(Не)жестокая нежность (СИ)

2.60

Сквозь сон, услышал жалобный голос Тины… И не сразу понял, что происходит.

А потом раздался крик:

— Ян, проснись!!!

— М-нн… Что такое? — поднимаю голову с подушки. Моя девочка держится за живот, опускаю взгляд ниже — на полу растеклась небольшая лужа.

«Воды отошли…».

— Чёрт…

Быстро одеваюсь. Беру жену на руки, предварительно завернув в плед, и несу в машину. Мне не нужно что-либо объяснять, чтобы понять: всё повторяется…

— Пожалуйста, потерпи, — говорю полнейшую чушь. Как терпеть, когда невозможно родам приказать остановиться?

Приезжаем в больницу. Жену увозят в «операционную». А мне остаётся лишь ждать…

Ненавижу быть слабым и беспомощным, зависеть от обстоятельств, не в состоянии повлиять на ситуацию. Беременность была почти идеальной, чему не переставали удивляться и внутренне расслабились, ещё буквально неделя и Тина легла бы на операцию.

Но всё пошло не так… Нам не хватило времени…

Пока ехали, она терпела и упорно делала максимально собранный вид, боролась с болезненными частыми схватками и мучительно стонала, закусив губу. Меня не проведешь — это похоже на предыдущие роды.

В больнице нас ждали. Хотя это мало успокаивало, как и тот факт, что спасать будут в первую очередь мать. Я готов кричать от отчаяния, понимая, чем может закончиться. Не могу потерять её… А тихое «прости», словно прощалась со мной, рвет душу в клочья…

«Почему так долго?» — бью со злости кулаком в стену, разбивая костяшки пальцев до крови. Ожидание затянулось. И мерзкий шепоток изнутри намекает на возникшие осложнения во время операции, подсовывая мрачный сюжет.

Мы столько пережили, прошли через всё это дерьмо — нескончаемый поток событий и испытаний, чтобы… Что? Вот так печально и несправедливо завершить нашу историю…

«Нет!» — не стану думать о плохом.

Моя девочка смелая, упертая, с непоколебимой решимостью и уверенностью. В этом смысле, она сильнее меня. Её желание, стремление к материнству и абсолютная любовь к детям — восхищают. И сейчас справится, по-другому просто не может быть.

«Не покидай нас…» — мысленно шепчу. Или молюсь, не знаю… Трясёт от переживаний.

Торчу в коридоре, меряя пространство нервными шагами. Мимо проносится персонал больницы. Суета в любое время дня и ночи… Но никто не подходит, не информирует… А ведь ребенок уже точно родился, прошло больше часа, слишком долго всё… Это пугает. Хотя бы о нём могли сказать для начала.

Пытаюсь узнать через медсестру, вышедшую по направлению откуда-то из операционного блока. Она лишь отмахивается и говорит, что скоро Маргарита Львовна закончит, сама обо всем поведает.

«Бля… Не понимаю, сложно пару слов для успокоение ответить?» — прислоняюсь спиной к стене, прикрывая напряженные глаза. В голове прокручиваю все радостные мгновения, а других у нас не было, остальное — временные трудности. А сколько всего ждёт впереди.

Тина не оставит меня, не имеет право так поступить. Моё счастье, моя любовь, мой мир, моё солнце, моё — всё! Без неё всё теряет смысл, она заполняет собой все аспекты жизни. Без неё, я сдохну.

«Господи… не забирай её…»

Телефон ещё надрывается, не прекращая, добавляя раздражения. Звонят из дома. Но сообщить пока нечего. Каждый раз сбрасываю вызовы.

Вдруг вспоминаю: сегодня четырнадцатое февраля. Наш сын пожелал родиться в этот день. Есть некий хороший знак… Ведь так?

— Ян! Ян! Ян!

Не сразу замечаю Марго.

— Слышишь? — дергает меня за плечо.

Смотрю в её уставшее лицо.

— Пошли в мой кабинет… — облегченно выдыхает.

— Как всё прошло? — плетусь за ней. Не терпится узнать.

— Проходи, — пропускает вперёд.

— Ну?! — жду ответ, начинаю обрастать ещё большим беспокойством.

— Мальчик, три с половиной кило, пятьдесят два сантиметра… Слабенький, двукратное тугое обвитие пуповиной, пять-шесть баллов по шкале Апгар, — она садится на свой стул. — Его в реанимацию унесли, прогноз положительный. Вы успели вовремя приехать, кислородное голодание не наступило.

— Как Тина? — сердце заходится от тревоги, его звуки отдают в горле и висках.

— Сядь, Ян, не мельтеши перед глазами…

— Марго! Говори! — опираюсь на стол руками, нависая сверху.

— Отойдет от наркоза — скажу точнее, — поясняет, но ни черта не ясно.

— Как это понимать?

Она молчит. Встаёт со стула. Потом достает из шкафчика коньяк, наливает и протягивает мне:

— Выпей, не дергайся раньше времени, — оставляет вопрос без внимания.

— Можешь объяснить по-человечески! — отодвигаю стакан в сторону, не хочу, алкоголь не поможет. — Извёлся уже…

— Разрывов не удалось избежать, множественные внутренние рубцы разошлись, кровотечение началось… Опять штопала, матку удалять не стала, а трубы заново перевязала — тот самый новый проход… Дальше будем наблюдать, как Тина восстановится. Возможно, потребуется повторная операция. Она мой особый пациент, не волнуйся.

«Жива… Девочка моя, ты жива… Справилась… И материнское чутьё тебя не подвело — у нас снова сын. Мирослав. Теперь четыре сыночка и лапочка дочка!».