Наследник султана

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Наджиб сдался неизбежности. Ничего иного он сделать не мог Удивительно вкусная еда, дикое палящее солнце, зелень, прохлада фонтанов, море, неуклонно растущее доверие к нему ребенка, томные, жадные улыбки Розалинды, ее сладкое тело… Наджиб понял, что пропал навеки.

Ежедневно утром и вечером они купались в заливе. Наджиб учил Сэма не бояться соленой воды, попадающей в глаза, не бояться проглотить чуть-чуть, и с великим наслаждением наблюдал, как мальчик постепенно превращается в настоящего дельфина. А порой они с Розалиндой надевали маски, снаряжали Сэма, обвязывали его надежным тросом и подолгу плавали над коралловым дном, любуясь жующими что-то рыбами. Как у Сэма, так и у Розалинды захватывало дух от многоцветья, красоты и разнообразия подводного мира.

В одном из бассейнов около дома водились золотые рыбки; Сэм часами пролеживал на животе, играя с ними, а его мать сидела рядом и читала принесенную из кабинета книгу.

Дважды в неделю вертолет доставлял им газеты и, как правило, большую сумку для Наджиба. Розалинду газеты не очень интересовали. Она отдыхала от реального мира, от войн, политических новостей, даже от сплетен газетных писак о ней самой и Наджибе аль-Махтуме.

Хотя Розалинду неотразимо манил окрестный пейзаж, Наджиб отговорил ее от дальних прогулок. Во-первых, слишком жарко, во-вторых, на незнакомой местности легко заблудиться. Вечерами, когда Сэм был уже в постели, Наджиб уводил Розалинду на прогулку к береговой линии. В одну сторону можно было пройти около мили; дальнейший путь преграждала выступающая в море скала. Обогнуть ее не представлялось возможным: по другую сторону скала отвесно обрывалась в море.

У самой оконечности скалистого мыса находилась пещера, внутри которой были выдолблены ниши. Как давно — тысячи или всего лишь сотни лет назад — жившие здесь люди создали эти спальные места, Розалинда не знала, однако чувствовала свое родство с безвестными строителями.

Наверное, люди когда-то облюбовали эту пещеру из-за того, что она выходила на восток; утренние солнечные лучи освещали ее, а от дневного зноя пещера давала надежное укрытие. Перед входом имелась плоская площадка, на которой, вероятно, разжигались костры, и обитатели пещеры могли почувствовать свое единство с предками, поклонявшимися солнцу как могущественному и грозному прародителю.

Однажды Розалинда познала там любовь. Волны плескались внизу, а золотое солнце сделалось оранжевым, потом красным, и наконец ночь окутала ее и Наджиба.

С самого раннего детства она не была так счастлива, с тех далеких дней, когда родители увозили ее на каникулы на побережье Средиземного моря, и ей казалось, что ничто на свете не может смутить ее покой.

Разум предупреждал: блаженство продлится недолго. Но к чему тревожиться о будущем, когда настоящее так похоже на сказку? Наджиб ни разу не сказал, что любит ее, но именно любовь светилась в его глазах, когда он прикасался к ней. Это любовь дарила им обоим невыразимое наслаждение. Это любовь побуждала его столь искренне заботиться о Сэме. Мужская сила и мужская нежность Наджиба завораживали мальчика — равно как и его мать.

Временами Розалинде казалось, что он борется с собой, с влечением, двигавшим ими обоими. Но разве и это не свидетельствовало о том, что рано или поздно настанет час триумфа любви?

— Мама, смотри!

Скала нависала над узенькой полоской пляжа, отбрасывая тень, тогда как солнце находилось в зените. Розалинда иногда приводила сюда Сэма в предвечерние часы. Сэм неизменно захватывал с собой ведерко и лопатку. В жаркий день здесь было хорошо лежать в тени или сидеть на камне, опустив ноги вводу, когда Сэм играл в песке. А когда жара делалась невыносимой, Розалинда скользила вниз и окуналась в освежающую воду.

Обычно она брала с собой книгу, причем не из тех, что заполняли библиотеку, а непритязательную книжку в мягкой обложке. Рози просила слуг доставлять ей подобное чтиво из города с очередным рейсом вертолета.

