы сказать, – язвительно уточнила Кристин.

Тино пожал плечами.

– Если угодно. Не хочу, чтобы вы умерли с голоду.

– Неужели совесть мучает? – прищурилась Кристин.

Он медленно покачал головой.

– Не тешьте себя иллюзиями. Просто мне необходимо выяснить, с какой целью вы проникли в мой дом.

Тут Кристин неожиданно посетила идея, показавшаяся интересной, поэтому она быстро произнесла:

– Могу сказать прямо сейчас!

Тино недоверчиво прищурился.

– Даже так? Хм, ну скажите.

– Я всего лишь хотела поздравить вас с днем рождения! – выпалила Кристин.

Выражение глаз Тино приобрело скептический оттенок.

– В самом деле? И для этого устроили весь этот маскарад? – Он кивнул на корзинку, по-прежнему стоявшую у стены. – Нарядились Красной Шапочкой, выучили «Санта Лючию», использовали имя Мэтью Пайвена, который, как выяснилось, даже ни о чем не подозревал…

– Почему вы так уверены? – хмыкнула Кристин. – А может, он разрешил мне использовать его имя!

Тино покачал головой.

– Он изумился, когда я ему рассказал о появлении в моем доме Красной Шапочки. Кстати, ваше имя ему незнакомо. Поэтому я и устроил небольшое домашнее расследование, результатом которого стало обнаружение этой корзинки именно в дамской комнате, которую вы якобы икали здесь, на втором этаже, в моей спальне!

Услышав это, Кристин прикусила губу. Выходит, Мэтью Пайвен присутствует на празднике? Дьявол, принесла же его нелегкая!

Это следовало предвидеть, мрачно подумала Кристин, почувствовав внезапную сухость во рту. Ох, видно, сколько ни готовься, все равно просчетов не избежать. Она подняла на Тино хмурый взгляд. Что же этот красавец теперь предпримет?

– Поражаюсь, как это я не узнал вас, когда пригласил танцевать! – с оттенком удивления произнес он, скользя по фигуре Кристин взглядом. – Ваши формы таковы, что вас трудно спутать с кем-то другим. Наверное, вы очень потешались, когда я расспрашивал, не встречались ли мы раньше?

Кристин промолчала, лишь нервно облизнула губы. Больше всего на свете ей сейчас хотелось оказаться у себя дома, где тихо, уютно и нет знаменитостей – ни оперных, ни каких-либо иных.

– Но все игры рано или поздно заканчиваются, верно? – продолжал Тино. – Как вы ни старались меня перехитрить, все равно я настиг вас в своей спальне.

Кристин тихонько вздохнула.

– И теперь вы пытаетесь водить меня за нос, рассказывая о поисках дамской комнаты, – добавил Тино. – Не удивлюсь, если взамен вы приметесь утверждать, будто заглянули сюда, чтобы полюбоваться видом из окон.

– Но мне действительно понравился вид, – негромко заметила она.

– Чушь!

Повисла пауза. Чувствуя себя очень неловко, Кристин поднялась с кровати.

– Наверное, вы не поверите, но… мне очень жаль, что так все получилось. Я не нашла иного способа увидеть вас… так близко. Ведь к звездам такой величины запросто не попадешь… Вот и пришлось прибегнуть к маленькой хитрости.

По лицу Тино скользнуло насмешливое выражение.

– А, так вы поклонница моего таланта?

Кристин поспешно кивнула.

– Да-да, именно! Поклонница…

– Меломанка, наверное?

– Э-э… разумеется. У меня дома столько ваших записей! Я, можно сказать, каждое утро начинаю с прослушивания какой-нибудь арии в вашем исполнении!

Разумеется, Кристин врала и делала это тем более вдохновенно, чем менее гневным становился взгляд Тино.

– Что вы говорите! – удивленно покачал он головой. – Надо же…

– Да… – Кристин вновь вздохнула. – Мне так захотелось пообщаться с вами, что я рискнула… сделать то, что сделала.

Взгляд Тино снова отправился в путешествие по ее фигуре.

– Хм…

– Надеюсь, вы простите меня, а? – пролепетала Кристин почти таким же детским голоском, каким недавно пела «Санта Лючию». – Я очень сожалею о своем поступке, правда!

– Скажите пожалуйста… – качая головой, протянул Тино. – Каждое утро слушаете мои арии!

Кристин скромно опустила ресницы.

– С них у меня начинается день – в музыкальном центре есть таймер, который включается как будильник, только вместо назойливого сигнала звучит ваш волшебный голос.

– Благодарю, благодарю…

Тино, похоже, расчувствовался, чего Кристин и добивалась.

Хоть и грубая лесть, а все же слушать приятно! – усмехнулась она втихомолку.

Тут Тино вдруг спросил:

– Какая же ария в моем исполнении нравится вам больше всего?

– О! – по инерции бодро начала Кристин… и застыла истуканом. Какая ария? Дьявол его знает! Какая ария… Да Кристин уж и забыла, когда последний раз слушала диск с записью оперной музыки!

