(Не)нужный наследник предателя

Глава 50

Пьянею от осознания, что она в моих руках… Нежная, родная, но… всё ещё закрытая, сдержанная, зажатая.

Контроль трещит по швам. Господи, милая моя девочка, если бы ты знала, как я хочу сейчас присвоить тебя по-настоящему, завладеть твоим телом, дать нам обоим удовольствие, которое непременно снесёт крышу.

Более того, я знаю, как это сделать. Я ведь помню каждый сантиметр твоего тела, каждую родинку, каждый изгиб. Я точно знаю, что ты любишь и как.

Если бы только знала, как я изголодался по тебе. Но… крепко за горло меня держит страх. Страх потерять тебя и сына.

Я осознаю, что иду по тонкому льду, который уже давно трещит под ногами. Я чувствую, ты уже давно узнала меня душой, и только разум не позволяет тебе сделать шокирующий вывод.

И я очень боюсь потерять даже то, что есть у меня сейчас. Поэтому в очередной раз торможу, не заводя нас дальше. Но это безумно тяжело.

Прижимаюсь к её шее, дышу, но как поймать равновесие, когда зверь внутри уже почувствовал вкус и запах своей самки, он капает слюной и требует взять.

Я давно держу его на цепи, но она истончается, и в любой момент зверь может сорваться.

Тогда я не отвечаю за последствия. А Агния ничуть не облегчает мне задачу, выгибает шею, давая больший доступ к своему манящему декольте. Грудь часто вздымается, срывая мне крышу.

Но остатками разума я понимаю, если не остановлюсь прямо сейчас, то мы зайдём в процесс слишком глубоко и свернуть назад потом не получится…

— Хочу тебя…, — срывается с губ несдержанный стон.

— Тимо-фей, — рвано выдыхает она. — Давай не будем торопиться…, — отстраняется.

А мне хочется завыть от разочарования. Но я заранее знал, что здесь и сейчас ничего не будет. Да и вообще я не уверен, что будет. Я боюсь заводить Агнию в отношения с тем напыщенным пижоном, которого я вынужден играть перед ней. И даже это её “Тимофей”, произнесённое с придыханием, вызывает совершенно необоснованный приступ ревности.

Да, это глупо, ревновать фактически к самому себе, но я так чувствую. Я хочу, чтобы моя девочка принадлежала только мне, и даже факт, что она принимает ухаживания от другого для неё мужчины, меня взрывает.

Но ещё я осознаю, что сейчас я могу получить её только так, потому что как только она узнает правду, она возненавидит меня ещё сильнее…

Я готов валяться у неё в ногах и до конца жизни вымаливать прощение, но боюсь, это не поможет.

И да, сначала я хотел прятаться за новой личиной до конца своих дней. В целом, план был неплох. Но чем ближе Агния становится, чем сильнее открывается, тем больше во мне растёт страх. Если она узнает… это будет слишком жестоко по отношению к ней, и всё снова рухнет. Но как сгладить некрасивую правду, я не представляю…

А ещё я не хочу, чтобы мой сын считал меня чужим дядей. Я хочу его полноценно воспитывать, любить, баловать.

А значит, нужно открыть Агнии правду. Но тогда это убьёт нас обоих.

Я не знаю, как поступить. Всё это задачи со слишком большим количеством неизвестных.

У меня нет решения, но я буду его искать… Сейчас Агния и сын рядом, в безопасности, а это уже много…

Самые тёмные и ужасные для меня были дни, когда я не знал, живы ли они вообще, когда я боялся потерять их каждую минуту, когда ситуация вышла из-под контроля, и всё полетело под откос…

Отпускаю мою красавицу на другой конец дивана, позволяю завернуться в плед, как в броню.

Ох, наивная моя, эта жалкая тряпка тебя никак не спасёт, но пока я держу зверя в узде, тебе нечего бояться.

Разливаю остатки шампанского. Не стоило так рисковать и ставить на стол именно эту марку. Но я хотел доставить Агнии удовольствие, а потому не смог удержаться…

Отдаю ей бокал, а себе забираю её руку. Мне нужна наша связь, малышка, оставь мне хоть что-то.

Нежно целую каждый её пальчик. Такая хрупкая девочка. Да, я знаю, что я чуть тебя не сломал. То, что у меня не было выбора — так себе оправдание. Я изначально полез туда, куда не следовало, шагнул в мир, правила которого плохо понимал, и когда понял, чем придётся платить, назад дороги уже не было.

— Я хочу выпить за нас, — ловлю её поплывший взгляд. Выдерживаю паузу. — Позволь нам случиться, прошу…

Отводит глаза. Сомневается, боится… Я это всё понимаю. Но я не могу больше ждать… Ситуация меняется слишком быстро. Я хочу дать Агнии и сыну такую защиту, которая будет гарантировать их неприкосновенность.

Моя нынешняя фамилия и статус такую гарантию дают. А значит, я буду мягко подталкивать Агнию к решению быть со мной.

Поднимаю бокал, ожидая, когда она поддержит мой тост. Нерешительно, но Агния всё же ударяет наши бокалы.

— Это “да”? — не позволяю ей увести взгляд.

— Это “возможно”...

— Хорошо, пусть так. Это уже немало.

За беседкой я слышу негромкое покашливание.

— Минутку, — выхожу из нашего укрытия, замечаю одну из горничных.

— Тимофей Захарович, Ефиму Аркадьевичу плохо. Он вас зовёт…