В этот день в ее руках был триллер. Чересчур много насилия, вызывающих содрогание деталей, но, с другой стороны, захватывающая манера письма, так что оторваться было трудно. Но, услышав крик Сэма, Розалинда отложила книгу и взглянула на только что созданное сыном песчаное сооружение.

— Лодка! — кричал Сэм.

Конструкция мало напоминала лодку; разве что тонущий пароход, у которого лишь две бесформенные трубы оставались над водой. Но Сэм подбежал к матери, указывая в сторону моря.

Все верно — там была лодка. Точнее, катер, расположившийся как раз напротив пещеры. На корме стояли двое мужчин. Увидев Розалинду, они помахали ей. Розалинда и Сэм помахали в ответ. Розалинда едва успела осознать, что они направили в ее сторону какие-то предметы, сверкнувшие на солнце, как тишину разорвал звук выстрела, и скалы отозвались громким эхом.

Она вскрикнула, бросила Сэма ничком на песок и навалилась сверху, заслоняя его своим телом.

Потом взглянула назад. Те двое опустили оружие и теперь всматривались в даль, на запад.

— Сэм, нужно бежать, — прошептала Рози. — Там, в лодке, плохие дяди, нам надо от них скрыться. Держись крепче, мама тебя понесет. Хорошо? Бежим!

Уже крича, Розалинда вскочила на ноги, все еще держась спиной к катеру, чтобы обеспечить сыну защиту. Она подхватила его на руки и бросилась бежать, а Сэм цепко, как обезьянка, прижимался к ней.

Но было уже поздно. Очень, очень поздно. От удивления и испуга у нее перехватило дыхание, когда она увидела еще двоих, спешивших к ней вдоль пляжа. Смертоносное оружие, которое они держали в руках, невозможно было спутать ни с чем.

Один из них бросился ей наперерез, но не поднял ствола. Вместо этого он вдруг закричал:

— Ложитесь!

Сэм был слишком напуган, чтобы подавать голос. Розалинда продолжала бежать по пляжу, освещенному слепящим солнцем, избегая скал, которые могли бы оказаться для нее ловушкой, хотя и знала, что на оконечности мыса ее силуэт станет удобной мишенью. Но только таким путем она могла добраться до дома.

Взбежав на вершину скалы, она нагнулась, насколько это было возможно. А с противоположной стороны к ней уже мчался Наджиб.

— Розалинда, ложись! Прижмись к земле! — скомандовал он.

Она послушно рухнула на землю, снова прикрыв собой Сэма. Воздух с шумом рвался из ее груди, сердце готово было разорваться. Сэма душили слезы всепоглощающего ужаса.

— Это… — прохрипела Рози, едва чуть-чуть отдышалась, — это… милый… Наджиб…

Надж был уже рядом. Он склонился над ними, и без малейшего удивления она заметила автоматический пистолет на фоне его белого балахона. Наджиб положил ладонь на ее макушку, без слов приказывая ей не поднимать голову, а потом сжал плечо мальчика.

— Сэм, все в порядке. Я здесь, так что ничего не бойся.

— Там, на берегу, двое, — предупредила его Розалинда. — По-моему, у них автоматы.

Не выпрямляясь, Наджиб посмотрел вдаль, за ее спину. Розалинда, все еще стоя на четвереньках, осторожно взглянула туда же.

Теперь на воде было два катера, причем значительно ближе к берегу. Два моторных катера; впрочем, на этом сходство заканчивалось. Один из них был окрашен в темно-зеленый цвет, оснащен антеннами разной длины, и на его борту находились несколько вооруженных мужчин. Трое из них держали под прицелом автоматов пассажиров белого катера. А на белом стояли, подняв вверх пустые ладони, те двое, которых Розалинда уже видела.

Зеленый катер медленно приблизился к белому, и тогда двое вооруженных перепрыгнули на борт последнего, застегнули наручники на запястьях его пассажиров и, не утруждая себя излишней учтивостью, препроводили их на зеленый катер.