– Да? – ободряюще улыбнулся Тино.

Глядя на него, она готова была провалиться сквозь землю. Но так как надежда на подобный исход беседы относилась к области фантастики, нужно было срочно придумать ответ.

– Больше всего? – повторила Кристин, стремясь потянуть время.

Тино чуть склонил голову набок.

– Ну да. Ведь есть у вас любимая ария?

– Еще бы! – восторженно воскликнула Кристин. – Мне нравится… э-э… любимая ария у меня… э-э… – Она потерла пальцами лоб. – Тьфу ты, выскочило из головы! Знаете, как бывает: мысль вертится, а ухватить ее никак не удается.

– Не волнуйтесь, со всяким может случиться.

С губ Кристин слетел нервный смешок.

– Прежде со мной такого почти не бывало. А сейчас… Может, ранний склероз? Знаете, в последнее время я то и дело натыкаюсь на публикации о раннем склерозе. Никогда не читали? Ох и страшная же штука, скажу я вам… Такие ужасы описываются, что поневоле задумаешься о собственной участи. Как утверждают врачи, склероз сильно помолодел, представляете?

– Ну, не думаю, что вам грозит подобное заболевание, по крайней мере сейчас.

Тон этой фразы заставил Кристин на мгновение застыть. Что Тино имеет в виду? Что в данный момент для нее существует иная, более реальная угроза, чем какой-то воображаемый склероз?

Похоже, он все-таки не так падок на лесть, как мне показалось, проплыло в мозгу Кристин.

– Уверен, стоит вам напрячься, и вы все вспомните, – негромко, но весьма многозначительно произнес Тино.

Ну хоть бы что-нибудь пришло на ум, неважно что! – взмолилась про себя Кристин.

И тут, будто в ответ на безмолвный призыв, в ее памяти всплыло не вполне четкое словосочетание – нечто наподобие «любовный настой», а следом имя – Доницетти.

А что, вроде бы это имеет отношение к опере! – радостно подумала она. Пожалуй, рискну.

В следующий момент будто со стороны Кристин услышала свой голос:

– Вспомнила, больше всего мне нравится ария из оперы Доницетти «Любовный настой».

По лицу Тино скользнуло такое выражение, словно он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Затем произнес:

– Напиток.

– Простите? – вскинула Кристин ресницы.

– Любовный напиток, не настой. Хм, не знаю, что и сказать… Дело в том, что этого я не исполняю. Возможно, вы перепутали меня с кем-то другим?

Кристин обескураженно прикусила губу, но потом решила продолжать в том же духе.

– Видимо, я перепутала названия. А вы… мм… не подскажете мне немножко?

– Что вы имеете в виду? – усмехнулся Тино.

– Ну, название оперы…

Несколько мгновений Тино насмешливо разглядывал ее, потом негромко обронил:

– Маленькая лгунья.

Кристин хлопнула себя по лбу.

– Точно! «Маленькая лгунья»! Благодарю. Как это я могла забыть такое простое название!

В глазах Тино промелькнуло изумление, но следом будто пронесся рой веселых искорок.

– Верно, простое, – кивнул он. – И самое подходящее для вас.

Фу-у, кажется проскочила, с облегчением подумала Кристин. Надо же, как удачно получилось! Ой, а что он только что сказал? Самое подходящее? Для меня? Просто смех!

– Нет, что вы! – воскликнула она. – Мне этого никогда не спеть. Кроме «Санта Лючии», я вообще ничего не знаю.

Тино кивнул.

– Вот этому я готов поверить. А все остальное сплошное вранье. Все-таки вы не желаете признаться честно, что привело вас сюда, поэтому сейчас я снова запру вас, а сам отправлюсь к гостям, которые меня наверняка заждались. Но сначала кое-что проверю…

С этими словами он шагнул к Кристин и совершенно неожиданно сдернул с ее плеча сумочку. Она даже ахнуть не успела, как та оказалась в его руках. Затем последовал щелчок замочка – и вот уже Тино заглядывает в сумочку.

– Так-так… – протянул он с мрачной усмешкой. – Какой богатый арсенал! Вы неплохо вооружились: и фотоаппарат, и диктофон, и… Как, это все? Хм, я не удивился бы, увидев здесь еще и пистолет! – Тино прищурился. – Кто вы, Элли Джордан?

Кристин нервно провела языком по губам.

– Послушайте, я могу все объяснить…

– Э нет, с меня довольно! Как вы объясняете, мне известно. Скажите одним словом: кто вы?

Кристин сцепила пальцы.

– Я… не могу сказать так просто, без подготовки. Как бы вам объяснить… это целая история…

Поморщившись, Тино выставил ладонь.

– Все, достаточно! Можете обдумывать свою историю до тех пор, пока я не вернусь. А затем поговорим.

Он повернулся, шагнул к двери, вышел в коридор, и через минуту в замке повернулся ключ.

Кристин вновь осталась в одиночестве.