У кромки берега стоял еще один мужчина и что-то говорил в радиотелефон. Его товарищ стоял, расставив ноги и держа оружие наготове, всего в нескольких метрах от Наджиба и Розалинды, и внимательно осматривал пляж. Сэм неожиданно завозился на песке. Розалинда плотнее сжала его, и они молча продолжали наблюдать.

Мотор зеленого катера зафырчал, и судно скрылось за изгибом берега. Один из мужчин, перебравшихся на борт белого катера, завел мотор, и белый катер проследовал в том же направлении. Очень скоро оба судна снова показались из-за скалы, держа путь в сторону Дарьяшара.

Наступила тишина. Двое вооруженных мужчин, оставшихся на берегу, приблизились; настороженное выражение не сходило с их лиц.

— Пойдем в дом, — скомандовал Наджиб и подхватил Сэма на руки.

Розалинду била крупная дрожь. Никогда за всю свою прежнюю жизнь она не испытывала такого страха. Ей хотелось немедленно обрушить на Наджиба множество вопросов.

Того же хотелось и Сэму.

— Пап, а это плохие дяди? — спросил он.

По невозмутимой наружности Наджиба было решительно невозможно угадать его истинное внутреннее состояние. Свободной рукой он обнял Розалинду и уверенно прижал ее к себе.

— Сэм, я пока ничего не знаю. Мы их обязательно расспросим.

— А те, другие? Они тоже плохие?

— Нет, это солдаты. Они должны были защитить тебя.

Сэм уже вполне оправился от пережитого потрясения. Наджиб крепко держал его, хладнокровно разговаривал с ним, и его непоколебимая уверенность передавалась Розалинде.

Около ворот провожатые отдали им честь и растворились на фоне скал.

Когда они с Наджибом миновали ворота и оказались в центральном дворе, навстречу им выбежала домоправительница Рима и испуганно запричитала по-арабски, показывая вниз:

— Кто-то ранен?

Розалинда глянула под ноги и обнаружила, что оставляет на дорожке кровавые следы. По-видимому, носясь по камням, она изрезала ступни.

— У мамы ноги в крови! — воскликнул Сэм.

Он вновь был в восторге, и Наджиб с Розалиндой невольно рассмеялись. Что бы Розалинда сейчас ни сказала, невозможно было успокоить Риму, доказать ей, что порезы — это пустяки, а кровь стоит только смыть под душем. Нет, вопила Рима, обращаясь в основном к Наджибу, пусть Розалинда позволит перебинтовать ей ноги, чтобы в кровь не попала инфекция.

В конце концов паника закончилась. Пострадавшие ступни Розалинды были тщательно вымыты и аккуратно забинтованы. До нее доносился шум садящегося, а затем взлетающего и набирающего высоту вертолета. Но Розалинде пришлось дождаться, пока Сэм поужинает, вновь и вновь пересказывая свое приключение, и отправится спать. Но именно тогда Наджиб куда-то исчез. Розалинда отправилась на поиски и обнаружила его в кабинете. Он то отвечал на телефонные звонки, то что-то говорил в радиопередатчик.

Рози уселась напротив него и стала терпеливо дожидаться, пока Наджиб освободится. Когда он положил телефонную трубку и повернулся к ней, она спросила:

— Их допросили?

— Да. Они назвали себя журналистами. Папарацци. В качестве доказательств предъявили документы и фотоаппараты. Они утверждают, что хотели сделать украдкой несколько снимков накануне свадьбы.

Розалинда тряхнула головой.

— Они стреляли в нас.

Наджиб помрачнел. Его рука инстинктивно дернулась к телефонной трубке.

— Сколько выстрелов ты слышала?

— Один.

Наджиб заметно расслабился.

— Траектории выстрелов военных оказались как раз перпендикулярны траекториям их пуль.

Розалинда испустила глубокий вздох облегчения.

— Слава Богу! А ты сам тоже думаешь, что это папарацци?

— Мои ребята сказали, что те перепугались и позволили захватить себя на абордаж. Сейчас уже проявлена пленка, и в нашем распоряжении имеется более десятка фотографий, изображающих вас с Сэмом на берегу. Катер удалось захватить, но на нем ничего не нашли: ни средств наблюдения, ни какого-либо оружия. Владелец катера, житель Дарьяшара, предоставил его на сутки напрокат. Теперь он требует возврата судна. Нет никаких доказательств связи владельца с политическими группировками.

— Твои ребята? — машинально повторила Розалинда.

Наджиб замялся.

— Эти люди — сотрудники секретной службы, тесно связанной с королевской гвардией. Они подчиняются мне.

— Мне не было известно, что за нами установлено наблюдение.

— Я же говорил тебе, что именно ради безопасности я привез тебя и Сэма в Восточный Баракат.

Розалинда пожала плечами.

— Это место представлялось мне достаточно уединенным, и к тому же никто не знал, что мы здесь…

Наджиб покачал головой. Лицо его оставалось крайне серьезным.

— Откуда у тебя профессиональная подготовка? — резко бросил он, подаваясь вперед.

Внезапная перемена темы выбила Розалинду из колеи.

— Профессиональная подготовка? То есть… ты имеешь в виду диплом переводчика?

— Розалинда, ребята говорят, что в минуту опасности ты действовала как отлично вышколенный агент. Где ты могла получить профессиональные навыки?

— Навыки? Вышколенный агент? — растерянно повторила Розалинда. — Да ты о чем?

Наджиб пристально смотрел на нее.

— Ты оберегала Сэма с ловкостью хорошо обученного телохранителя.

— А, так вот откуда твои подозрения! — мгновенно вскинулась она. — Твои ребята что-то очень далеки от нормальной человеческой жизни! Не понимают, что значит «мать, отвечающая за своего ребенка»! Как ты полагаешь, другая женщина повела бы себя иначе, если бы в се ребенка стреляли?

Собственные слова разжигали в ней злость. В это невозможно поверить! После всего, что было, он все еще сомневается в ней! Выходит, их былая близость не ставится ни в грош!

Наджиб сидел не шевелясь. И его молчание окончательно вывело ее из себя. Она вскочила, буравя Наджа пламенным взглядом.

— Из-за того, что инстинкт матери велел мне защитить ребенка, ты готов поверить, будто я обучалась в террористических лагерях Гасиба? Ну и думай, что тебе угодно!

Она резко развернулась на каблуках и выбежала из комнаты.

Наджиб проводил ее взглядом. Затем открыл ящик и извлек оттуда снимок, один из тех, что были сегодня напечатаны с тайно проявленной пленки.

Розалинда стоит на берегу с поднятой рукой, сигнализируя кому-то.

Она кого-то дожидается. Кого же?

Эта стычка заставила обоих нервничать. И змей заполз в их безмятежный рай. Розалинда не могла забыть о том, что Надж ей не доверяет.

Конечно, едва ли она могла винить его. На сторонний взгляд, ее история не выдерживает критики. И все же в глубине души она была уязвлена.

Ночами он любил ее так страстно, и Рози надеялась, что их связывает не только физическое влечение. Но если одно предположение секретного агента повергло Наджиба в подобные сомнения, чего стоят его чувства к ней?

В отношении своих собственных чувств к Наджибу Розалинда уже не сомневалась. Ее сердце, разум, тело, душа — все наполнилось любовью. И теперь она была обескуражена, открыв, что он мог любить ее ночью, а днем искать подтверждения своим подозрениям…

Ужинали они вместе, как обычно. Розалинда больше всего любила эти мягкие, благоуханные вечера, когда дневная жара шла на убыль, а они с Наджибом увлекались разговором, вспоминая мелкие эпизоды, связанные с Сэмом, его словечки или поступки. Наджиб так чистосердечно смеялся вместе с Розалиндой, что она уверовала в его подлинную привязанность к Сэму.

Однако нынешний вечер омрачала тень происшествия на берегу. Любое слово, связанное с Сэмом, вызывало к жизни мучительные мысли.

Когда Наджиб смотрел на Рози, его брови сходились на переносице, и казалось, что он старается проникнуть в ее душу и прочесть в ней правду. Но она-то уже открыла ему душу. Наджиб знал о ней все. Как же могло статься, что он не разобрался? Она не скрыла от него ничего, кроме одного обстоятельства, которое составляло чужую тайну.

Оказывается, он ничего не понял. Это не могло не угнетать Розалинду. Значит, все это время она строила воздушные замки. Ее мечты покоились на призрачном основании.

Она промучилась весь вечер, но и он тоже мучился. Как правило, после ужина они отправлялись погулять в сад, но на этот раз оба пришли к молчаливому соглашению, что прогулки не будет.

Розалинда ушла в спальню одна. На душе у нее скребли кошки. События этого дня напомнили ей, что она делает и для чего.

До сих пор все происходящее скорее напоминало игру. Но вот появились люди с автоматами, и фантазии обернулись реальностью. Пугающе отчетливой реальностью. Раньше Розалинда не принимала всерьез уверенность Наджиба и связанных с ним людей в том, что жизни Сэма угрожает непосредственная опасность. И она, и Сэм все это время находились под надзором. Каждый раз, когда они выходили из дома, за ними велось наблюдение.

Наджиб говорил, что угроза минует через несколько недель, и это позволило ей прийти к выводу, что не так уж реальна эта опасность.

Теперь ей предстоит пересмотреть свое отношение. А как именно следует отныне воспринимать происходящее, она не знала.

Время шло, а Наджиб все не появлялся. Розалинда начинала думать, что он решил провести ночь в отдельной комнате. Она пыталась читать, но в триллере говорилось о таких мрачных делах и черных мыслях персонажей, что он только усугублял ее тревогу. Сейчас ей нужен был бы незатейливый любовный роман, но пачка новых книг из комнаты исчезла. Обслуга была твердо убеждена, что всем ее книгам место в кабинете, а Розалинда еще не настолько освоилась здесь, чтобы просить оставлять их в спальне.

Она отложила триллер и какое-то время просто лежала при свете лампы. После всех дневных волнений сон не шел к ней, и в конце концов она решилась отправиться за своими книгами.

Дом погрузился в темноту, но, если бы Розалинда зажгла свет, скорее всего, откуда-нибудь возник бы слуга. А ей не хотелось никого беспокоить. Она хорошо ориентировалась в доме. Яркие звезды освещали дворик. Розалинда пересекла его, прошла коридор и вышла в большой двор, уверенно двигаясь в полутьме.

Никогда раньше ей не было страшно в этом доме, а теперь она не могла не думать, что, возможно, и в доме затаились соглядатаи. Ей было не по себе примысли о том, что на нее смотрят чьи-то глаза; ее разбирал почти суеверный страх. Впервые пришло в голову, не водятся ли здесь привидения.

На ней была простая бежевая футболка, которая служила Розалинде ночной рубашкой. Она не доходила Розалинде даже до колен. Раз не исключено, что за ней подглядывают мужчины, вероятно, ей следовало накинуть халат. Но ночной воздух приятно овевал кожу, а холодный черепичный пол успокаивал боль от порезов на подошвах.

Она вышла в третий двор. Окна кабинета (или командного пункта. Бог его знает) не были освещены. Розалинду охватило горькое разочарование, и тогда она поняла, что бессознательно надеялась найти в кабинете Наджиба.

Значит, он решил провести эту ночь где-то еще. Сердце Розалинды сжалось. Она тряхнула головой. Что ж, райское блаженство не может быть вечным. Наверное, история Адама и Евы — мудрая метафора, отразившая неспособность людей быть всегда счастливыми.

Розалинда взялась за старомодную резную металлическую ручку и повернула ее, стараясь не шуметь. Ей не хотелось, чтобы какое-нибудь секретное охранное устройство приняло ее за взломщика и свалило бы, скажем, ударом каратэ на землю.

Ручка не поддалась. Розалинда попробовала еще раз. Заперто. Сердце Розалинды остановилось. Значит, Наджиб все-таки может быть там. Она подошла к окну, но оно тоже оказалось запертым. А Рози была совершенно уверена, что в этом доме не принято запирать на ночь двери и окна.

Раздосадованная, она шагнула назад — и оказалась в объятиях человека, стоявшего прямо за ее спиной. Ее сердце заколотилось в бешеном ритме, когда этот человек взял ее за запястья.

— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросил Наджиб. Его голос звучал сдавленно, словно он превозмогал боль. — Что тебе здесь нужно?